Перемотка (Rewind)

by Urban_Girl

Summary:

Когда Шерлоку исполняется шесть лет, он обнаруживает, что, если коснуться родинки на его шее в определенный момент, происходят странные вещи — его отбрасывает назад во времени. На протяжении многих лет он обнаруживает как преимущества, так и недостатки возможности заново пережить определенные события, пересмотреть решения и исправить ошибки — до тех пор, пока случайное прикосновение не возвращает его обратно в Бартс, в 29 января 2010 года, перечеркнув тем самым восемь лет знакомства с Джоном Ватсоном. Что это: крайне неприятный случай или даже проклятие? Или это действительно второй шанс, чтобы сформировать отношения с Джоном такими, какими они должны были быть с самого начала?

Notes:

• A translation of [Restricted Work] by khorazir (Log in to access.)

От Автора:
На эту историю меня вдохновил комментарий gardnerhill к одному из моих рисунков. Большое спасибо за идею сюжета и за то, что позволили мне развернуться с ней. Эта история (по крайней мере, первая глава) немного мрачнее, чем мои обычные фики, поэтому, пожалуйста, обращайте внимание на теги и будьте осторожны. Между Шерлоком и Джоном не произойдет ничего плохого (кроме того, что показали в сериале), и вас ожидает счастливый конец.

 

Моя благодарность бете maybe illusion за вычитку! Без нее этот текст не был бы и вполовину таким прекрасным!

Все ошибки мои и только мои:)

Внимание: Пожалуйста, активные ссылки — только в ЛС (информация о том, как со мной связаться указана в профиле)!

Присоединяйтесь к моей группе в ВК. Там я рассказываю о том, что будет опубликовано в ближайшее время.

Chapter 1: Сброс

Когда это случается снова, совершенно случайно и после долгого перерыва, Шерлок оказывается не готов, а после и порядком раздосадован. Отношения с Джоном наконец-то становились лучше — медленно, ох, очень медленно. Но, в конце концов, наступил сдвиг после всей боли, что они причинили друг другу. Разговоры, терапия, снова разговоры, Джон переехал обратно на Бейкер-стрит с Рози. Они проделали нелегкую работу — в основном это был эмоциональный труд, который так ненавидел Шерлок и в котором Джон все еще не особенно хорош, несмотря на регулярные сеансы с Эллой и другим психотерапевтом, специализирующимся на лечении ветеранов войны.

Но постепенно Джон и Шерлок снова сблизились. Бывали даже дни, когда почти вернулись их прежние отношения, те, что были до Падения, дни, когда Джон смеялся, улыбался, поддразнивал Шерлока и жаловался на неуместные вещи в холодильнике (хотя теперь их стало гораздо меньше из-за Рози), когда он готовил эту штуку с горошком и когда они вместе ужинали. Он даже стал чаще сопровождать Шерлока на расследованиях, бегал за ним, ловил преступников и хихикал на месте преступления. Шерлоку нравилось видеть, как его прежний Джон постепенно снова становится собой, возвращаясь из-за стены боли и ненависти — словно лучи света, пробивающиеся сквозь прорехи в тяжелых облаках. Шерлок наслаждался каждым мгновением. И хотя он никогда не представлял себя воспитывающим ребенка, но он был с Джоном, присматривал за Рози, которая называла его Локом, а иногда — и Шерлок больше всего дорожил этими моментами и все еще необъяснимым чувством, — Па.

Пропало. Все исчезло из-за одного мимолетного, небрежного прикосновения. Шерлок не успел отреагировать, не остановил руку Джона, когда тот проверял синяк на горле, поскольку совершенно не ожидал, что это может произойти снова. Цитируя Джона, какого хера.

Так же внезапно Шерлок обнаруживает себя стоящим в лаборатории Бартса, в черном вельветовом пиджаке, который не носил уже целую вечность, на нем рубашка гораздо ýже, чем он привык носить в последнее время, волосы длиннее и пушистее, чем он помнит, тело стройнее и наполнено нервной энергией, которую несколько смягчили возраст, травмы, годы знакомства с Джоном Ватсоном и все, что они пережили вместе; когда уходит первоначальная дезориентация, головокружение и тошнота, он опирается о стол, невольно мотает головой и хрипло смеется в изумлении.

Лаборатория Бартса, 29 января 2010 года. Он бросает взгляд на часы — те самые, что отобрали/отберут у него в Сербии. На них все сбросилось — и время, и дата, — вместе со всей остальной жизнью. М-да, даже время то же самое: ранний полдень, вскоре после обеденного перерыва. Из всех времен и мест надо же было попасть именно сюда!  Он никогда не мог сказать, где и особенно в когда он окажется. Похоже, тут нет закономерности, или, по крайней мере, никогда не получалось ее определить, даже тогда, когда он все еще хотел экспериментировать со своим... состоянием.

На самом деле это необычно. Нет, это беспрецедентно. Сброс никогда раньше не охватывал целые годы, тем более такой большой период. У Шерлока нет ни знаний, ни опыта, на который можно опереться. Раньше возвращение охватывало несколько минут, реже — часов, а однажды, в Сербии, чуть больше двух дней. Возможно, чем старше ты становишься, тем длиннее становится перезапуск, размышляет он. Возможно, чем дольше ты живешь, тем дальше назад можешь быть отброшен.

И сейчас... Трудно понять, что произошло. Все кажется странным, почти неправильным, и в то же время невероятно знакомым. Сброс перечеркнул восемь лет из жизни Шерлока. Время, что он провел с Джоном Ватсоном, — исчезло. Его жизнь с Джоном существует теперь только в его памяти. Это жестоко. В отличие от предыдущих сбросов, нынешний не похож на второй шанс. И все же... это должен быть он. Для него должна быть причина. В прошлом сброс всегда означал возможность улучшить ситуацию, исправить ошибку, не раз спасал жизнь. Но была ли встреча с Джоном ошибкой? Некоторые могли бы сказать и так. Шерлок качает головой, отгоняя саму мысль. Несмотря на всю боль и трудности, годы с Джоном Ватсоном были лучшими в его жизни.

Шерлок не подозрителен и не религиозен. Он ученый. И все же... почему его отбросило назад сюда и именно сейчас, к этому конкретному, знаменательному дню? Совпадение? В своем сознании он слышит голос брата о лености вселенной, брата, обычно знающего все ответы, но не нашедшего ничего полезного о состоянии Шерлока. Шерлок даже не уверен, что Майкрофт полностью поверил, когда он рассказал об этом. В какой-то момент он, вероятно, подумал, что за Шерлока говорят наркотики, потому как решительно настаивал на реабилитации и посещении психоаналитика. Реабилитация помогла, терапия — нет. Потому что с мозгом Шерлока все в порядке. Может быть, что-то не так с его временным... без разницы, как назвать... воплощением. Или непрерывностью. У него даже нет подходящего определения. Он едва может заставить свой рациональный ум понять, что с ним происходит, и еще не выяснил, почему это происходит. Так с какой стати Майкрофт или кто-то другой поверит ему, даже если он докажет, что не под кайфом и не сошел с ума? Иметь возможность прыгнуть назад во времени... не совсем обычное обстоятельство.

В коридоре эхом раздаются шаги, вырывая его из раздумий. Он чувствует, как ускоряется сердцебиение. Он знает, кто идет, кто вот-вот переступит порог. Он слышит стук трости, звук шагов, выдающих хромоту, и тяжелую, размеренную поступь Майка Стэмфорда. Если кто и заслуживает второй шанс — так это мы, думает Шерлок, глядя на дверь. Его ладони внезапно потеют. Он снова чувствует слабость. Ты уже отвык от никотиновых пластырей, да? И когда в последний раз эта младшая, более нервная и менее ухоженная версия тебя ела? По крайней мере, скоро придет Молли со сладким кофе.

Он вытирает руки о более свободные, чем обычно, брюки. Горло перехватило, сердце бешено колотится в груди. Джон его не вспомнит. Через несколько минут он впервые увидит Шерлока. Но Шерлок помнит. Он помнит о Джоне все. Это хранится в его чертогах разума, защищенное от удаления, как бы часто он ни прыгал назад.

Дверь открывается. Входит Майк Стэмфорд. Шерлок склоняется над стоящим на столе микроскопом, на мгновение прикрывает глаза, судорожно вдыхает и медленно выдыхает.

— О, тут все изменилось, — говорит Джон, и сердце Шерлока замирает при звуке любимого голоса.

Он чувствует, как уголки его рта подергиваются в улыбке. Игра началась.

–<o>–

Шерлоку шесть лет, когда это происходит в первый раз, — или скорее первый раз, когда он отчетливо вспоминает, как все происходит.

Идут пасхальные каникулы, и родители Шерлока взяли его и Майкрофта навестить бабушку и дедушку в Сассексе. Шерлоку там нравится. Деревня, в которой находится коттедж, расположена недалеко от побережья. Сельская местность — это правильная смесь суровой дикой природы с рощами и живыми изгородями, пастбищами и болотами, галечными карьерами и прудами, окультуренной и упорядоченной деревенской растительностью, садами и огородами.

Сад бабушки и дедушки прекрасен круглый год, но особенно весной. Сейчас, в начале апреля, трава зеленая и пышная, усеяна сердечник луговой и одуванчиками. Яблони почти в цвету, их белые и розовые бутоны вот-вот распустятся. Повсюду летают пчелы и бабочки. Головастики в канаве за домом уже отрастили маленькие задние лапки. Шерлоку хочется пойти и посмотреть на них. Ему хочется пробежаться по узкой, поросшей травой тропинке к осыпающимся меловым утесам и спуститься по крутым деревянным ступенькам на пляж, поискать ракушки и окаменелости. Но погода холодная и ветреная. С моря надвигаются тяжелые тучи, грозящие пролиться дождем, и Шерлоку велели оставаться в саду, строго предупредив, чтобы он никуда не уходил. Он уже нашел все пасхальные яйца и шоколадных кроликов, даже те, которые спрятали родители и бабушка с дедушкой в более укромных тайниках, и ему велели вернуться в дом из-за ухудшившейся погоды, но Шерлок сумел подкупить Майкрофта, отдав ему все яйца Кэдбери, а взамен тот позволил ему остаться на улице и поиграть еще немного с Рэдбердом.

Море зовет его. Чайки плывут на сильном ветру, который стонет, мечется в деревьях и посылает шквал вишневого цвета через живую изгородь, окружающую сад. Но дедушка запер калитку в высокой, похожей на стену бирючине, и Шерлок, как ни старался, не смог открыть замок. Дыру в изгороди, проделанную в прошлом году лисой, заколотили, и кроме того, Шерлок слишком вырос, чтобы в нее протиснуться. Сарай тоже заперт, поэтому он не может принести стремянку, да и она слишком тяжела.

Однако рядом с изгородью растет высокий ясень. К его ветви привязаны качели. Шерлок маленький, ловкий и сильный, он отличный скалолаз, несмотря на то, что тощий. Если он сумеет взобраться по веревке на ветку, то наверняка и перелезет на другую сторону дерева, раскинувшего ветви поверх изгороди, и спустится на землю по более тонкой, пригнув ее своим весом к земле. Это хороший план, единственный недостаток в том, что он не сможет взять с собой Рэдберда. Собака терпеливо наблюдает за ним. Шерлок извиняется перед псом и обещает взять его на пляж на следующий день, когда, как он надеется, погода будет получше. Рэдберд лает, и Шерлок принимает это за одобрение.

Ясень скрипит и раскачивается, когда он взбирается на качели. Прошлогодние сухие крылатки с семенами, вместе с маленькими веточками, осыпаются на него дождем. Он бросает последний взгляд на наполовину скрытый за яблонями коттедж. Скоро обед, так что его не хватятся еще какое-то время — до тех пор, пока Майкрофт, выполнив их уговор, не донесет на него. В коттедже никого не видно. Это хорошо.

Он начинает карабкаться. Это оказывается труднее, чем он думал, потому что веревка скользкая от вчерашнего дождя. Он пачкает одежду зелеными водорослями, растущими на конопляной веревке. Ветка тоже мокрая, покрыта мхом и несколькими видами лишайника. Шерлок забирается на нее и машет лающему Рэдберду. От очередного порыва ветра дерево трепещет. Шерлок цепляется за ветку и начинает пробираться вперед, к серому стволу. Лай Рэдберда становится громче. Шерлок шикает на него, веля успокоиться, иначе он привлечет взрослых. Но собака, похоже, нервничает, бегает вокруг ствола, подпрыгивает и лает на Шерлока, а тот пытается не обращать на это внимания и сосредоточиться на продвижении вперед. Это очень проблематично. Скользкая кора менее устойчивая, чем он надеялся, и чем ближе он подбирается к стволу, чем толще становится ветка, тем труднее Шерлоку крепче за нее удержаться короткими руками с маленькими ладонями.

Ясень скрипит и раскачивается. Позже Шерлок уже не вспомнит точно, что произошло. Он помнит только громкий треск, крик, похожий на хриплые крики чаек, и отчаянный лай Рэдберда. Глухой удар и боль, много, много боли... во всем теле. Над ним небо с мчащимися облаками, капли дождя и белые снежинки, оседающие на лице... нет, не снежинки, а лепестки цветущей вишни. Что-то прохладное и влажное под ним, запах земли и мокрой собаки, а потом в поле зрения мелькает что-то красновато-коричневое, и мокрый нос касается его щеки. Что-то теплое на затылке, и странное ощущение тяжести, как будто конечности сделаны из свинца. Он не может пошевелиться... может лишь следить за бешено снующим вокруг его тела Рэдбердом, обнюхивающим, толкающим его лапами, тычущимся в Шерлока мокрым носом. Вот тогда боль становится действительно сильной. Шерлок стонет, на глаза наворачиваются слезы. Дело плохо. Почему он не может пошевелиться? И почему при попытке вдохнуть он чувствует, будто что-то колет в легких? Что это за теплая штука у него в волосах? Почему звуки такие странные? Что случилось? Он хочет позвать на помощь, но не может. Так больно дышать. По крайней мере, Рэдберд здесь. Он обнюхивает лицо и горло Шерлока, издавая при этом странные хныкающие звуки, которых Шерлок никогда раньше от него не слышал. Вот тогда он начинает бояться, по-настоящему бояться. Рэдберд знает, когда случается что-то плохое. Шерлок чувствует, как из уголков глаз льются слезы. Рэдберд подходит и слизывает их, облизывает лицо Шерлока, как бы успокаивая. Он снова тычется носом в щеку Шерлока, потом в горло и…

>o<

— Ты обещаешь оставаться в саду с Рэдбердом? — спрашивает Майкрофт, протягивая руку за яйцами Кэдбери.

Шерлок смотрит на яйца в своих ладонях, потом на брата, потом снова на яйца. Рядом с ним Рэдберд грызет веточку.

— Шерлок? — нетерпеливо спрашивает Майкрофт. — Скоро пойдет дождь, и я хочу зайти в дом и обыграть дедушку в шахматы.

Шерлок все еще смотрит на него. Боль ушла. Он может двигаться. Ни слез на лице, ни зеленых пятен на одежде.

На веснушчатом лице Майкрофта появляется хмурое выражение, вскоре сменяющееся на что-то близкое к искреннему беспокойству.

— Шерлок, что с тобой? Ты белый как простыня. Тебе плохо? Съел слишком много шоколада?

Шерлок качает головой. Он поворачивается и смотрит на ясень. Качели покачиваются на ветру, но под ними нет ни следа упавшего с большой высоты и разбившегося мальчика. Он роняет шоколадные яйца на землю и обеими руками касается лица и волос. Никаких следов травмы, но ведь та теплая штука в волосах, мгновением раньше, должна была быть кровью. Он упал с дерева и сильно ушибся.

И вот теперь он снова здесь, с Майкрофтом, переживает мгновение из прошлого. Как они это называют? Когда человек думает, что переживал какое-то событие раньше? Какое-то французское слово. Или он так сильно ударился головой, что потерял сознание? Он сейчас в коме? Или мертв? Шерлок не верит ни в рай, ни в ад. Но, возможно, существует загробная жизнь. Это не так уж плохо, если с ним там будет Рэдберд, такой же счастливый, как сейчас. И Майкрофт... ну... от него тоже есть польза, и иногда он может быть хорошим старшим братом, хоть и стал невыносимее, когда перестал жить дома и пошел в ту шикарную школу с пафосными пиджаками и дурацкими головными уборами.

И все же это жутко. Шерлок терпеть не может ничего не знать. Иногда это пугает, как и множество постоянно переполняющих его впечатлений, которые он не может разобрать и классифицировать. Он легко впитывает их, и нужно время, чтобы справиться с такой сверхнагрузкой. А это даже хуже. Случилось что-то странное, и Шерлок не может найти объяснение.

— Майкрофт, я мертв? — тихо спрашивает Шерлок. Он начинает слегка дрожать. Он ненавидит, когда сам не может ответить. Но Майкрофт умен. Он знает так много всего, чего не знает Шерлок.

На лице Майкрофта появляется смешное выражение.

— Почему ты спрашиваешь, Шерлок? — выглядя обеспокоенным, уточняет Майкрофт.

— Потому что только что я упал с дерева... Да, я пытался сбежать из сада, хотя и обещал. Мне жаль. Мне очень жаль. Я упал с дерева и не мог пошевелиться, и все болело, и я думаю, что там была кровь, и Рэдберд был там, обнюхивая меня и облизывая... а потом я снова оказался здесь. С тобой. И... и... яйца, —  он показывает на них, лежащих в траве. — Яйца, которые я отдал тебе раньше.

Майкрофт хмурится еще сильнее.

— Что ты имеешь в виду?.. Ты снова оказался здесь?

Шерлок запускает обе ладони в свои буйные кудри. Дрожь усиливается. Подбегает Рэдберд и облизывает его руку. Это немного помогает. Шерлок не понимает, что происходит. Здесь нет никакого смысла. Случившееся ни в малейшей степени не логично. Оно пугает его: когда вещи не логичны, когда нет объяснения каждой окружающей его мелочи.

Он пристально смотрит на Майкрофта, который теперь явно встревожен.

— Я мертв, Майк? Или сошел с ума? Что-то не так с моей головой? Я был здесь раньше. Мы оба были, и я дал тебе яйца, и я обещал, и ты ушел играть в шахматы с дедушкой. А потом... — Он сглатывает и машет в сторону качелей и дерева за спиной. — А потом я нарушил свое обещание, и попытался взобраться на качели, и пройти по дереву, чтобы добраться до пляжа. И я упал. Я лежал на земле, и мне было так больно. И кровь. Я думаю, там была кровь, и Рэдберд был там, а потом вдруг... внезапно я снова оказался здесь, с тобой. Я не понимаю, Майк, — всхлипывает Шерлок. — Я не понимаю.

Майкрофт нерешительно протягивает руку. Обычно они не прикасаются друг к другу. Но сейчас Майкрофт кладет руку на дрожащее плечо Шерлока. Взяв шоколадное яйцо, он протягивает его Шерлоку.

— Всему этому должно быть какое-то объяснение, Шерлок, — медленно, но спокойно произносит Майкрофт. Шерлок берет яйцо. Оно гладкое и прохладное. — Всегда есть объяснение, братец. Подумай. Что именно произошло? И нет, ты не умер и не сошел с ума. У тебя, возможно, случилось дежавю, или, возможно, ты просто представил, что произошло бы, если бы ты попытался взобраться на дерево в такую погоду. Твое воображение временами бывает немного... буйным. Ты должен научиться лучше его контролировать.

— Но мне это не показалось, — настаивает Шерлок. — Я упал. Было больно. Мне было страшно. А затем... как будто все вернулось на свои места. И никто не помнит, только я. Меня тоже вернули обратно, потому что кровь пропала и боль, но я все еще знаю, что произошло в первый раз.

Майкрофт смотрит на него со странным выражением на лице.

— Интересно, — задумчиво произносит он. — Я займусь этим делом. Но пока никому не говори, ладно?

Шерлок быстро кивает.

— Я скажу только Рэдберду. Ты ведь не скажешь мамуле и отцу, правда?

— Не скажу. Как ты думаешь, как ты... вернулся?

— Я не знаю. Я лежал и не мог пошевелиться, и я плакал, и Рэдберд облизывал мое лицо и обнюхивал мою шею, а потом... — Он жестами показал, что все переменилось.

— Возможно, тебе следует повторить эксперимент, — предлагает Майкрофт. Шерлок любит его в этот момент, искренне и глубоко, почти так же сильно, как любит экспериментировать. Эксперименты — означают науку, а наука безопасна, рациональна и верна.

— Я не хочу снова падать с дерева, — говорит он.

— Не это, глупый, — качает головой и смеется Майкрофт. — Ложись, и пусть Рэдберд оближет твое лицо. Он все равно все время так делает.

Шерлок ложится на мокрую траву, вновь садится, чтобы отдать Майкрофту шоколадное яйцо, ощущающееся где-то под плечом, и снова ложится. Рэдберд смотрит на него, подталкивает носом. Шерлок показывает на лицо и горло.

— Лижи, Рэдберд, — приказывает он.

Собака пристально смотрит на него. Шерлок тянется к нему, чтобы обнять. Рэдберд облизывает лицо Шерлока, заставляя хихикать. Однако переключения не происходит.

Они пробуют кое-что другое — заставляя Рэдберда облизать или прикоснуться к разным частям тела Шерлока, но ничего не происходит. В конце концов, когда дождь становится сильнее, они собирают оставшиеся яйца Кэдбери и заходят внутрь. Майкрофт сдерживает обещание и никому не говорит, как и Шерлок. Однако он думает о своем падении. Через некоторое время воспоминания начинают тускнеть, как сон после пробуждения. Тем не менее в течение недели или около того он постоянно видит связанные с этим событием сны. Они не похожи на кошмар, а просто как повторяющийся сон.

Через два дня после падения и переключения — или сброса, как стал называть Шерлок, — он падает с качелей и ломает руку. Это больно, и три недели ему приходится ходить с ненавистным гипсом. Странно и почти забавно, что ситуация повторилась на тех же качелях под тем же деревом, где он упал в первый раз. Просто сейчас травма гораздо менее серьезная. Шерлок старается не думать слишком много о том, что произошло, но в глубине души знает, что без сброса он мог бы быть сейчас мертв или, по крайней мере, серьезно недееспособен, возможно, даже сидел бы в инвалидном кресле. Случившееся почти как второй шанс, думает Шерлок.

Он рассказывает обо всем Майкрофту, спрашивает, не могло ли это быть простым совпадением. Шерлок все еще не знает, верит ли ему Майкрофт. А если нет, то хорошо это скрывает. Он не делает никаких пренебрежительных замечаний и не намекает, что Шерлок не в своем уме. Он только слушает, кивает и серьезно на него смотрит.

— Вселенная в редких случаях ленива, — наконец произносит он, выглядя гораздо старше и мудрее своих тринадцати лет. — Совпадений не бывает. Все взаимосвязано. И кто знает, может быть, тебе действительно дали второй шанс.

— Но почему, Майк? Почему? — спрашивает Шерлок, смотря на него большими глазами.

— Ты хорош в расследовании и выяснении таких вещей, — серьезно говорит Майкрофт. — Так расследуй.

Шерлок так и поступает, или, по крайней мере, пытается. Но у него очень мало информации. Это Рэдберд что-то сделал? Или он сам? Он упал в каком-то определенном месте в саду, где есть портал или что-то такое? По мере приближения лета память о произошедшем событии все больше и больше тускнеет. И сны о падении тоже прекращаются. Жизнь продолжается. Майкрофт возвращается в свою крутую школу, и Шерлок часто бывает одинок. Другие дети в школе не любят его, и он не любит их, потому что они идиоты. Он много читает. Он пытается выяснить все, что можно, о путешествиях во времени, дежавю и квантовой теории. Родители считают, что для своего возраста он слишком рано интересуется такими вещами, но мамуля все равно потакает ему и дает книги, которые он просит. Он еще немного экспериментирует, иногда один, иногда с помощью Рэдберда, позволяя ему облизывать лицо, но никакого переключения или сброса не происходит, и в конце концов он перестает об этом думать.

–<o>–

Так длится до тех пор, пока два года спустя не умирает Рэдберд. Каким-то образом он вырывается из сада Холмсов, выбегает на улицу и попадает под машину. Его находит отец. Шерлок стоит в сарае, куда принесли тело Рэдберда, смотрит на свою любимую собаку полными слез глазами и мечтает, мечтает, мечтает вернуться в то время, когда ушел в школу и, вероятно, не запер калитку как следует. Он знает, что это его вина. Он знает, и потому еще больнее. У Рэдберда нет каких-то видимых повреждений. Отец сказал, что удар машины, должно быть, сломал ему шею, он умер мгновенно, не страдая. Но это слабое утешение. Шерлок убежден, что, если бы не его небрежность, Рэдберд был бы еще жив.

Он убегает слишком расстроенный, чтобы остаться и помочь отцу похоронить пса. Он добирается до почтового отделения, стоящего дальше по дороге, рядом с которым слоняется группа мальчиков постарше из его школы на велосипедах BMX. Они поедают вишни из бумажного пакета и плюются косточками в проезжающие машины и пешеходов. Шерлок пытается спрятаться, но они замечают его и подъезжают ближе. Обычно он встречал их только в компании Рэдберда, который лаял, удерживая их на расстоянии. Теперь он сам по себе, и от мыслей о Рэдберде, лежащем в сарае или, возможно, похороненном в холодной земле, глаза снова полны слез.

Конечно, другие мальчики замечают и отсутствие собаки, и опухшее, заплаканное лицо Шерлока. Один из них отпускает замечание о Рэдберде, другой болтает, что слышал о сбежавшей собаке и о том, что его брат чуть не сбил ее на мопеде. Шерлок старается не обращать внимания ни на их насмешки, ни на летящие в его сторону вишневые косточки. Так продолжается до тех пор, пока один из мальчишек — здоровяк с жестоким отцом, потекшей ручкой и стащенной у брата бейсболкой, — не начинает смеяться и говорит, что водителю мопеда следовало бы ускориться и наехать на собаку.

У Шерлока перед глазами встает красная пелена. Он кричит и бросается на старшего, более крупного и сильного мальчика, сбивая его с BMX на тротуар и ударяя по ребрам так сильно, как только может. Руки в вишневых пятнах хватают его и тянут назад. Кто-то хватает его за кудри, кто-то бьет в живот, а третий хватает за шею и...

>o<

— Шерлок, дорогой, поторопись, а то опять опоздаешь в школу.

Мамулин голос пугает его, и он проливает молоко из стакана, который держит на руке, на манжету школьной формы. Он чувствует головокружение и легкую тошноту.

— Ох, Шерлок, будь поосторожнее с молоком, — упрекает мамуля. — Второй пиджак в прачечной. Что с тобой сегодня утром? Вот уже почти минуту ты сидишь, уставившись в пространство. Поторопись. Рэдберд — нет. Ты прекрасно знаешь, что со стола ничего не получишь.

Шерлок прерывисто вздыхает, осторожно ставит стакан и поворачивается к Рэдберду, который сидит рядом и смотрит на него большими карими глазами, с надеждой повиливая хвостом. Он жив и невредим. Шерлок тихонько всхлипывает и наклоняется, чтобы обнять его, безмолвно поблагодарив ответственного за сброс, что он исполнил его самое заветное желание. Рэдберд жив, и с ним все в порядке.

Он очень добросовестно запирает калитку, даже бегом возвращается проверить, действительно ли она закрыта. Рэдберд тявкает на него из-за забора. Шерлок машет ему рукой и бежит в школу. С самого утра и до обеда он сидит как на раскаленных углях, вертясь еще больше и уделяя учителям и урокам еще меньше внимания, чем обычно. Он беспокоится, что, когда вернется, Рэдберд найдет другой способ сбежать из сада и пострадает. Кроме того, его терзает вопрос, чем же был вызван новый сброс. Он не может придумать ответа, и это его бесконечно раздражает.

Как только звенит звонок, он бросается домой, ощущая, как страх скручивает внутренности. Что, если кто-то другой оставил ворота открытыми? Может быть, почтальонша или молочник? Что, если с Рэдбердом случится что-то еще? Но нет: как и каждый день, тот стоит за забором и радостно лает. Вбежав в ворота, Шерлок накидывается на него с крепкими и долгими объятиями, держа до тех пор, пока Рэдберд не начинает извиваться, а потом пес бежит рядом с Шерлоком.

Вечером, когда Шерлок тайно провел Рэдберда в свою комнату и улегся с ним в постель, забравшись на одеяло, он думает о том, что произошло раньше, рассеянно поглаживая темно-рыжий мех.

— Должно быть, что-то на мне вызывает сброс, — размышляет он вслух.

Рэдберд навостряет уши, пристально смотрит на него и выдает звук, похожий на вопрос — Шерлок убежден, что Рэдберд понимает все, что ему говорят, потому что он самый умный пес на свете, — но потом снова успокаивается.

— Это не могла быть земля в бабушкином коттедже, потому что теперь сброс случился в другом месте. И это случилось... — думает он с осторожностью. — Это случилось, когда тот парень со светлыми волосами и сопливым носом схватил меня сзади за шею. Вот тогда-то меня и переключило назад.

Осторожно, чтобы не потревожить собаку, он выскальзывает из постели и приносит блокнот с карандашом, а также зеркало. Изучая свое отражение, он поворачивает голову туда-сюда, осторожно проводя свободной рукой по горлу. Он видит несколько родинок, самая заметная — рядом с адамовым яблоком на правой стороне горла. Может быть, она? Но как это работает? Он дотрагивается до нее, готовясь к переключению или сбросу, — к чему угодно, на самом деле. Но ничего не происходит. Кожа там нежная. Шерлок чувствует, как сильно бьется пульс, когда он прижимает пальцы к этому месту. Но никакого сброса, никакого ощущения дежавю, никакого «временного смещения», как упоминалось в нескольких ранее прочитанных книгах, не происходит.

Он пробует другие родинки и веснушки на шее и для верности нажимает на нос и уши. Возможно, на нем есть что-то вроде выключателя, кнопки, которая при правильном нажатии отправляет его назад во времени. Но если и есть, он ее не находит. Или, может быть, она просто не срабатывает, когда он сам нажимает. Возможно, должен нажать кто-то другой. Или, возможно, он должен быть взволнован, расстроен или испуган. А может быть, эти два сброса произошли скорее потому, что он находился в очень эмоциональном состоянии — именно то, что он изо всех сил пытался подавить и контролировать с тех пор, как Майкрофт сказал ему, что лучше не показывать свои чувства слишком открыто, — а не потому, что кто-то нажал на веснушку у него на шее.

Он записывает эти мысли в блокнот, клянется позже провести более научное исследование, зевает, немного поглаживает Рэдберда и засыпает.

–<o>–

Примерно через полгода Рэдберда приходится усыпить — рак сильно прогрессирует. Каким-то образом Шерлок все это время знал, что его любимый друг живет на отыгранное время. Когда впервые диагностируют заболевание, он старается заботиться о том, чтобы у Рэдберда была самая лучшая жизнь. Они еще более неразлучны, чем раньше. Несмотря на то, что Шерлок глубоко опечален грядущей потерей, сейчас он может принять это лучше. Он может попрощаться. Рэдберда отняли у него неслучайно. Когда приходит его время, Шерлок сопровождает его к ветеринару и остается с ним рядом, пока тот не засыпает, а после он помогает отцу похоронить пса в саду.

Когда на каникулы приезжает из школы Майкрофт, они вместе стоят у могилы Рэдберда. Шерлок недолго плачет, а потом рассказывает Майкрофту о втором переключении.

— Ты думаешь, со мной что-то не так? — спрашивает Шерлок брата. — Похоже, так думают все остальные дети. Они дают мне клички.

— Не слушай их, Шерлок, — говорит Майкрофт. — Они не понимают. Ты особенный. Ты намного умнее их, вот они и ревнуют. И, очевидно, у тебя есть эта очень специфическая и, вероятно, беспрецедентная способность повторно посещать и даже слегка изменять события в твоей жизни. Просто не обращай на них внимания.

Шерлок хочет сказать ему, что он пытался, но у него ничего не получается, и что особенно сейчас, когда Рэдберд ушел, а Майкрофта часто нет рядом, он чувствует себя невероятно одиноким без возможности поговорить с кем-то, без настоящего друга. Он смотрит на могилу, опускает голову и кивает. Возможно, он — фрик, как говорят другие дети. Возможно, одиночество — его удел в жизни. Возможно, тогда ему лучше привыкнуть.

–<o>–

Когда он заканчивает школу и отправляется в Харроу, которую только что окончил Майкрофт в качестве знаменитого старосты, статус фрика и одиночки сохраняется и даже укрепляется. Он не ладит с другими мальчиками, большинство из которых — крутые, надменные, напыщенные сопляки, и не хочет. После первоначальных издевательств со стороны соседей по кампусу и ответных мер с его стороны они в основном оставляют его в покое, опасаясь резких выводов и замечаний, раскрывающих их самые потаенные секреты. Умение — которое он отточил до искусства.

Шерлок говорит себе, что ему не нужны друзья. Майкрофт, похоже, прекрасно обходится и без них. Шерлок знает, что он другой, даже особенный. Он может видеть то, чего не видят другие, — не в жутком смысле. Он просто смотрит на людей и то, что его окружает, и получает гораздо больше информации, чем все остальные. И увиденное Шерлоком открывает свои тайны. Когда ему исполняется двенадцать, он убежден, что раскрыл убийство, хотя полиция считает, что это был просто несчастный случай, — на соревнованиях по плаванию утонул мальчик. Шерлок привлекает внимание, звонит и пишет в полицию и местную газету, но ему никто не верит. Но он знает, что был прав.

Он принимает свою инаковость, беря уроки балета и скрипки, когда другие мальчики его возраста играют в футбол и гуляют в парке. Он проводит долгие часы в библиотеке Харроу, читая о непонятных, но увлекательных темах, таких как различные типы почвы в Лондоне, о скрытых реках и водотоках в городе, о пчелах и пчеловодстве, о елизаветинских кирпичах и викторианских обоях, пропитанных мышьяком¹. Он преуспевает в химии, музыке, в изучении языков и — что вызывает у сверстников несколько неохотное восхищение, — в фехтовании.

Когда, к его большому разочарованию, наступает половое созревание, нарушая гормональный уровень и угрожая разрушить нежелательными побуждениями жесткий контроль, установленный над эмоциями, он твердо говорит себе, что ему все это тоже не нужно. Желание отношений, секса, любви... он видит, что происходит с другими мальчиками, — одни жаждут девочек, которых нет в Харроу, другие занимаются, как им кажется, тайными делами друг с другом в душевых или спальнях. После первоначального замешательства и нескольких испачканных простыней ночью Шерлок обнаруживает, что ему несложно игнорировать гормональные позывы. Он может позаботиться о своих потребностях, когда они становятся слишком неотложными, и способен игнорировать либидо, пока занят разум. Он ни в малейшей степени не интересуется девочками, а немногие мальчики вызывают его кратковременный и мимолетный интерес лишь потому, что они умны или добры, или то и другое вместе. Однако он не хочет вступать с ними ни в какие физические отношения и испытывает огромное облегчение оттого, что никто не жаждет этого же с ним. Шерлок приходит к выводу, что может быть геем или кем-то в этом роде — скорее в теории, чем на практике, — и что на самом деле его не волнует, какой ярлык на себя навесить. Он также не стремится нарушить равновесие, впустив в свою жизнь неряшливое физическое взаимодействие или, что еще хуже, чувства, причуды и желания других людей.

Интересно, что сбросы происходят довольно часто во время его пребывания в Харроу: дважды во время занятий спортом (драка с другими мальчиками, один из которых снова хватает его за шею, и один раз после того, как его ударили в шею мячом); один раз в первые дни, когда он убегает из школы, потому что издевательства стали слишком невыносимы, и его жалит пчела, пока он ожидает поезд до Лондона; один раз в химической лаборатории после того, как он чуть не взорвал себя, и кто-то прикасается к его горлу, пытаясь найти пульс; и один раз, что интересно, это случается на последнем курсе, когда Шерлок первый раз в жизни пытается побриться и режет себя лезвием.

Каждый сброс очень короткий, всего несколько минут или даже секунд — этого хватает, чтобы избежать наибольшего ущерба, но недостаточно, чтобы изменить общую цепочку событий. Эти случаи дают достаточно информации, чтобы сформировать несколько теорий о его состоянии и определить, какая комбинация событий может привести к сбросу, а какая — нет.

1. Похоже, что родинка рядом с адамовым яблоком — действительно самое чувствительное место. Когда к ней прикасаются при особых условиях, скорее всего, произойдет сброс.
2. Похоже, сброс происходит только с одной этой родинкой и ни с какой другой веснушкой на его теле, хотя из-за отсутствия тщательных экспериментов — теория неубедительна.
3. Никакого сброса не происходит, когда он сам прикасается к родинке — оставим инцидент с бритьем, хотя здесь он не касался пальцами, а порезал ее, — и, похоже, это не работает, когда он осознает неизбежность прикосновения кого-то другого.
4. Повышенная эмоциональность, кажется, тоже играет свою роль: вероятно, за это ответственен уровень адреналина в крови. Сильные эмоции, такие как страх, горе и гнев, делают сброс наиболее вероятным, как и боль. Он еще не испытал сброса, связанного с мощными положительными эмоциями.
5. Продолжительность времени варьируется. Самым длинным периодом, когда его переключили обратно, стали часы, когда он вернулся до того, как Рэдберд попал под машину. Ни один последующий сброс никогда не был настолько долгим. Шерлок не уверен, было ли это связано с силой эмоций, которые он тогда испытал, но считает, что да. Таким образом, имеются некие расплывчатые доказательства, что продолжительность сброса может быть связана с силой переживаемого чувства, но это еще не окончательно.
6. Даже когда он активно меняет события, чтобы избежать тех, что привели к сбросу, реальность в конечном итоге возвращается к той же точке. Это означает, что он действительно не может изменить прошлое, чтобы изменилось будущее, но, кажется, получает возможность внести незначительные корректировки, чтобы сделать обстоятельства менее болезненными для себя или других. Большую часть времени он благодарен за эти перемены.

–<o>–

Первый раз он отчасти сожалеет о перезагрузке в Кембридже. Шерлок слушает курс химии и наслаждается им, предварительно подумывая о том, чтобы в конце концов специализироваться на криминалистике. Он по-прежнему не очень заботится о сокурсниках, но, по крайней мере, лаборатории хорошо оборудованы, лекции интересные, а иногда даже немного сложные, и большинство профессоров — не полные идиоты.

А еще есть Виктор. Он примерно на год старше Шерлока и учится в этом же колледже. Они встречаются случайно, буквально. У Виктора маленькая собачка, бегающая без поводка, и она бросается под колеса велосипеда Шерлока, когда тот едет по Джесус-Грин². Он падает, и Виктор помогает ему подняться. Шерлок хочет разозлиться и... не получается. Виктор рассыпается в извинениях, и у них завязывается разговор. Шерлок обнаруживает, что Виктор умен, с ироничным чувством юмора, и это привлекает его. Внешность у него тоже неплохая, особенно темные глаза. В последующие дни они часто пересекаются. Несмотря на то, что они не посещают одни и те же лекции, Виктор появляется в библиотеке в то время, когда там сидит Шерлок, или в «Фицбиллис»³, чтобы купить торт, или в «Хефферсе» в поисках каких-то книг. Шерлок, давно переставший верить в совпадения, не может не подозревать, что Виктор делает это нарочно. И неожиданно не возражает.

Когда они снова встречаются, Шерлок подтверждает свою теорию. Виктор краснеет, что хорошо смотрится на его смуглой коже (семья его матери родом из Индии), и признается, что он беспокоился о Шерлоке и хотел должным образом извиниться за инцидент с собакой. Он также спрашивает, не хочет ли Шерлок выпить с ним кофе. Шерлок соглашается. Когда Виктор одаривает его ослепительной улыбкой, он извиняется и сворачивает за угол соседнего здания, делая вид, что идет за велосипедом, но на самом деле испытывая легкую панику оттого, что только что согласился на свидание. Он понятия не имеет, что делать, и более того — действительно ли хочет этого.

В тот день они пили кофе, и все прошло хорошо. На самом деле было довольно мило. Разговор протекал свободнее и легче, чем ожидал Шерлок, и когда Виктор спрашивает, не хочет ли тот выпить кофе и продолжить общение на следующий день, Шерлок соглашается. Регулярные встречи за чашкой кофе приводят к тому, что они вместе занимаются, зависая в библиотеке, что, в свою очередь, приводит к совместной поездке на велосипеде в Или⁴ для посещения собора, и это приводит к тому, что Шерлок сопровождает Виктора на вечеринку, где выпивает больше алкоголя, чем привык (в основном — меньше полбокала вина), что, в свою очередь, приводит к тому, что Виктор целует его в саду дома под большой буддлеей⁵, где проходит вечеринка, и Шерлок, к его искреннему шоку и удивлению, целует его в ответ. Пока Шерлок размышляет, действительно ли ему нравятся поцелуи и то, что одна рука Виктора скользит вниз по его спине к заднице, а другая ласкает его щеку и горло, пальцы Виктора касаются родинки и...

>o<

Шерлок сидит на унитазе в доме для вечеринок, чувствуя себя немного одурманенным, что связано как со сбросом, так и с беспрецедентным количеством выпитого алкоголя. Кто-то стучит в дверь, и Шерлок кричит им, чтобы они отвалили. Он встает с закрытого сиденья унитаза и смотрит на свое отражение в зеркале, осторожно проводя пальцами по губам, думая, что все еще чувствует давление и текстуру губ Виктора, его скользкий язык, а также вкус выпитого ранее вина. Однако на губах нет и следа от поцелуев и волосы не выглядят так, как должны после того, как Виктор запускал руки в его кудри. Шерлок разрывается между обидой, что его оторвали от поцелуя, и дурным предчувствием. В прошлом сброс всегда означал: что-то не так и нуждается в исправлении. Что же тогда было не так с поцелуем? Конечно, сам процесс шокировал и ошеломил. Шерлок не ожидал от себя такой сильной реакции, так как до сих пор презирал близость, в которой нуждались другие люди. Но алкоголь помог преодолеть нежелание Шерлока вступать в физический контакт. И ему нравится Виктор. Он - его первый настоящий друг (человек). Так зачем же произошел сброс? Просто несчастный случай, сочетание прикосновения Виктора к проклятой родинке и адреналина, бегущего по венам Шерлока? Шерлок не верит ни в судьбу, ни во что подобное. Он ученый. Но прошлые сбросы указывают на необходимость более тонкой настройки, чтобы все... исправить, если это правильный термин.

Быстро сполоснув и вытерев руки, он выходит из туалета в поисках Виктора. Как и перед переключением, он видит его на кухне. Но на этот раз Виктор ведет оживленную беседу с Себастьяном Уилксом и двумя его друзьями. Что-то в этой ситуации кажется... странным. Шерлоку не нравится Себастьян. Он — напыщенный придурок. Его дружки еще хуже — богатые, избалованные, несносные придурки, которые сделали жизнь Шерлока в Харроу неприятной и продолжают здесь, в университете, заставляя его чувствовать себя не в своей тарелке, странным и нелепым при каждом удобном случае. Когда он видит Виктора, стоящего рядом с ними, болтающего и смеющегося, в голове звенят тревожные колокольчики. Он медленно приближается, стараясь не попадаться им на глаза, прячась за дверной косяк.

— Не могу поверить, что тебе удалось притащить его сюда, Вик, — говорит один из друзей Уилкса (изучает право, родители владеют загородным поместьем, проблемы со ставками, недавно разбил свою машину), хлопая Виктора по плечу. — Видели его? Этот фрик выглядит как рыба, вытащенная из воды.

— Ты собираешься напоить его? — спрашивает другой (тоже изучает право, изменяет своей девушке с — о, это интересно, — другим парнем... это что-то новенькое). — Есть кое-что покрепче, если понадобится. Помни, считается только если ты его целуешь.

Виктор качает головой, тянется и стряхивает его руку с плеча. Он выглядит... Шерлок не уверен. Каким-то уставшим. Смирившимся.

— Ты болен, Эдвард, знаешь? Он не фрик.

Остальные трое смеются и чокаются стаканами.

— Да, верно. И все же ты согласился на нашу сделку, — говорит Себастьян. — Что это говорит о тебе, Вик, а? Но ведь деньги — сильный мотиватор, да? Жаль, что так вышло с бизнесом твоего отца. Ты ведь не влюбился в него, правда, Вик?

С лицом Виктора происходит что-то странное.

— Не смеши меня, — бормочет он.

Шерлок чувствует, как кровь стынет в жилах. Теперь все встает на свои места. Конечно, это было не по-настоящему. Как он мог быть таким глупым? Конечно, Виктор на самом деле не интересуется им в романтическом плане. Все это часть какой-то ублюдочной сделки, игра. Виктору нужны деньги, остальные трое, особенно Уилкс, хотят видеть Шерлока униженным, возможно, даже с разбитым сердцем, потому что ранее Шерлок уже выяснил кое-какую неловкую правду о нем и был столь неразумен, что раскрыл ее. Поцелуй фрика — так называется их игра? Теперь он понимает, почему случился сброс, и благодарен за него. Сердце разбито по-настоящему. Ему нравился Виктор. И ошеломляющий и навязчивый поцелуй тоже... что ж, это было довольно мило, не так ли? Он думает, что не возражал бы, если бы поцелуй продолжался подольше или, возможно, включал даже кое-какие дальнейшие исследования.

Но этот шанс исчез навсегда. Прикосновение губ Виктора — лишь слабое воспоминание. Сглотнув тяжелый комок в горле, Шерлок прерывисто вздыхает. Расправив плечи и напустив на себя самый надменный вид, он входит в кухню. Все четверо поворачиваются к нему. Лицо Виктора вытягивается, когда он видит выражение глаз Шерлока. Он опускает взгляд и бледнеет. Он выглядит невероятно виноватым.

— Шерлок, я могу объяснить, — начинает он, поднимая обе руки в успокаивающем жесте и глядя на Шерлока. Тот злобно зыркает в ответ.

— Избавь меня от своих объяснений, Вик, — презрительно шипит он, его гнев горяч, а голос резок. — Я не хочу их слушать. Что это тогда было? Ухаживания, кофе, «случайные» встречи в библиотеке и в городе? Чтобы посмотреть, удалось ли тебе заинтересовать фрика настолько, чтобы затащить его на эту вечеринку, соблазнить на глазах у всех, а потом публично бросить? Ради чего? Деньги? Да! Но также и получить некоторую популярность среди этих идиотов? Серьезно? Ты заключаешь с ними сделки? Сколько она стоила, Виктор? Сколько тебе нужно, чтобы преодолеть свое явное отвращение и провести со мной время? Надеюсь, они все-таки заплатят тебе за твои хлопоты, причем щедро, хоть ты и не залез ко мне в штаны, если таково было твое намерение. Возможно, твоему отцу не следовало присваивать деньги компании для вкладывания их в какой-то сомнительный бизнес, чтобы не оставлять тебя без обычного комфортного содержания. А ты, Себастьян, и вы двое? Зачем вам это? Разве вы недостаточно поиздевались надо мной, распространяя обо мне ложь и дискредитируя перед профессорами, обвиняя в мошенничестве и фальсификации экзаменов? Всегда придираетесь к тем, кто отличается, верно? Потому что это легко? Потому что это заставляет вас почувствовать себя хорошо? Вы — ничто, все вы. Вы едва умудряетесь наскрести оценки, необходимые для сдачи экзаменов. Вы обманываете каждый раз, когда можете, — не притворяйтесь, что вы этого не делаете. Сколько мамочка и папочка «пожертвовали» этому учреждению, чтобы обеспечить вам место, потому что ни один из вас троих не был достаточно умен или усерден, чтобы заработать необходимые оценки в школе?

И, переведя взгляд на Виктора, добавляет:

— Знаешь, ты мне понравился. Так что поздравляю с тем, что ты обманул меня, заставив поверить, что это взаимно. Я больше не повторю этой ошибки. Жаль только, что поцелуй не удался.

Высказавшись, он убегает с вечеринки, не обращая внимания на то, что Виктор зовет его по имени и даже бежит за ним. Крутя педали на велосипеде как сумасшедший, Шерлок вскоре оставляет его далеко позади и не оглядывается. Виктор пытается связаться с ним несколько раз, пытается извиниться. Но Шерлок блокирует его электронный адрес, удаляет номер телефона и сжигает письма. Он больше не хочет ни видеть его, ни слышать извинений. Он чувствует, что несправедлив, что, возможно, следует дать Виктору возможность объясниться. Виктор упомянул о денежных проблемах, и речь шла не только о его содержании, но и о том, сможет ли он продолжить учебу в Кембридже.

Но боль горит, как пламя, и поглощает более сдержанные чувства. Шерлок вообще не хочет, чтобы ему напоминали о Викторе. Однако это не так просто, как уничтожить все свидетельства их дружбы. Как ни старался, он не может стереть выражение сожаления и раскаяния, запечатлевшееся на лице Виктора на кухне. В глубине души Шерлок считает, что чувства Виктора к нему были искренними, но в следующий момент упрекает себя, что цепляется за это безнадежное, обидное чувство. Он ловит себя на том, что представляет, как бы могло все произойти без сброса. Остались бы они с Виктором вместе? Привел бы поцелуй к чему-то большему? Признался бы Виктор в конце концов? Простил бы его тогда Шерлок?

Хотя это не имеет значения. Шерлок говорит себе, что к лучшему оборвать все контакты, что это все равно не сработало бы между ним и Виктором, особенно после такого предательства доверия. Ему лучше без друзей и, конечно, без любовников. Ни то, ни другое не стоит хлопот и потенциально разбитого сердца. Он говорит себе, что он в порядке.

Но это не так. Он не в порядке. Он другой, он одинок — никогда это не было настолько очевидно и не давило так тяжело. Он пренебрегает учебой, целыми днями сидит у себя в комнате, пиликая на скрипке или проводя химические эксперименты, которые ничем не заканчиваются. Он не может собраться с мыслями, не может сосредоточиться, не может сочинять, не может заснуть, аппетит почти полностью пропадает. Он разрывается между желанием связаться с Виктором и, по крайней мере, выслушать его историю, и попыткой полностью его удалить. Он начинает курить, чтобы отогнать чувство голода. Несмотря на то, что он ненавидит запах дыма и вкус сигарет, никотин помогает ему думать. Он начинает сочинять, начинает собирать разные виды сигаретного пепла и пишет статью об их свойствах при раскрытии преступлений. Однажды, когда он рискнул выйти на улицу и зайти в лабораторию, он сталкивается с группой аспирантов, экспериментирующих с пауками и воздействием различных лекарств на их способность плести паутину. Эксперимент довольно увлекательный. Но больше всего — кокаин, который Шерлок ворует у них. Он читает о наркотике и решает не нюхать его. Но и не выбрасывает. Однажды вечером, когда он чувствует себя особенно не в духе, а его драгоценный разум вял (вероятно, от обезвоживания и недостатка пищи), он смешивает семипроцентный раствор и делает укол в руку.

Это ощущается как сброс, но другого рода. Его разум пылает, становится невероятно быстр. Он снова может думать, чувствует себя живым. Конечно, он знает об опасности. Он пытается контролировать используемое количество, называет это привычкой, случайным отвлечением. Но, конечно, так не бывает. Ему удается обманывать себя какое-то время, пока он не вынужден признать, что привычка превратилась в зависимость и что он в беде.

Кокаин стоит дорого. Небольшой грант Шерлока не покрывает этих дополнительных расходов, и он не хочет просить больше денег у родителей или, упаси боже, Майкрофта. Он ворует кокаин из лаборатории, пытается заработать, давая уроки скрипки и репетиторствуя по химии и другим предметам. Но обучение медлительных, глупых людей подрывает его терпение и изматывает нервы. Он все сильнее чувствует себя не в своей тарелке, зная, что умен, даже гениален, но не в состоянии понять, что делать с этим его экстраординарным умом.

Каким-то образом ему удается окончить университет, но он отказывается от докторской степени. Он переезжает в Лондон, находит себе грязную комнатенку в общежитии, но через две недели снова переезжает, потому что другие люди действуют ему на нервы — и, вероятно, он им тоже. Он не знает, чем себя занять, а главное, как заработать. Лондон дорог для проживания даже без пристрастия. Он отказывается от предложения Майкрофта помочь найти лучшую квартиру и работу в правительстве. Он переезжает из одного захудалого места в другое, пока почти не начинает жить на улицах и в различных подземных убежищах, обнаруженных во время долгих прогулок по Лондону. Шерлок продолжает отчаянно цепляться за остатки независимости и самоуважения. Дело не в том, что вся его жизнь вращается вокруг кокаина и следующей дозы. Он не настолько глубоко пал. Но он знает, что все к этому идет, и перспектива бесконечно пугает. И все же он не может остановиться, не видит способа изменить свою жизнь. Он знает, что ему нужна помощь, но слишком горд, чтобы просить о ней.

Когда его обычного, надежного и осторожного дилера ловит полиция, Шерлоку приходится искать другого поставщика высококачественного кокаина — он не прикасается к намешанному товару, широко доступному на улицах или продающемуся в клубах и других местах. Нет, покорно благодарю, он еще не настолько отчаялся. Буквально случайно, однажды вечером, когда его заначка почти закончилась, он едва избегает столкновения со спортивной машиной, переходя дорогу возле станции метро «Найтсбридж». Очевидно богатый водитель останавливается, извиняется и приглашает Шерлока прокатиться — судя по всему, приняв его за проститутку. Шерлок считывает его в секунды: отвергает его интерес к плотским утехам как совершенно ошибочный, но сразу же распознает прибыльный бизнес этого человека на стороне. О да, мистер Желтый Ламборджини работает с хорошим товаром. Проблема в том, что у Шерлока нет денег для его приобретения. Мужчина готов принять другую оплату, фактически заявляя о предпочтениях, называя Шерлока великолепным и сексуальным, и как будто он самый красивый и в данный момент самый важный человек в мире. Шерлок не чувствует себя таким. Он никогда не чувствовал себя желанным, кроме того краткого момента, когда Виктор поцеловал его и, возможно, даже хотел этого, несмотря на пари и обман. И он никогда по-настоящему не чувствовал себя кому-то нужным, только Рэдберду, который каждый день бежал встречать его после школы.

Но Шерлок не хочет секса. Он никогда по-настоящему не понимал, что в этом должно быть такого великолепного и важного, или как люди могут быть настолько беззаботными и беспечными при выборе партнера. Если честно, сама мысль о такой близости, о том, чтобы выставить себя настолько уязвимым перед незнакомцем, пугает и прямо-таки вызывает отвращение. Использовать секс, чтобы заплатить за свою привычку к наркотикам... об этом не может быть и речи. Тяга к кокаину не так уж сильна… пока. Он надеется, что никогда и не будет.

Тем не менее зависимость взывает к нему. Он знает, что богатый мужчина в крутой тачке получит то, что хочет, и Шерлок убежден, что может получить то, что ему надо, даже не прибегая к сексуальным услугам. Конечно, он может... убедить мужчину расстаться с кокаином, продедуцировав его и сделав несколько угрожающих намеков. Он запомнил номер машины, может пригрозить, что расскажет полиции о его сомнительных делах на стороне. Он садится в машину, уверенный в своих навыках, говорит водителю, что заинтересован в сделке, но предпочитает другую форму оплаты.

Однако Желтому Ламборджини нет дела до опасений Шерлока насчет случайного секса, и что еще хуже, он не спрашивает и не ждет согласия. Он паркует машину на тихой улочке, ответвляющейся от Эксгибишен-роуд, и внезапно его руки оказываются повсюду. Шерлок начинает всерьез паниковать. Обычно он знает, как защитить себя, он преуспел в фехтовании в Харроу, дзюдо и бартитсу⁶ в Кембридже. Но в машине слишком тесно, чтобы нормально двигаться, двери заперты, и он уже несколько дней нормально не ел и чувствует слабость. Противник Шерлока силен (бегает и тренируется в частном тренажерном зале) и намного массивнее, его лосьон после бритья и липкие руки подавляют и слишком навязчивы, и кажется, что они везде одновременно; Шерлок не может двигаться, не может дышать, а его пытаются поцеловать, но Шерлок умудряется отвернуть голову в сторону. Мужчина вцепляется ему в горло, сосет, а потом кусает, и...

>o<

— Иди сюда, красавчик, — разливается соловьем Желтый Ламборджини, нажимая кнопку, чтобы откинуть сиденье Шерлока в машине, и протягивая к нему руку. На этот раз, однако, Шерлок готов. Сброс дал ему заряд адреналина. Он ждет, пока водитель нависнет над ним, прижимаясь к нему вплотную, затем бьет коленом в пах. Жестко. Дилер сгибается пополам; пока он стонет и блюет — Шерлок надеется, что его вырвет на дорогие кожаные сиденья, — Шерлок быстро обыскивает его на предмет кокаина и денег, находит и то, и другое вместе с новеньким Siemens SX1, кладет все в карманы, отпирает машину, вытаскивает ключи из замка зажигания, вновь запирает машину снаружи и убегает.

Он бежит до мемориала принца Альберта⁷, по пути роняя ключи от машины в ливневую канализацию, и падает на землю с северной стороны памятника, где его не видно с дороги. Дрожащими пальцами он достает из кармана пиджака свой мобильный и несколько мгновений смотрит на него, не пытаясь набрать номер. Он собирался позвонить в полицию и сообщить о нападении. Но поверят ли они ему? Его опыт общения с полицией не внушает особого доверия. Свидетелей не было. Человек, напавший на него, — богат, банкир, судя по его часам, обуви, одежде и модному мобильному телефону, с влиятельными друзьями и деловыми партнерами. Из-за сброса Шерлок, к счастью, не пострадал. Кроме того, теперь у него есть кокаин стоимостью в несколько тысяч.

Итак... никакой полиции, по крайней мере, не для того чтобы заявить о нападении. Он мог бы заявить на этого человека за неосторожное вождение и, более того, за парковку (теперь уже довольно продолжительную из-за пропавших ключей) в зоне, абсолютно не предназначенной для парковки. Мстительно улыбаясь, он собирается набрать номер, когда видит входящий вызов. Он чуть не роняет телефон от шока, остаточный адреналин заставляет сильно дрожать руки. Майкрофт. Конечно. Глаза и уши по всему городу.

Взяв себя в руки, Шерлок принимает вызов.

— В чем дело? — насмешливо спрашивает он.

— Едва спасся, братишка. Неужели твоя досадная «привычка» стала настолько навязчивой, что теперь ты прибегаешь к предложению определенных услуг, чтобы профинансировать ее?

— Если и так, это не твоя забота, равно как и интерес и беспокойство, с кем я занимаюсь сексом и по какой причине.

— Полагаю, это может стать моей заботой. Потому что именно мне придется собирать осколки. Не все можно решить с помощью твоего... сброса. Предложение остается в силе, Шерлок. Твой ум был бы очень полезен стране — желательно до того, как ты полностью разрушишь его кокаином.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи и уж точно не собираюсь становиться марионеткой правительства, как ты.

— Шерлок…

— Прекрати свое бесконечное вмешательство, Майкрофт. Я в порядке.

— Правда?

Шерлок глубоко вздыхает, ненавидя себя за то, как дрожит голос, и зная, что брат заметит его волнение даже по телефону. Он проводит дрожащей рукой по волосам. Он жаждет сигарету, но ее нет. Он чувствует пакетик с кокаином в кармане, но это, конечно, не тот наркотик, не в его нынешнем состоянии. Кокаин сделал бы его еще более раздражительным.

— У меня все под контролем, — бормочет он.

— Я имел в виду то, что случилось в желтом «Ламборджини», — говорит Майкрофт со странной резкостью в голосе.

— Ничего не случилось, тебе не о чем беспокоиться. Мне удалось выбраться до того, как это стало... невыносимо. Машина заперта, ключи пропали. Если ты настаиваешь на полезности, можешь сообщить в полицию о машине и месте ее парковки. Вестминстерский Совет сможет выписать солидный штраф, а когда они ее обыщут, вероятно, найдут достаточно, чтобы осудить владельца за торговлю наркотиками класса А и другую преступную деятельность.

— Ты оставишь наркотики класса А, те, что сейчас при тебе, в машине, которую я пошлю за тобой.

— О, неужели?

— Да. Пришло время стать чистым, братишка, и ты это знаешь. Существуют учреждения…

— Мне не нужны твои учреждения. Если я захочу стать чистым, я это сделаю. Спокойной ночи, Майкрофт.

Он завершает звонок, прислоняется спиной к каменным ступеням и на мгновение закрывает глаза, глубоко дыша. Ему неприятно это признавать, но Майкрофт прав. Если он продолжит принимать кокаин, если воспользуется украденным, то останется только один путь — вниз. Но без наркотика вернется ужасная апатия, скука и чувство непринадлежности миру. А потом будет ломка, и это будет неприятно. Если бы только у него было чем заменить наркотик. Цель. Работа. Что-нибудь.

Сунув руку в карман, он достает пакетик с белым порошком и смотрит на него. Если он будет осторожен, если будет разумно распределять дозировку, ему хватит на несколько месяцев. С этим количеством он сможет лучше функционировать, у него получится удерживать хандру на расстоянии и поискать для себя занятие, которое удержит его разум от разрыва самого себя на части. Положив телефон нападавшего на камни монумента, он спускается и растворяется в темноте под деревьями Гайд-парка.

–<o>–

Кокаина хватает почти на пять месяцев. Когда его тайник, наконец, иссякает, и он возвращается на улицу в поисках новых порций, два сброса происходят один за другим. И тот, и другой подталкивают его жизнь в новое, более стабильное русло. Время от времени он помогает людям, используя свои навыки дедукции. Он нашел потерянное имущество, пропавших домашних животных, раскрыл измену супругов и партнеров, даже спас человека от тюрьмы за убийство, найдя доказательства, что в этот момент он находился в совершенно другой части города. Люди настаивают на оплате его услуг. Этого еще недостаточно, чтобы зарабатывать на жизнь. Но может быть. Это может быть профессией. И хотя большинство его клиентов — идиоты, которые сами могли бы решить свои проблемы, если бы только использовали мозги, но помощь им дает ему толчок... к чему-то. Дает его разуму какое-то занятие, удерживает его от разрушения. Он всегда любил и превосходно разгадывал загадки — чем сложнее, тем лучше. И у него всегда было какое-то болезненное увлечение преступной деятельностью. Кроме того, в расследованиях есть определенный эмоциональный аспект, несмотря на то, что он не хочет в этом признаваться. Помогать людям — хорошо. Впервые в жизни Шерлок чувствует себя полезным и ценным, будто у него есть основание и место для жизни в обществе, каким бы необычным, странным, плохо приспособленным он ни был.

Проблема, конечно, в кокаине. Зависимость глубоко вонзила когти в его мозг и не собирается легко сдаваться. Он пытается бороться с ней, пытается завязать самостоятельно. Это ад, но ему удается обходиться без кокаина больше двух месяцев. Все это время он курит как паровоз, стараясь занять себя расследованием дел. Он даже связывается со столичной полицией, предлагает свою помощь, но не получает ответа.

И тогда зависимость безжалостно наносит ответный удар. Его скудные сбережения скоро иссякнут. Он становится небрежным, когда дело доходит до качества, и однажды принимает намешанное дерьмо (слишком много) и оказывается в заброшенном здании где-то в Ист-Энде, думая, что умрет. Его находит Майкрофт и сидит с ним в те невыносимые часы, пока он приходит в себя после приема наркотиков, уверяя, что он не умрет (пока), и что, если Шерлок так склонен к самоуничтожению, то должен, по крайней мере, составить список принятого, чтобы облегчить лечение парамедикам и персоналу скорой помощи. А затем Майкрофт запускает сброс, прижимая два пальца к родинке на горле Шерлока. Его отбрасывает всего на час, но этого достаточно, чтобы Шерлок запомнил слова брата и составил список.

Он приходит в себя в больнице, остается там ровно столько, чтобы его организм стабилизировался, и сбегает. Каждый раз, прежде чем сделать инъекцию кокаина, он делает запись. Он носит с собой один из многих (коротких) списков, когда случайно оказывается на месте преступления в Кларкенуэлл⁸. Убийство, очевидно. О, это настолько, настолько очевидно. Но ни криминалисты, ни измученный и преждевременно поседевший детектив-сержант Нового Скотленд-Ярда, ни другие слоняющиеся вокруг офицеры столичной полиции этого не видят. Они считают, что расследуют самоубийство. Шерлок идет плавной походкой к месту преступления, притворяется офицером в штатском из полиции Лондонского сити, поскольку место преступления находится как раз на границе между Сити и боро Ислингтон. Ему удается хорошенько рассмотреть жертву убийства и даже поговорить с начальником криминалистической службы, прежде чем детектив-сержант узнает о его присутствии и отводит в сторону. Шерлок выясняет, что его зовут Лестрейд, а также что детектив-сержант Лестрейд думает о наркоманах, выдающих себя за полицейских и вторгающихся на места преступлений. Интересно, однако, что Лестрейд прислушивается к выводам Шерлока об убийстве. Он говорит ему отвалить и больше никогда не выкидывать подобных трюков, но одновременно делает заметки и просит Шерлока прийти на следующий день для надлежащего оформления показаний — хотя, вероятно, знает, что Шерлок этого не сделает. Когда Шерлок уже собирается уходить, Лестрейд подзывает его и протягивает визитку.

— Если вспомнишь что-нибудь еще об этом деле, позвони мне, — говорит он. — Знаешь, ты мог бы стать блестящим офицером, с таким-то острым умом. Если, конечно, не испортишь его наркотиками. Ты мог бы нам помочь, даже в... неофициальном статусе. Консультант или что-то в этом роде. Подумай об этом. И если ты решишь, что это тебе интересно, тоже позвони. Но сначала тебе надо стать чистым. Действительно чистым. Мне нужны доказательства реабилитации и все такое. Без этого, боюсь, никаких шансов, как бы ни было жаль.

Шерлок берет карточку, надвигает на лицо капюшон и уходит. Он не звонит Лестрейду. Но он пытается сократить потребление наркотиков, пытается сэкономить деньги на лучшую, более профессионально выглядящую одежду и начинает создавать веб-сайт, который называет — Наука дедукции. Он станет консультирующим детективом. Потому что Лестрейд прав: у него блестящий ум, и, возможно, со своими навыками он захочет заняться именно неофициальным раскрытием преступлений. Постепенно дело набирает обороты. Он даже выезжает за границу, проводит время в континентальной Европе и США. Он помогает женщине во Флориде навсегда избавиться от криминального, жестокого мужа, чем заслуживает ее глубокую и вечную благодарность. Он тронут этим. Она приглашает его навестить ее в Лондоне, где у нее дом.

Вскоре Шерлок возвращается в Великобританию, но не приезжает к миссис Хадсон. В привычных местах гораздо труднее отогнать тянущиеся к нему щупальца зависимости. Он больше потакает себе, ненавидя себя за это. Теперь ситуация стала еще опаснее, потому что у него больше денег. Его занятие набирает обороты, он раскрывает все больше дел, причем интересных. Он создает себе доспехи из ирландского твида (пальто Белстафф, подаренное счастливым клиентом) и элегантных костюмов — холодное высокомерие и неприкрытая прямота, граничащая с болью. Он превозносит свою ненормальность — Фрик, — отличие от других. Ему все равно, нравится он людям или нет, пока они боятся его дедукции. Он создает себе репутацию какого-то засранца, хотя и блестящего, с наблюдательностью, граничащей с магией. Он наслаждается этим статусом.

Но со взлетами приходят и падения: времена, когда нет расследований, когда Шерлок бродит по Лондону один, когда шумовые и визуальные сигналы и следующие за ними выводы ошеломляют своей интенсивностью. Он научился справляться с ними за все прошедшие годы, но иногда поток выводов становится слишком большим. Люди хуже всего. Он считает, что именно поэтому так любит мертвые тела. Они тоже предоставляют информацию, но ее легче считывать, чем с живых аналогов, потому что она не меняется и не развивается постоянно. Живые люди и особенно их эмоции остаются неразрешимой загадкой для Шерлока, и он решает держаться от них как можно дальше, говоря себе, что он не одинок, хотя на самом деле это не так.

И снова кокаин становится его другом. Однажды вечером, сразу после принятия дозы, он замечает из окна полицейские машины. Шерлок решает провести расследование и, следуя за ними, натыкается на другое место преступления. Это в Блумсбери, недалеко от его маленькой квартирки на Монтегю-стрит. Лестрейд снова на дежурстве. Он узнает Шерлока и позволяет ему взглянуть, прислушивается к выданным с пулеметной скоростью выводам. Шерлок только что принял значительную дозу — возможно, даже слишком большую, — кокаина действительно хорошего качества, и он плывет, дедуцируя как будто на автопилоте. Он становится все более и более возбужденным, чувствует, как бешено бьется сердце, а дыхание прерывается. У него трудности с хождением, он видит то, в чем не уверен, слышит голоса. Мир начинает вращаться, шум, свет, запахи — все обрушивается на него. Он падает рядом с Лестрейдом. Последнее, что он замечает, — это два пальца в перчатках, прижатые к сонной артерии под родинкой и…

>o<

Он приходит в себя в своей квартире, держа в руке шприц с семипроцентным раствором, жгут уже перекрыл кровообращение на руке, выделив на бледной коже поврежденные вены. Снаружи звучит полицейская сирена, в комнате мерцает голубоватый свет. Он помнит место преступления, где только что рухнул перед тем, как Лестрейд переключил его обратно. Он смутно помнит, что это была передозировка. Он смотрит на шприц, пакетик с белым порошком и другие принадлежности для приготовления кокаина рядом. Должно быть, он просчитался. С беспокойством покусывая нижнюю губу зубами, он обдумывает варианты.

Если он введет кокаин, велика вероятность, что у него действительно случится передоз. Как итог — либо больница, либо... ладно... более окончательный пункт назначения. И переключение... должно быть, произошло не просто так. Так было всегда. Сброс - предупреждение. Шанс все изменить к лучшему. С другой стороны, его зависимость реальна. Он уже чувствует, что начинает уходить. Если он не употребит кокаин, то у него будет ужасная ночь и несколько тяжелых дней. И это только физическая ломка. Он уже пробовал завязывать. Долго не продлилось. Чтобы стать и остаться чистым, чтобы занять разум, ему нужно нечто большее, чем клиенты и расследования. Ему нужна профессиональная помощь.

Снова звучит сирена. Шерлок принимает решение. Преступление действительно выглядело захватывающе. Двойное убийство, никаких явных улик или подозреваемых. Выдавив половину содержимого шприца в унитаз, он вкалывает остальное. Это позволит ему работать, чтобы помочь Лестрейду, а потом решить, что делать дальше. Позже той же ночью, раскрыв дело прямо на месте преступления, он продает оставшийся запас кокаина своему дилеру (за исключением небольшой дозы для чрезвычайных ситуаций, которую он прячет в квартире), говорит ей, что уезжает и больше не будет нуждаться в ее услугах. На деньги от наркотиков и те скудные сбережения, что у него есть, он записывается в частный реабилитационный центр.

–<o>–

Реабилитация проходит ужасно. Скука почти убивает его, так, по крайней мере, ему кажется. Он совершает ошибку, пытаясь одновременно бросить и кокаин, и сигареты. Это настоящий кошмар. К счастью, другой пациент предлагает попробовать никотиновые пластыри, чтобы противостоять невыносимому желанию закурить. Шерлок находит их полезными, использует больше, чем следует, но, по крайней мере, его легкие восстанавливаются, а пластыри удерживают от рецидива.

Когда он проводит в клинике месяц и медленно, но все же добивается прогресса, появляется неожиданный посетитель. Это недавно повышенный в звании детектив-инспектор Лестрейд с большим конвертом, полным нераскрытых дел. Шерлок в восторге. Он, конечно, знает, кто сообщил инспектору о его нынешнем местонахождении. Сам Майкрофт, как и родители Шерлока, еще не навещали его, но нет никаких сомнений, что Майкрофт знает, где он и чем занимается.

Он решает дела меньше чем за три дня, просит принести еще, и Лестрейд с радостью предоставляет ему их. Когда через месяц Шерлок выписывается, он уверен, что справится. Лестрейд пообещал, что в ближайшее время его могут вовлечь в действующие расследования, что есть клиенты, просящие его услуг. Не все в полиции рады его вмешательству. Он снова слышит страшное слово на букву «Ф», почти так же часто, как в школе. Он говорит себе, что ему все равно, борется с презрением и ревностью высокомерными выражениями и резкими дедуктивными выкладками. Он знает, что не обязан пользоваться популярностью. Достаточно того, что его боятся и неохотно уважают. Он работает, работает и работает, проводя как можно меньше времени в своей маленькой квартирке, всегда зная, что там спрятано. Он понимает, что ему нужна квартира побольше, более респектабельное жилище, если он хочет принимать частных клиентов. Они не станут подниматься по нескольким лестничным пролетам в его тесный, грязный чердак на Монтегю-стрит.

Случайно он снова натыкается на миссис Хадсон, которая воркует, целует его во впалые щеки и предлагает квартиру в своем доме на Бейкер-стрит. Комнаты просто идеальны. Арендная плата тоже на удивление низкая (без сомнения, специальная цена от миссис Хадсон), хотя и немного выше его нынешнего бюджета.  В госпитале Бартса ему удалось очаровать похоронных дел мастера, разрешившего ему использовать лабораторию и оставшиеся непарные части тел для экспериментов. Однажды утром Шерлок разговаривает с одним из врачей, Майком Стэмфордом, упоминает о своей дилемме, о том, что ему нужен сосед по квартире. В то же время Шерлок задается вопросом, кто в здравом уме захочет жить с ним в одной квартире и, что более важно, с кем он вытерпит совместное проживание.

Вернувшись с обеденного перерыва, Стэмфорд навещает его в лаборатории и приводит с собой идеального кандидата. Оглядываясь назад, Шерлок не уверен, влюбляется ли он в Джона сразу, или требуется еще один день, погоня, выстрел и поздний ужин в китайской забегаловке. Но все же он влюбляется. Сначала он не понимает, что происходит. Нужно привыкнуть к тому, что у тебя вдруг появился сосед и к тому же друг.

Далее следуют лучшие, самые счастливые восемнадцать месяцев в жизни Шерлока. Не случается сбросов. Затем Мориарти, Падение, возвращение в изменившийся Лондон и к изменившемуся Джону сначала с невестой, потом с женой и ребенком на подходе. Шерлок мечтает о сбросе ко времени до рокового прыжка с крыши Бартса. Их происходит только два, и они возвращают его назад лишь на короткие периоды, недостаточные, чтобы отменить Падение. Один из них случается в Сербии, где после того, как его схватили и пытали, он предпринимает неудачную попытку побега и получает пулю в горло. Вместо того чтобы истекать кровью, он оказывается снова закован в цепи двумя днями ранее и решает не рисковать второй попыткой. Вскоре после этого появляется переодетый Майкрофт, чтобы спасти его и вернуть в Лондон.

Второй сброс он почти не помнит. Похоже, это произошло после того, как Мэри выстрелила ему в грудь. Он лежит на полу в кабинете Магнуссена, истекая кровью. Джон случайно вызывает сброс, пытаясь нащупать пульс у горла, и каким-то образом выигрывает им больше времени для прибытия скорой помощи и парамедиков, которые с помощью Джона долго стабилизируют его для транспортировки в ближайшую больницу.

–<o>–

А сейчас он вернулся в Бартс, потому что они с Джоном преследовали убийцу, который поймал Шерлока и пытался его задушить. Уже на Бейкер-стрит Джон настоял на проверке его горла и образовавшихся синяков. Он осторожно провел пальцами по родинке, случайно стерев восемь лет их совместной жизни. Сейчас они существуют только в чертогах разума. Рози исчезла, возможно, навсегда. Теперь она может никогда не родиться.

И все же... вот Джон, чудесный, совершенный Джон, с его психосоматической хромотой и тростью, с его короткими, как у военных, волосами, линиями загара и клетчатой рубашкой... Возможно, это действительно второй шанс. Должен быть. Шерлок цепляется за эту мысль. Что-то пошло не так и должно быть исправлено — или, по крайней мере, улучшено. Вот его шанс. И может быть — и он не хочет надеяться, но страстно надеется, — может быть, это шанс наконец получить то, чего он действительно хочет: не только восхищение и дружбу Джона, но и его любовь.

Он поднимает взгляд от микроскопа, вспоминая слова восьмилетней давности, которые все привели в движение.

— Майк, можно твой сотовый? Мой сигнал не ловит.

Notes:

Примечание переводчика:

1 — Елизаветинский кирпич представляет собой экструдированный кирпич красного цвета со светлой текстурой. В качестве облицовочного кирпича елизаветинский кирпич обычно выбирают за его эстетические качества, обеспечивающие красный, легкий текстурированный фасад (https://ibb.co/MBRS7wG и https://ibb.co/K6TgL26).

Про викторианские обои с мышьяком можно прочитать тут: https://pikabu.ru/story/zhutkaya_istoriya_oboevubiyts_5100749 и тут: https://www.livejournal.com/media/244253.html

2 — Джесус-Грин (англ. Jesus Green) — парк в Кембридже.

3 — «Фицбиллис» (англ. Fitzbillies). Основана в 1920 году Эрнестом и Артуром Мейсонами на их «дембельские» деньги времен Первой мировой войны. Их инициалы до сих пор видны изношенными золотыми буквами на фасаде магазина.

Они были сыновьями местного пекаря Тикер Мейсона, у которого была лавка дальше по улице Трампингтон, где сейчас находятся газетные киоски. Тиккер был хлебопеком, поэтому его ребята специализировались на необычных пирожных и, конечно же, булочках «Челси» (булочка со смородиной, которую впервые выпекли в XVIII веке в Bun House в Челси, заведении, пользующемся популярностью у королевской семьи Ганновера. Магазин был снесен в 1839 году. Булочка изготовлена из сдобного дрожжевого теста, приправленного цедрой лимона, корицей или смешанными специями — https://ibb.co/b2CMpPc).

«Фицбиллис» продолжала выпекать во время и после Второй мировой войны. Булочки «Челси» были редким лакомством в дни нормирования.

После бума послевоенных лет, 1980-е и 90-е годы были гораздо более трудным временем для небольших пекарен. Они столкнулись с растущей конкуренцией со стороны супермаркетов и магазинов, и «Фицбиллис» не стала исключением. В 1991 году «Фицбиллис» впервые обанкротилась, но была выкуплена и возобновила работу.

Затем в 1998 году помещение было опустошено пожаром. На восстановление ушло почти два года, однако бизнес продолжал развиваться, выпекая на месте и продавая булочки «Челси» в магазине по соседству.

В 2011 году, как и многие пекарни, расположенные на главных улицах по всей Великобритании, «Фицбиллис» находилась в сложных торговых условиях и закрылась из-за банкротства во второй раз. Стивен Фрай опубликовал в Твиттере пост, в котором посокрушался, что исчезли булочки «Челси», и этот пост увидели нынешние владельцы Элисон Райт и Тим Хейворд.

Девушка из Кембриджа с нежными детскими воспоминаниями о «Фицбиллис», Элисон оставила свою карьеру в Лондоне, чтобы спасти и возобновить пошатнувшийся бизнес. Уже 9 лет пекарня процветает с новым кафе за кондитерской на Трампингтон-стрит, кофейней на углу и вторым филиалом на Бридж-стрит с более крупной пекарней, выпекающей ремесленный хлеб, а также пирожные и булочки «Челси».

4 — И́ли (англ. Ely) — соборный город в графстве Кембриджшир, со статусом сити, административный центр района Ист-Кембриджшир. Расположен в 23 км к северо-востоку от Кембриджа.

Или неофициально считается резиденцией епархии, утвержденной Королевской Грамотой в 1974 году. В то время приходский совет графства был сформирован в процессе реорганизации местной администрации.
В городе имеется большое количество исторических зданий и извилистых улочек со множеством магазинов. Городской рынок работает каждый четверг и субботу. Или расположен на реке Грейт Уз. До XVIII века здесь находился крупный речной порт, после чего болота осушили, и город перестал иметь «островное» расположение. По сей день река является излюбленным местом отдыха с большой пристанью для любителей лодочных прогулок. Спортивная команда по гребле Кембриджского Университета имеет базу на реке Грейт Уз. Ежегодно здесь проводятся речные «гонки» на лодках — обычно соревнуются команды Кембриджского и Оксфордского Университетов.

Говорят, что название города произошло от английского «eel», то есть угорь. Это может быть действительно так, поскольку город расположен в низине, где водилось много угрей. Есть сведения, что в XI веке местные монахи использовали угрей как средство оплаты своих налогов.

5 — Буддлея (лат. Buddléja) — род цветковых растений, который ранее относили к семейству Буддлеевые (Buddlejaceae), сейчас род Буддлея включают в семейство Норичниковые (Scrophulariaceae). Род был назван в честь английского ботаника Адама Баддла (Adam Buddle).

Продолжение в комментариях...

Chapter 2: Повтор

Notes:

От Автора:

Большое вам спасибо за теплый прием, оказанный этому экспериментальному фику. Некоторые, возможно, заметили, что количество глав увеличилось с двух до четырех. Поскольку первоначально вторая глава грозилась стать слишком длинной, я решила разделить ее. Имейте в виду, что вторая и третья глава закончится неожиданной концовкой, поэтому если вы не хотите ждать, я рекомендую повременить, пока история не будет завершена.

Это немного похоже на просмотр фильма или пьесы, только с самим собой в качестве одного из главных героев. Память у Шерлока очень, очень хорошая, особенно обо всем, что касается Джона Ватсона. Он действительно удаляет незначительную информацию, чтобы освободить место, но никогда не удалял ничего, что связано с Джоном, даже самые болезненные события их совместной жизни. Когда он осознает, что был отброшен на восемь лет назад, то поначалу боится, что не вспомнит некоторых деталей: движений, действий, фраз, фрагментов разговоров, как волосы Джона становятся золотистыми под полуденным солнцем, улыбку, которую он приберегает для Рози, а иногда и для меня, как он облизывает губы, когда взволнован, как шмыгает носом, когда злится, как пьет чай... Как Шерлок сможет воссоздать прошлое, забыв, что именно произошло?

На самом деле он не хотел бы ничего менять в их первой встрече. Она была... правильной, идеальной, как и положено первым встречам. Джон был явно несколько ошеломлен прямотой Шерлока, но она не вызвала чувства неприязни, как у большинства других. Нет, он оказался достаточно заинтригован, чтобы прийти на Бейкер-стрит на следующий день — именно об этом беспокоился Шерлок, когда оставил Джона в лаборатории с Майком Стэмфордом. На Шерлока произвело впечатление то, что Джон ни с того ни с сего предложил ему свой телефон; то абсолютное доверие, проявленное травмированным ветераном войны к совершенно незнакомому человеку. Джон сразу же очаровал его как личность. Да и как иначе? Шерлок отметил слишком много противоречий и подавленных эмоций, бурлящих под обманчиво спокойной внешностью, под простой одеждой и тщательно контролируемым выражением лица. Шерлок запал с самого начала — сам удивившись своей беспрецедентной реакции, — ему не терпелось узнать побольше об этом человеке. Вдобавок Джон, безусловно, легок на подъем и его не так уж легко было шокировать. О, и военное прошлое тоже помогло. Шерлок не совсем уверен, но, похоже, все же есть определенные доказательства, что он питает слабость к мужчинам в форме. Возможно ли, что Шерлок был влюблен в Джона с самого начала? Оглядываясь назад, он понимает, что это определенно так, но осознание, понимание, что он влюбился настолько быстро и сильно, пришло позже, в некотором смысле даже слишком поздно. А Джон... Вероятно, Шерлок его заинтересовал, хотя и показался ему немного странным. Но он пришел посмотреть квартиру. Значит... тоже был влюблен? Возможно, хотя и неизвестно наверняка.

А сейчас Шерлок наблюдает, как общается с Джоном, впервые для нынешнего тела, но не для разума. Он отмечает и выводит гораздо больше, чем в первый раз, потому что, конечно, знает Джона и знает, на что обратить внимание. Он замечает первоначальное удивление Джона, когда тот впервые видит Шерлока, вспоминая, что Джон написал/напишет об их первой встрече в своем блоге («ведет себя как двенадцатилетний, частная школа, очаровательный»), как глаза Джона обшаривают фигуру Шерлока, задерживаясь на лице, горле и — о, интересно — заднице. На этот раз Шерлок более уверен во влечении Джона. Он замечает слишком много сигналов, едва различимых и не очень, потому что ищет их. Шерлок надеется, что у них состоится завтрашний ужин у «Анджело» и мягкое прощупывание Джоном вопроса предпочтений Шерлока в свиданиях и его сексуальной ориентации. На этот раз он обязательно отреагирует по-другому.

Тогда ли впервые все пошло не так? Сказал ли Шерлок, что женат на работе, в целях самозащиты, потому что интерес Джона застиг его врасплох и ошеломил? В тот ли момент расцветающее притяжение Джона к Шерлоку было подавлено в зародыше? Оно не было нежелательным, вовсе нет, в отличие от попыток остальных флиртовать с Шерлоком. Он всегда чувствовал себя неловко и не в своей тарелке, когда люди клеились к нему, замечали его внешность или даже умственные способности. Обычно он мог отпугнуть их несколькими меткими словами. Иногда хватало одного взгляда. Надменность и язвительные замечания, как правило, отталкивают самых несносных и настойчиво флиртующих. Конечно, время от времени Шерлок использовал их влечение для получения информации, а благодаря опыту, извлеченному из встречи с наркоторговцем в желтом «Ламборджини», он знает, как быстро прекратить и избежать ситуаций, когда внимание другой стороны становится слишком интимным и, следовательно, неудобным. Со времен Виктора Шерлок не позволял себе вступать в романтические отношения. Это было легко, потому что с тех пор Шерлока никто даже отдаленно не заинтересовал в романтическом плане. Сексуальное влечение, как правило, случалось еще реже, позволяя Шерлоку запереть чувственную, гедонистическую сторону и иногда потакать себе, одеваясь в дорогие ткани, разоряясь на высококачественные простыни, когда мог себе это позволить, а при раскрытии особенно сложного дела, съедал столько выпечки и дорогих пирожных, сколько мог выдержать желудок, или объедался рыбой с жареной картошкой.

Конечно, так было до тех пор, пока не появился Джон, с голубыми глазами, кривой ухмылкой и мрачным юмором, с храбростью, преданностью, добротой и подавляемым гневом, с хихиканьем и улыбками — с легкостью разрушивший все тщательно выстроенные Шерлоком стены. Он сделал бы все для Джона — и фактически пожертвовал почти всем, что у него было. Он был готов умереть за него и до сих пор готов. Ему потребовалось некоторое время — и несколько сеансов психотерапии, — чтобы принять, что он заслуживает счастья, что его можно любить не вопреки, а благодаря тому, кто он есть. Он хочет Джона, он хочет, чтобы с ним все получилось, будь то секс, еще одно фундаментальное изменение их отношений или нет, не имеет значения. Шерлок хочет провести остаток своей жизни с человеком, которого любит и который, он совершенно в этом уверен, тоже любит его в каком-то смысле.

Но как сделать, чтобы все случилось именно так, когда сейчас, по-видимому, ему дали второй шанс? Возможно, он должен что-то изменить чтобы все сработало — действительно сработало — с Джоном на этот раз. Нужно ли ему ответить иначе, если они снова окажутся у «Анджело» и Джон перейдет к допросу? Будет ли Шерлок готов вынести этот разговор с возможными последствиями? Джон едва знал его тогда — и едва знает сейчас, — так что не любовь заставила его поинтересоваться предпочтениями Шерлока в свиданиях. Скорее всего, это было физическое влечение, смешанное с неким благоговением, восхищением и намеком на опасность. Действительно ли Джон заинтересован в длительных отношениях или просто ищет кого-то для быстрого секса? Шерлок знает, что определенно не хочет последнего, если это не всерьез. С другой стороны... учитывая возможность провести одну ночь с Джоном Ватсоном... не то чтобы он не фантазировал об этом. Джон — единственный человек из всех, кого он встречал, с кем Шерлок может интенсивно представлять себя занимающимся сексом вообще и не испытывать при этом отвращения. Но он старается этого не делать, или, по крайней мере, не слишком часто, потому что на разбитое сердце ложатся разочарования. Если только после возвращения назад во времени не появилась такая возможность...

Возможно, думает Шерлок, если Джон действительно захочет со мной переспать, мне стоит просто попробовать. Люди все время занимаются сексом. Так что это должно быть приятно. Он смутно помнит поцелуй с Виктором. Из-за сброса все в памяти кажется смутным и нереальным, как будто воспоминания принадлежат кому-то другому. Но Шерлок знает, что ему понравилось, потому что ему тогда нравился Виктор и он ему доверял. Шерлок доверяет Джону, и он ему более чем нравится. Теперь он понимает, что хочет близости. Он хочет быть рядом с ним. Так что, если Джон предложит на этот раз, Шерлок не откажется. Возможно.

Конечно, все эти мысли и наполовину оформившиеся желания — гипотетические и не очень-то помогают. Слишком много неопределенностей. Шерлок не уверен в том, как и что будет дальше. Правда, в прошлом сбросы редко меняли общий ход событий. Они действительно несколько раз спасали ему жизнь, но последующая временная шкала имела тенденцию развиваться так, что в конечном итоге результат был очень похож на первоначальный — хотя менее близкий к смертельному исходу и даже несколько улучшенный. Шерлок предпочел бы, чтобы на этот раз он смог предотвратить боль и горе от Падения, последующую необходимость пребывания за границей, пытки в Сербии и необходимость стоять и смотреть, как Джон женится на другом человеке, даже если это означает, что Рози может никогда не родиться. Романтическая связь с Джоном была бы кстати, с сексом или без него.

Но сначала Джон должен прийти на Бейкер-стрит. Шерлок краем глаза наблюдает, как набирает текст на старомодном телефоне, который одолжил ему Джон. На нем еще нет нормальной сенсорной клавиатуры. Он знает, что в кармане пиджака лежит его собственный «Блэкберри». Со всплеском паники он понимает, что не уверен, помнит ли код разблокировки в телефоне или ПИН-код. Черт возьми, думает он, это будет гораздо труднее, чем я думал. Необходимость перестраиваться на технологии почти десятилетней давности станет кошмаром.

Но, по крайней мере, Джон реагирует на дедуктивные выкладки точно так же, как Шерлок помнит из подлинного двадцать девятого января 2010 года. Джон демонстрирует удивление, благоговение, намек на раздражение, никаких очевидных признаков гнева или недоверия, в отличие от большинства других, когда они сталкивались с публичным раскрытием своих секретов. Джон стоит по стойке смирно, выдерживает дедукцию, вскользь бросает вызов Шерлоку неудобными вопросами. Восемь лет назад, заданные этим самым необычным и совершенно замечательным человеком, они вызвали у Шерлока восхищение. Они впечатляют его даже сегодня, несмотря на то, что он знал Джона — или, по крайней мере, его версию — в течение восьми лет.

Как и раньше, Шерлок подмигивает ему, когда выходит за дверь, но в этот раз не может удержаться от улыбки. Он помнит, как сказал Джону, что ему нужно забрать плеть, но затуманенный гормонами мозг почти забыл сообщить Джону адрес и время встречи на следующий день.

Оказавшись в коридоре на некотором расстоянии от лаборатории и найдя угол, Шерлок приваливается к стене, глубоко дыша и проводя обеими руками по лицу и волосам. Ноги ощущаются словно желе. Он не уверен, чем это вызвано — стрессом, волнением, гипогликемией или количеством никотина в крови от пластыря на руке. Хотя последнее маловероятно. Его нынешнее тело все еще привычно к наркотику, от которого удалось отучить себя в последующие годы (в основном, хотя бы). Он приходит к выводу, что во всем виноваты чувства.

В лаборатории он все делал на автопилоте, как актер в отрепетированной пьесе. Но сейчас знание и тяжесть потенциальных последствий даже малейшего изменения, крошечного отклонения от первоначального сценария давят на него со всей силой. Ему жарко в только что надетом пальто и шарфе — ох, это первый синий шарф, самый мягкий и лучший из многих, которые у него были за эти годы. Он лишился его во время расследования, когда Джону пришлось останавливать с его помощью кровотечение на руке после драки с бандой грабителей. Окровавленный шарф был выброшен в отделении экстренной медицинской помощи, куда Джон, не принимая возражений, привез Шерлока. С тех пор он скучает по этому шарфу. Он клянется, что на этот раз позаботится о нем получше — хотя видеть обеспокоенность и заботу Джона, когда тот латал его руку, стоило потери любимого шарфа.

И все же сейчас слишком жарко. Даже мягкий кашемир царапает кожу. Проклятые сантименты берут над ним верх. Он срывает шарф и обмахивается им. При этом задирается вверх рукав пальто и рубашки, открывая взгляду никотиновый пластырь. Он пристально смотрит на него, прежде чем сорвать. Он и так нервничает, не может сосредоточиться, не может здраво рассуждать, в то время как ужасные мысли проносятся в голове. Ты все помнишь? Ты придерживался правильных слов и очередности событий? Правильно ли он отреагировал? Придет ли он? О боже, та улыбка была чересчур? Ты его спугнул? Что, если он не придет? Что, если он даже не появится завтра? Что, если ты больше никогда его не увидишь, потому что сегодня вечером он решит, что дело того не стоит, и сдастся натиску депрессии, и действительно возьмет свой пистолет и... Прекрати. Остановись. Он придет. Он заинтригован, как и в прошлый раз. Вспомни, как он смотрел на тебя. Он придет.

Откинув голову назад, ударяясь затылком о стену, Шерлок закрывает глаза и длинно, прерывисто выдыхает. Он просто развалина. Вероятно, стоит пойти взять еды и чего-нибудь из напитков — необходимо поддерживать свой бесполезный транспорт. Впрочем, не совсем бесполезный. Вспомни, как Джон смотрел на тебя. Его желудок урчит, когда до носа доносится слабый запах кофе. Приближающиеся шаги, мягкие и запинающиеся. Шелест лабораторного халата. Молли Хупер. Он открывает глаза и с ужасом осознает, что, в отличие от прошлого раза, Молли не зашла, пока он, Джон и Майк все еще были в лаборатории. «Сценарий» уже изменен. Заговаривающая с ним Молли не дает снова впасть в панику.

— Эм, привет, Шерлок, — говорит она. — Извини, что так долго получилось с кофе. С автоматом была проблема.

Она протягивает ему кружку, он берет ее в руки и делает глоток. Ощущение сладости как шок. Неужели он действительно предпочитает такой кофе? Это... немного нехорошо на самом деле. Но, по крайней мере, сахар должен сдерживать гипогликемию.

— О, спасибо, Молли, — выдавливает он, пытаясь взять себя в руки. Он изучает ее, вспоминая, что говорил восемь лет назад об изменении в ее облике. — Куда помада делась?

— Она не подходит мне, — краснея и опуская глаза, отвечает Молли.

Он делает еще глоток, колеблясь. Тогда он обращался с ней... не очень любезно, ведь так? Должен ли он относиться к ней так же и сейчас, после всего, что она сделала/вероятно, сделает для него снова?

— Да? Было лучше, по-моему, — говорит он, опуская замечание о размере ее рта.

Она кивает, хотя выглядит неуверенно. Он опустошает кружку и возвращает ей.

— Спасибо. А теперь мне пора. Забыл свою плеть.

— Хорошо. Я напишу тебе о синяках.

— Спасибо. Я сейчас быстро взгляну на них, но держи меня в курсе того, как они развиваются.

И он уходит.

–<o>–

Выйдя из здания, он по привычке поднимает руку, чтобы поймать такси до Бейкер-стрит, но тут же вспоминает, что еще не живет по этому адресу. Сунув руку в карман брюк, нащупывает громоздкие ключи от своей квартиры на Монтегю-стрит. Он знает, что его там ждет, — наполовину упакованные коробки и общий беспорядок. Он в процессе переезда, уже приняв предложение миссис Хадсон. К счастью, квартира на Бейкер-стрит меблирована, так что Шерлоку остается только перевезти туда все свои книги, научное оборудование, одежду и прочие безделушки. Вскоре приедет с фургоном один из бывших клиентов, задолжавший ему услугу, а также придет пара человек из сети бездомных, счастливых за несколько фунтов потаскать вниз и вверх по лестнице коробки. Шерлок бросает взгляд на часы. У него еще есть время до их прибытия, и он решает прогуляться до Блумсбери¹. Ему нужно освежить память, и чувствует, что должен сориентироваться. Лондон так быстро меняется. Он хочет заново познакомиться со своим городом, каким он был в 2010 году.

Его первая остановка — маленькое кафе за углом от Бартса, за выпечку их выпечку можно умереть, но которое, к его разочарованию, закрылось/закроется через пять лет. Шерлок покупает всего понемногу и съедает сдобу по дороге к Монтегю-стрит, но даже подходя к Рассел-сквер, продолжает слизывать сахарную пудру с пальцев. Именно в этом парке Джон случайно наткнулся на Майка Стэмфорда, по крайней мере, в первоначальной временной шкале. Они встретились здесь же после обеда? Шерлок ловит себя на том, что улыбается, когда его мысли возвращаются к Джону. Полный желудок успокоил нервозность по поводу будущего. Джон придет, и тебе лучше успеть переехать и вытереть пыль.

Квартира на мансарде меньше и темнее, чем он помнит, а чертова лестница гораздо длиннее. Он знает, что хозяин рад его отъезду. В Лондоне идет облагораживание районов, а эта квартира находится в отличном месте, и вовсе неудивительно, что бывший наркоман с сомнительными, нестабильными привычками и таким же доходом — жилец не идеальный. Шерлок с радостью оставит ее. В этой квартире никогда не было так уютно, как в доме миссис Хадсон на Бейкер-стрит. Некая привязанность Шерлока к 221Б, конечно, связана с совместным проживанием в ней с Джоном и с теплотой и симпатией (и с периодическими упреками) миссис Хадсон. Будет ли все так же? Или станет лучше? Пока еще рано говорить.

Сняв пальто, шарф и пиджак, он закатывает рукава и продолжает собираться.

–<o>–

Последнюю ночь он проводит в квартире на Монтегю-стрит, практически без личных вещей, они уже на Бейкер-стрит. Укладывая вещи, он обнаружил заначку с кокаином на экстренный случай, спрятанную под расшатанной половицей. Он не прикасался к этому наркотику (как и к любому другому) со времени расследования дела Калвертона Смита. Его нынешнее тело оставалось чистым в течение пяти лет и пристрастилось лишь к никотину. Шерлок подумывает отдать кокаин Билли Уиггинсу или кому-нибудь еще из его сети бездомных, но потом высыпает белый порошок в унитаз. Если этот сброс — действительно второй шанс, он должен остаться чистым навсегда. Без рецидивов. В случае опасной ночи он должен обратиться за быстрой и эффективной помощью, даже если это означает временное возвращение в реабилитационный центр.

Чувствуя себя грязным после упаковки и переноски вещей (хотя на самом деле большую часть перетаскали другие), он принимает душ, стараясь не думать о Джоне, поскольку это, вероятнее всего, приведет к возбуждению, и он не хочет разбираться еще и с таким неудобством после всех недавних потрясений, произошедших в жизни. Позже он изучает свое отражение в зеркале ванной комнаты. Лицо выглядит еще более странным, чем он помнит. Восемь лет и довольно регулярная еда в последнее время наполнили угловатые черты, смягчая их и сглаживая более неуклюжие пропорции. Но сейчас вернулись острые скулы и впалые щеки, шея кажется слишком длинной, глаза - слишком далеко расположенными друг от друга. Волосы чересчур длинны, и поскольку большинство предметов для ванной, кроме шампуня, зубной щетки, зубной пасты, дезодоранта и бритвенных принадлежностей, уже на Бейкер-стрит, ему нечем укоротить свои кудри. Хотя они пышнее, чем он помнит, без намека на седину.

Конечно, ведь его нынешнему телу всего тридцать три года. Он пережил масштабное злоупотребление наркотиками, но еще не был подстрелен и подвергнут пыткам. Проводя рукой по груди, где раньше был шрам от выпущенной Мэри пули, он думает, что до сих пор может почувствовать иногда пронзающую его боль. Он не уверен, была ли это физическая или психосоматическая боль. Если последнее, то вполне логично, что она будет продолжать беспокоить его, даже если настоящая рана исчезла.

Повернувшись, чтобы посмотреть через плечо на отражение своей спины в зеркале, он затаил дыхание при виде безупречно чистой, слегка веснушчатой кожи. Ни шрамов, ни следов от ожогов. Но шрамы на душе все еще существуют. Несмотря на то, что воспоминания из-за сброса стали более туманны, чем обычно, он помнит сырую, похожую на темницу камеру, цепи и неустойчивое мерцание грязной галогенной лампы. Сглотнув, он снова поворачивается, изучая выражение на лице. Единственное, что намекало на зло, с которым он столкнулся, — это глаза. Они знают. Он знает и не забудет, хотя воспоминания поблекнут еще больше, когда новая временная шкала, в которой он сейчас живет, перепишет их новой реальностью.

–<o>–

В эту ночь ему снятся Джон и Рози. Он просыпается рано утром со слезами на лице. В горле пересохло. Сон был ярким и казался невероятно реальным. Они отправились в Риджентс-парк. Рози кормила уток. Она любила это делать, и Шерлок часто удивлялся, что это обыденное занятие было почти не скучным.

Он знает, что будет видеть подобные сны еще какое-то время, как обычно и происходит после сбросов. Оставленная временная линия будет преследовать его по ночам, пока не превратится в воспоминание. Наливая себе в маленькой кухоньке стакан воды из-под крана — его чайные принадлежности уже на Бейкер-стрит, — он думает о том, что потерял. Он скучает по Рози. Он скучает по вновь обретенному недавно домашнему уюту с Джоном. Он скучает по своей прежней жизни, несмотря на трудности, которые перенес во имя безответной, возможно, безнадежной любви. Неужели он обречен пережить все заново? Или он в конце концов разделит кров и быт с Джоном, избежав разбитого сердца, боли и страданий от первой попытки? Хотел бы он это знать.

Заворачиваясь в халат, он проходит в то, что осталось от гостиной, садится на уродливый диван, который останется здесь, и включает ноутбук. Зная, что не сможет заснуть, он мог бы немного поработать. Несколько потенциальных клиентов присылали ему по электронной почте свои мелкие пустячные дела. Потягивая воду из стакана, Шерлок нажимает на первое сообщение.

–<o>–

Шерлок рано отправляется на встречу с Джоном. Он провел большую часть дня, распаковывая вещи в своем новом доме. Ранним вечером он берет такси до Монтегю-стрит, чтобы отдать ключи. Уже почти семь, когда такси сворачивает на Бейкер-стрит. Он осматривает тротуар, но Джона пока нет. Слишком нервничая, чтобы выйти из машины и подождать рядом с дверью, Шерлок, сидя на заднем сидении и возясь с телефоном, просит таксиста сделать еще один круг. Он придет, он придет, он придет.

И он приходит. На втором круге Шерлок замечает хромающего Джона, подходящего к кафе «Speedy’s». Он вздыхает с облегчением. Щедро одарив таксиста чаевыми, он выходит из машины, чтобы поприветствовать Джона, и все идет так, как и должно. Они пожимают руки, договариваются называть друг друга по именам, Шерлок упоминает, как познакомился и помог миссис Хадсон, последняя впускает их, Шерлок бросается вверх по лестнице, стремясь показать Джону квартиру, которая станет их домом, о чем военный врач еще не знает. Джон упоминает о необходимости прибрать весь хлам, но по тому, как немедленно занимает кресло, которое вскоре станет его, Шерлок знает: он чувствует себя комфортно и не будет возражать против научного оборудования на кухне или беспорядка в гостиной. Шерлоку нужно отвернуться, когда миссис Хадсон упоминает спальню наверху. Нет, миссис Ха, если на этот раз все пойдет хорошо, нам не понадобятся две спальни. Одной будет вполне достаточно.

Он ловит себя на том, что краснеет от этой мысли, и радуется, когда Джон упоминает, что поискал о нем в Интернете. Вскоре появляется Лестрейд, и впервые после сброса Шерлок в растерянности. Конечно, он знает, кто виноват в смерти леди в розовом. Он мог бы сразу же дать наводку Скотленд-Ярду. Но нет, так было бы неправильно. Им понадобится это дело, чтобы сблизиться — Джону и ему. Джон должен выбраться из дома, должен сопровождать его в Лористон-Гарденс, должен почувствовать, что он важен для Шерлока, должен знать, что он может стать частью его работы. Он еще не знает Шерлока, поэтому он должен поехать с ним на место преступления, чтобы засвидетельствовать и его гениальность, и потенциальную опасность, которую может обеспечить ему жизнь с Шерлоком, опасность, по которой Джон скучает и так отчаянно жаждет. Нельзя слишком отклоняться от «сценария», напоминает себе Шерлок. Не испорти то хорошее, что было в твоем первом вечере с Джоном.

И поэтому он приглашает Джона сопровождать его. Во время поездки на такси в Брикстон Шерлок объясняет свои первоначальные выводы о прошлом военного хирурга, купается в восхищении и похвале Джона, они кажутся ему новыми и сильными, потому как успел их забыть. Шерлок даже нарочно перепутал пол Гарри, чтобы показать Джону, что и он иногда ошибается. Он чувствует себя немного неловко из-за того, что оскорбил Салли Донован и Андерсона, и говорит о них менее язвительно, чем в прошлом/будущем. С самого Падения они раскаивались и даже стали порядочно вести себя с ним. В частности, с Салли у него завязались профессиональные отношения, основанные на взаимном уважении. Шерлок признает, что она хороший офицер полиции, а она, в свою очередь, — что Шерлок действительно полезен столичной полиции. А непоколебимая вера Андерсона в его возвращение тронула Шерлока. Ему никогда не понравится Андерсон, но он не настолько плох в криминалистике, как долгое время, притворяясь, говорил о нем Шерлок.

Как и прежде, он оставляет Джона в Лористон-Гарденс, чтобы его забрал и допросил брат. Тем временем Шерлок забирает чемодан Дженнифер Уилсон из неподалеку стоящего мусорного бака и возвращается на Бейкер-стрит, чтобы спланировать свои дальнейшие действия. Тело жаждет никотина, когда он устраивается на диване. На самом деле вопрос, как действовать дальше с Джоном — задача, по крайней мере, на три пластыря. Но нет, Шерлок не употребляет наркотики, и молодому, все еще зависимому телу лучше бы понять это сразу. Он заваривает себе крепкий чай и ложится подумать, и написать Джону, чтобы тот немедленно приехал, даже если неудобно.

Джон приезжает, несколько раздраженный и встревоженный после недавней встречи с Большим братом, но полный любопытства по поводу загадочного сообщения Шерлока и определенно увлекшийся этим расследованием. Вскоре они снова выходят и идут через Сохо к маленькому ресторанчику Анджело. Прохладный ночной воздух охлаждает пылающие щеки Шерлока. Он снова начинает нервничать. Это — разговор, который у них сейчас состоится, — должен быть он. Возможно, именно тогда у них все пошло наперекосяк. Возможно, то первоначальное, самое глубокое недоразумение, и продиктовало, кем они будут друг для друга — или скорее каким будет видеть Шерлока Джон: как человека, женатого на своей работе, лишенного интереса к романтике и сексу, как вычислительную машину, лишенную и неспособную к эмоциям, холодную и отчужденную. Шерлок знает, что представление Джона о нем изменилось за эти годы, но несмотря на все, чем Шерлок рисковал и сделал для него, Джон все еще верит, что Шерлок гетеросексуален и тоскует по Ирен Адлер. О, Джон, как всегда, ты видишь, но не замечаешь. И ты действительно не очень-то и слушаешь к тому же.

Как и прежде, они занимают столик у окна. Джона раздражает свеча, на которой настаивает Анджело. Шерлок едва может сидеть спокойно. Он делает вид, что смотрит на улицу. Сердце колотится в груди, ладони вспотели. Он вытирает их о штанины брюк, барабанит пальцами по столу. Что делать, что же делать? Только не испорти все снова.

Приносят еду для Джона, и как по команде, вероятно, когда напряженная тишина становится невыносимой, Джон начинает говорить о заклятых врагах, друзьях и людях, которые нравятся и не нравятся другим людям. О любовниках и любовницах. Шерлок напоминает себе, что надо дышать. В любой момент... а вот и его реплика.

— Унылая картина, как я и сказал, — говорит он, надеясь, что голос звучит ровно.

— Подружки у вас нет?

— Подружки не моя сфера, простите, Джон.

Как и прежде — и разве эта сцена не выжжена в мозгу Шерлока? Она достойна отдельной комнаты в Чертогах — Джон колеблется, пристально смотрит на Шерлока, его вилка зависла над тарелкой, пока он оценивает информацию и возможные последствия.

— М-м, понятно, — недолгое колебание, набирается храбрости. — А дружок есть? Это теперь нормально.

— Сам знаю. Это действительно нормально для тебя, Джон, или только для других людей?

Они пристально смотрят друг на друга, но выражение лица Джона остается непроницаемым. Он заинтересован? В Шерлоке или просто в том, чтобы узнать получше своего потенциального соседа по квартире?

— Так дружок есть?

— Нет.

Джон выдает тихий, нервный смех, который Шерлок так хорошо помнит. Он отводит взгляд с Шерлока и переводит на него обратно.

— Ладно, хорошо, — он облизывает губы. Он облизывает губы. Если это не проявление интереса, даже желания, то я не знаю тогда, что это. Джон-не-гей-но-скорее всего-бисексуал-Ватсон, ты действительно раскрыл свои карты, не так ли? И на сей раз я не буду настолько глуп, чтобы преднамеренно игнорировать это.

— Вы, как и я, одиноки. — Джон откашливается, вероятно, чтобы скрыть смущение, и снова принимается за еду. — Понятно.

Шерлок чувствует, что вот-вот взорвется. Это тот самый момент. Сейчас он мог бы сказать Джону, что женат на работе, тем самым сигнализируя об отсутствии интереса, и Джон примет его ответ на следующие десятилетия. Или... Это ужасно пугает, учитывая практически полное отсутствие опыта. Один поцелуй с Виктором, неприятная встреча с напыщенным наркоторговцем, фальшивые отношения и несколько поцелуев с Джанин, и в течение многих лет — тоска и желание быть ближе к Джону, получить чуть больше того, что у них было в рамках дружбы, и не в состоянии определить, чего именно он хочет. Близость — да. Поцелуи — вероятно. Что-то большее, чем поцелуи... он все еще не уверен. Но если Шерлок предложит явно заинтересованному Джону сейчас, какие бы ярлыки тот ни навешивал на свою сексуальность, никто не знает, как далеко все может зайти.

Шерлок делает глубокий вдох и открывает рот, не зная, на самом деле, что сказать. Такси — то такси, — останавливается на дороге. Он почти рыдает от облегчения и в то же время скорбит о потенциально упущенной возможности. Но им придется гнаться за такси несмотря ни на что. Джону это нужно, нужно показать, что его психосоматическая хромота на самом деле именно такова. Он должен вспомнить каково это — бежать, должен почувствовать трепет приключения, чтобы преодолеть депрессивное состояние.

Поэтому Шерлок сообщает Джону об их жертве. Через несколько мгновений они уже на улице, Джон бежит за ним, забыв о хромоте, пока они преследуют такси по улицам и переулкам Сохо. Сердце Шерлока парит. Вот это — жизнь, и о, как он скучал по ней. Взбираясь по пожарным лестницам, прыгая с крыши на крышу, перемахивая через стены вместе с Джоном. В последнее время, в старой временной шкале, ему этого не хватало. У Джона была работа и, конечно, Рози, за которой нужно присматривать во время отсутствия Джона. Встреча с грабителями, приведшая Шерлока к ранению, стала первой в своем роде за долгое время.

Даже зная, что они ищут таксиста, а не пассажира, Шерлок не задерживает его, ведь через некоторое время Джефферсон Хоуп все равно появится на Бейкер-стрит. Итак, Шерлок притворяется детективом-инспектором Лестрейдом, приветствуя американского туриста в Лондоне, что забавляет Джона. Все еще хихикая, он следует за Шерлоком, убегая от сотрудника вспомогательных служб². Они возвращаются на Бейкер-стрит несколько выдохшиеся и запыхавшиеся, но переполненные адреналином. Все еще ухмыляются, снимая и вешая верхнюю одежду, а после приваливаются спинами к стене рядом с лестницей. Шерлок помнит эту сцену в прошлом в мельчайших деталях, точно такое же запыхавшееся возвращение, неизменно надеясь, желая, чтобы Джон сделал что-нибудь, чтобы Шерлок сам набрался смелости просто наклониться и...

— Да, просто анекдот, — задыхаясь, говорит Джон. — Самое нелепое из всего, что я делал.

— Еще вторжение в Афганистан, —добавляет Шерлок, посмеиваясь и слегка наклоняясь в его сторону.

Джон истерически хихикает. Шерлок безумно любит его в такие моменты. Вот это и есть Джон в своем самом открытом и, возможно, самом приподнятом и счастливом состоянии. В другой временной шкале случалось слишком мало моментов, когда Джон бы хихикал вот так. Он смеялся вместе с Рози, иногда даже с Шерлоком. Но он никогда больше не выглядел таким беззаботным.

— Там был не только я.

Джон пристально смотрит на Шерлока.

— Почему мы не вернулись в ресторан? — спрашивает он.

Шерлок взмахивает рукой, придвигаясь еще ближе к Джону, так что их плечи соприкасаются.

— За ним могут следить. Мы все равно наудачу зашли.

— И что же мы там делали?

— Просто проводили время. И проверяли возможности.

— Чьи возможности?

Шерлок сглатывает и наклоняется ближе.

— Твои, — рокочет он.

Глаза Джона на мгновение округляются, когда он встречается с напряженным взглядом Шерлока. Зрачки расширены, дыхание все еще учащенное. Его взгляд скользит к губам Шерлока, и он облизывает свои. Его влечение не вызывает сомнений. Быстро, думает Шерлок, сейчас действуй быстро, пока не появился Анджело или миссис Хадсон, пока ты не упустил свой шанс еще раз.

— Мои? — тихо спрашивает Джон. И тоже наклоняется.

— Да, — шепчет Шерлок. Горло слишком перехватило, чтобы говорить громче.

Уголки губ Джона подергиваются в улыбке, в глазах появляется озорная искорка, когда он преодолевает последнее оставшееся расстояние между ними, и его губы прикасаются к губам Шерлока. Коротко, почти целомудренно, слишком быстро, чтобы Шерлок мог что-то сделать, кроме как замереть, ощущая, что мозг вот-вот закоротит. Восемь лет. Ты ждал этого восемь лет.

Джон слегка отстраняется. Шерлок надеется, это не из-за неправильно прочитанной реакции и теперь думает, что Шерлок этого не хочет. Поцелуй его в ответ, идиот, убеждает Шерлока все еще функционирующая часть мозга. Что он и делает — тянется и прижимается губами к губам Джона. Он чувствует удивление Джона, а затем тот улыбается в поцелуй и, слегка приоткрыв рот, двигает губами, прижимаясь к губам Шерлока. Джон хватает его за лацканы пиджака, притягивая ближе, углубляя поцелуй, и все, что Шерлок может сделать, это ответить взаимностью, копируя движения губ Джона и надеясь, что просто не упадет в обморок от волнения и, что еще хуже, сантиментов. Ноги подкашиваются, в животе творится что-то странное, а сердцебиение, должно быть, зашкаливает. Он чувствует себя так, словно земля ушла из-под ног, и он находится в свободном падении. Тебя убьет не падение, Шерлок, а приземление.

Ему плевать на приземление. Если бы все зависело от него, он мог бы падать так вечно. Восемь чертовых лет.

Одну руку Джон перемещает на затылок Шерлоку, чтобы наклонить его голову под лучшим углом. Шерлок не возражает. Из них двоих Джон единственный, у кого есть необходимый опыт. Шерлок совершенно счастлив последовать его примеру. И хотя Шерлок не так силен в поцелуях, чтобы сравнивать, он знает, что это хороший первый поцелуй. Он немного неловкий, так как оба все еще пытаются сориентироваться. Более того, Джон наверняка почувствовал, что Шерлок едва ли понимает, что делает. Но тот издает тихие звуки наслаждения, чувствуется намек на язык, что посылает еще один толчок горячего желания через тело Шерлока, интенсивность которого потрясает до глубины души и оставляет его дрожащим и неспособным обработать ни одну мысль, не касающуюся Джона. Это блаженство и пытка одновременно.

Как раз в тот момент, когда Шерлок чувствует, что ему нужен перерыв, некоторая дистанция, чтобы начать осознавать происходящее, прежде чем он окажется полностью переполнен и поглощен чувствами, их поцелуй прерывает стук в дверь. Джон отступает назад, снова облизывает губы и тяжело дышит, глядя на Шерлока потемневшими глазами.

— Ух ты, — бормочет он.

Шерлок кивает. Говорить пока не получается.

— Хочешь, я посмотрю, кто там? — спрашивает Джон, поворачиваясь к двери.

Шерлок снова кивает и приваливается спиной к стене, глубоко дыша, пытаясь успокоиться. Как и ожидалось — это Анджело.

— Шерлок прислал сообщение, что вы забыли вот это, — он поднимает в воздух трость Джона. Джон оглядывается на Шерлока, ухмыляется и забирает ее у Анджело.

— Спасибо, — он бросает взгляд на трость, и его улыбка становится шире. — Большое спасибо.

Анджело машет рукой, Джон закрывает дверь и поворачивается к Шерлоку, который успел прийти в себя и улыбается в ответ. Джон недоверчиво качает головой, вешает трость на крючок рядом с курткой и снова подходит к Шерлоку.

— Ты абсолютно великолепен, ты это знаешь?

— Я гений, Джон, — произносит Шерлок, поднимая голову и подмигивая Джону.

Джон весело смеется, тянется к Шерлоку, но тут же отступает, услышав приближающиеся шаги.

— Шерлок, что вы натворили? — спрашивает миссис Хадсон встревоженным и несчастным голосом.

— Миссис Хадсон?

— Наверху.

Проклятье, ты забыл об обыске на наркотики. Глубоко вздохнув, Шерлок поправляет пиджак. Бросив извиняющийся взгляд на Джона, он бросается вверх по лестнице, чтобы встретиться лицом к лицу с Лестрейдом и его ищейками.

–<o>–

Шерлок, которому не терпится вытащить Лестрейда и его команду из квартиры, ускоряет выводы о Дженнифер Уилсон и о том, как она обманула своего убийцу. Он хочет снова остаться наедине с Джоном. У них есть незаконченное дело. На этот раз он не заминает замечание Джона, что ему не нужно представлять ситуацию, когда он думал о висящей на волоске жизни. Оба они бывали в подобных ситуациях. Шерлок был спасен несколькими сбросами или чистой удачей, последнее также относится и к Джону. Он сильно наклоняет голову, когда Джон бормочет: «Боже, дай мне жить», протягивает руку и нежно сжимает его плечо. В глазах Джона мелькает удивление и благодарность.

Джефф Хоуп не торопится приезжать, поэтому Шерлоку приходится развлекать остальных, объясняя сообразительность Дженнифер Уилсон и про подложенный убийце телефон. Когда наконец миссис Хадсон зовет Шерлока и говорит, что его ждет таксист, он рычит от удовольствия. Никакой поездки в колледж постдипломного образования Роланда Керра, чтобы поиграть в глупые игры разума. О нет. У Шерлока нет причин тратить на это время. Как только Хоуп переступает порог гостиной с розовым телефоном в руке, Шерлок оборачивается к нему.

— Лестрейд, арестуйте этого человека. Он ваш убийца.

— Что? Но как?..

— Я только что объяснил, как Дженнифер Уилсон обманула его. Даже ты должен заметить ее розовый телефон в его руке.

Вероятно, зная, что он в меньшинстве и слишком медлителен, чтобы убежать от группы полицейских офицеров, Хоуп и не пытается. Он, однако, бросает вызов Шерлоку, требуя объяснить, как он узнал, каким образом таксист заманивал и убивал своих жертв. Шерлок только рад помочь, устраивая демонстрацию дедуктивных выкладок, начиная от отдалившейся семьи и заканчивая аневризмой таксиста. Он даже упоминает о загадочном «фанате», который платил Хоупу за убийство случайных людей. Последняя фраза выводит из себя таксиста, до сих пор выслушивавшего выводы Шерлока со стоическим выражением на лице.

— Ты не мог этого знать, — заявляет он, подозрительно глядя на Шерлока. — Даже ты не можешь быть настолько умным.

— Разве? Может быть, я способен на то, на что не способен ты.

— Ты так думаешь? Знаешь, я с нетерпением ждал битвы умов между нами, чтобы доказать, кто из нас самый умный. Я хотел немного поиграть с тобой, как и с другими. Но, конечно, ты слишком боишься проиграть. Не потому, что ты обязательно боишься смерти. Нет, ты боишься, что тебя сочтут глупым. Ты поймал меня — с помощью полиции и всего остального, — но держу пари, что у тебя не было бы ни единого шанса в игре разума один на один против меня. Я бы обманул тебя, как обманул остальных. Они так же думали, что они такие умные, думали, что у них будет шанс против меня. И посмотри на них сейчас. Все мертвы. Все неудачники. И ты бы тоже проиграл.

— Ну, может быть, ты бы и меня обыграл в этой маленькой бутылочной игре, — как бы между прочим отвечает Шерлок. — Но я сомневаюсь. О, и упс, ты только что признался, не так ли, что не говорит о большом интеллекте. Лестрейд, пожалуйста, забери его и своих ищеек и уходите. Здесь нет наркотиков. Кроме того, я только что поймал вам серийного убийцу. Если понадобится, я приду с заявлением завтра. А сейчас мне нужно кое-что обсудить с Джоном.

Лестрейд переводит взгляд с него на Джона и обратно. Шерлок не уверен, но, кажется, на лице инспектора мелькает едва заметная усмешка.

— Ладно, Шерлок. Приходи завтра. И вы тоже, доктор Ватсон. Мы забираем мистера Хоупа с собой для более тщательного расследования и обыска его такси. Донован, пожалуйста, проследи, чтобы он был в безопасности и ему зачитали его права.

–<o>–

Вскоре после этого в квартире снова становится пусто и тихо. Миссис Хадсон остается, заваривает им чай и немного волнуется, что полиция охотится за ее «травяными успокоительными». Шерлок заверяет ее, что все будет в порядке, и что, возможно, ей следует сейчас уйти в свою квартиру и отдохнуть, приняв успокоительные, а также что Джон займет комнату наверху. Она приходит от этого известия в восторг.

Когда она наконец уходит, и Шерлок закрывает за ней дверь гостиной, то обнаруживает, что Джон наблюдает за ним.

— Что? — спрашивает Шерлок, внезапно почувствовав себя не в своей тарелке, когда они снова остались одни. Он прячет руки в карманы брюк, чтобы удержать их в неподвижности.

Джон пожимает плечами, делает глоток чая и ставит кружку на каминную полку. Он мягко улыбается.

— Не знаю. Весь этот день… несколько ошеломляюще. На это обычно похожа твоя жизнь?

Шерлок опускает голову.

— Да, иногда, — он изучает Джона, чувствует, как его губы кривятся в улыбке, когда понимает, что Джон не испуган, а совсем наоборот. Он в восторге. Ну конечно. Адреналиновый наркоман Джон Ватсон только что получил очередную дозу. — Нравится?

Джон смеется.

— Да, очень. И, — он улыбается Шерлоку, — ты мне нравишься. — Затем, однако, он прикусывает нижнюю губу, внезапно выглядя неуверенным. — То, что я сказал тогда в ресторане... о том, что это теперь нормально...

— Да?

— Да. Хотя с тех пор прошло немало времени... Обычно я не... с мужчинами.

Теперь настает очередь Шерлока рассмеяться, прежде чем вновь становится серьезным.

— Не так много, как для меня, уверяю тебя, — признается он. Чувствуя некоторую нерешительность, добавляет: — Джон, ты должен знать, что обычно я этого не делаю. Ни с кем.

— Не делаешь что? Не встречаешься?

— Да.

Брови Джона взлетают до линии роста волос.

— Серьезно? В смысле... — Он машет рукой в сторону Шерлока.

— Что?

— Тебе и правда нужно объяснять? — закатывая глаза, спрашивает Джон.

— Да.

Джон фыркает.

— Ты великолепен. Ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо видел. Когда Майк упомянул о потенциальном соседе по квартире, я не ожидал... ну... тебя. Когда я увидел в той лаборатории тебя, я сначала подумал, что он меня разыгрывает, потому что, черт возьми, у тебя не может быть проблем с поиском соседа. Или партнера. Или... вообще кого-нибудь. Ты такой удивительно умный. Я все еще не могу поверить, что ты действительно хочешь — кстати, это отличная квартира, — чтобы я жил здесь.

— Почему бы мне не хотеть? Ты военный врач, ты храбрый и умный по-своему, тебя нелегко шокировать, и ты готов встречаться с кем-то вроде меня. Ты определенно достоин и обладаешь уникальной квалификацией, чтобы делить со мной эту квартиру.

— Ух ты, спасибо, — смеется Джон, услышав слова Шерлока. — Давненько никто не делал мне таких комплиментов. Так... ты действительно хочешь, чтобы я переехал?

— Да. Если ты хочешь.

— Ну, это определенно улучшение условий по сравнению с моей нынешней квартирой. И мне нравятся мои новые соседи.

— Во множественном числе?

Джон усмехается, кивая в сторону Билли.

— Ну, тут, очевидно, череп. И, — он подходит ближе к Шерлоку, проводя рукой по лацкану его пиджака, — ты.

— Да, и я, — сглатывает Шерлок.

Джон смотрит на него сквозь длинные ресницы. Его глаза кажутся невероятно синими и потемневшими.

— Когда ты сказал, что обычно так не делаешь, значит ли это, что поцелуй в коридоре был единичным случаем?

Шерлок качает головой.

— Нет. Я имел в виду, что у меня нет большого опыта и обычно я не люблю целоваться... ну и... заниматься сексом и все такое, но я бы хотел попробовать с тобой.

— Хорошо. Это все, что мне нужно знать, — улыбается Джон и снова наклоняется.

Как и прежде, поцелуй начинается нежно, почти осторожно. Шерлок не уверен, но подозревает, что Джон действует так осторожно из-за рассказа об уровне опыта. Забота и внимание одновременно трогательны и несколько раздражают. Он хочет большего сейчас и одновременно больше времени, чтобы справиться с натиском новой информации.

Вскоре их поцелуй становится глубже. Джон притягивает голову Шерлока к себе, его пальцы играют с кудряшками на затылке Шерлока, и тот чувствует кожей приятное легкое покалывание. Проводя кончиком языка по нижней губе Шерлока, Джон уговаривает его открыть рот, а затем его язык проскальзывает в рот Шерлока, вытворяя... штуки. Замечательные, слегка развратные действия, и Шерлок считает, что ему, вероятно, не следует так сильно наслаждаться, но ничего не может поделать. Он плавится рядом с Джоном, вцепившись в его руки, чтобы не упасть, пока они целуются, и целуются, и целуются. Это лучше, чем он мог себе представить. Он чувствует головокружение и легкое возбуждение, его мозг разрывается между попытками каталогизировать все, что связано с Джоном — вкус, текстура, давление, звуки, — и блаженной тишиной.

Джон оглаживает руками все тело Шерлока, притягивая его ближе к себе, и Шерлок охотно подается вперед. Когда Шерлок исследует рот Джона своим языком, пытаясь скопировать то, что делал Джон с таким опустошительно великолепным эффектом, в его голове звучит тихий голос. Будь терпелив, говорит он себе. Насладись, даже скажи ему, чтобы он притормозил, если это станет слишком ошеломляющим. Сегодня тебе необязательно идти до конца. Ты никогда не делал этого раньше. Не торопись сейчас. У тебя будет время. Тебе оно также понадобится, чтобы рассортировать и каталогизировать все произошедшее, чтобы ты мог запомнить. Не позволяй своему мозгу просто отключиться. Это Джон. Ты так долго этого хотел. Не переусердствуй, если не готов, или, вероятно, пожалеешь об этом потом. Не торопи события.

Но в то же время его тело требует послать на хуй терпение, медлительность, каталогизацию и, что более важно — Джона — но вот его в буквальном смысле, пожалуйста. Шерлок терпел восемь лет. И теперь, когда, наконец, ему дали второй шанс, шанс исследовать эту область с Джоном, целовать его, прикасаться к нему, чувствовать его тело, прижатое к собственному, его возбуждение и знать, что все из-за него, что Джон тоже хочет его... С какой стати ему терпеть? Он хочет, чтобы это произошло, он хочет... всего и одновременно потрясен, и воодушевлен охватившим его желанием.

Отвлеченный своими противоречивыми эмоциями, Шерлок слишком поздно замечает, где блуждают губы Джона. Они сместились с его рта к челюсти, где вытворяют что-то, включающее посасывание, заставляющее пульс Шерлока взлететь до небес, и волна чего-то, ощущаемого как расплавленный металл в животе, скатывается прямо в пах. Но губы Джона не задерживаются надолго на челюсти, спускаются ниже вдоль горла, к правой стороне шеи, рядом с адамовым яблоком, Шерлок ощущает царапанье зубов, нежный укус, прикосновение языка и…

Notes:

Примечание переводчика:

1 — Блумсбери (англ. Bloomsbury) — традиционный центр интеллектуальной жизни Лондона, исторический район, расположенный в южной части района Лондона (боро) Камден в западной части (Вест-Энд) центра города (Внутренний Лондон).

Для этого района характерны озелененные площади («скверы») — Рассел-сквер (совсем рядом находится квартира Шерлока на Монтегю-стрит), Бедфорд-сквер, Блумсбери-сквер, Гордон-сквер и другие. Некоторые из них сохраняют первоначальную георгианскую застройку XVIII века, когда градостроительную деятельность на севере Лондона вели герцоги Бедфорды из семейства Расселов.

В Блумсбери расположены многочисленные образовательные учреждения (Лондонский университет, Университетский колледж Лондона, Королевская академия драматического искусства), больницы, а также Британский музей. В начале XX века здесь проходили собрания влиятельного кружка английских интеллектуалов, известного как группа Блумсбери.

2 — Во всех крупных городах Великобритании работают полицейские общественной поддержки, которые патрулируют улицы наряду с другими офицерами полиции. Они пресекают случаи антисоциального поведения, могут дать совет по предотвращению преступлений или помочь найти верную дорогу.

Chapter 3: Петля

Summary:

От Автора:
Еще раз огромное спасибо верным и бесстрашным читателям этой истории, которые отважились и прочитали предыдущую главу, оканчивающуюся на самом интересном месте (еще одно предупреждение для этой главы — она закончится так же, как и предыдущая), и неизменная благодарность моей одинаково верной и неустрашимой бете rifleman_s.

— О… тут все изменилось.

Шерлок в полном шоке смотрит на прибывших. Всего секунду назад он был на Бейкер-стрит, вместе с посасывающим его шею Джоном, возбуждение захлестывало его как никогда раньше. Кажется, что он все еще чувствует его губы и зубы на коже, легкую щетину и тепло прижавшегося к нему тела. Ушло. Теперь все это ушло, и Шерлок остро ощущает потерю. Его сердцебиение и дыхание учащены, от адреналина кружится голова, даже сейчас, когда он вернулся в Бартс, отходя от сброса и разочарования. Почему он вернулся? Почему именно сейчас? Почему? Все наконец-то пошло в верном направлении. Разве не так? Или все произошло слишком быстро? Или это неправильно — начать целоваться так скоро и сразу так много? Было ли простым совпадением прикосновение Джона к проклятой родинке во время минутной разгульной беспечности?

Нет, это не совпадение. Должно быть, что-то... пошло не так, что-то все еще нужно исправить.

Хотя неприятно не было. Наоборот, довольно захватывающе. И все же...

Шерлок встряхивается, крепче хватается за край лабораторного стола, чтобы не упасть. Лаборатория... Бартс.

Почему он снова здесь? Такого никогда раньше не случалось. Его никогда не сбрасывало в одно и то же время и место два раза подряд.

— Не представляешь, как, — говорит Майк Стэмфорд. Джон усмехается.

Шерлок смотрит на него в шоке. Ему нужно выбраться отсюда. Ему нужно подумать. Ему нужна темнота и тишина, нужно место без всех этих внешних раздражителей, чтобы собраться с мыслями, взять под контроль бурлящие эмоции. В лаборатории слишком светло, слишком много запахов, жужжащие приборы и слабо мерцающая лампа над головой — сплошная пытка. Знаешь, кокаин помог бы здраво мыслить и сконцентрироваться. Заткнись!

Но нет, сейчас нельзя отступать. Через несколько минут — да. Тогда Шерлок сможет скрыться в тихой комнате или в отдаленном углу здания. Сейчас он должен отыграть свою часть, иначе эта новая временная шкала тоже будет искажена. Ему нужно привлечь Джона. Если он не приедет на Бейкер-стрит, все было напрасно.

Опустив голову, глубоко вдохнув и сглотнув поднимающуюся из взволнованного, пустого желудка желчь, Шерлок пытается успокоиться, взять себя в руки. Сосредоточься на Джоне. Он — твой проводник света. Всегда был и всегда будет, в какой бы проклятой временной шкале вы сейчас ни оказались. Шерлок поднимает глаза и сосредотачивается на двух мужчинах, наблюдающих за ним с намеком на беспокойство. Он надеется, что голос звучит твердо и уверенно, когда произносит:

— Майк, можно твой сотовый? Мой сигнал не ловит.

Стэмфорд переглядывается с Джоном.

— Городской тебя не устроит?

— Предпочитаю эсэмэски.

Майк похлопывает себя по пиджаку и выдает извиняющийся звук.

— Извини. В плаще свой забыл.

— Хотите мой? — откашливаясь, спрашивает Джон.

У Шерлока невольно перехватывает дыхание, когда он подходит к протягивающему телефон Джону. Шерлок осторожно берет аппарат в руки, но на этот раз их пальцы слегка соприкасаются. Джон удивленно смотрит. В его взгляде есть что-то еще. Шерлок не уверен, что. Он почти не слушает, пока Майк представляет их друг другу. Джон смотрит на него слегка прищурившись, как будто... как будто пытается вспомнить Шерлока, как будто ищет в памяти предыдущую встречу. Этого недостаточно, чтобы сделать определенные выводы. Но очень похоже на то, будто Джон помнит его, даже если смутно и отдаленно... о, прямо сейчас открывается совершенно новое поле вопросов и вероятностей.

Шерлоку всегда было интересно, что происходит с теми, кто остается, когда его переключает обратно. Неужели они видят пустую, ни на что не реагирующую оболочку Шерлока? Нет, так ведь не может быть? Перестает ли временная шкала просто существовать в момент, когда его сознание покидает ее? Возможно. Но как это влияет на других? Он-то может вспомнить альтернативные временные участки. А они? Они им тоже снятся, возможно, более расплывчато?

Шерлок обсуждал эти вопросы с братом, единственным человеком, которому он доверяет настолько, чтобы тот не объявил его сразу же сумасшедшим. Но Майкрофт сказал, что не помнит другой временной линии, той, где Шерлок упал с дерева в саду у бабушки с дедушкой, кроме легкого ощущения дежавю. Тем не менее Шерлоку интересно, продолжают ли эти другие версии людей, затронутые сбросом, варианты Майкрофта, Лестрейда и Джона, Виктора и его сокурсников в Харроу и Кембридже, просто существовать в своих альтернативных вселенных, и остается ли в них версия его самого. В ряде сценариев он знает, что уже мертв. Или существует лишь одна реальность, и у него есть особая способность — благословение и проклятие одновременно, — перемещаться назад во времени? Все усугубляется отсутствием реальных исследований этого явления, нет науки, на которую можно было бы опереться. Нет логических объяснений. Шерлок — ученый. Он полагается на это. Он не верит ни в судьбу, ни в сверхъестественное. Тем не менее...

Осознав, что он уставился на Джона, Шерлок быстро благодарит за телефон, поворачивается к Джону спиной и начинает печатать сообщение. На этот раз что-то не так. Конечно, всегда после сброса временная шкала немного изменяется, даже если Шерлок пытается воспроизвести ее идеально. И, возможно, в том все и дело. Прошлое невозможно восстановить. Что бы ни давали ему переключения — обрекали ли его на повторное проживание моментов или даже долгих периодов жизни, — все должно иметь цель. Если это просто хаос и совпадение... нет, не может быть. Просто не может.

Спиной он чувствует любопытный, вопрошающий взгляд Джона. Если он и пялится, то не так заметно. Джон считает его не «самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видел», а человеком, представляющим большой интерес. Шерлок констатирует менее очевидное влечение, но бóльший интерес, какой он сам проявил бы к уникальному трупу. А что касается «самого красивого мужчины», действительно ли Джон называл его так?

Да, да, называл. И не шутил. Не сомневайся. Сразу же после своих слов он показал губами, языком и зубами, насколько серьезен он был. Даже если это произошло в альтернативной реальности, которая теперь исчезла, Шерлок знает, что слова Джона — и поцелуй, — останутся с ним навсегда. Он спрятал их в самой глубокой, самой защищенной части своих Чертогов разума, где они пылают, как согревающий огонь, как освещающее путь человека сквозь кромешную тьму пламя, которое останется все таким же постоянным и сильным до конца его жизни.

А сейчас задача Шерлока состоит в том, чтобы уговорить нынешнего Джона на совместное проживание и, возможно, еще один поцелуй. Но, возможно, теперь все должно произойти немного медленнее. Этот сбой вызвал сброс? Или скорость, с которой они признались в своем влечении друг к другу и действовали соответствующе? Теперь Шерлок знает, что действительно хочет Джона, но он также уверен, что если бы они в самом деле добрались до спальни, он чувствовал бы себя ошеломленным и неспособным переварить то, что обрушилось бы на него, и, вероятно, в какой-то момент прекратил бы все. Значит... теперь немного осторожнее, да?

Но сначала он должен придерживаться сценария, чтобы Джон приехал на Бейкер-стрит. Возвращая все еще пристально наблюдающему за ним Джону телефон, он спрашивает:

— Афганистан или Ирак?

–<o>–

Последующий разговор почти дословно повторяет тот, что состоялся в их первую встречу. И снова, прощаясь, Шерлок подмигивает и, улыбнувшись, убегает в коридор, где, завернув за угол, приваливается к стене. Ему еще больше нужно разобраться в своих мыслях, чем в прошлый раз. За короткий период он пережил две альтернативные временные линии. Какой из них придерживаться сейчас? Вот в чем вопрос. Будет ли разумно смешать их вместе и выбрать лучшее из обеих? Если бы он только знал. Если бы только существовал какой-то совет или научный факт, на который можно было бы опереться. Это... барахтанье ужасно, особенно потому, что еще больше осложнено его страхами и желаниями.

Как и прежде, звук неуверенных шагов и запах кофе приводят его в чувства и выдергивают из мыслей. Только на этот раз он не подпрыгивает от шока, когда Молли заговаривает с ним.

— О, привет, Шерлок. Ты в порядке?

По тому, как изучающе она смотрит, он делает вывод, что, должно быть, все еще выглядит несколько бледным и дрожащим. Даже больным. Неудивительно. Он и чувствует себя больным — смесь нервозности, голода и остаточного шока от последнего сброса, или отката назад, как он стал называть происходящее. Вселенная, должно быть, действительно ненавидит Шерлока, раз выдернула его из чертовски хорошего поцелуя с любовью всей его жизни. Он решает возненавидеть вселенную в ответ, хотя бы ненадолго.

— Да, Молли. В порядке. Я в порядке, — быстро откашлявшись, отвечает Шерлок.

Молли смотрит на него с сомнением, но воздерживается от уточнений. Она поднимает кружку.

— Твой кофе. Мне жаль, что это заняло так много времени. Кофеварка барахлит.

Я знаю, думает Шерлок, протягивая руку за кружкой.

— Спасибо, и не переживай.

Он делает глоток. Все еще слишком сладко, но сахар необходим. Ему действительно нужно питаться регулярнее. Немного молока было бы тоже неплохо. Черный кофе уже не для него. Вот как жизнь с Джоном сделала его мягким.

Молли все еще смотрит на него с любопытством. Конечно, она нервничает. Теперь Шерлок понимает, каково это — быть увлеченным (или даже влюбленным) кем-то, кто не заинтересован. Шерлок все еще не уверен, следует ли спрашивать, но, как и прежде, решает, что это должно быть частью «сценария».

— Куда помада делась?

И, как и прежде, Молли опускает глаза и слегка пожимает плечами.

— Она не очень подходит мне.

Шерлок чувствует готовую сорваться с языка колкость, но проглатывает ее. Он знает, что это ранит Молли, и что на самом деле он неоднократно причинял ей боль прямыми замечаниями, полагаясь на ее влюбленность, добрую волю, готовность дать все, что он хочет. И после Падения он продолжал причинять ей боль, несмотря на то, что она так много для него сделала. Этому надо положить конец. Будь добрым, напоминает он себе. Даже если в итоге ты навсегда попадешь в эту ужасную петлю. Будь добрым и подумай, прежде чем открыть рот. Не каждый вывод нужно озвучивать.

— Тебе и правда шло, хотя, конечно, тебе не нужен макияж, чтобы выглядеть привлекательно. Кроме того... ну, на меня это не подействовало, — произносит он, надеясь, что прозвучит мягко, Молли поймет его и не будет ждать детальных объяснений.

— Ой, — говорит она, сглатывая, краснея и выглядя... Шерлок не уверен. Разочарованной? Даже обиженной? Черт возьми, как же трудно сделать все правильно.

— То есть, — добавляет он, — мне на самом деле все равно, подкрашивает ли женщина губы помадой или нет. Есть ли на ней макияж или одежда. Или она вообще без одежды.

— Значит, это... я? — спрашивает Молли, пристально глядя ему в глаза.

— Да. Нет. Скорее ваш пол.

Она прищуривается, все понимая.

— Ты имеешь в виду?..

— Да. Не моя область. Женщины. Как и большинство мужчин, если уж на то пошло.

— Ой, — ее лицо проясняется. Шерлок не совсем понимает, почему. Она даже слегка улыбается. — Жаль.

Он чувствует, как уголки его рта начинают подергиваться в улыбке.

— Да. Спасибо за кофе, Молли.

— Не за что. Спасибо за... ну, ты знаешь. За то, что рассказал мне.

Он кивает, делая еще глоток из кружки. За углом в коридоре раздаются две пары шагов, сопровождаемые постукиванием трости. Джон и Стэмфорд покинули лабораторию. Как бы сильно он ни хотел увидеть Джона снова прямо сейчас, Шерлок чувствует, что в данный момент это было бы неправильно.

— Я забыл свою плеть, — говорит он Молли. — Я мог бы сам взглянуть на синяки, когда вернусь в морг.

— Хорошо, — говорит она, и они уходят вместе.

–<o>–

Осмотрев синяки, оставленные на теле плетью, и сделав кое-какие заметки, Шерлок возвращается на Монтегю-стрит для организации переезда. В этот раз он проделывает все более эффективно, чем в предыдущие, так что уже вечером полностью обустраивается на Бейкер-стрит, и необходимость проводить еще одну ночь в старой квартире абсолютно отпадает. Нескольким людям из его сети бездомных щедро заплатили за уборку после переезда и покраску стен. Он доверяет им, как доверяет нескольким другим людям, несмотря на плохую репутацию некоторых из них. Они никогда не подводили, зная, что он, в свою очередь, заботится о них, возможно, потому, что понимают — он не осудит их за то, как сложилась жизнь, он не ожидает, что они «встанут на ноги». Они знают: если бы не несколько разных взлетов и падений (или сбросов в случае Шерлока), он мог бы закончить так же, как и они.

Гостиная на Бейкер-стрит все еще выглядит как поле боя, заваленная полупустыми коробками и старым школьным чемоданом Шерлока. На кухне еще хуже. Но он уже чувствует себя как дома. Слишком взвинченный, чтобы остаться в квартире и начать распаковывать остальные вещи, Шерлок отправляется на поиски еды и покупает небольшую порцию рыбы с жареной картошкой в местечке дальше по дороге, которое в другом варианте реальности стало его дежурной забегаловкой, когда требовалась быстрая, дешевая, сытная еда. У него есть подозрение, что он немного нравится владельцу, хотя он никогда не поощрял и ничего с этим не делал, кроме как наслаждался очень большими порциями.

Вернувшись в квартиру, он освобождает достаточно места за столом, чтобы можно было сесть и поесть. После еды он чувствует себя лучше, слизывает соль, жир и уксус с пальцев и смотрит в окно на окрашенную оранжевым светом уличных фонарей Бейкер-стрит. Он все еще несколько потрясен беспрецедентным вторым сбросом. Это намек, что следовало придерживаться изначального сценария? Не слишком ли далеко он отклонился от него, и сброс стал предупредительным выстрелом? Но все пошло не так с самого начала, когда вовремя не появилась Молли и даже Джон отреагировал немного по-другому, его влечение к Шерлоку на этот раз было намного яснее и очевиднее. Конечно, не может произойти идеального повторения. И не должно. Перемены необходимы и хороши. И в прошлом переключения обратно всегда означали улучшения, предоставляя Шерлоку возможность что-то изменить.

Шерлок потягивает чай. Доверяй тому, что руководит этими сбросами, говорит он себе. Нет никаких доказательств, что они внезапно означают — все становится хуже. Должно быть, что-то все еще было не так и нуждается в изменении.

Он наблюдает, как из кружки поднимается пар. Да, но что, если ты попал во временную петлю и обречен повторять одну и ту же сцену раз за разом?

Он выпрямляется, сидя на стуле. Конечно, такая вероятность существует, и он не может доказать ее или опровергнуть. Он смутно припоминает фильм, который, должно быть, когда-то смотрел вместе с Джоном. Речь шла о человеке, вынужденном заново переживать один и тот же день, пока он не изменил свой образ жизни и не стал лучше. Его название как-то связано с грызуном¹... Шерлок, должно быть, удалил его, хотя фильм по какой-то причине застрял в памяти, вероятно, потому, что прыжки во времени, которые испытал главный герой, были так навязчиво знакомы.

Значит, проверка? Похоже, Шерлок должен что-то серьезно изменить, чтобы вырваться из петли, если это петля? Что ж, он уже решил быть добрее к Молли. Но дело не может быть только в ней, ведь так?

Ты можешь предотвратить убийство Дженнифер Уилсон. От этой мысли его сердце замирает. Он знает, когда и где оно произойдет. Он может позвонить Лестрейду, сразу же направить его и столичную полицию по следам Джефферсона Хоупа, поймать его до того, как он убьет леди в розовом. Шерлок откидывается на спинку стула, смотря вперед и больше не воспринимая окружающее, прокручивая в уме возможные последствия. Внезапно на него начинает давить груз ответственности. Скручивает желудок. Такого никогда раньше не случалось. Сброс несколько раз спасал его жизнь, но в прошлом они никогда не давали ему шанса, даже сил, спасти чью-то еще. А должен ли он? Должен ли позвонить в полицию? Если он сделает это, то завтра все будет по-другому. Не будет ни дела, ни погони, ни шанса сблизиться с Джоном на месте преступления. Захочет ли Джон остаться и делить квартиру с Шерлоком без соблазна азарта и опасности? И этично ли вообще думать о Джоне, о том, что в основе лежит эгоистичное желание, чтобы Джон полюбил Шерлока и переехал к нему, когда с другой стороны на карту поставлена жизнь женщины и ее можно спасти?

Но ты спасешь жизнь Джону, заставив его почувствовать себя полезным. Он был склонен к самоубийству еще до того, как встретил тебя. Ты помог ему вырваться из этого. И тем самым ты спас и свою жизнь. Джон — твой проводник света. Он делает тебя лучше, с ним ты быстрее думаешь, раскрываешь больше дел — и таким образом спасаешь жизнь многих людей, пострадавших от преступности. Подумай о тех, кому ты помог, об осужденных преступниках, которым помешал совершить еще больше преступлений. Не все расследования были убийствами. Некоторые были связаны с похищениями. Не раз ты вмешивался как раз вовремя, чтобы спасти людей, остро нуждающихся в помощи. И ты не смог бы этого сделать, не будь рядом с тобой Джона.

Значит, он должен принести в жертву Дженнифер Уилсон? Ему не нравится эта мысль. Но, с другой стороны, также не нравится и внесение настолько серьезных изменений во временную шкалу. Слишком многое поставлено на карту. Если он слишком сильно отклонится, то все, что случится дальше, совершенно непредсказуемо.

Шерлок допивает чай одним большим глотком. Нет необходимости принимать решение прямо сейчас. Время еще есть. Дженнифер Уилсон прибудет в Лондон не раньше следующего дня, да и то только ближе к вечеру. Когда ее нашли в последние два раза, было ясно, что умерла она совсем недавно. Полное трупное окоченение еще не наступило, обратная сторона воротника ее пальто была влажной. Прими решение завтра, советует себе Шерлок.

–<o>–

Шерлок плохо спит в эту ночь, несмотря на знакомое окружение Бейкер-стрит. Яркие сны вторгаются в его покой. Ему снова снится Рози, Падение, стреляющая в него Мэри, он сам, стреляющий в Магнуссена, и Джон, нападающий на него в морге больницы, принадлежащей Калвертону Смиту. Он просыпается дважды за ночь. Измученный видениями, он лежит без сна, уставившись в темный потолок, ожидая, когда успокоится сердцебиение и высохнет пот, и снова погружается в беспокойный сон.

Ранним утром ему снится поцелуй в гостиной, которую они делили вместе с Джоном. Во сне они выходят за рамки поцелуев. Прикосновение Джона не ведет к сбросу, они переходят в спальню, где Джон раздевает его и целует каждую родинку и веснушку на теле Шерлока, заставляя его чувствовать себя желанным и любимым. То, чего он никогда не испытывал на самом деле и, если быть честным с самим собой, жаждет. Сейчас Шерлок знает, что хочет этого. Хочет именно с Джоном, которому доверяет и которого тоже желает.

Шерлок просыпается вспотевшим, тяжело дышащим, ощущая болезненное возбуждение, он осознает, что правая рука уже в пижамных штанах. Он выдергивает ее, будто обжегшись, с неодобрением и раздражением глядя на палатку между ног. Одеяло исчезло. Должно быть, он сбросил его во сне с кровати. Но ему слишком жарко, чтобы почувствовать сквозняк.

Когда неподвижное лежание и попытки отрегулировать сердцебиение вместе с дыханием не помогают успокоиться и избавиться от досадной эрекции, Шерлок с рычанием вновь засовывает руку обратно. Он нечасто мастурбирует. К счастью, его либидо в основном дремлет и редко пробуждается от внешних факторов. Шерлок определенно предпочитает такой вариант. Не то чтобы он не наслаждался хорошим оргазмом время от времени. Просто в большинстве случаев становится скучно, пока достигнешь его. Он не знает, о чем думать, когда прикасается к себе. Часто он просто отвлекается и теряется в своей голове, и в конце концов проблема решается сама собой.

Но не сейчас. Возбуждение не проходит, и Шерлок начинает поглаживать себя. Смутные образы из сна, очень похожие на призрачные воспоминания о поцелуях в другой временной шкале, обеспечивают дополнительную стимуляцию, так что вскоре он чувствует нарастающее напряжение. Он думает о Джоне, посасывающем его шею, о том, как кончик его языка касается проклятой родинки, и со стоном кончает.

Вытирая о пижаму липкую руку, он лежит тяжело дыша, распластавшись по кровати. Если у него когда-нибудь появится возможность снова сблизиться с Джоном, он приклеит чертов пластырь на родинку или придумает еще что-нибудь, чтобы их не прервали и его не отбросило бы назад во время полового акта. Эта мысль заставляет его разрываться между истерическим хихиканьем и всхлипом. Сначала Джон должен снова переехать к тебе. Так что не испорти эту временную линию. Придерживайся сценария как можно лучше.

–<o>–

Шерлок проводит утро, распаковывая еще кое-какие вещи, но около полудня вспоминает, что в течение этого дня в изначальной временной шкале он также раскрыл несколько небольших дел для частных клиентов, и что ранним вечером ему все еще нужно съездить и оставить ключи от Монтегю-стрит. Во время поездки на такси из Блумсбери они застревают в пробке на Юстон-роуд в час пик. Взглянув на часы, Шерлок в шоке отмечает, что уже почти семь часов. Он не должен пропустить встречу с Джоном. Он также замечает, что упустил возможность предупредить Скотленд-Ярд о готовящемся убийстве Дженнифер Уилсон. К настоящему времени она уже приняла яд и умерла. Глядя в окно, Шерлок чувствует глубокую боль... чего-то. Сожаления? Раскаяния? Чувства вины? Ты мог бы спасти ее, но был слишком занят пустяками и забыл.

Ворча на таксиста, чтобы он, черт возьми, поторопился, повернул прямо здесь и добрался до Бейкер-стрит до семи — да, Шерлок знает, что это улица с односторонним движением, и рад заплатить любую сумму или оплатить потенциальный штраф, если их засекут, — он опускается на сидение, чувствуя себя больным. Ты обрек эту женщину. Заткнись. Она сама обрекла себя на гибель, играя в эту глупую игру с Хоупом. Она могла уйти в любой момент. Она была умна и, вероятно, тоже узнала бы фальшивый пистолет.

Они добираются до Бейкер-стрит как раз вовремя. Джон уже стоит перед 221 и, слегка нахмурившись, смотрит на окна и красный навес над кафе «Speedy’s». Шерлок оставляет таксисту очень щедрые чаевые и шагает Джону, поворачивающемуся к нему с улыбкой, которая согревает все существо Шерлока и заставляет на время испариться все его тревоги о провале с леди в розовом. Как и раньше, они обмениваются приветствиями и договариваются называть друг друга по именам.

— Дом превосходный, — говорит Джон, кивая вдоль Бейкер-стрит. — Мы его потянем? — Он поворачивается, чтобы взглянуть на кафе, снова хмурится и потирает затылок. — Почему-то это кажется знакомым. Кафе... Я не уверен, но кажется, что я был здесь раньше. Они делают этот восхитительный яблочный пирог с заварным кремом, да? — Джон нервно смеется. — Это может прозвучать странно, но здесь я ощущаю дежавю. Так что, полагаю, я был здесь.

Шерлок смотрит на него и несколько раз моргает. Это... необычно. Здесь что-то не так. Он сглатывает.

— Да. Да, у них действительно хорошая еда. Что касается арендной платы, миссис Хадсон, владелица, дает мне большую скидку. Услуга за услугу.

Он продолжает рассказывать о покойном мистере Хадсоне, и разговор возвращается в прежнее русло. Однако Шерлок очень внимательно наблюдает за Джоном в поисках других признаков узнавания. Возможно ли... нет, это невозможно. Никто другой никогда не показывал, что помнит события до сброса, никто, кроме Шерлока. И все же... О, новые данные требуют дальнейших наблюдений и экспериментов. Потому что если все правда и Джон помнит, пусть и на подсознательном уровне... это будет нечто особенное, ведь так? Но тогда и Джон особенный. Если он действительно помнит обрывки разных временных линий — подвиг, который никому другому не удался, — не означает ли, что мы действительно принадлежим друг другу?

Прекрати нести чушь о «родственных душах». Должны быть рациональные научные законы, управляющие сбросами, просто ты еще не нашел правильные. Наверняка есть какое-то объяснение за пределами непознанного... что-то, что управляет твоей — и, возможно, Джона, — судьбой. Возможно, твой разум просто безвозвратно поврежден из-за кокаина, и все происходит лишь в твоей голове. Как ты можешь доказать, что все реально, что пережитые тобой другие временные линии были реальными? Все это может быть просто одурманенное наркотиками воображение сумасшедшего.

— Шерлок, ты войдешь или нет?

Осознав, что он стоит на тротуаре, уставившись в пустоту, Шерлок быстро встряхивается, бросает на миссис Хадсон извиняющийся взгляд и взбегает вверх по лестнице в 221Б, обгоняя с трудом поднимающегося по ступеням и опирающегося при каждом шаге на трость Джона. Он вновь выражает свое одобрение по поводу квартиры, но Шерлок не упускает из виду, что тот слегка нахмурился. Узнает ли Джон и гостиную? Он провел здесь так много времени, что явно испытывал к ней эмоциональную привязанность. Так что ничего странного, если бы вид и запах вызвали какое-то дежавю-подобное узнавание.

Если даже Джон и помнит, то не упоминает вслух. Как и прежде, он быстро занимает свое кресло, устраиваясь так, как будто всегда в нем сидел, — что, по мнению Шерлока абсолютно верно. Последовавший за этим разговор, приезд Лестрейда, приглашение Шерлока поехать с ним и дедукция во время поездки на такси в Брикстон — все происходит так, как помнит Шерлок. И снова он купается в восхищении Джона и отсутствии осуждения, хотя не упускает из виду задумчивые взгляды, бросаемые на него украдкой. Они отличаются от прошлого раза, когда влечение было более очевидным. Сейчас Джон наблюдает за ним, рассеянно покусывая нижнюю губу, и размышляет.

Шерлок понятия не имеет, о чем размышляет Джон, потому как сам погружен в мысли. Когда они пересекают Воксхолльский мост, Шерлок снова чувствует, как внутри шевелится чувство вины. Она могла бы быть сейчас жива, если бы ты отреагировал достаточно быстро, если бы ты не отвлекся сегодня днем. Несмотря на то, что дела с Джоном идут хорошо и в соответствии с планом, каким-то образом эта временная шкала уже кажется неправильной. Она была мертва в изначальной — или в другой, как бы ты это ни называл, — временной линии. Ты не можешь спасти всех.

Верно, но я мог бы спасти ее.

–<o>–

Чувство вины не ослабевает, когда Шерлок кружит вокруг места преступления, делая выводы, удивляя Джона и Лестрейда и раздражая остальную команду, бросаясь на поиски розового чемодана, а после беря такси до Бейкер-стрит, чтобы уже там дождаться возвращения Джона после беседы с Майкрофтом. Шерлок настолько погружен в свои мысли — как шахматные партии, перебирая возможные варианты будущего, где Дженнифер Уилсон спасена, — что почти забывает написать Джону сообщение с предложением прийти в квартиру. И он приходит. Шерлок заставляет его написать Джефферсону Хоупу, и вскоре после этого они снова идут к Анджело. Пока они снимают куртку и пальто и садятся за столик у окна, Джон оглядывает маленький ресторан.

— Это место тоже кажется знакомым, — задумчиво произносит Джон. — Может быть, я обедал здесь однажды, прежде чем меня отправили в Афганистан.

— Ресторан открылся лишь год назад, — говорит Шерлок.

Джон кивает, но не выглядит убежденным. Анджело суетится, весело их приветствуя, обещает бесплатную еду и свечу. Джон замечает, что у них не свидание, и сразу же после этого снова хмурится. Откинувшись на спинку сиденья, он проводит рукой по волосам, вопросительно глядя на Шерлока.

— Может прозвучать странно, но я действительно чувствую, что был здесь раньше, сидел прямо здесь, ожидая чего-то или кого-то. Но этого ведь не могло быть?

Джон наклоняется вперед, понижая голос.

— Судя по тому, что ты рассказал мне о владельце, он, должно быть, все еще находился в тюрьме, когда меня отправили в Афганистан.

— Да, — соглашается Шерлок, внимательно наблюдая за ним. — Попробуй пенне. Это фирменное блюдо Анджело.

И одно из твоих любимых блюд, Джон.

— А ты не ешь?

— Я не ем во время расследования. Пищеварение замедляет меня.

— А-а, — произносит Джон, закатывая глаза в добродушной, слегка раздраженной манере, которую Шерлок знает и любит.

Однако Джон заказывает пенне. Съев половину, он начинает то, что Шерлок назвал «допросом». Сердцебиение Шерлока ускоряется. Сколько еще раз ему придется терпеть этот неловкий (но в то же время познавательный) разговор?

— Кто же тогда есть у людей в их реальной жизни? — пристально глядя на Джона, интересуется Шерлок.

Джон действует в точности по сценарию, пока не спрашивает:

— Значит, у тебя нет парня?

Шерлок удивленно смотрит на него. Не так должен протекать разговор. Джон пропустил важную его часть. И прежде чем Шерлок успевает скорректировать свои слова, у него выскальзывает:

— Почему ты спрашиваешь — или, скорее, почему ты не спрашиваешь, есть ли у меня девушка?

Джон моргает, смотрит на него, облизывая губы.

— Я... честно говоря, я не знаю. Это просто... — Он слегка качает головой, морщит лоб, как будто удивлен собственной дерзостью. — Почему-то мне показалось... Не знаю. Что это неуместно. В твоем случае.

— Имея в виду, что я выгляжу или веду себя как гей?

Джон снова моргает, ошеломленный прямотой.

— Вообще-то... да. Немного. Это теперь нормально, — быстро добавляет он.

— Сам знаю.

— Значит, ты гей? — спрашивает Джон, облизывая губы.

Шерлок пристально смотрит на него до тех пор, пока Джон не начинает ерзать и тянется за стаканом с водой, чтобы отвлечься. Его щеки пылают.

— Возможно, — наконец отвечает Шерлок. — Я не заинтересован в навешивании ярлыков на себя или свою сексуальность — то немногое, что осталось от последней. И нет, у меня нет парня.

Рефлекторно Шерлок собирается добавить, что в них он тоже не заинтересован и вообще женат на работе, хотя, строго говоря, когда речь заходит о Джоне, это не совсем верно.

В ответ Джон произносит открыто и просто:

— Хорошо.

Шерлок в шоке смотрит на него. Джон делает еще один глоток из стакана, облизывает губы и, встречаясь с Шерлоком взглядом, одаривает его такой плутоватой и дерзкой улыбкой, что Шерлок невольно чувствует, как его губы дергаются в ответ. О, он должен был догадаться. Джон в режиме флирта, и, о, он хорош в этом. Значит, у Джона нет никаких проблем или отрицания своей сексуальности в данной временной шкале. Это освежает. И очаровательная уверенность Джона невероятно привлекательна. Для Шерлока она почти так же сильна и разрушительна, как когда Джон пользуется своим чином.

Шерлок несколько раз моргает, отчего Джон весело смеется, очевидно осмелев.

— Надеюсь, я не поставил тебя сейчас в неудобное положение.

— Это просто... необычно, — качает головой Шерлок.

— Что? То, что люди флиртуют с тобой? В это я не могу поверить.

Ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо видел.

Шерлок краснеет, проклиная свой предательский транспорт.

— Обычно я не одобряю флирт. Большинство людей быстро прекращают, как только я начинаю их дедуцировать. Меня не интересуют романтические или сексуальные связи. В целом.

Джон приподнимает бровь и ухмыляется Шерлоку так, что тому сразу становится одновременно и жарко, и холодно.

— А в частности?

Шерлок с трудом сглатывает. Его взгляд скользит по красным задним фарам машины, что остановилась снаружи. Такси. Наконец-то.

— А в частности мы должны обратить внимание на это такси. Только что остановилось. Никто не садится в него и не выходит.

Джон поворачивается и смотрит в окно, все еще улыбаясь и выглядя восторженно.

— Так это он? Убийца?

— Не пялься.

— Ты же пялишься.

— Обоим нельзя, — говорит Шерлок, хватая шарф и пальто и направляясь к двери, зная, что Джон последует его примеру и забудет свою трость. Погоня началась.

–<o>–

К глубокому сожалению Шерлока, на этот раз поцелуя в коридоре не случается. Однако он все же почти происходит, что обнадеживает. Они заходят в 221, запыхавшиеся от бега и взбудораженные погоней, стоят, прислонившись спиной к стене, склоняясь друг к другу, ухмыляясь, как сумасшедшие, их плечи соприкасаются. В нужный момент Джон разражается приступом хихиканья после комментария Шерлока по поводу Афганистана. Они смотрят друг на друга, их смех затихает. Они наклоняются…

Анджело стучит в дверь. Момент упущен. Джон берет свою трость, благодарит Анджело и смотрит на Шерлока глазами, полными обещания. Приходит взволнованная вторжением полицейских в квартиру Шерлока миссис Хадсон. Они с Джоном взбегают наверх. Шерлок намерен вновь быстро раскрыть это дело, передав Джефферсона Хоупа под стражу сразу, как только тот поднимется.

Проблема, однако, в том, что Хоуп не приезжает. Или, вернее, не поднимается по лестнице. Миссис Хадсон сообщает Шерлоку, что внизу на улице его ждет такси. В тот же момент он получает сообщение с розового телефона на свой мобильный. «Поедем со мной», — говорится в нем.

Шерлок уже собирается отправить ищеек Лестрейда вниз, чтобы схватить таксиста, когда звук второго сообщения заставляет его снова взглянуть на экран телефона.

Да ладно Вам, мистер Холмс. Вам не нужна полиция, чтобы победить меня. Или нужна? Ваше такси ждет.

Прикусив нижнюю губу, Шерлок смотрит на сообщение. Все годы его мучил один вопрос: действительно ли он победил Хоупа в этой игре. Правильный ли пузырек он выбрал? Он так и не узнал. Все произошло слишком быстро после того, как Джон застрелил таксиста. Как только Шерлок понял, каким образом Джон спас ему жизнь, ему не терпелось покинуть место происшествия, чтобы не привлекать дальнейшего внимания к своему неприметному на вид компаньону с военным прошлым и незаконным оружием. Если капсулы, лежащие на полу, вообще нашли и подвергли анализам, он не узнал об этом, и в любом случае было бы невозможно восстановить, какую именно он выбрал тогда.

Но неуверенность в исходе битвы умов и ужасное подозрение, что Хоупу все-таки удалось перехитрить его, никогда не покидали Шерлока. Слова Джона из другой временной линии эхом отдаются в его голове. Они обсуждали, беспокоится ли Шерлок о том, что подумают о нем люди. Тебе было бы не все равно, если бы они сочли тебя глупым. Или неправым. О да, Джон видел его насквозь, хотя Шерлок тогда поспешно отрицал сказанные слова. Но это его слабость, возможно, самая большая. Почти непреодолимая. Он должен доказать, что он самый умный человек в округе. Потому что если нет, то что останется? Более быстрый и глубокий ум, чем у большинства других, — его самое большое преимущество.

И теперь есть шанс выяснить раз и навсегда: сможет ли он победить Хоупа в его игре, когда все остальные, все умные люди, потерпели неудачу? Шерлок бросает быстрый взгляд на Джона, который сидит за ноутбуком, уставившись в экран, где маячок розового телефона показывает, что тот находится прямо в 221Б. Как будто почувствовав, что Шерлок смотрит на него, Джон поднимает голову и встречается с ним взглядом.

— Все нормально?

Шерлок засовывает телефон в карман.

— Все в порядке.

— Как телефон может оказаться здесь?

— Не знаю.

— Попытаюсь снова. — Джон достает свой мобильный и начинает звонить таксисту.

— Хорошая идея.

Уверенный, что, как и в прошлый раз, Джон последует за ним и найдет его, Шерлок разворачивается и направляется к лестнице.

— Ты куда?

— На свежий воздух. Прогуляюсь немножко. Я скоро вернусь.

— Ты уверен, что все в порядке?

Ах, блестящий, заботливый Джон. Он едва знает меня и уже обеспокоен, что означает немедленную эмоциональную привязанность. Шерлок чувствует себя немного неловко из-за того, что оставил его. Недостаток общения... их вечное слабое место и, вероятно, причина происходящего между ними на протяжении многих лет.

— Все отлично.

–<o>–

Несмотря на знание того, что его ждет, и уже принятое решение сесть в такси к Хоупу, Шерлок восхищается убедительностью приглашения. О да, таксист точно знает, на какие кнопки нажимать, как манипулировать Шерлоком и его стремлением перехитрить всех вокруг. Даже сейчас Шерлок убежден, что было бы гораздо разумнее просто остаться на Бейкер-стрит, сообщить Лестрейду и сдать Хоупа. Но нет. Как это назвал Джон? Слабость гения? Конечно, он прав. Одно из самых слабых мест Шерлока, наряду с надменностью, высокомерием и абсолютной уверенностью в своих силах.

Настала пора признать. Во время поездки на такси он почти не слушает, о чем говорит Хоуп (во всяком случае, он уже все слышал раньше), отвлекаясь на постоянно звонящий розовый телефон, это Джон набирает номер, который в конце концов переключается на голосовую почту. Несмотря на уверенность в том, что он победит Хоупа — и в этот раз сможет доказать, — совесть Шерлока неприятно шевелится. Он достает свой телефон, колеблется, а затем быстро набирает сообщение Джону.

Колледж дополнительного образования Роланда Керра, Челси.

Общение — вот ключ ко всему. Шерлок, может быть, и гений, и явно превосходит в сфере разведки таких, как Джефф Хоуп, но он также знает по совместной жизни и дружбе с Джоном — хотя и в другой временной шкале, — насколько бесценен тот в качестве прикрытия. Следуя за Хоупом в здание, он надеется, что Джон уже в пути. Шерлок не доверяет таксисту, несмотря на то, что знает его мотивацию и предысторию. Даже в первоначальной временной шкале Хоуп был убежден, что победит. Это не может быть просто удачей или совпадением. Шерлок клянется выяснить.

Когда Шерлок сел напротив Хоупа за один из длинных столов, таксист начинает то, что называет «игрой». Шерлок наблюдает, как он достает маленькие одинаковые стеклянные пузырьки с идентичным содержимым. Они ничем не отличаются друг от друга, никакой отметки или различия в размере и цвете. Только два разных кармана, из которых Хоуп их извлекает, должны привести к разгадке. Левый и правый... он правша. Положил ли он хороший или плохой пузырек в карман, куда доминирующей руке будет легче дотянуться? Шерлок подозревает, что это должен быть левый. Проще держать в нем руку и защищать ее, оберегать от повреждений. Если из-за того, что Хоуп чаще пользуется правой рукой, стекло разобьется, а содержимое окажется в кармане, проблем ему не избежать. Кроме того, когда он заговорил о рисках, то первым делом поставил на стол пузырек из левого кармана.

Итак, это та самая. Шерлок внимательно наблюдает за ним, едва прислушиваясь к его словам. Когда Хоуп делает свой «ход», то толкает к Шерлоку стоящий справа пузырек. Значит, «хорошая»? Пустышка? Рассчитывает ли Хоуп, что Шерлок возьмет ближайшую к таксисту, — как он сделал в прошлый раз, — полагая, что Шерлок заподозрит его в двойном блефе? Хоуп — хороший игрок. Нет характерных признаков или движений, чтобы определить, лжет ли он.

И Шерлок, почти вопреки своей воле и, конечно, больше, чем в прошлый раз, когда он сидел здесь напротив таксиста, оказывается втянутым и очарованным смертельной игрой. Яд довольно быстродействующий — все, что ему известно. Вероятно, форма ботулотоксина², учитывая симптомы, присутствующие у жертв. Сначала Шерлок заподозрил цианид, но никаких следов этого яда у жертв обнаружено не было, и он не услышал особого запаха горького миндаля от Дженнифер Уилсон. Что делает ботулотоксин или подобное вещество более вероятным убийцей. Такой дозы достаточно — его необязательно должно быть много с таким видом токсина, — чтобы привести к смерти от паралича дыхания с последующей остановкой сердца.

И Хоуп знает, что Шерлок на крючке. Он продолжает насмехаться над ним, взывая к его разуму (а также кичась собственным), и продолжает говорить до тех пор, пока Шерлок не отходит от двери, куда уже успел подойти, возвращается к столу, и хватает один из пузырьков — на этот раз другой, тот, который Хоуп поставил перед ним. Однако реакция Хоупа не меняется.

— О, интересно, — говорит он, как в прошлый раз.

Шерлок наблюдает, как Хоуп берет оставшийся пузырек и откручивает крышку, поднимаясь на ноги и позволяя капсуле скользнуть к нему на ладонь.

— Думаете, вот эта? — спрашивает Хоуп. Он поднимает бело-розовую капсулу двумя пальцами, стоя напротив Шерлока, который отступает от двери. — Приступим. Правда, что вы думаете, вы меня обыграете? Вам наверняка скушно, верно? Такой человек, как вы...

Шерлок тоже открутил крышку и критически осматривает содержимое пузырька, вытащив и поднеся капсулу к свету. Хоуп продолжает говорить.

— Столько ума. Но что проку быть умным, если не можешь этого доказать, а? Вы как на игле. Но это, это то, к чему вы действительно пристрастились, не так ли? Вы сделаете что угодно, лишь бы вам не было скушно.

Шерлок наблюдает, как Хоуп медленно подносит капсулу к открытому рту. Почти в трансе Шерлок делает то же самое. В любую секунду может раздаться выстрел, пуля пробьет окно и попадет Хоупу в плечо. На этот раз Шерлок удержит свою капсулу, чтобы проанализировать ее позже. Хоуп наблюдает за ним, слегка улыбаясь.

— Держу пари, сейчас вам не скучно, мистер ‘олмс, — он кивает в сторону Шерлока, копируя его движения. Капсула касается нижней губы. Его рука слегка дрожит, Шерлок повторяет за ним.

— Хорошо, не так ли? — шепчет Хоуп и бросает капсулу в рот. Сейчас, прямо сейчас, должен раздаться выстрел. Но его нет. И он не случится. Шерлок кладет капсулу на язык и закрывает рот. На вкус она сладкая. Сахарная глазурь, растворяемая слюной для быстрого впитывания содержимого.

Он видит, как Хоуп раскусывает капсулу, затем глотает и даже открывает рот, чтобы доказать, что ее больше нет. Рот Шерлока наполняется слюной. То, что осталось от капсулы, теперь горчит. У него немеет язык. Он чувствует, как учащается сердцебиение, когда смотрит на пожимающего плечами Хоупа, выглядящего совершенно равнодушным к тому, что только что проглотил.

— Неправильный выбор, мистер ‘олмс, — произносит он с нотой ликования.

Он прав. Шерлок чувствует, как распространяется онемение вместе с головокружением, как начинает бешено колотиться сердце. Он выплевывает остатки капсулы, в то время как стеклянный пузырек выскальзывает из руки и падает на пол, не разбиваясь. Ущерб уже нанесен. Начинают дрожать руки, ноги отказываются удерживать его вес. Он покачивается, пытается сделать неуверенный шаг, спотыкается и падает. Становится трудно дышать. С большим усилием ему удается перевести свое все более невосприимчивое тело в устойчивое положение на боку. Трахея, похоже, опухает, но, вероятно, это паралич мышц, ответственный за его страдания. Смерть в результате паралича дыхания...

Шерлок всерьез паникует, задыхается и смотрит на Хоупа в отчаянии. Но тот только наблюдает за ним, как за интересным экземпляром, за жуком, лежащим на спине и пытающимся перевернуться, или как за тонущим в луже насекомым.

— Что ж, мистер ‘олмс, было очень приятно познакомиться. На этом я вас покину, — он приподнимает кепку и кивает Шерлоку.

Шерлок не может говорить, не может поднять голову, чтобы даже взглянуть на него, только наблюдает, как его ноги направляются к двери, которая в этот самый момент распахивается так, что ударяется о стену. Хоуп отскакивает назад в удивлении и шоке. Шерлок видит мельтешение коричневых кожаных ботинок и обтянутых джинсами ног, короткая борьба, и Хоуп падает на пол рядом с Шерлоком. Он видит его лицо. Тот без сознания. Джон, блестящий, блестящий Джон вырубил его.

— Шерлок! Господи, Шерлок, что он с тобой сделал?

Он чувствует руки, ощущает, как его переворачивают на спину, видит любимое лицо в поле зрения, даже когда все темнеет, глаза закрываются. Слишком поздно, Джон. Ты пришел слишком поздно. Мне жаль. Мне очень, очень жаль.

— Шерлок, черт возьми, что случилось? Ты принял яд? — Шорох ткани, Джон печатает в телефоне. — Черт, черт, черт. Да, мне нужна скорая помощь. Сейчас же. Колледж дополнительного образования Роланда Керра, Челси, здание с правой стороны, первый этаж, третья комната слева. Нет, он не дышит и просто потерял сознание. Подозрение на отравление. Я немедленно начну реанимацию. Поторопитесь.

Смутно, на грани сознания, Шерлок чувствует, как по коже лица скользит дыхание Джона, а затем ощущает его пальцы на шее, ищущие пульс. Горло... горло... не было ли там чего-нибудь... Пальцы Джона шевелятся, отчаянно пытаясь нащупать быстро слабеющий пульс. Они нажимают, сдвигаются, снова нажимают и…

Notes:

Примечание переводчика:

1 — Надеюсь, не надо пояснять, что это за фильм?:))) Дайте знать в комментариях, если не угадали, о чем речь!

 

2 — Ботулотокси́н (ботулини́ческий токси́н, токси́н ботули́зма) — нейротоксин белковой природы, вырабатываемый бактериями Clostridium botulinum. Сильнейший органический яд из известных науке органических токсинов и одно из самых ядовитых веществ. Попадание ботулотоксина в пищеварительную систему организма вызывает тяжелое токсическое поражение — ботулизм, который в естественных условиях встречается у людей, лошадей, птиц, реже — крупного рогатого скота, пушных зверей.

Clostridium botulinum способны размножаться только в условиях полного отсутствия кислорода. Как правило, это консервированные и колбасные изделия (особенно консервированные жареные грибы и заготовленные большими кусками мясо и рыба с повреждениями на поверхности). Вырабатываемый бактериями при размножении экзотоксин попадает в организм вместе с пищей, всасываясь в желудочно-кишечном тракте, воздействуя при этом на нервную систему, вызывает нарушения в работе черепных нервов, скелетной мускулатуры, нервных центров сердца. Характерны глазная симптоматика (туман, мушки перед глазами, расширение зрачка или разный размер зрачков, косоглазие), позднее присоединяются бульбарные симптомы (нарушение речи и глотания, маскообразное лицо). Смерть наступает от гипоксии, вызванной нарушением обменных процессов кислорода, асфиксией дыхательных путей, параличом дыхательной мускулатуры и сердечной мышцы.

В современной практике препараты на основе ботулотоксина (Ботокс, Релатокс, Ксеомин, BTXA, Диспорт, Нейронокс) используются для лечения гиперактивности поперечено-полосатой мускулатуры и мышц сфинктеров, гиперфункции экзокринных желез, различных болевых синдромов спастического характера. В косметологии токсин применяется для разглаживания мимических морщин, аналогичным способом — для купирования мигреней.

В XX веке при подготовке к химической и бактериологической войне разрабатывались методы производства токсина ботулизма для военных и диверсионных целей. В США во время Второй мировой войны ботулотоксин рассматривался как перспективное биологическое оружие. В военных центрах США, Англии и Канады рассматривался именно ботулотоксин типа А, который наиболее опасен для человека. Существует версия, что ботулотоксин был применен при убийстве Рейнхарда Гейдриха бойцами чехословацкого сопротивления, которых подготовили британские спецслужбы. В 1971 году Генеральная ассамблея ООН одобрила конвенцию о запрете разработки, производства и накопления запасов токсического оружия и об их уничтожении. Участниками конвенции (1985 г.) является 101 государство.

В результате многолетних исследований в 1975 году ботулотоксин типа А был принят на вооружение армии США под шифром XR, запасы которого хранятся в арсенале Пайн-Блафф в штате Арканзас. В воздухе аэрозоль эффективен как биооружие в течение 12 ч. Дегазировать XR можно только с помощью водных растворов активного хлора, растворами хлораминов или гипохлоритов. Особенно легко дезактивируют XR растворы формальдегида (токсичность снижается в 100 раз в течение минуты).
Наиболее опасно для популяции биологическое оружие в виде аэрозоля, так как токсин хорошо всасывается со слизистых оболочек глаз и верхних дыхательных путей. Защита от аэрозоля XR надежно обеспечивается противогазами и респираторами.

Технологии коррекции различных эстетических недостатков с помощью препаратов ботулотоксина имеют свои особенности. В настоящее время выделяют 5 основных стратегических направлений в эстетической ботулинотерапии в области лица и шеи:
1. Ослабление мышечного тонуса всей мышцы или отдельных ее порций.
2. Профилактика образования морщин.
3. Восстановление баланса между мышцами-агонистами и антагонистами.
4. Изменение объемов и пропорций лица.
5. Разглаживание рельефа кожи.

Существует еще два развивающихся направления в эстетической ботулинотерапии:
1. Способность прекращать функцию эккриновых желез (лечение гипергидроза — функциональное нарушение системы потоотделения, при котором человек обильно потеет. Избыточное потоотделение может быть как реакцией на внешние раздражители, так и следствием болезни.). Эккриновые железы являются основными потовыми железами человека, которые располагаются практически по всей поверхности кожи, но особенно много их на ладонях и подошвах, а также на голове, и гораздо меньше на туловище и конечностях.

2. Модуляция процессов заживления и перестройка рубцевой ткани.

Chapter 4: Ускоренная перемотка

Notes:

Большое спасибо всем, кто дочитал эту историю до сих пор и выдержал повторяющиеся неожиданные концовки. В конце этой главы будет еще одна, но последняя глава уже написана и будет опубликована, как только я раскрашу иллюстрацию (надеюсь, либо завтра, либо в четверг). Иллюстрация к этой главе на самом деле является вдохновившим меня на эту историю рисунком, или, скорее, на нее меня вдохновила gardnerhill, написавшая комментарий, который, в свою очередь, вдохновил меня написать эту историю. Так что еще раз спасибо за это.

— О… тут все изменилось.

— Не представляешь, как.

Покачиваясь, Шерлок хватается за край стола, чтобы не упасть, и глубоко прерывисто вдыхает. Сладкий, чудесный воздух. Он снова может дышать. Исчезла ужасная тяжесть в груди. Как он вообще мог называть дыхание скучным? Это самая замечательная вещь в мире. В течение нескольких мгновений он лишь жадно втягивает воздух, постепенно начиная осознавать, где находится. Лаборатория Бартса. Снова. Он только что умер, а это загробная жизнь? Нет... еще одно повторение. Должно быть. Джон, похоже, вызвал сброс, ища пульс на горле, и как раз вовремя. Шерлок знает, что даже если бы Джон делал ему искусственное дыхание все время до приезда скорой помощи, пытаясь удержать в легких воздух и помочь сердцу биться, он, скорее всего, не выжил бы.

Он пристально смотрит на заходящего внутрь, прихрамывающего и оглядывающего лабораторию Джона Ватсона. Джона, который спас ему жизнь. Вновь.

Джон встретился с Шерлоком взглядом, и тот увидел в его глазах выражение… которое невозможно описать. Удивление? Изумление? Тревогу? Узнавание? Да, определенно последнее. Но как такое может быть?

Шерлок сглатывает, не в силах отвести от Джона взгляд. В прошлый раз Джон, казалось, вспоминал обрывки из других временных линий, называя их дежавю, не в состоянии объяснить как-то иначе. Вспомнит ли он сейчас? Возможно ли, что вспомнит даже больше? И как часто они будут повторять первую встречу? Что случилось не так в прошлый раз? Ну, кроме того, что Шерлок оказался полным идиотом и фактически покончил с собой? Однако даже раньше, чем это произошло, временная линия казалась неправильной. Итак... вот мы снова встретились, думает он, молча дав себе клятву извлечь уроки из недавно совершенных ошибок, чтобы наконец разорвать петлю.

Поэтому, взяв себя в руки и выпрямившись, Шерлок откашливается и произносит:

— Майк, можно твой сотовый? Мой сигнал не ловит.

— Городской тебя не устроит?

Ну вот опять.

— Предпочитаю эсэмэски.

— Извини. В плаще свой забыл.

Джон снова переводит взгляд с Шерлока на Майка и обратно, тянется за телефоном, слегка откашливаясь.

— Хотите мой?

Подходя, Шерлок пытается выглядеть старше двенадцати, немного устрашающим, таинственным и, как он надеется, привлекательным. Внимательно наблюдает и замечает, как что-то меняется во взгляде Джона. Он прищуривается, хмурится, слегка наклоняет голову, облизывая губы. Бросает еще один быстрый взгляд на Майка, а после качает головой, словно отгоняя назойливую мысль. Шерлок берет мобильный, едва обращая внимание на набираемое текстовое сообщение, как и на слова Стэмфорда, знакомящего его с Джоном. 

Джон действительно помнит что-то, это совершенно очевидно. Но, по-видимому, не может понять, откуда. Неужели я ему снился? Он видел обрывки наших совместных прошлых/будущих жизней? Чувствует ли он, будто переживает еще одно дежавю? Есть только один способ выяснить.

— Афганистан или Ирак?

Джон коротко и нервно смеется, снова смотрит на Стэмфорда, а затем на Шерлока. Вновь наклоняет голову, изучая Шерлока, и нахмуривается.

— Извините, а мы раньше не встречались?

Шерлок чуть не расхохотался вслух, удивленный прямотой вопроса в сочетании с иронией, драматизмом и нелепостью ситуации. Не в этой временной линии, Джон.

— Нет.

— Ты сказал ему про меня, Майк?

— Ни слова, — качая головой, отвечает Стэмфорд.

— А как…

Шерлок продолжает перечислять свои менее желательные качества, как и прежде, не сообщая о привычке хранить части тел в холодильнике, проводить время от времени вонючие и несколько опасные эксперименты, а также прыгать с крыши, притворяться мертвым в течение двух лет и притягивать внимание всевозможных непостоянных и жестоких преступников. Он спрашивает, будет ли Джона беспокоить его игра на скрипке или длительное молчание, если тот решит переехать к нему.

— Тогда кто про квартиру сказал?

Шерлок говорит о Майке, который стоит и ухмыляется, вероятно, поздравляет себя с победой. О Майк, если бы ты только знал, что ты сотворил... Ты либо лучший, либо худший сводник во всем мире.

Молли не появляется, как и во время двух предыдущих повторов. Шерлок ожидает, что снова встретит ее в коридоре, как только сбежит из лаборатории. А сейчас должна последовать дедукция, чтобы внушить Джону благоговейный трепет, привлечь его и разжечь восхищение. Он уже восхищен. Смотрит на Шерлока, как будто... как будто что? Шерлок все еще не может разобрать, что видит в его глазах. Выражение на лице Джона немного отличается от того, что Шерлок помнит из предыдущих трех встреч, когда у них состоялся обмен взглядами. Сейчас Джон смотрит на него более пристально. Он явно пытается вспомнить Шерлока, постоянно роясь в памяти в поисках обрывков моментов из прошлого, которое еще не пережил. Шерлок не уверен, хорошо это или плохо. Но определенно интересно, достойно дальнейшего изучения.

— Я, — отвечает Шерлок, надевая пальто и повязывая шарф. — Утром сказал Майку, что трудно подобрать кого-нибудь в долю. А после обеда он привел своего друга, только что вернувшегося со службы в Афганистане. Я знаю, что вы военврач, комиссованный по инвалидности. У вас есть с...  брат, который беспокоится о вас, но вы не просите его о помощи, потому что он алкоголик, видимо, поэтому недавно расстался с женой. Психотерапевт считает вашу хромоту психосоматической — к сожалению, он прав. Этого на первых порах хватит, верно?

Джон смотрит на него почти так же, как и раньше. Почти.

— Как... как вы узнали об Афганистане и обо всем остальном? — с трудом произносит он. Бессознательно, если это действительно так, Джон поднимает руку, изучая слабую линию загара на запястье. Он переводит взгляд на Шерлока, чье сердце бешено бьется в груди. Что-то новенькое. Джон должен помнить сделанный вывод, или скорее объяснение Шерлока, пока они ехали на такси в Брикстон. Поездка, которая еще не произошла в текущей временной линии, но уже трижды происходила в альтернативных.

Осознав, что некоторое время смотрел на Джона в полном восхищении, Шерлок приходит в себя и сглатывает.

— Я приглядел квартирку в центре Лондона. Вдвоем нам цену осилить. Простите, мне кажется, я забыл в морге свою плеть.

Он проходит мимо Джона, направляясь к двери.

— И все? — спрашивает Джон, разворачиваясь к нему.

— Вы про что? — останавливаясь и оборачиваясь, уточняет Шерлок.

— Только встретились и сразу пойдем смотреть квартиру?

— Что-то смущает?

Джон нервно посмеивается.

— Мы ведь ничего не знаем, ни имен друг друга, ни место встречи, — он качает головой и снова хмуро смотрит на Шерлока. — На самом деле я знаю. Я знаю ваше имя. Но не знаю откуда. Вы — Шерлок Холмс, консультирующий детектив. Единственный в мире.

Джон смотрит на Майка с некоторой беспомощностью и недоверием, словно сам не верит сказанному, а затем переводит взгляд на Шерлока, который несколько раз удивленно моргает.

— Вы правы, — удается произнести ему, чувствуя себя при этом несколько сбитым с толку. Определенно что-то новое.

— И, — продолжает Джон, выпрямляясь, словно набираясь смелости с каждым словом, — вы знаете обо мне все, об Афганистане и всем остальном, — потому что продедуцировали. Вы этим занимаетесь, верно?

Он нервно проводит рукой по волосам, снова удивленно качая головой. Он усмехается, бросает еще один, почти умоляющий взгляд на Майка, который также выглядит несколько потерянным.

— Понятия не имею, откуда я все это знаю, — признается Джон. — Это почти как если... как будто вспоминаю. Но мы ведь только что познакомились, да? Как такое может быть?

— Я мог бы предложить объяснение, — говорит Шерлок. — Встретимся завтра, в семь часов. Адрес — 221Б, Бейкер-стрит, — он машет им рукой, улыбается и подмигивает Джону. — Пока!

И убегает из лаборатории.

 

–<o>–

 

На этот раз у Шерлока нет опасений, что Джон не приедет на Бейкер-стрит. Но все же он чувствует, что нужна минута тишины, чтобы собраться с мыслями. С каждым повтором становится все сложнее и сложнее. Что, черт возьми, происходит с Джоном? А только ли с ним? Остальные тоже помнят обрывки из альтернативных временных линий? Майк выглядел таким загадочным и самодовольным. Но с другой стороны, в первый раз он тоже так выглядел, вероятно, поздравляя себя с тем, что связал двух одиноких неудачников и навсегда изменил их жизни.

Как и прежде, Шерлок заходит за угол коридора, прислоняется к стене и глубоко дышит, пытаясь успокоиться, ожидая прихода Молли. Джон определенно попался — как и Шерлок. Только что произошедшее — беспрецедентно. Джон вспоминает что-то из их прошлых встреч, определенно вспоминает. Кажется, в прошлый раз он тоже вспоминал, но смутно. Теперь же образы стали намного яснее. Возможно, следует рассказать ему о сбросах, объяснить, что происходит. Нет, невозможно. Он подумает, что я сошел с ума. Он все равно так думает, и ему это нравится. В данный момент он, должно быть, ощущает, что теряет самообладание, и это не очень хорошо сочетается с суицидальными наклонностями и спрятанным пистолетом.

Шерлок складывает ладони вместе, соединяя пальцы, подносит к подбородку и размышляет. Возможно, действительно было бы правильно разъяснить Джону про сбросы, даже если это полностью изменит временную линию. В любом случае все и так уже изменилось. И кстати, об изменении временной шкалы...

— Извини, что так долго. В смысле, с кофе.

— Все в порядке, — произносит Шерлок, смотря на Молли. — Я так понимаю, кофе-машина снова сломалась.

— Ага.

— Спасибо, Молли, — он отхлебывает из кружки. — Тебе необязательно приносить мне кофе, если только ты сама этого не хочешь или идешь сделать и себе тоже. В любом случае то, что я сказал тогда в морге, было отвратительно с моей стороны, — продолжает он.

— Все хорошо, — говорит она, опуская глаза и пожимая плечами. — Я вроде как с самого начала знала, что ты не заинтересован. Я просто подумала, что все равно попробую попытать счастья.

— И это было храбро с твоей стороны. И нет, мои слова, сказанные тебе, не были хорошими. Они были снисходительными, небрежными, грубыми и даже обидными. Возможно, тебе показалось, что я не заметил или не понял, что на самом деле подразумевало твое приглашение. Возможно, у меня нет опыта в таких вещах — отношения не моя сфера, а с женщинами еще меньше, — но я не должен был так отмахиваться от тебя. А тем более заставлять, как какого-то стажера, приносить кофе, когда на самом деле ты — отличный специалист.  Мне очень жаль, Молли.

Она смотрит на него, слегка приоткрыв рот. Шерлок склоняет голову, делает глоток кофе, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Судя по всему, он немного перестарался.

— Ты имеешь в виду... — откашливаясь, уточняет Молли.

— Что я ценю тебя как друга, Молли, но, к сожалению, я не отвечу на твои романтические чувства ко мне. Я, может быть, наверное, гей. И асексуал вроде как... все еще выясняю это. Так что... извини.

Молли нервно смеется, прикусывая губу.

— Спасибо, что рассказал и что был так откровенен. Я ценю это. Я... подозревала, знаешь ли.

— Да?

— Да. В основном насчет гея.

— Почему? — спрашивает Шерлок с неподдельным интересом.

Она взмахивает рукой, слегка улыбаясь. Внезапно ранее возникшее странное напряжение между ними исчезает. Молли, кажется, испытала облегчение. Как и Шерлок. Так гораздо проще.

— Даже не знаю, — продолжает Молли. — Что-то есть такое в том, как ты одеваешься, и твои волосы, — ее глаза сияют. Она как будто даже стала выше ростом. У Шерлока создается отчетливое впечатление, что сейчас она его поддразнивает. Молли, похоже, осмелела от его признания, обрела новую уверенность в себе.

Шерлок моргает, прикасаясь к челке.

— А что с моими волосами? — интересуется Шерлок.

— Они... красивые. Однако, должно быть, требуют много ухода, чтобы не позволять им завиваться в такую влажную погоду. Ты, наверное, используешь гораздо больше средств для ухода, чем я, — она смотрит на него, и улыбка растягивает уголки ее рта. Да, теперь определенно поддразнивает.

Шерлок чувствует, что начинает улыбаться в ответ.

— Что ж, я могу дать тебе несколько советов по укладке, если хочешь, — беззаботно говорит он и взмахом руки невольно копирует все клише о геях.

— Спасибо, — смеется Молли. — Пока все в порядке.

Они пристально смотрят друг на друга. Молли чуть выше поднимает голову.

— Знаешь, я всегда думала, что ты немного придурок, из-за того, как ты обращаешься с большинством людей. Но все это притворство, не так ли? Или скорее это как щит, чтобы держать их на расстоянии. Я имею в виду людей. Я понимаю это. Вот почему я предпочитаю работать с мертвыми. Они, как правило, не так сильно действуют на нервы, ничего от вас не ожидают и все такое. Они не могут причинить тебе вреда.

Шерлок кивает, заинтригованный тем, что она, похоже, может читать его и делать о нем выводы, хотя в этой временной шкале они знают друг друга не так давно.

— Да, — отвечает он. — Точно.

Они пристально смотрят друг на друга, пока Молли не разрывает зрительный контакт, откашливается и выходит в коридор.

— Я только что проверила тело, которое ты... эм... осматривал раньше. Там уже появилось несколько интересных синяков.

— Отлично, — говорит Шерлок, вливая в себя остатки кофе. — Пойдем взглянем.

 

–<o>–

 

Позже, когда Шерлок возвращается в свою квартиру на Монтегю-стрит и, кажется, в сотый раз (хотя на самом деле только в четвертый) начинает собирать книги, одежду и лабораторную посуду для химических опытов в коробки, он размышляет о недавних встречах с Джоном и Молли. В текущей временной линии уже многое изменилось. Теперь все произошедшее разорвет проклятую петлю, или он снова напортачит, и кто-то запустит перезагрузку, которая катапультирует его обратно в лабораторию, где он услышит знакомые слова Джона? Он надеется, что нет. Однако это интригующее исследование. Что-то в самом цикле, в постоянных повторениях, похоже, связало их с Джоном каким-то новым способом. Возможно, даже специально, потому что пока, кажется, затронуло только Джона. Но Джон всегда был особенным.

Еще ребенком, когда Шерлока отбросило назад, он очень внимательно следил за реакцией окружающих. Но никто не помнил исходную временную шкалу до сброса. Они вели себя так, будто никогда не происходило ничего необычного. Даже Майкрофт и родители ничего не заметили. Шерлок специально допрашивал Майкрофта, зная, что брат не стал бы лгать о пережитом опыте. Напротив, он всегда, казалось, поддерживал экспериментальную сторону личности Шерлока (если только не были задействованы наркотики класса А) и даже послушно записывал, когда Шерлок в деталях рассказывал ему про сброс, а также предлагал книги и другие ресурсы для дальнейших исследований.

Доставая с пыльных полок пару книг по квантовой физике, кротовым норам* и общим теориям времени и пространства, Шерлок размышляет, не позвонить ли брату и не рассказать ли о петле, в которую пришлось попасть. Не то чтобы он ожидал, что Майкрофт найдет решение этой конкретной проблемы. Нет, решать Шерлоку, и только ему. Все же было бы неплохо поговорить с единственным человеком, который с самого начала серьезно относился к обстоятельствам Шерлока, никогда над ним не смеялся и не называл его странным или сумасшедшим.

Слышится звук входящего сообщения. Старый Blackberry Шерлока вибрирует в нагрудном кармане пиджака, заставляя подпрыгнуть от неожиданности и чуть не выронить книги. Сообщение от Лестрейда о расследовании с зеленой лестницей. Шерлок почти забыл о нем со всеми случившимися сбросами, испортившими временную линию. Он пишет ответ, а также сообщает Лестрейду, что, начиная с сегодняшнего вечера, его можно будет найти по адресу Бейкер-стрит, 221Б.

Переписка с Лестрейдом заставляет его вспомнить о предстоящем деле, которое Джон назвал/назовет «Этюд в розовых тонах». И снова возникает вопрос: «Что делать с Дженнифер Уилсон?» Подойдя с телефоном в руке к окну, Шерлок отодвигает пыльную занавеску, смотрит вниз на деревья и огороженную зеленую часть Рассел-сквер. Три черных такси стоят в ожидании на северо-западном углу рядом с зеленой будкой таксистов — хорошее место для дешевой чашки чая и сытной закуски, а также большой порции сплетен. Шерлок наблюдает за таксистами, которые стоят на тротуаре, курят, потягивают из кружек и болтают. Очевидно, Джефферсона Хоупа среди них нет. Шерлок не может себе представить, чтобы тот вот так проводил перерывы с коллегами. Где он сейчас? Уже планирует следующее убийство? Как он выбирает жертв? Полагается ли он на простой случай? Прошлые убийства говорят, что все именно так.

Проведя рукой по горлу, Шерлок вспоминает ужасное чувство удушья, когда тело стало отключаться. Отчаянный голос Джона звенит у него в ушах. Яд Хоупа — самый отвратительный яд. Ужасный, болезненный способ умереть. Ты можешь избавить Дженнифер Уилсон от этой участи. Ты можешь ее спасти.

И на этот раз я ее спасу. К черту временные линии. Так будет правильно.

Глубоко вдохнув, Шерлок кивает сам себе. Приняв решение, он чувствует легкость и спокойствие. Он подумает о специфике позже, составит план на завтра — желательно с участием Джона. Взглянув на часы, Шерлок тяжело вздыхает. Вскоре раздастся звонок в дверь, возвещая о прибытии членов сети бездомных — надежной команды Шерлока по переезду. Тогда лучше пошевелиться, в буквальном смысле.

 

–<o>–

 

Вечером, после распаковки вещей и общего обустройства на Бейкер-стрит (снова), Шерлок заказывает китайскую еду на вынос. Вновь присев за стол, он медленно ест димсам¹ и жареную лапшу, изучая на ноутбуке расписание поездов. Дженнифер Уилсон приедет на вокзал «Паддингтон»² завтра во второй половине дня. Поезда из Кардиффа отправляются каждые полчаса, значит, она может прибыть на любом из двух или даже трех поездов. А после сесть в такси к Хоупу, чтобы добраться до Брикстона — если это вообще был ее конечный пункт назначения, — или спуститься в метро, а затем поймать такси от станции «Брикстон»? Слишком много вероятностей. Будет чрезвычайно трудно перехватить ее и предупредить до того, как она сядет в черное такси.

Тогда было бы предпочтительнее устроить засаду в Лористон-Гарденс. Так Джон сможет получить свою дозу впечатлений и даже ощущение опасности. О да! Это так же хорошо, как погоня по крышам Сохо — как минимум. А теперь вопрос: как все провернуть? Ни с того ни с сего попросить Джона приехать в Брикстон? Слишком рискованно. Лучше подготовиться к встрече на Бейкер-стрит, чтобы сначала предоставить ему возможность осмотреть квартиру, а затем пригласить с собой спасать женщину.

Шерлок улыбается, довольный планом. И набирает сообщение Джону.

Кое-что произошло. Встретимся завтра в час дня, а не в семь вечера, на Бейкер-стрит, 221Б, если удобно. Если неудобно, все равно приезжайте к этому времени. Может быть опасно. ШХ

Он заваривает на кухне чай, когда на столе в гостиной слышится сигнал телефона. Шерлок бросается к нему, чтобы проверить. Сообщение от Джона. Сердце Шерлока начинает биться быстрее.

Мистер Холмс? Как вы узнали мой номер?

Шерлок улыбается, видя знакомый номер на экране. По всему телу разливается тепло от мысли, что он обменивается сообщениями с Джоном. Странно, но тот никогда раньше не интересовался, как у Шерлока оказался его номер.

Я написал себе с вашего телефона, тогда, в лаборатории Бартса. О, и зовите меня Шерлок. ШХ

Следовало бы догадаться, Шерлок. Тогда я — просто Джон .

Я знаю, думает Шерлок, и его улыбка становится шире. Приходит еще одно сообщение от Джона. 

Завтра в час дня мне подходит. Но все же, что это за «может быть опасно»? Дело?

Да. Мне не помешала бы твоя помощь. ШХ

Почему моя?

Отставной военный хирург с боевым опытом — я бы сказал, ты как нельзя кстати. Не забудь взять пистолет. ШХ

Пауза. Шерлок представляет себе потрясенное выражение, появившееся на лице Джона, и ухмыляется.

Какой пистолет?

Нелегальный. В ящике твоего стола. ШХ

Еще одна пауза. Вероятно, Джон проверяет, на месте ли оружие.

Откуда, черт возьми, ты о нем знаешь?

Консультирующий детектив, помнишь? ШХ

Да, но...

Я все объясню завтра. ШХ

Ладно. Хотя твои методы немного жутковаты. Читал про тебя в Интернете.

Что-нибудь интересное? ШХ

Я бы сказал, да. И это довольно странно. Ты утверждаешь, что можешь сделать вывод о людях, просто посмотрев на них. Сомневаюсь, что поверил бы, если бы ты не проделал того же со мной. Но то, что ты вычислил обо мне, — было совершенно невероятно. И почти все в точку.

Спасибо. Обычно люди говорят не так. ШХ

А как говорят люди?

Пошел к черту. ШХ

Идиоты.

Действительно. ШХ

Ты все свои сообщения подписываешь?

Да. ШХ

:D

Увидимся завтра, Шерлок. Спокойной ночи.

Спокойной ночи, Джон. ШХ

Шерлок возвращает телефон на стол, не прекращая улыбаться от уха до уха, его омывает теплом. О, как же ему не хватало беззаботного подшучивания с Джоном и перебрасывания сообщениями. Это так же великолепно, как и мягко поддразнивать друг друга, сидя в креслах перед телевизором, или препираться по поводу домашних дел. Он бросает взгляд на кресло с подушкой «Юнион Джек». Скоро Джон снова займет свое законное место. И на сей раз Шерлок позаботится о том, чтобы он остался. Так или иначе.

 

–<o>–

 

Ночью Шерлоку снова снится Рози и склонившийся над ним, умоляющий его продолжать дышать Джон, Мориарти со своим певучим голосом, смотрящая ему прямо в глаза и стреляющая в грудь Мэри и помогающая ему после Падения Молли. Он несколько раз просыпается, дезориентированный, зачастую тяжело дышащий, и вновь погружается в беспокойный сон. Лежа на спине после очередного преждевременного пробуждения и уставившись в темный потолок, он задается вопросом, как долго еще будет продолжать видеть такие сны. Шерлок знает, что это не совсем кошмары, скорее старые временные линии, цепляющиеся за подсознание, или даже наоборот — отказывающиеся быть забытыми. А что же тогда реально? — гадает он. Эта реальность, что происходит прямо сейчас? Или я все еще сплю? А может, я умер? Возможно, покончил с собой из-за передозировки в те времена, когда еще принимал наркотики, и это какая-то форма загробной жизни... или чистилище?

Шерлок усмехается и переворачивается на бок, плотнее закутываясь в одеяло. Чистилище и вся эта чушь — для тех, кто верит. Он — нет. Нет, сейчас все достаточно реально: приглушенный шум раннего утреннего уличного движения снаружи, бульканье старых труб, шипящий и вздыхающий за углами здания и дребезжащий в оконных стеклах ветер, лающая во внутреннем дворике лиса, разворошившая несколько мусорных баков. Это знакомые звуки Бейкер-стрит — звуки дома. Не хватает только тех, что доносились из спальни наверху. Но он надеется, что завтра вечером и они присоединятся к симфонии 221Б.

Улыбаясь, Шерлок вновь засыпает.

 

–<o>–

 

За утро он распаковывает еще несколько коробок, потом отвозит ключи от своей старой квартиры и возвращается на Бейкер-стрит. Принимает душ, надевает сливовую рубашку, которая, как он знает, нравится Джону, и проводит полчаса, тщательно бреясь и пытаясь укротить свои кудри. А после расхаживает по гостиной, как тигр в клетке, пока стук во входную дверь не заставляет его броситься в ванную, чтобы в последний раз проверить, как лежат волосы. Сейчас только тридцать шесть минут первого. Джон явился рано.

Миссис Хадсон открывает входную дверь. Шерлок сообщил ей о прибытии Джона. Похоже, она осталась довольна тем, что может заполучить нового жильца. Что неудивительно. Шерлок, возможно, очень сильно хвалил Джона.

— Входите же, доктор Ватсон, — приветствует она его. — Я — Марта Хадсон, домовладелица. Шерлок наверху. Вы хорошо добрались?

— Да, спасибо. Очень удобно, что «Бейкер-стрит» так близко. Дом превосходный.

— О да. Но не беспокойтесь об арендной плате. Я даю Шерлоку большую скидку. Знаете, однажды он оказал мне большую услугу. О, а вот и он, — добавляет она, улыбаясь и указывая наверх, где Шерлок вышел на лестничную площадку.

— Привет, Джон, — говорит он, — поднимайся.

Джон улыбается ему, на самом деле улыбается. Шерлок чувствует, как мышцы лица дергаются, и он, поддаваясь искушению, улыбается в ответ, намеренно игнорируя проницательные взгляды, которые миссис Хадсон бросает на них двоих.

— Привет, Шерлок, — говорит Джон и начинает подниматься по лестнице, помогая себе тростью. Шерлок возвращается в гостиную, смотрит, как Джон переступает порог, и отмечает, что у него перехватило дыхание. Джон стоит, озираясь по сторонам, забыв о своей палке, и какое-то странное выражение пробегает по его лицу. Это... может ли это быть... узнаванием?

Миссис Хадсон суетливо заходит в комнату следом за ним.

— Что скажете, доктор Ватсон? — спрашивает она.

Джон моргает, разворачивается к ней, хмурится и, вновь моргая, сглатывает.

— Она... — Он фыркает, слегка качает головой, как будто не верит своим глазам, и нерешительно улыбается. — Она великолепна, — наконец удается произнести ему, голос странно напряжен, — она... идеальна. — Он оглядывается вокруг, осматривая беспорядок, и переводит взгляд на Шерлока. — Вижу, ты уже въехал?

— Да.

— Наверху другая спальня есть, если вам разные спальни нужны, — щебечет миссис Хадсон.

— Разумеется, что за шутки? — спрашивает Джон, разворачиваясь к ней и хмурясь.

— О, не волнуйтесь, здесь публика всякая. У миссис Тернер живут однополые супруги.

Джон снова хмурится, прищуриваясь. Шерлоку интересно, не вызвали ли у него слова миссис Хадсон еще одно неосознанное воспоминание. Джон медленно подходит к камину, останавливается перед «своим» креслом и смотрит на него сверху вниз. Он поворачивается к Шерлоку, выглядя сбитым с толку, почти беспомощным.

— Это может показаться странным, — начинает говорить Джон, — но что-то есть в этом месте... — Он качает головой, потирая свободной рукой затылок.

— Надеюсь, вы не возражаете против обоев или черепа? — спрашивает миссис Хадсон.

— Нет, с обоями все хорошо, — заверяет Джон. — Они... чудесные, правда. Стильные. И против черепа не возражаю. Не первый виденный мной. Я просто... Мне кажется, что уже был здесь раньше. Нет, не совсем... точно. Такое чувство, будто я жил здесь раньше. Но я знаю, что это не так. Хотя квартира кажется такой знакомой. Череп... его зовут Билли, да? — указывая на каминную полку, спрашивает Джон.

Он бросает взгляд на Шерлока, который смотрит на него, распахнув глаза.

— Верно, — произносит он.

— Видишь? — беспомощно пожимает плечами Джон. — Я не могу этого объяснить, но я... Кажется, я кое-что знаю. Но понятия не имею откуда.

— Думаю, что могу объяснить, — говорит Шерлок. — Нам выходить через минуту, в любом случае.

Миссис Хадсон разочарованно вздыхает. Похоже, она не против растерянного состояния Джона, и Шерлок отчаянно любит ее за это.

— О, так скоро уходите? Я собиралась приготовить вам, мальчики, чашечку чая, но только сегодня, имейте в виду, я вам не домработница.

— Позже, миссис Хадсон, — обещает Шерлок. — Произошло нечто, требующее нашего немедленного внимания.

Миссис Хадсон качает головой, улыбается и всплескивает руками.

— Всегда спешит. Мой благоверный был точно такой же. Еще одно дело, Шерлок?

— Да.

— Что-то связанное с этими серийными самоубийствами, о которых пишут в газетах?

Шерлок замечает, как Джон вытягивается по стойке «смирно».

— Да.

— Это его забавляет, — миссис Хадсон хлопает Шерлока по руке. — О приличиях не забудь.

Шерлок усмехается, наклоняясь, чтобы чмокнуть ее в щеку.

— Кого они волнуют! В игру, миссис Хадсон, в игру! Пойдем, Джон.

 

–<o>–

 

Вскоре после того, как они сели в такси, рядом друг с другом, и едут в Брикстон, Шерлок чувствует на себе взгляд Джона. Поворачиваясь к нему, он замечает, что Джон выглядит смущенным.

— Я надеюсь, миссис Хадсон не подумает, что я сумасшедший или что-то в этом роде, — говорит он. — Должно быть, мои слова звучали так, будто я свихнулся. Но то, что я сказал, — правда. Я действительно чувствую, будто жил в твоей квартире. В ванной комнате лазурная плитка, верно? А в спальне наверху есть шкаф из темного дерева. И дверной молоток у входной двери обычно немного набок.

Шерлок внимательно изучает Джона и кивает. Сердце бешено колотится.

— Все правильно.

— Это еще не все, — произносит Джон, раздраженно вздыхая и проводя рукой по волосам. — Последние несколько ночей мне снились сны. Обычно они о том, как меня подстрелили в Афганистане, или о чем-то другом, связанном со службой. Или странные сны из тех, где я вернулся в школу и нужно написать экзамен без подготовки или без одежды. Но в последнее время мне снится, как я кормлю уток, а в это время маленькая девочка держит меня за руку — девочка, которую я не знаю и которую я никогда раньше не видел, но которая кажется странно... знакомой. Любимой, если это правильное слово. Я знаю, что она каким-то образом важна для меня. Я подумал, что она может быть Гарри, моей сестрой — кстати, это единственное, что ты вывел неверно. Но эта девочка — не Гарри. Иногда в этих снах я стою на тротуаре перед Бартсом и смотрю на крышу, зная, что скоро произойдет что-то ужасное и что я не смогу это предотвратить. Мне снится кровь на асфальте, я держу чью-то руку, пытаюсь нащупать пульс, которого нет, — и это не похоже на то, что я пережил в Афганистане. Эта квартира мне тоже снилась. Возможно, именно поэтому она показалась такой знакомой. Обои, камин, два разных кресла перед ним. Все это было там, в моих снах. И самое странное — и, пожалуйста, пусть тебя это не... знаешь... шокирует или обидит, — мне снился ты. Ничего... эм... неуместного или... неприличного. Просто обычные вещи: вместе едим то, что купили на вынос, или спорим, кто будет мыть посуду. Иногда мы куда-то бежим или прячемся и ждем. Или, как сейчас, едем в такси.

Джон качает головой, опускает плечи.

— Господи, я, должно быть, кажусь тебе полным психом. Я хожу к психотерапевту, как ты и вычислил вчера. Но я еще не говорил ей об этих снах и странных... дежавю. Возможно, у меня посттравматическое расстройство и другие проблемы с психикой, но я почти уверен, что я не... кем бы я ни был. Шизофреник или кто-то еще.

— Ты не сошел с ума, Джон, — быстро заверяет его Шерлок, сопротивляясь внезапному желанию взять его руку в свою, сжать или положить обе руки на колено Джона. — И это не твой посттравматический синдром. У меня нет объяснения, почему на тебя это так повлияло, но у меня может быть объяснение, почему ты вдруг вспоминаешь или видишь во снах то, что с тобой не случалось.

Он делает глубокий вдох, пристально смотрит на Джона, как он надеется, искренним взглядом.

— Ты помнишь, потому что все действительно случилось с тобой, но не в этой временной линии.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Джон, пристально смотря на Шерлока. — Не в этой временной линии? Их много? Это что-то о квантовой теории?

— Возможно. Я еще не нашел научного объяснения. Но суть в том, что при определенных обстоятельствах у меня есть возможность заново переживать некоторые моменты жизни. Меня переключает в прошлое. Обычно это затрагивает только меня. Я сохраняю воспоминания о старых временных линиях, тех, из которых меня вырвало. Но в последнее время я, кажется, попал во временную петлю или во что-то похожее, переживая вновь одни и те же несколько дней, которые всегда начинаются с нашей вчерашней встречи в лаборатории Бартса.

— Значит... ты хочешь сказать... мы встречались раньше?

— Да.

— Больше одного раза?

— Да. Сейчас уже четвертый.

— Вот черт! — тихонько присвистывает Джон. — Это похоже на фильм «День сурка», где тот парень застревает во временной петле.

— Действительно. Мы вместе смотрели фильм в другой временной линии, поедая индийскую еду на вынос.

— Да? Ого! — Джон поднимает голову, изучая Шерлока. — Значит... мы действительно, в самом деле встречались раньше, да? Ничего себе. Хотя в этом есть смысл и объяснение моим странным снам. Я думаю, мы жили вместе в 221Б. Вот почему квартира кажется такой знакомой? И мы... что? Вместе раскрывали преступления? То, что я продолжал видеть во снах? Бегали повсюду, подстерегали и ловили преступников?

— Да, — улыбается Шерлок. — Мы ели еду на вынос и препирались из-за домашних дел, которыми в итоге занимался ты, большую часть времени.

Джон пристально смотрит на него, так знакомо и замечательно, что Шерлоку приходится отвести взгляд. Однако улыбку скрыть не получается.

— Да иди ты! Нет, я этого не делал, — возражает Джон.

— Делал.

Джон посмеивается, но вскоре снова становится серьезным.

— Это не объясняет другие образы во снах. Маленькая девочка. Сцена в Бартсе. Там случилось что-то плохое, да?

Шерлок склоняет голову.

— Да. А девочка — она твоя дочь, или была ей, Джон.

Джон удивленно втягивает сквозь зубы воздух.

— Моя дочь? Но... У меня нет детей, по крайней мере, я о них не знаю. А во снах ей по крайней мере два или три года. Как это может быть... как, Шерлок?

— Розамунд Мэри Ватсон родилась/или родится в январе 2016 года. На тот момент ты женат на женщине по имени Мэри. Твоя жена умирает через некоторое время. После периода отчуждения вы с Рози возвращаетесь жить на Бейкер-стрит. Прежде чем я попал в эту временную петлю и вернулся в конец января 2010-го, мы подошли к 2018-ому. Я пережил несколько таких сбросов на протяжении всей своей жизни, но в основном короткие периоды времени. Минуты, возможно, несколько часов. Но никогда годы, не говоря уже о стольких годах.

— Черт побери, — говорит Джон, пристально смотря на него. — Должно быть, это был настоящий шок. Восемь лет... Ух ты.

— Ты мне веришь? — спрашивает Шерлок, изучая Джона.

Джон спокойно встречает его любопытный взгляд.

— Знаешь, если бы ты просто рассказал мне, я мог бы подумать, что ты морочишь мне голову, или поискал бы скрытые камеры. Но после того, с чем я столкнулся в последние несколько дней и ночей... это единственное объяснение, действительно имеющее смысл. Так что... да, я тебе верю.

Он откидывается на спинку сиденья и тихо посмеивается.

— Или, возможно, мы оба абсолютно ненормальные. Дочь... Ничего себе. Тебе придется побольше рассказать мне о ней.

— Так и сделаю. Расскажу тебе все, если хочешь. Но не сейчас. У нас есть неотложное дело.

Джон усмехается. Для человека, только что столкнувшегося с такой необычной судьбой, он выглядит удивительно расслабленным, принявшим ситуацию. Но это Джон, напоминает себе Шерлок. Джон, который застрелил человека, спасая твою жизнь и зная тебя при этом совсем недолго, который не раздумывая следовал за тобой, какая бы опасность ни ждала впереди, который всегда принимал даже самые глупые твои идеи всерьез, человек, которому ты причинил боль, и кто причинил тебе боль в ответ так, как могут ранить друг друга только близкие люди.

— Верно, дело, — кивает Джон. — Кстати, куда мы направляемся?

— Брикстон, Лористон-Гарденс.

— Место преступления?

— Надеюсь, что нет. Если все получится, мы предотвратим преступление и спасем женщину от убийства.

— Ничего себе. — Джон встревоженно выпрямляется на сидении. — Как ты... подожди. Ты знаешь, что должно произойти, потому что это уже случалось раньше, так?

— Да. Однако в прошлом я не смог защитить эту женщину. Мне, нам, удалось задержать лишь ее убийцу. В некотором роде. На этот раз я намерен добиться большего.

— Хорошо, — кивает Джон. — Возможно, в этом вся суть... переключения. Как в фильме «День сурка». Петля отпустила человека, когда со временем ему удалось сделать жизнь других людей лучше и когда он перестал быть эгоистичным засранцем.

Шерлок слабо улыбается.

— Что ж, в прошлом перезагрузки позволяли мне... пересмотреть некоторые принятые решения. Они несколько раз спасали мне жизнь.

— Ты думаешь, в тех других временных рамках было что-то не так, и тебя переключило обратно для улучшения?

— Возможно.

— Ну, спасение жизни женщины теперь, когда у нас есть шанс, звучит как правильный поступок, — заявляет Джон, кивая сам себе. Он на мгновение задумывается и хмурится. — Она случайно не одета в розовое, та женщина, которую мы собираемся спасти, а? Потому что в мыслях только что возник образ женщины в розовой одежде и такого же цвета туфлях, лежащей в заброшенном доме, и я склонился над ней в какой-то голубой… штуке.

— Именно это и произошло в другой временной линии — Скотленд-Ярд пригласил меня взглянуть на тело, и ты последовал за мной. «Голубая штука» — это защитный костюм криминалистов.

— Боже, надо же. И сейчас эта женщина все еще жива?

— Надеюсь, да, — отвечает Шерлок, наслаждаясь внезапно взволнованным видом Джона. Тот выглядит заинтересованным и настороженным, позабыв о трости рядом с собой, словно идущая по следу ищейка. Капитан Ватсон, готов к битве.

— Что мы собираемся делать? — спрашивает Джон, энергично кивая.

— Спрячемся в доме, где было совершено убийство в альтернативных временных линиях, и дождемся, когда приедут убийца и жертва, а затем вмешаемся. — Шерлок говорит тише, чтобы таксист не мог подслушать. Он наклоняется ближе к Джону, практически шепча ему в ухо, и получает приятный побочный эффект — запах Джона заполняет нос на вдохе. — Ты ведь взял свой пистолет, не так ли? Он может нам понадобиться.

Джон тихо фыркает, закатывая глаза, и тоже наклоняется ближе.

— Ты же знаешь, что он нелегальный.

— Знаю. Он у тебя в куртке?

Джон пристально смотрит на него и хмыкает.

— Да.

— Хорошо.

Прищурившись, Джон глядит на него. Шерлок приподнимает бровь, и этого хватает Джону, чтобы прыснуть со смеху — пронзительное хихиканье, которое так любит Шерлок. Он тоже не может удержаться от смеха, пока у него не перехватывает дыхание, когда он встречается взглядом с Джоном. Выражение на лице Джона изменилось на что-то более темное и... голодное. Зрачки расширены, но это не из-за тусклого света в салоне такси. Джон облизывает губы. Его взгляд скользит по Шерлоку, чей желудок вытворяет странное сальто, к которому вроде бы уже следовало привыкнуть, но по ряду причин этого не произойдет. Ну вот опять...

 

–<o>–

 

Шерлок хотел почувствовать окрестности и понаблюдать за такси Хоупа, потому они проходят последние несколько сотен ярдов от Брикстон Хай-стрит³ и подходят к заброшенному дому в Лористон-Гарденс, пустому и безмолвному, где в предыдущих временных линиях умерла Дженнифер Уилсон. Такси пока не видно. Улица пустынна, если не считать рыжего кота, сидящего на столбике забора и лениво разглядывающего их с Джоном. Поднялся ветер. Скоро начнется дождь, прошедший в Кардиффе, когда Уилсон села на поезд до Лондона.

Джон изучает тихую улицу. Он выглядит напряженным и настороженным, готовым к опасности. Сейчас, когда он как следует отвлекся, хромота, похоже, почти его не беспокоит. Он даже оставил свою трость в такси и забыл о ней. Шерлок улыбается про себя.

Вдоль тротуара припарковано всего несколько машин. В соседних домах не видно признаков жизни. Шерлок считает, что большинство их обитателей на работе. Облагораживание еще не добралось до района, хотя цены на жилье, должно быть, уже растут. Шерлок гадает, что стало с этим домом, с почти везде заколоченными окнами и заросшим садом. В 2018-ом он должен быть/будет полностью отремонтирован и, вероятно, продан с большой прибылью. Однако сейчас, при дневном свете, дом выглядит еще более запущенным, чем в тот раз, когда он был освещен и кишел полицией.

— Это здесь? — с сомнением спрашивает Джон. — Выглядит совершенно заброшенным.

— Да, в этом весь смысл. Хорошее тихое место для убийства, по крайней мере, так убийца описал свой выбор мест.

Джон качает головой, тихо фыркая.

— Ты так странно говоришь об этих прошлых или будущих событиях. Ты уже привык к переключениям, да?

— К ним никогда по-настоящему не привыкаешь, — отвечает Шерлок. — Сброс всегда случается, когда я этого не ожидаю. И чем дольше период, стертый сбросом, тем больше он сбивает с толку.

— Да-а, могу себе представить. Восемь лет... это так... — Джон качает головой. — Если бы я сейчас вернулся в 2002 год, и все произошедшее в Афганистане внезапно исчезло... ого! Даже представить себе не могу, что бы я чувствовал.

— У меня было время и много практики, чтобы научиться жить с этим, хотя этот длинный сброс и даже эта временная петля для меня новы.

— Как они происходят, эти сбросы? Ты не упоминал об этом.

Шерлок еще раз оглядывается по сторонам. Такси по-прежнему не видно.

— Давай зайдем внутрь, и я все объясню.

 

–<o>–

 

Замок на двери был сломан. Внутри пахнет сыростью, ощущается слабый запах сигаретного дыма и чего-то кислого (вероятно, марихуаны). Пока они медленно и тщательно осматривают комнаты с облупившимися обоями и остатками сломанной мебели на первом этаже, Шерлок обнаруживает признаки недавнего посещения. Остатки мусора свалены в углах и выброшены в камины.

— Похоже, здесь кто-то не так давно был, — размышляет Джон, кивая в сторону пустых пакетов из-под чипсов, сигаретных окурков и наполовину сгоревших свечей, лежащих рядом с чем-то отдаленно похожим на обрывки обертки от рождественских крекеров и бумажных шляп⁴. — Сквоттеры⁵ устроили рождественскую вечеринку?

Шерлок кивает, направляясь обратно в холл с вычурной плиткой на полу и чугунными перилами. Джон следует за ним.

— Судя по всему, да. Давай поднимемся наверх. Окна там не забиты, и мы сможем наблюдать за дорогой. Дженнифер Уилсон умерла на третьем этаже.

— Эта лестница... выглядит знакомо, — тихо говорит Джон.

— Очевидно, — говорит Шерлок. — Ты был здесь со мной. Первое место преступления, которое мы посетили вместе, — он не упоминает, что эта конкретная лестница также преследует его и в обычных снах, и в кошмарах. Она — часть его Чертогов разума, а под ней, в подвале, в обитой войлоком камере прикованы цепями как Мориарти, так и вся нерешительность Шерлока, неуверенность в себе. Иногда им удается вырваться на свободу и посеять хаос в упорядоченной структуре.

Поднявшись наверх, они занимают комнату рядом с той, куда Хоуп приведет Уилсон. Стена, разделяющая их, частично разрушена. В ней проделаны дыры. Без ослепительного неонового света, используемого криминалистами для освещения места преступления, комнаты выглядят мрачными. Некогда модные обои свисают полосами и лохмотьями, в углах растет плесень, а паутина придает всему жуткий вид. Очень мало дневного света проникает сквозь грязные окна. Шерлок присаживается рядом с одним из них и протирает стекло, чтобы выглянуть наружу. Джон стоит рядом с дверью, наблюдая за лестницей.

— Как думаешь, нам долго придется ждать? — спрашивает он.

— Недолго. Они должны прибыть с минуты на минуту.

— Какой у нас план? Как поступает убийца? — Джон на мгновение задумывается. — Это как-то связано с ядом, верно? Серийные самоубийства, о которых я читал в газетах.

— Да.

Вкратце Шерлок рассказывает об «игре» Хоупа, о том, как он заманивает своих жертв, угрожая им поддельным пистолетом, но в основном апеллируя к их интеллекту, гордости и склонности к опасности, желанию доказать, что они умнее его.

Когда он заканчивает, то замечает, что Джон задумчиво наблюдает за ним через всю комнату.

— Ты ведь тоже играл с ним в эту игру? — спрашивает он наконец. — Я помню... на самом деле я помню кое-что. Это сбивает с толку. Я... Мне снилось, что я вижу тебя и какого-то парня, стоящими друг напротив друга, и ты подносишь что-то ко рту. Я крикнул, а потом... Думаю, что застрелил этого человека. Все это очень расплывчато и неясно. Но я видел и другую сцену, где я открываю дверь, а ты лежишь на полу, и я знаю, что ты умираешь, а я пытаюсь помочь тебе и...

Он встряхивается и проводит рукой по глазам.

— На этом все... заканчивается. Я больше ничего не помню.

— Потому что та конкретная временная шкала заканчивается именно на этом, — сглатывая, произносит Шерлок. — Это был последний повтор перед тем, как меня переключило на текущий. Я был идиотом. Я сыграл в эту игру и проиграл. Выбрал не ту капсулу. Ты запустил сброс, Джон, и таким образом спас мне жизнь.

— Как?

— Все дело в этой родинке, — говорит Шерлок, указывая на горло. — Если прикоснуться к ней при определенных обстоятельствах, произойдет сброс. Хотя и не всегда. Я пока не выяснил все параметры или научные законы, если таковые существуют. Но сильные эмоции, похоже, играют свою роль, и прикосновение должно произойти, когда я этого не ожидаю. Я сам, например, не могу запустить сброс.

Джон смотрит на него, стоя у двери. На мгновение Шерлок думает, что уже перешел границы готовности Джона поверить ему. Но потом тот улыбается и качает головой.

— То есть ты говоришь, что у тебя на горле кнопка сброса? Серьезно?

— Да. Серьезно.

— Это безумие.

— Несомненно.

— И удивительно. Это совершенно великолепно. Значит... если мы здесь облажаемся, я могу... не знаю... отвлечь тебя и нажать кнопку, и у нас будет еще один шанс?

— Я... Я никогда не смотрел на это с такой точки зрения, но в принципе, да. Хотя никогда не знаешь, сработает ли это, и куда, а особенно в когда, меня сбросит. А ты можешь не вспомнить, как в прошлые разы. Впрочем, все недавно тобой описанное было событиями из двух разных временных линий. Что удивительно, ты вспомнил отрывки из обеих.

— Как ты думаешь, может ли это быть из-за временной петли? — размышляет Джон. — Ты сказал, что мы вроде как повторяем одни и те же действия. Может быть, мы сейчас застряли в этой петле вместе до тех пор, пока не найдем ошибку, которую должны исправить, и тогда сможем вырваться.

— Я надеюсь на это. Только так можно много раз переезжать.

— Да, могу себе представить, — весело смеется Джон. — Особенно когда у кого-то так много странных вещей, как у тебя. Сколько принтеров в 221Б?

Шерлок смеется в ответ, наслаждаясь знакомой перебранкой.

— Достаточно, чтобы создать одну идеально работающую машину, как только я разберу и соберу их все, — он бросает взгляд в окно. Неподалеку от дома остановилось черное лондонское такси. Шерлок поднимает руку и тянется за телефоном во внутреннем кармане пальто. — Замолкаем. У нас гости, — говорит он, начиная писать Лестрейду.

 

–<o>–

 

— Знаешь, ты можешь убрать пистолет, — раздается женский голос со стороны лестницы. — Я знаю, что он ненастоящий.

— А другие не знали.

— Ясно.

Шерлок мрачно улыбается, прижавшись к стене рядом с одним из отверстий. Джон прячется за дверным косяком их комнаты, держа пистолет наготове. Он бросает быстрый взгляд на Шерлока и облизывает губы. Он полностью в своей стихии и совершенно счастлив. А как иначе? Тут все, что ему необходимо: напряжение, опасность, волнение. Джон Ватсон вернулся на поле боя.

Шерлок безумно любит его в такие моменты. Он тоже скучал по острым ощущениям погони, он и Джон против всего мира — или убийцы-таксиста, в данном случае. В 2018-м, хотя они все еще время от времени раскрывали преступления вместе, слежки, подобные этой, стали редкостью. Они всегда помнили о Рози, и, хотя миссис Хадсон или Молли с удовольствием проводили иногда с ней время, Шерлок заметил, что Джон стал гораздо более осторожным и ответственным, не бросался навстречу опасности так беспечно, как раньше. И Шерлок, если быть честным, вел себя точно так же, всегда помнил о своей клятве Джону и Рози (и Мэри, но в основном Джону). В каком-то смысле они оба были родителями для маленькой Ватсон. Неофициально, конечно, хотя статус Шерлока был повышен до законного опекуна.

Он слегка мотает головой, отгоняя навязчивые мысли. Сконцентрируйся.

— Тогда почему ты решила поехать и поиграть? — спрашивает Хоуп, когда Дженнифер Уилсон входит в комнату, где умерла в прошлом.

Она поворачивается к нему.

— Любопытство? Посмотреть, смогу ли я победить тебя? Ты выглядишь очень самоуверенным.

— Как и ты. Ну что ж, это подойдет? — Хоуп следует за ней, жестом охватывая всю комнату.

— Не слишком элегантно, — замечает она, разглядывая облупившиеся обои и пыльные половицы, и вновь поворачивается к Хоупу. — Ладно, тогда что это за «игра разума», о которой ты все время твердил?

Хоуп жестом приглашает ее последовать за ним к камину, где начинает рассказывать об игре. На протяжении всего длинного и чрезмерно драматичного повествования Дженнифер Уилсон внешне выглядит скучающей, хотя Шерлок замечает, что за деланным спокойствием она скрывает сильное волнение и напряжение. Он полностью понимает, что она, должно быть, чувствует, поскольку был в такой же ситуации раньше. Шерлок подкрадывается ближе к дыре, чтобы рассмотреть получше два маленьких пузырька, которые Хоуп поочередно ставит на грязную каминную полку. О, даже наблюдать, как кто-то другой играет в эту игру, захватывающе. Он все еще убежден, что перед последним сбросом выбрал верный пузырек, хотя и оказался не прав.

Чувствуя на себе взгляд Джона, Шерлок ненадолго переключает на него внимание. Джон тоже переместился и теперь стоит ближе к двери в другую комнату, готовый переступить порог и остановить Хоупа, если возникнет необходимость. Он хмурится, очевидно, размышляя над тем, что говорит таксист потенциальной жертве. Джон бросает взгляд на Шерлока, слегка качает головой и одними губами произносит: «Чушь собачья».

Шерлок ухмыляется. Великолепный Джон. Он бы не попал в ловушку Хоупа. Он был бы более практичен и менее убежден в превосходстве своего интеллекта и сообразительности. Он бы не стал играть. А Шерлок... попытается ли он сделать это снова? Он пристально следит за Уилсон, наблюдает, как она изучает два одинаковых пузырька. О да, она умна. Слишком умна на свою голову, как Шерлок и другие, все, кого Хоуп убил таким образом.

Краем глаза Шерлок видит, что Джон двигает рукой. Он что-то пишет на грязной двери: «ПРИНЦЕССА-НЕВЕСТА»⁶.

Шерлок хмурится. Название кажется знакомым. Это... книга? Фильм? Возможно, он смотрел это вместе с Джоном? Принцесса... пираты... великан и человек в дешевом костюме крысы... Джон засыпает, положив голову на плечо Шерлока, его дыхание обдувает кожу на шее... шестипалый мужчина... битва умов... две чашки и…

О, это блестяще, великолепно. Ну конечно. Они обе отравлены. Хорошей капсулы не существует. Каким-то образом Хоуп сделал себя невосприимчивым, возможно, у него есть противоядие или он даже принял его заранее. Вот как он всегда выигрывает. Шерлок смотрит на Джона и кивает, показывая, что понял. Это была недостающая часть, единственный кусочек информации, ускользавший от него ранее. Странно, но в прошлом он никогда не просил отчета о токсикологии тела Хоупа. В конце концов, причиной смерти явно было огнестрельное ранение. И, конечно же, потребовался Джон, его проводник света, чтобы сделать решение конкретной загадки видимым.

— А это, — таинственно говорит Хоуп, пододвигая один из пузырьков к Уилсон, — это и есть ход.

Несмотря на то, что Джон выглядит готовым ворваться и закончить игру прямо здесь и сейчас, он сдерживается, видя, как Шерлок поднимает руку. Он хочет посмотреть, какой пузырек выберет Уилсон. Она колеблется, с любопытством наблюдает за продолжающим говорить Хоупом:

— Я дал хороший пузырек или плохой? Можешь взять любой.

Уилсон тихо смеется.

— Должно быть, именно сейчас я должна уйти, — сухо заявляет она.

— Да, — говорит Хоуп. — Но знаю, что ты этого не сделаешь. Ты хочешь поиграть. Хочешь увидеть, сможешь ли победить меня. Ты умна — или, по крайней мере, так думаешь. Ты веришь, что раскусила меня.

— То же самое можно сказать и о тебе, ведь так?

Она определенно наслаждается этим, наслаждается острыми ощущениями. Шерлок прекрасно ее понимает. Он также наслаждался ими. Уилсон протягивает руку, колеблется и убирает ее. Слегка наклоняет голову, наблюдая за Хоупом.

— Где подтверждение, что на самом деле этот пузырек хороший? Насколько я знаю, обе капсулы могут быть отравлены.

Хоуп слабо улыбается, пожимая плечами.

— Это все часть игры, верно?

Джон слегка шевелится, стоя рядом с дверью, вероятно, начинает нервничать. Шерлок снова качает головой.

В другой комнате Дженнифер Уилсон, похоже, приняла решение. Она тянется к пузырьку, стоящему ближе к противнику.

— О-о-о, интересно, — звучно растягивая слова, произносит Хоуп. Он берет другой и отвинчивает крышку, позволяя капсуле скользнуть в руку, поднимает ее, держа в пальцах. Уилсон делает то же самое. Хоуп одобрительно кивает. — Тогда, может быть, примем наше лекарство?

Чувствуя прилив адреналина, Шерлок молча подходит к Джону, кивает, чтобы он следовал за ним, и выходит в другую комнату.

— На вашем месте я бы сначала проконсультировался с врачом, — говорит он громким и уверенным голосом. И Хоуп, и Уилсон подпрыгивают от шока. Уилсон роняет капсулу, которая отскакивает от деревянных половиц и приземляется где-то в грязи у камина. Она выглядит смертельно бледной, смотря на двух прибывших.

Хоуп, однако, приходит в себя с удивительной легкостью. Когда Джон делает к нему шаг, он наклоняется, поднимает фигурку зайца, стоящую рядом с камином — судя по очевидному весу, это дверная ручка, — и швыряет в Шерлока. Прежде чем Шерлок успевает отреагировать, к нему бросается Джон, отталкивая с траектории полета тяжелого предмета. Тот врезается в стену, оставляя заметную вмятину. Слишком близко от головы Шерлока. Оба оступаются. Требуется мгновение, чтобы обрести равновесие, но к этому времени Хоуп уже развернулся на каблуках и направился к лестнице.

— Дерьмо, — шипит Джон, встает на ноги и бросается за ним. Шерлок следует его примеру, вскакивая следом, крича: «Не прикасайтесь к капсуле!» сбитой с толку Дженнифер Уилсон, которая смотрит на него широко раскрытыми глазами, но кивает.

Хоуп с Джоном уже добрались до второго этажа и бегут дальше. Шерлок мчится за ними, перепрыгивая через две, а то и три ступеньки, спотыкаясь и почти теряя равновесие на одной неровной ступеньке возле площадки первого этажа. Хоуп и Джон уже там и таксист вместо того, чтобы направиться к входной двери, вбегает в комнату с заколоченными окнами и декоративным камином, которая когда-то могла быть гостиной. Раздается грохот, проклятия Джона, и слышны еще несколько шагов. Шерлок помнит, что в этой комнате все еще стоял старый стул как один из последних оставшихся предметов мебели. Очевидно, Хоуп бросил его в Джона. Зная, что комнаты на нижних этажах разделены дверями, Шерлок, как только добирается до первого этажа, бежит по коридору дальше, туда, где в прежние времена была кухня. Он поворачивает налево в то, что осталось от гостиной, и практически сталкивается с Хоупом, который сражается с Джоном Ватсоном во всей его красе. Джон вооружен ножкой сломанного стула, в то время как Хоуп схватил лежащую у камина кочергу. Они обмениваются ударами на манер дуэли, что выглядит довольно зрелищно. Джон явно превосходный фехтовальщик, хотя таксисту по чистой случайности и, возможно, из-за отчаяния, удается парировать большинство его ударов.

— Брось кочергу, Хоуп, — окликает его Шерлок. — Полиция уже в пути. Для тебя игра окончена.

Хоуп издает хриплые звуки, которые, наверное, должны означать смех. Он запыхался и явно устал, чаще спотыкается, движения кочерги становятся более беспорядочными. Джон все еще выглядит свежим. Ему удается загнать Хоупа в угол.

— Вы п‘нятия не имеете, да, мистер ‘олмс?

— Отчего же? Ты меня знаешь?

— О да. Был на вашем сайте много раз. Блестящие материалы. Вы и вправду гений.

Шерлок выпрямляется. Джон все еще размахивает ножкой стула, держа ее в левой руке, выглядя при этом довольно свирепо — со взъерошенными волосами и ярко блестящими глазами, — и очень, очень привлекательно. Он больше не вытаскивал пистолет, очевидно, убежденный, что в нем не возникнет необходимости.

— Да, — легко отвечает Шерлок. — А ты не так умен, как думаешь. — Как по команде, по коридору эхом разносятся звуки открываемой двери. — Это, должно быть, полиция.

Хоуп ругается себе под нос, торопливо переводит взгляд с Шерлока на Джона и обратно на Шерлока, очевидно, пробуя решить, будет ли разумно попытаться прорваться. Но потом Шерлок вспоминает, что с аневризмой Хоупа его дни сочтены. Шерлок гадает, не могло ли волнение, беготня и драки повысить кровяное давление настолько, чтобы лопнул поврежденный кровеносный сосуд. Хоупу нечего терять.

Шаги приближаются.

— Лестрейд, мы в гостиной, вторая дверь налево, — зовет Шерлок. — Наш серийный убийца все еще несколько нервничает… о, а теперь он безоружен. Отлично, Джон.

Пока Шерлок говорил и Хоуп временно отвлекся, Джон прыгнул вперед, ударил Хоупа ножкой стула по коленям, сбил с ног и вырвал кочергу из руки. Он пинает его сзади для пущей убедительности и отступает. Хоуп чертыхается и отплевывается, поднимаясь с пола и прижимаясь к стене, садится, но не делает никаких попыток снова встать на ноги.

Лестрейд и несколько вооруженных офицеров появляются за спиной Шерлока, в то время как остальные, во главе с Донован, приближаются со стороны гостиной. Лестрейд останавливает их поднятой рукой.

— Шерлок, что, черт возьми, происходит?

— Мы только что поймали тебе убийцу, — улыбается Шерлок. — Этот человек, Джефферсон Хоуп, несет ответственность за три так называемых «серийных самоубийства», которые, конечно, вовсе не были самоубийствами, как я все время тебе говорил, но ты не слушал. Мы наткнулись здесь на мистера Хоупа, когда он совершал четвертое убийство. Жертва, дама в розовом, находится наверху. Возможно, ей понадобится помощь, так как она, вероятно, пережила небольшой шок.

Лестрейд хмуро смотрит на Шерлока, открывает рот, чтобы что-то сказать, но потом закрывает. Затем он бросает взгляд на Джона, который роняет кочергу и ножку стула и отступает назад, сцепив руки за спиной, в то время как вперед выходит Донован, чтобы остановить сопротивляющегося Хоупа.

— Кто это «мы»? — резко спрашивает Лестрейд. — А это кто такой? — Он указывает на Джона.

— Доктор Джон Ватсон, бывший военврач, мой сосед по квартире, — говорит Шерлок.

Лестрейд недоверчиво смотрит на него.

— Сосед по квартире?

— Да. В моей новой квартире на Бейкер-стрит. Догоняй. Я вчера отправил тебе новый адрес.

Донован фыркает. Ну, разумеется.

— У тебя появился сосед?

Шерлок вздыхает, вздергивает подбородок, но прежде чем успевает отбрить ее резким замечанием, Джон подходит ближе к Шерлоку и спокойно говорит:

— Да, у него.

Донован оценивающе смотрит на него, оглядывается на Хоупа и качает головой.

— Ну, надеюсь, вы знаете, во что с ним ввязываетесь.

— Пока нет, — улыбается Джон, — но с нетерпением жду возможности выяснить.

— На самом деле мне тоже интересно это выяснить, — перебивает Лестрейд. — Как, черт возьми, ты узнал, что убийца и его жертва собирались прийти сюда, Шерлок? Когда я получил твое сообщение про это место, я подумал, ты меня разыгрываешь.

Шерлок быстро обменивается взглядом с Джоном, затем пожимает плечами.

— Ты знаешь мои методы. Считай это предчувствием. Хорошее тихое место для убийства. Кроме того, я знал, что это, должно быть, таксист, и что-то в этом меня напрягло. Будьте осторожны, — затем он обращается к офицерам, которые помогают закованному в наручники Хоупу подняться на ноги: — Не заставляйте его волноваться. У него в мозгу аневризма, которая может лопнуть в любой момент, хотя, по-видимому, этого не произошло, ни когда он пытался отравить даму наверху, ни когда он напал на нас, ни когда его преследовал и поймал доктор Ватсон.

Лестрейд с любопытством наблюдает за ним и Джоном.

— Ты много чего не говоришь мне. Давайте, вы двое, вы направляетесь со мной в Ярд для дачи полных показаний. Но сначала мы заглянем наверх, чтобы найти ту леди в розовом, о которой ты говоришь.

 

–<o>–

 

К Дженнифер Уилсон уже подошли несколько офицеров, направившихся наверх, чтобы обезопасить дом. Она выглядит несколько бледной и потрясенной, но слегка успокоившейся. Шерлок советует Лестрейду поручить своим людям поискать две капсулы, которые должны лежать где-то на полу или в камине. Они сопровождают Уилсон на улицу, где другие офицеры обыскивают такси Хоупа, вытаскивая из багажника небольшой розовый чемодан, предназначенный буквально на одну ночь.

Шерлок подходит, заглядывает в машину, затем наклоняется и поднимает что-то из-под водительского сиденья. Он возвращается к Уилсон и протягивает ей предмет. Мрачно улыбаясь, Дженнифер Уилсон берет розовый телефон. Слегка прищурившись, она наблюдает за Шерлоком.

— Еще раз спасибо вам. Вы вмешались как раз вовремя. Но кто вы такой и как вы узнали о таксисте?

Шерлок переглядывается с Джоном, который с трудом сдерживает усмешку.

— Шерлок Холмс, консультирующий детектив. Инспектор Лестрейд попросил меня расследовать эти «серийные самоубийства», — объясняет Шерлок. — Я выяснил, что все предыдущие жертвы ездили на такси до конечного пункта. Осталось просто найти нужного таксиста.

Она кивает, выглядя все еще неуверенной и несколько сомневающейся. Помни, она очень умна. Ее нелегко обмануть.

— Это не объясняет, почему вы и ваш напарник оказались в доме до того, как мы туда приехали. Совпадение? Я так не думаю.

— Вы правы, — слабо улыбается Шерлок. — Но, если бы я сказал вам правду, вы бы не поверили. Так что давайте просто назовем это удачей. Или скорее... вторым шансом. Кстати, хорошая идея — подбросить ему телефон и чемодан. Уловка сработала бы, но только после того, как вы были бы уже мертвы. — Он изучает ее. — Почему вы вообще приняли предложение Хоупа? Вы знали, что, по всей вероятности, умрете — следовательно, оставили свой телефон в его машине. Дело ведь не только в том, чтобы победить в его глупой игре?

Она опускает глаза, колеблется, затем качает головой.

— Сейчас... не лучшее время.

— Для вас? Из-за состояния вашего брака?

Она вскидывает на него резкий взгляд.

— Откуда вы об этом знаете?

Шерлок кивает на ее обручальное кольцо.

— Единственное украшение, которое вы носите и которое не чистили регулярно.

— Я не знала, что это так очевидно, — фыркает она.

— Только тем, кто внимательно смотрит.

Он собирается спросить, подавлена ли она из-за умершей дочери, но передумывает. В этой временной шкале у него нет возможности узнать о Рейчел.

Она бросает взгляд через плечо на полицейские машины и снующих вокруг офицеров.

— Что вы скажете полиции?

— Правду, конечно, — пожимает плечами Шерлок. — В основном. Послушайте, возможно, это не мое дело — говорить такое, и вы можете пренебречь моим советом, но, возможно, вам следует обратиться за консультацией. По поводу вашего брака... и несчастья. И не пытайтесь в будущем перехитрить таксистов-убийц.

— Спасибо, — тихонько смеется она и кивает. — Однако я должна посоветовать вам то же самое. Похоже, вы слишком умны, ради вашего же блага. Вы ведь наблюдали за мной там, наверху? Вы могли бы вмешаться гораздо раньше, но вы и ваш напарник ожидали. Почему? Чтобы посмотреть, чем закончилась игра, конечно. Если бы вы были на моем месте, мистер Холмс, вы бы тоже сыграли.

— Да, сыграл бы, — признается Шерлок. Я уже играл. И проиграл, как и вы.

Она мрачно улыбается и поворачивается к Джону.

— Я также благодарю и вас, мистер...

— Доктор Ватсон. Не стоит благодарности. Возможно, в будущем вы будете поосторожнее с такси.

— С этого момента в Лондоне я буду ездить только на автобусе, — смеется она. — Присмотрите за ним. Он немного идиот. Умный, но все равно идиот, — она указывает на краснеющего против своей воли Шерлока, тронутого намеком, что он и Джон... что-то такое в ее взгляде. Что они принадлежат друг другу.

— Да, я начинаю думать, что так и есть, — смеется в ответ Джон.

 

–<o>–

 

Шерлоку неудобно и очень непросто давать показания в офисе Лестрейда. Тот знает, что часто выводы Шерлока о людях граничат с необъяснимым и сверхъестественным, особенно когда он способен предсказать, что случится в ближайшем будущем, основываясь лишь на дедукции. Это даже более впечатляет, чем реконструкция произошедшего в прошлом. В большинстве случаев есть логическое, научное объяснение, и Шерлок с радостью расскажет любому, кто готов его выслушать. Но сейчас ситуация иная. На этот раз Шерлок раскрыл дело и поймал убийцу не с помощью умозаключений, а основываясь на знании, что должно произойти.

Конечно, он не может рассказать об этом Лестрейду, который на протяжении всего времени дачи показаний подозрительно на него смотрит. Он убежден, что Лестрейд верит только половине сказанного. В частности, как и должно быть, его раздражает вопрос, как они с Джоном оказались в Лористон-Гарденс как раз в то время, когда приехали Хоуп и Уилсон. Наконец Шерлок теряет терпение. Он перегибается через стол и рычит:

— Послушай, я не могу объяснить все так, чтобы ты поверил. Назови это предчувствием. Или удачей. Мы поймали твоего убийцу, не так ли?

— Да, поймали, — трет рукой глаза Лестрейд. — И я не хочу показаться неблагодарным, Шерлок. Я знаю, ты можешь вытворять удивительные вещи с помощью дедукции. И я доверяю тебе. В целом. Я просто хочу убедиться, что ты не сделал ничего противозаконного, хорошо? Особенно если ты втягиваешь других. Ты же знаешь, что я уже и так хожу по очень тонкому льду, позволяя тебе работать с нами. Так что... Обвинение во взломе и проникновении предъявлять не буду, хотя и знаю, что ты вскрыл замок, но разрушать тут уже нечего. Есть ли что-нибудь еще, что я должен знать? О тебе и докторе Ватсоне, присутствующем здесь?

Двое упомянутых обмениваются взглядами. Джон прикусывает губу.

— Я ударил Хоупа ножкой стула, но лишь для того, чтобы вывести его из строя и обезоружить.

— Сомневаюсь, что он будет выдвигать обвинения, особенно потому, что напал на вас первым, — успокаивает его Лестрейд. — Он странный, этот Хоуп. Немного фаталист, но, возможно, это и понятно, учитывая его диагноз.

— Спроси его о спонсоре, — говорит Шерлок. — Он не просто так устроил серию убийств, чтобы доказать, что он умнее своих жертв. За каждое убийство его отдельно живущей семье переводились деньги. Спроси его об этом. Спроси его о Мориарти.

— Что или кто это — Мориарти? — спрашивает Лестрейд, в то время как Джон выпрямляется на стуле, пристально глядя на Шерлока. Шерлок уверен, что это имя вызвало еще одно воспоминание. Я объясню позже, одними губами говорит он Джону, и тот откидывается обратно на спинку стула.

— Что ж, это твоя работа — выяснить, не так ли?

— Шерлок…

— Мы закончили с этим? Нам с Джоном необходимо окончательно договориться по поводу аренды с нашей домовладелицей.

— Если только ты ничего не хочешь добавить, то да, — вздыхает Лестрейд. — Распишись здесь. И вы тоже, доктор Ватсон. Однако вам обоим, возможно, придется прийти завтра снова, в зависимости от того, что мы узнаем от Хоупа и будут ли нам нужны дополнительные разъяснения. А пока — прочь с глаз моих. И спасибо.

 

–<o>–

 

— Итак, я твой новый сосед по квартире, да? — спрашивает Джон, когда они выходят из здания Нового Скотленд-Ярда, и Шерлок оглядывается в поисках такси.

Шерлок поворачивается к нему.

— Ты сказал, что тебе понравилась квартира и что она показалась тебе знакомой. Ты больше не хочешь переезжать? — Он замечает легкий намек на отчаяние в своем голосе и закрывает рот.

— Мне действительно понравилась квартира, — отвечает Джон, шутливо толкая Шерлока в плечо. — Более того, я сразу почувствовал себя там как дома. Так что да, конечно, я буду жить в ней с тобой. Как сказала розовая леди, похоже, кто-то должен присмотреть за тобой. Потому что ты склонен быть немного безрассудным, глупым и вообще идиотом. То есть, когда ты не гений.

Шерлок посмеивается, на сердце у него легко, а желудок снова вытворяет кульбиты.

— Говорит человек, сразившийся на дуэли с серийным убийцей ножкой от стула.

Джон улыбается ему, широко и лукаво. От этого с внутренностями Шерлока происходят еще более интересные вещи.

— Ага, это говорит тот человек, — он бросает взгляд на часы. — Знаешь, мы не так уж далеко от моей нынешней квартиры. Ну... вернее, комнатушки. Если хочешь, мы могли бы забрать вещи. Их не так уж много. Она была полностью меблирована, так что мне не пришлось привозить с собой многого. Что-то все еще хранится у сестры, но в последнее время они мне были не нужны и не понадобятся сегодня. Итак, что скажешь? Поможешь мне переехать? А после этого, думаю, было бы неплохо поесть. Кофе с печеньем, что нам дали в полицейском участке, пока хватает, но вечером я бы не отказался от приличной еды.

Шерлок лучезарно улыбается ему. Как всегда, Джон абсолютно великолепен.

— Да, давай заберем твои вещи. А что касается ужина, я как раз знаю подходящее место.

 

–<o>–

 

Комнатушка Джона в Бермондси⁷ такая же унылая и убогая, как и представлял себе Шерлок. Когда они поднимаются на лифте на шестой этаж муниципального дома семидесятых годов постройки и идут по гулкому коридору, вдоль которого выстроились одинаковые двери, Шерлок понимает, что в предыдущих временных линиях он никогда не видел квартиру Джона. Когда стало ясно, что Джон хочет переехать в 221Б, тот сам организовал свой переезд. Шерлок почему-то не помог.

А сейчас он стоит позади Джона, пока тот отпирает дверь, а затем с подавленным выражением на лице кивает Шерлоку, приглашая следовать за ним внутрь. Шерлок понимает, что Джон смущен. Это место наводит тоску. Однако тут чисто и функционально, с очень небольшим количеством личных вещей в пределах видимости. Полная противоположность эклектичному хаосу на Бейкер-стрит. Неудивительно, что Джону не терпится сбежать из этого бежевого ада.

— Рядом со шкафом есть сумка и маленький чемодан, — говорит Джон. — Если хочешь, можешь начинать. Туда должно все поместиться. Все, с чем я пришел, не купил ничего нового. Я просто напишу электронное письмо своему арендодателю и расторгну контракт. — Он оглядывается, и лицо просветляется. — Я действительно рад выбраться отсюда. Стены тонкие, как бумага, по крайней мере, мне так кажется. Слышно абсолютно все из соседних квартир. Кроме того, в коридоре чертовски шумно. Слышен каждый шаг, и каждый раз, когда кто-то входит или выходит, чертова пожарная дверь с грохотом захлопывается. Неудивительно, что здесь мне снятся кошмары.

— Что ж, должен сообщить, что 221Б нельзя назвать спокойной, как и меня.

— Да, я... помню, — улыбается ему Джон. — Ты играешь на скрипке, а иногда разговариваешь сам с собой или вообще молчишь. И еще... Там ведь что-то не так с трубами? И в моих снах на стене гостиной есть то, чего нет сейчас. Что-то желтое... смайлик? С отверстиями от пуль. В любом случае мне все равно. Знаю одно: когда я вошел в твою квартиру, то впервые за много лет почувствовал себя непринужденно — вероятно, потому, что в другой временной шкале я жил в ней и наслаждался этим. Все это вспомнилось, когда я увидел ее сегодня утром.

Шерлок опускает голову и отводит взгляд, краснея. Он абсолютно разделяет чувства Джона по поводу 221Б, но удивлен, что Джон высказывает их настолько свободно. В целом нынешний Джон гораздо более открыт и общителен, чем предыдущие Джоны, с которыми столкнулся Шерлок. Освежающе. Не нужно дедуцировать соседа по квартире и делать обоснованные (или не очень) предположения о его эмоциональном состоянии. Это может быть полезно для дальнейшего развития их отношений.

Слегка улыбнувшись самому себе, Шерлок открывает шкаф и начинает собирать одежду.

 

–<o>–

 

— Выглядит знакомо, — комментирует Джон, когда они подходят к небольшому ресторану в Сохо. После того, как они оставили вещи Джона на Бейкер-стрит, Шерлок предложил прогуляться, хотел снова почувствовать Лондон 2010-го.

Шерлок лишь улыбается и придерживает для Джона дверь. Официант Билли приветствует их и провожает к столику у окна. Шерлок наблюдает, как Джон окидывает долгим взглядом помещение, пока они снимают верхнюю одежду. Анджело суетится, весело приветствуя Шерлока, пожимая ему руку и хлопая по плечу.

— Все, что есть в меню, за счет заведения. Угощаю тебя и твоего дружка.

Шерлок прикусывает губу и опускает голову, наблюдая за Джоном сквозь ресницы, готовясь к неизбежным словам отрицания, что Джон не на свидании с Шерлоком. Но, к его удивлению, Джон ничего не говорит. Он просто поднимает брови, глядя на Шерлока, в то время как Анджело продолжает рассказывать, как они познакомились и как Шерлок помогал ему в прошлом. Он улыбается Джону и Шерлоку.

— Я принесу свечу, чтобы было романтичнее.

Джон качает головой, тихо посмеиваясь.

— И это тоже кажется странно знакомым. Я так понимаю, мы уже бывали здесь в прошлом... ну, в других временных линиях, верно?

— Да.

Возвращается Анджело и ставит на стол маленькую чайную свечку, показывая им большой палец правой руки в жесте одобрения.

Джон хмуро смотрит на свечу и переводит взгляд на Шерлока.

— Всегда со свечой?

— Да. Анджело настаивает, — закатывая глаза, отвечает Шерлок.

— Значит, обычно ты приводишь сюда своих кавалеров? — кивает Джон.

Шерлок пристально смотрит ему в глаза.

— Лишь одного.

Джон не отводит взгляд. Между губ ненадолго появляется язык, смачивая их. Прерывисто вздохнув, Джон прерывает зрительный контакт, который, по-видимому, становится слишком напряженным. Он берет меню, что принес Анджело, и начинает просматривать, хотя Шерлок уверен, что на самом деле он не читает.

— За все эти годы и во всех временных линиях, — наконец начинает Джон, опуская меню и бросая на Шерлока острый, вопрошающий и все же немного неуверенный взгляд, — были ли мы когда-нибудь?..

— Что?

— Ты знаешь.

— Нет, не знаю.

Джон раздраженно фыркает. Он наклоняется ближе, понижая голос.

— Парой? — спрашивает он хриплым шепотом. — Мы когда-нибудь были... вместе? В романтическом смысле. Или просто... трахались. Друзья с привилегиями, что-то в этом роде.

Шерлок пристально смотрит на него, гадая, как выглядит выражение его лица для Джона, и качает головой.

— Нет.

Джон откидывается назад и недоверчиво смотрит на него.

— В самом деле?

— Да.

— Но ты сказал... — Джон проводит рукой по волосам, — ты сказал, что мы жили в одной квартире, даже растили ребенка, моего ребенка, вместе. И каким-то образом мы, кажется... не знаю... связаны друг с другом во времени и пространстве. Это должно что-то значить. И, — он снова наклоняется вперед, пристально смотрит на Шерлока, а щеки и особенно уши заалели, — и ты мне нравишься, Шерлок. Очень сильно.

— Ты мне тоже нравишься, Джон. Отношения... это сложно. Наше представление друг о друге заключалось в том, что ты не гей, а я женат на своей работе. Как только мы это выяснили, не важно, правда это была или нет, то придерживались этого. Кроме того, многое произошло за эти восемь лет нашего знакомства. Не все было положительным. На самом деле многое было болезненным, грустным и совершенно ужасным. Но мы выстояли и, я думаю, были на пути к исправлению нашей почти разрушившейся дружбы. А потом произошел сброс.

Джон кивает, слегка нахмурившись, вероятно, ища в сознании обрывки снов и воспоминаний.

— Что-то произошло в Бартсе, не так ли? Что-то ужасное. Ты... умер, да? Или я так думал. Я оплакивал тебя очень долго.

— Да. А потом я вернулся, и... тебе было трудно простить меня за то, что я сделал, за то, что заставил тебя поверить, что покончил с собой. А потом ты женился, и у тебя родился ребенок, и твоя жена оказалась не той, кем мы все ее считали. Затем она умерла, по-настоящему, и некоторое время мы вообще не разговаривали, потому что ты винил меня в ее смерти, я винил себя, и ты винил себя, и... — Шерлок машет рукой. — Это было не самое лучшее время. Но у нас были друзья, и психотерапия, и маленькая Ватсон. Каким-то образом все снова начало налаживаться. Вы с Рози вернулись на Бейкер-стрит, мы вместе ходили в парк кормить уток, я играл вам обоим колыбельные на скрипке, рассказывал ей о науке, ты ходил по магазинам и готовил, мы вместе смотрели глупые шпионские фильмы, когда Рози ложилась спать, и иногда снова раскрывали дела.

Во время рассказа Шерлок видит, как начали сиять глаза Джона — он одновременно выглядит грустным и странно окрыленным. Наконец Джон сглатывает и проводит рукой по глазам.

— Все это звучит заманчиво. Я не имею в виду плохие, болезненные моменты. Но вот все остальное... домашняя жизнь... Ты мне все расскажешь, да? Что на самом деле произошло в Бартсе и с моей женой, и почему я так разозлился на тебя?

— Если хочешь. Если только ты не веришь в «не стоит слишком много знать о своем будущем» из страха нарушить пространственно-временной континуум чем-то подобным.

— Ты думаешь, что все это тоже связано с нашим будущим в текущей временной шкале? — смеется Джон.

— Я не знаю. В прошлом у временных линий была привычка... увязывать себя с предыдущими в итоге. Подобное, как правило, случалось, хотя и с менее летальными или иными неприятными последствиями для меня и, вероятно, для других. Но сейчас я не знаю. Я даже не знаю, застрял ли я все еще в этой петле и вернет ли меня следующий сброс вновь в лабораторию Бартса. Слишком многое уже полностью изменилось по сравнению с изначальной временной линией — если ее вообще можно назвать «изначальной». Нет никакого способа узнать, что может ждать нас в будущем в данных изменившихся условиях. В любом случае какую временную линию считать изначальной? Ту, где я восемь лет провел с тобой? Ту, что была перед моим самым первым сбросом? Мне тогда было шесть.

— Я не знаю, — говорит Джон. — Что я действительно знаю, так это то, что каким-то образом я оказался втянут в это дело с возвратом, и оно отразилось на мне тоже. Так что кто знает? Может быть... если ты действительно вернешься в лабораторию Бартса в следующий раз, и я появлюсь там с Майком, я буду помнить еще больше. Может быть, я также вспомню сброс.

Шерлок складывает руки под подбородком, задумчиво кивая.

— Это возможно, — медленно произносит он, наблюдая за Джоном.

Вновь подходит Анджело, прерывая их разговор.

— Что вам принести?

В этот раз Шерлок решает, что тоже хочет есть. Все время, пока они ждут заказ, и даже во время еды Джон расспрашивает о различных деталях их прошлой совместной жизни. Шерлок рад, что временно избежал вопроса об отношениях. Он рассказывает Джону об их жизни до Падения, о расследованиях и блоге Джона. Не один раз в глазах Джона появлялось узнавание. Иногда он даже добавляет собственные детали, которые видел во снах либо просто помнит. Он внимательно и с серьезным выражением на лице слушает, когда Шерлок рассказывает ему о Мориарти и Падении, о двух годах разлуки и о возвращении Шерлока.

— Я помню, как ненавидел тебя, — заявляет Джон, накалывая пенне вилкой. — Я так долго злился. На тебя, на себя, на всех. Ты когда-нибудь говорил мне, что прыгнул с крыши ради спасения моей жизни и наших друзей?

— Не тогда, когда должен был. Мы никогда ни о чем не говорили, Джон. То есть о важных вещах. Мы оба не сильны в этом.

— Да, верно подмечено, — тихо смеется Джон. — Господи, мы были парочкой настоящих идиотов, да?

Шерлок ухмыляется и подмигивает ему.

— Говори за себя.

— Эй! — восклицает Джон, легонько пиная его под столом.

Он поднимает голову, смотрит на Шерлока и тоже начинает ухмыляться. Шерлок краснеет, опускает глаза и делает вид, что находит что-то очень интересное в своей тарелке с лингвини. Это флирт, не так ли? Он флиртует с тобой. Похоже, его не смутил намек на то, что это свидание. И он признался, что ты ему нравишься.

Почувствовав внезапный прилив уверенности, Шерлок решает еще раз прощупать ситуацию. Однако Джон опережает его.

— Значит, ты женат на работе, да?

Шерлок прожевывает макароны и пожимает плечами, внезапно чувствуя жар, не имеющий ничего общего с выпитым вином.

— Долгое время я думал, что да. Это было... удобно. Держать идиотов на расстоянии. А я обычно не участвую... в таком. Романтика. Секс. Не моя сфера.

— Ясно, — кивает Джон, наблюдая за ним. — Так значит, ты... асексуален?

— Возможно, — пожимает плечами Шерлок. — Я не заинтересован в навешивании на себя ярлыков. На протяжении всей моей жизни было очень мало случаев, когда романтика и/или секс привлекали меня хоть немного.

— Достаточно честно, — говорит Джон, качая головой и тихо фыркая. — Так странно… мы все эти годы жили вместе, вынесли столько дерьма — были и хорошие времена, — но мы никогда не говорили обо всем этом. Верно?

Шерлок качает головой.

— Ни разу?

— У нас был разговор, в этом самом ресторане, на следующий день после встречи в Бартсе. Тогда во время неловкого разговора мы установили основополагающие факты и оба приняли их за Евангелие для нашего товарищества. Однако, несмотря на мои заявления, что женщины не моя сфера, ты в течение долгого времени ревновал меня к одной даме, к которой у меня был мимолетный — и лишь интеллектуальный, — интерес. Даже настаивал на том, чтобы я связался с ней, чтобы, как ты выразился, завести романтические отношения, которые бы дополнили меня.

Джон недоверчиво смотрит на него.

— Это звучит как абсолютный бред.

— Действительно.

Джон коротко ухмыляется, затем откидывается на спинку стула, задумчиво наблюдая за Шерлоком.

— Все то, что ты сделал... спрыгнул с крыши Бартса, пытался в одиночку уничтожить преступную сеть, помогал мне растить ребенка после смерти жены... довольно непросто. И очень самоотверженно. Зачем ты делал это, Шерлок? Теперь я понимаю, что ты не остался не для того, чтобы причинить мне боль или пошутить. Ты сделал это, чтобы защитить меня — и, ладно, миссис Хадсон и Лестрейда. Но, судя по всему, я никогда по-настоящему не благодарил тебя за то, что ты сделал, а вместо этого обращался с тобой как с дерьмом. Альтернативная временная линия мне кажется довольно идиотской.

— Ну, ты посещал психотерапевта, чтобы изменить это, — острит Шерлок. Джон сердито смотрит на него. Шерлок вновь приходит в себя. — Что ты действительно хотел спросить, Джон?

Джон глубоко вдыхает, теребит в руках салфетку и поднимает на Шерлока взгляд.

— Ты влюблен в меня, Шерлок?

Шерлок думал, что готов к этому вопросу, но, услышав его, чувствует, что не может подобрать слов. Он сглатывает, несколько раз моргает, смотрит куда угодно, только не на Джона. В конце концов он откашливается.

— Любовь — это химический дефект, — произносит он низким голосом.

— Да? — Джон выглядит... разочарованным? Грустным? Боже, почему его так трудно прочесть?

— Да.

— Понятно, — кивает Джон и смотрит в свою тарелку. Определенно разочарован.

Шерлок на мгновение прикрывает глаза и глубоко вдыхает.

— Что не значит, что я не... дефектный.

Джон вскидывает голову, его глаза сияют.

— Дефектный?

— Да. Весьма. В... — Шерлок сглатывает. Ему одновременно и жарко, и холодно, у него потеют ладони, — химическом смысле. Если ты заинтересован.

— Если я заинтересован?

Шерлок фыркает, закатывая глаза.

— Да. Это значит... о, черт возьми, почему это так сложно? Да, я влюблен в тебя, Джон. Уже восемь лет, — он откидывается на спинку стула, складывает руки на груди и сердито смотрит на Джона поверх чертовой свечи. Джон смотрит в ответ, сначала с удивлением, которое переходит в понимание, потом в печаль, а в итоге в радость. Улыбка появляется на его лице, глаза сияют от переживаемых эмоций.

— Ты идиот, — нежно бормочет он.

— По-видимому, да, — признается Шерлок, и его охватывает тепло. Джон не шокирован и не потрясен. Он выглядит тронутым и, что наиболее важно, довольным — если только Шерлок не ошибается, в чем он сомневается. — Кто бы говорил⁸.

— Точно. Кто бы говорил, — хихикает Джон. Он поднимает голову, наблюдая за Шерлоком. — Знаешь... несмотря на то, что я знаю этого тебя в общей сложности полдня, но учитывая все, что ты мне рассказал, те странные сны, которые я вижу, а также обрывки прошлых событий в альтернативных временных линиях, которые продолжаю вспоминать... Я верю, что я тоже, должно быть, влюблен в тебя. И даже если бы я тогда не был влюблен, или не хотел признаваться в этом самому себе, или еще какая-нибудь чушь... Но сейчас это так.

Он пристально смотрит на Шерлока, тихо фыркает, как будто только что осознал свои слова.

— Сейчас я влюблен, — повторяет он более спокойно, его голос низкий и серьезный. Улыбка Джона, что начала застенчиво расцветать на его лице, превращается в такую сияющую, что у Шерлока все тает внутри, ему приходится отвести взгляд. Щеки и уши пылают, а горло сильно перехватило.

— Джон... — хрипло произносит Шерлок и сглатывает. Тарелка перед глазами становится размытой. Он проводит по ним ладонью и, к своему удивлению, замечает, что она влажная. Он шмыгает носом, резко смеется и вновь шмыгает носом.

— О черт, Шерлок, прости меня. — Джон перегибается через стол и осторожно прикасается к руке Шерлока. — Я не хотел... ты в порядке?

Шерлок вновь шмыгает носом, вытирает глаза, откидывает волосы со лба и кивает.

— Я в порядке, Джон. Это просто... неожиданно. Чувства. Тоже не моя сфера. Как правило.

— В самом деле? Ты — гений, человек, который может посмотреть на других и узнать о них все по прическе, телефону или чему-то еще, и несмотря на годы, проведенные со мной в одной квартире, ты не мог сделать вывод, что я был по уши влюблен в тебя?

— Подружки, жена и весь твой гнев на меня — и на себя, — довольно хорошо это скрывали, — фыркает Шерлок. — И даже больше, чем меня, ты обманул себя, поверив, что мы просто лучшие друзья.

— Хотел бы я поговорить с тем мной из альтернативной временной шкалы. Похоже, он какой-то придурок, — весело смеется Джон.

— Ну, — беззаботно говорит Шерлок, — у него были и хорошие стороны.

— Какие именно?

— Он мог приготовить ту отличную штуку с горошком.

— Я тоже могу это приготовить, — улыбается Джон.

— Вот почему тебе разрешено переехать ко мне.

Джон качает головой, глядя на Шерлока с нежным раздражением.

— Ты удивительный.

— Спасибо. И... ты тоже.

Шерлок смотрит на свою руку, на которой все еще невесомо лежит рука Джона. Тот прослеживает его взгляд, краснеет, но, когда пытается убрать ее, Шерлок ловит и останавливает. Джон на мгновение застывает от удивления, но потом расслабляется и переплетает их пальцы. Шерлок смотрит на соединенные руки — для всех посетителей ресторана и тех, кто случайно пройдет снаружи, — они связаны. Он поворачивается к окну, чтобы увидеть это в отражении.

— Ты не... возражаешь? — спрашивает он Джона.

— Против чего?

— Что я мужчина?

Джон наблюдает за ним, затем качает головой.

— Нет. Думал, что буду. До. Но... ты упомянул, что я всегда утверждал, что я не гей.

— Да. Ты был довольно непреклонен в этом всякий раз, когда кто-нибудь намекал, что мы пара.

— Это правда, — говорит Джон. — Я не гей. Дело в том... я также не думаю, что я натурал. Возможно, ты прав со своими ярлыками. Возможно, они не... помогают некоторым людям. Моя сестра всегда знала, что она лесбиянка, и она с гордостью носит этот ярлык, и я рад за нее. Но я... с девушками всегда было проще.

— Но тебя привлекали мужчины.

Джон глубоко вдыхает и медленно выдыхает. Шерлок понимает, что это признание дается ему с трудом.

— Да. Теоретически. Хотя я никогда не предпринимал ничего по-настоящему. Непонятные пьяные поцелуи и тисканья на вечеринках не в счет.

— В принципе, я так и жил — за вычетом пьяных тисканий, — улыбается Шерлок. — Однажды я поцеловал студента в университете. Вообразил себе, что влюблен в него, и думал, что он чувствует то же самое. Во время поцелуя он запустил сброс, который позволил мне узнать, что он целовал меня лишь из-за условий жестокого пари, после которого я разорвал нашу связь. С тех пор я больше не пытался завязывать романтические или сексуальные отношения, если не считать одного случая с нежелательным и непрошеным вниманием, к счастью, прерванного еще одним сбросом. Оглядываясь назад, я теперь верю, что привязанность Виктора ко мне была искренней. Но я не дал ему возможности объясниться и защитить себя. О, и еще я однажды симулировал романтические отношения с женщиной для одного дела, которое, к счастью, не включало в себя секс, лишь несколько поцелуев. Но единственный человек, в которого я когда-либо был по-настоящему влюблен, — это ты.

Джон сжимает его руку и, к удивлению и абсолютному, разрывающему сердце восторгу Шерлока, подносит ее к губам и нежно целует тыльную сторону.

— Спасибо, Шерлок, — говорит он напряженным голосом.

Он выглядит так, будто хочет сказать что-то еще, но в этот момент появляется Анджело, неся маленькую картонную коробку. Он очень доволен собой.

— Я надеюсь, вам понравилась еда.

Оба кивают.

Анджело ухмыляется и ставит коробку на стол.

— Вы, конечно, приглашены остаться на десерт и кофе, но я подумал, что вы, возможно, захотите взять свой тирамису с собой, чтобы полакомиться им дома в более... уединенной обстановке, — он непринужденно шевелит бровями, отчего Джон начинает хихикать, а Шерлок фыркает.

— Спасибо, Анджело, — отвечает Шерлок. — Что скажешь, Джон? Хочешь остаться?

Джон смотрит на коробку, улыбается и качает головой.

— Еда была очень вкусной. Спасибо. Но учитывая, что мне все еще нужно распаковать вещи... Возможно, мы скоро отправимся домой.

Шерлок улыбается, услышав намек Джона, что Бейкер-стрит уже стала для него «домом».

— Да, пойдем. Большое спасибо.

 

–<o>–

 

Они неторопливо возвращаются домой, редко разговаривая, их руки соприкасаются. Оба улыбаются каждый раз, когда смотрят друг на друга. Шерлок чувствует себя легким и счастливым, в мире с самим собой и со всем миром, чего он никогда раньше не испытывал. Бесчисленные мысли в голове и впечатления извне успокаиваются всякий раз, когда он смотрит на Джона. В других временных линиях влюбленность в Джона казалась немного другой. Более сдержанной, иногда граничащей с отчаянием и болью. Было немного легкости, но даже моменты радости и восторга ощущались по-другому. А сейчас... все правильно. Все так, как и должно быть. Они вдвоем против остального мира.

Когда они приходят, на Бейкер-стрит уже темно, хотя еще не так поздно. В предыдущих временных линиях в это время наверху были Лестрейд и его банда, устраивая «рейд в поисках наркотиков». Когда они заходят в коридор и вешают верхнюю одежду, Джон хмуро смотрит на лестницу.

— Я потерял свою трость, — задумчиво произносит он.

— Психосоматическая травма ноги, как я и сказал, — острит Шерлок.

— Умник, — отвечает Джон. — Не помнишь, когда она была у меня в последний раз?

— Такси, на котором мы поехали в Лористон-Гарденс.

— Черт. Значит, исчезла навсегда.

— Она тебе больше не понадобится.

— Да?

— Да. Потому что, как ты видел сегодня, пока ты находился в состоянии стресса, пока ты был взволнован, твой посттравматический синдром не возвращался. И, — Шерлок подходит ближе, чувствуя себя смелым и даже немного безрассудным, — я обещаю держать тебя взволнованным, — рокочет он.

Джон смотрит на него снизу вверх, его глаза темны. Он облизывает губы.

— Я надеюсь на это.

Этот поцелуй отличается от тех, что они разделили в другой временной линии. В нем меньше отчаяния, даже меньше страсти, но, безусловно, больше эмоций. По крайней мере, так Шерлок пытается классифицировать его, прежде чем разум блаженно пустеет, и он теряется в ощущении губ, языка Джона и в покалывании от пальцев Джона, когда тот прикасается к коже головы Шерлока и скользит руками в его кудри. Они целуются долго, неторопливо, узнавая о предпочтениях друг друга и наслаждаясь близостью. Когда Джон опускает левую руку, лаская ухо Шерлока, спускаясь дальше вниз по его шее, Шерлок ловит ее и перемещает на ключицу, на безопасное расстояние от родинки. Джон понимает и тихо посмеивается в поцелуй, кладет руку на плечо Шерлока, притягивая его ближе.

Когда наконец они отодвигаются настолько, чтобы иметь возможность смотреть друг на друга, оба начинают одновременно смеяться.

— Давай поднимемся наверх, — предлагает Джон.

Шерлок кивает.

— Ты хочешь тирамису? Если нет, мы можем оставить его для миссис Хадсон.

— Оставь ей, — улыбается Джон. — Думаю, я предпочел бы лучше поцелуи, чем десерт.

— Разумное решение, — улыбается Шерлок.

 

–<o>–

 

Они возобновляют поцелуи, как только добираются до гостиной. Теперь они более пылкие, руки блуждают по спине и рукам друг друга, одной рукой Джон скользит ниже, опуская на зад Шерлока. Тот непроизвольно напрягается — прикосновение на самом деле очень приятное и ощущение на удивление нормальное. Джон убирает руку и разрывает поцелуй.

— Может быть, нам стоит поговорить? — предлагает он, выглядя неуверенно.

— А нам обязательно?

— Я спрашиваю тебя. Из того, что ты мне рассказал, я сделал вывод, что одной из наших самых больших проблем был недостаток в разговорах. Или их полное отсутствие. Так что... просто на всякий случай. Я не хочу все испортить.

— Как и я. Значит... разговоры, да? — Шерлок высвобождается из объятий Джона и окидывает взглядом беспорядок в гостиной. Даже диван занят коробками и большим школьным чемоданом Шерлока. Их кресла свободны, но, по мнению Шерлока, они слишком далеко стоят друг от друга.

Джон прослеживает его взгляд и тихо смеется.

— Если ты не хочешь сначала заняться уборкой, я предлагаю перенести наш разговор в мою спальню. Кровать свободна, — говорит Шерлок.

— Ладно. Позвольте мне лишь воспользоваться туалетом и переодеться во что-нибудь более удобное.

— Чай.

— Что?

— Хочешь чаю? Думаю, миссис Хадсон принесла немного молока, чтобы мы могли продержаться до завтра. Она так делает. Настаивает на том, что она не наша экономка, но все равно присматривает за нами. Так что, если ты хочешь чая, я проверю, есть ли молоко. Ты, как и я, пьешь его с молоком. Чай без молока — это мерзость и...

Джон подходит к нему и нежно касается щеки Шерлока.

— Ты мямлишь, — говорит он.

Шерлок моргает и сглатывает.

— Я не привык приглашать людей в свою спальню.

— Даже для разговоров?

— Даже для разговоров.

Джон пристально смотрит на него.

— Ты же знаешь, что мы не сделаем ничего, чего ты не захочешь, да? Мы можем не торопиться или вообще остановиться на поцелуях на всю оставшуюся жизнь. Никакого давления и никаких ожиданий.

— Но ты бы хотел большего? — кивая, спрашивает Шерлок.

Джон пристально смотрит на него, облизывает губы и кивает в ответ.

— Да, думаю, хотел бы. Даже несмотря на то, что нервничаю из-за этого.

— Я тоже нервничаю. И взволнован. И заинтригован. И очень, очень счастлив. Я никогда не думал, что это произойдет, Джон. Ты и я, наконец-то вместе.

Джон нежно поглаживает его по щеке.

— Восемь лет... чертовски долгое время, чтобы тосковать по кому-то.

— Я не тосковал.

— Думаю, что тосковал. А я по тебе. Иначе зачем бы мне видеть тебя во снах и вспоминать отрывки из временных линий, которые эта версия меня никогда не проживала. Мы оба идиоты, как я уже сказал.

Он чмокает Шерлока в губы, откашливается и отступает назад.

— Ладно. Туалет, удобная одежда, разговоры. Или... что бы мы ни решили сделать в твоей постели. Увидимся через минуту, — широко улыбаясь Шерлоку, он подходит к своим сумкам, достает пару спортивных штанов, футболку и тонкий синий джемпер — шерстяной аранский⁹, что на нем, вероятно, слишком теплый и колючий, — и направляется в сторону ванной.

Шерлок смотрит ему вслед, чувствуя легкое головокружение. Он задерживается на мгновение, чтобы глубоко вздохнуть, пытается успокоить трепещущие нервы, прежде чем тоже пройти по коридору. В спальне он быстро наводит порядок — убирает большую часть полупустых коробок с пола и приводит кровать в презентабельный вид. За матовой стеклянной дверью ванной он видит силуэт переодевающегося Джона. Шерлок тоже подумывает о том, чтобы переодеться, но в конце концов снимает лишь обувь. Все его пижамы в основном старые и несколько потрепанные, что очень сильно отличается от стильного фасада, который он любит демонстрировать миру. Джону не нужно видеть его в скомканной и измятой одежде в их первую ночь вместе.

Когда Джон входит в спальню, переодевшись в удобную одежду, и застенчиво улыбается, Шерлок выпрямляется и разворачивается к нему. Не зная, куда девать руки, он засовывает их в карманы. Джон оглядывает комнату и ухмыляется.

— Твой индекс носков уже заработал? — спрашивает он, кивая в сторону комода.

— Из всего прочего ты помнишь мой проиндексированный список носков?

— Да. Оглядев комнату, я просто вспомнил о нем. Должно быть, это показалось мне чем-то удивительным. Хотя, по правде говоря, ты сам по себе совершенно удивительный, — он прикусывает нижнюю губу и указывает на кровать. — Начнем?

Шерлок сглатывает и кивает, осторожно присаживаясь в углу кровати. Джон занимает место рядом с ним. С минуту они сидят напряженно, чувствуя неловкость, но потом Джон фыркает и тянется к руке Шерлока.

— Я снова чувствую себя подростком, когда в десять лет пытался залезть в трусы Элизабет Мэтью — или чтобы мне хотя бы разрешили подержаться за ее грудь.

Шерлок смотрит на их соединенные руки.

— Это сработало?

— С грудью — да, с трусами — не очень. Вошла ее младшая сестра и начала смеяться, а я сбежал через окно. К счастью, в то время они жили в бунгало.

— Что ж, мы здесь на втором этаже, так что тебе, возможно, захочется быть более осторожным, — посмеивается Шерлок. — И у меня нет сестры, только властный старший брат, который действительно может появиться в любое время. Я несколько удивлен, что он до сих пор этого не сделал.

Джон на мгновение задумывается.

— Он всегда носит с собой зонтик?

— Да.

— Мне кажется, я тоже его помню. — Джон нежно поглаживает руку Шерлока, и тот чувствует, как по ней побежали мурашки. — Будем надеяться, что он не появится сегодня вечером, — говорит он, наклоняясь ближе и тычась носом в ухо Шерлока. Это щекотно.

— Значит, у тебя есть планы? — спрашивает Шерлок, чувствуя себя все увереннее от этого легкого поддразнивания и мягкой перебранки. Перебранки, которая всегда была и будет в их отношениях. Это знакомо и уютно, но теперь с новым захватывающими элементами — с добавлением прикосновений и поцелуев. К своему удивлению и огромному облегчению, Шерлок обнаруживает, что искренне наслаждается беспрецедентной близостью. Он беспокоился, что все будет не так. Но поцелуи, несмотря на их интенсивность и непредсказуемость, пока замечательно ощущаются, настолько, что Шерлок с нетерпением ждет продолжения в надежде узнать Джона чуть больше.

— О да, — шепчет Джон ему на ухо.

Шерлок тихо смеется.

— Грудь или трусы? — поддразнивает он.

Джон обводит языком ушную раковину, заставляя Шерлока слегка подпрыгнуть от неожиданности и издать низкий, хныкающий звук, который должен был бы его смутить, но, как ни странно, этого не происходит.

— И то, и другое, если ты не возражаешь, — говорит Джон низким, напряженным голосом.

Шерлок поворачивается к нему, смотрит в его расширившиеся зрачки, на приоткрытый рот и учащенный пульс, бьющийся на горле — все признаки, что Джон очень сильно хочет его. Он сглатывает.

— Я не знаю, — бормочет он и наклоняется вперед, чтобы поймать губы Джона своими.

Они долго целуются и в конце концов опускаются на одеяло, ложась рядом друг с другом. Обнимаются, исследуют руки, грудь и спину другого. И снова Джон отваживается дотянуться до задницы Шерлока, а тот следует его примеру, притягивая Джона к себе, пока их тела не оказываются тесно прижатыми, а ноги переплетены. Шерлок чувствует возбуждение Джона сквозь мягкую ткань спортивных штанов и уверен, что Джон чувствует то же самое. Сейчас однако, ни один из них не спешит, они лишь мягко толкаются друг в друга. Джон начинает целовать Шерлока в челюсть и шею, его зубы задевают адамово яблоко и…

— Джон, подожди, — выдыхает Шерлок, извивается и отталкивает его. Джон встревоженно садится.

— Шерлок, в чем дело? Я сделал тебе больно?

— Нет, — отвечает Шерлок и тянется к нему. — Ты не сделал ничего плохого. Просто... — Он указывает на родинку на горле, чувствуя себя неловко и полагая, что слишком остро отреагировал. Глаза Джона распахиваются, но затем он кивает.

— О черт, я совсем забыл. Я чуть не поцеловал ее. Думаешь, это вызвало бы еще один сброс?

— Возможно.

— Черт. Спасибо за предупреждение. Возможно, нам следует заклеить ее пластырем, или мне просто придется помнить, что правая сторона твоего горла под запретом, что очень сложно. У тебя очень красивая шея и ее приятно целовать, знаешь ли.

— Извини, что сбил настрой, — бормочет Шерлок.

Джон качает головой.

— Ничего ты не сбил, — он облизывает губы, зачарованно глядя на горло Шерлока. — Могу я... потрогать ее? Ты сказал, что сброс происходит только тогда, когда ты отвлекаешься и прикосновение происходит неожиданно.

Шерлок смотрит на него снизу вверх. Все же остается небольшой риск. Но почему-то позволить Джону прикоснуться к родинке кажется правильным поступком. Он сглатывает и кивает. Джон медленно протягивает руку и дотрагивается до нее указательным пальцем. Оба задерживают дыхание, но ничего не происходит.

— У тебя учащенный пульс, — замечает Джон.

— Это тебя удивляет? — смеется Шерлок, его охватывает облегчение. — После восьми лет, казалось бы, безнадежной и безответной влюбленности — тоски, — я наконец-то получаю любовь всей своей жизни в свою постель и собираюсь заняться новыми — для меня, — интимными отношениями. Конечно, мое сердцебиение зашкаливает.

Джон улыбается ему тепло и с такой любовью во взгляде, что пульс Шерлока подскакивает еще выше. Он проводит пальцем по шее Шерлока, лаская родинку, приподнимает его подбородок и наклоняется, чтобы снова поцеловать.

— Не хочешь провести эксперимент и узнать, насколько высоко мы можем его поднять? — мурлычет Джон. — Пульс, я имею в виду.

Шерлок ухмыляется ему.

— О, Джон, как только ты поймешь — или, возможно, уже вспомнил, — я полностью за эксперименты. Просто держись подальше от родинки. Остальная часть меня принадлежит тебе.

— Все, что я хотел услышать.

 

–<o>–

 

То, что следует за этим, действительно невероятно экспериментально, и очень интимно, и неловко, и забавно, и совсем по-другому — и более приятно, — чем ожидал Шерлок. Джон осторожен и внимателен, когда он медленно раздевает Шерлока, целуя каждый обнаженный участок кожи, неоднократно спрашивая, все ли в порядке. Он позволяет Шерлоку раздеть и его, застревает в своем джемпере и появляется со взъерошенными волосами, краснея от смущения, когда Шерлок начинает смеяться. Джон начинает бормотать извинения, но Шерлок быстро обрывает их поцелуем, освобождает его от футболки и проводит следующие пять минут, прикасаясь и наконец-то облизывая его шрам, заставляя Джона издавать самые чудесные звуки удовольствия и ободрения.

Шерлок обнаруживает, что также может издавать странные и великолепные звуки — и что его голос имеет такой глубокий диапазон, что Джон сравнивает его с рычанием черной пантеры, — когда Джон спускается с поцелуями к горлу (только с левой стороны), проводит губами по ключице, спускается еще ниже, чтобы сначала поцеловать, а затем лизнуть и втянуть соски Шерлока. Ощущение настолько сильное, что Шерлок яростно дергается, почти бьет кулаком по лицу Джона, но отталкивает его на расстояние вытянутой руки, давая себе возможность сориентироваться и взять под контроль реакцию предательского тела, прежде чем позволить Джону продолжить.

Когда Шерлок возвращает услугу, желая узнать, такие же ли чувствительные соски у Джона, как его собственные, то вознаграждается стоном и сильным рывком. Шерлок с усмешкой убирает эту информацию в папку в Чертогах. По мере того, как они освобождают друг друга от штанов (в случае с Шерлоком и от трусов), Шерлок теряет всякое сопротивление, беспокойство или тревогу, полностью погруженный в изучение тела Джона и в исследование своего. Он узнает, в каких местах Джон боится щекотки, где ему нравится, когда к нему прикасаются и как. Одновременно он познает и свое тело.

Когда в конце концов Джон шепчет: «Все в порядке?», на что Шерлок отвечает восторженным кивком, Джон просовывает руку между его ног и начинает поглаживать. Шерлок прячет голову на плече Джона и крепко прижимается к нему, не доверяя себе ни действовать, ни говорить, потому что ощущения, нет, даже волна чувств, обрушивается на него, ошеломляя. Джон прижимает его к себе на протяжении всего оргазма, неразборчиво шепчет на ухо Шерлоку и его потным кудрям, Шерлок не готов услышать и обработать в данный момент.

Шерлок медленно приходит в себя. Поднимая голову от плеча Джона и смотря на него, он обнаруживает, что зрение слегка расплывчато. Он вытирает глаза, шмыгает носом, бормочет слова благодарности, в ответ на которые Джон целует его, гладя по волосам.

— Все хорошо, любимый, — шепчет он.

— Спасибо, Джон.

— Не за что. Эм... просто чтобы прояснить... — продолжает Джон несколько нерешительно, — у тебя затуманен взгляд, потому что ты немного ошеломлен, верно, а не потому что секс был таким плохим?

Шерлок смеется ему в шею, куда снова спрятал лицо.

— Да, Джон. Не нужно волноваться о своем сексуальном мастерстве.

Джон легонько тычет кулаком ему в бок.

— Я не волновался, — бормочет он.

Шерлок поднимает голову и улыбается ему.

— Волновался. Излишне, конечно же. Мне понравилось то, что мы только что сделали, и я бы очень хотел отплатить тебе тем же, — он указывает взглядом на пах Джона.

Джон смеется и ложится на спину.

— Валяй. Я уверен, ты сможешь продедуцировать, что мне нравится.

— Это что, вызов?

— Если хочешь. Но эй, Шерлок, необязательно должно быть идеально, ладно? Просто... прикоснись ко мне. Все будет хорошо.

Так и случается. Шерлок продолжает исследовать тело Джона руками и губами, наслаждаясь каждым вызванным вздохом, подергиванием и стоном. Когда наконец Джон, кажется, достиг предела и практически извивается от возбуждения, Шерлок сжаливается над ним, поглаживает член, наслаждаясь ощущением прижатого к нему и тяжело дышащего в плечо Джона, губами касаясь его уха.

Джон наваливается на него сверху, тяжелый, пресыщенный и немного липкий, его учащенное дыхание оседает на горле и ключице Шерлока.

— Ух ты, — бормочет Джон. — Я и боюсь, и жду момента, когда ты наберешься опыта в постели и навыки улучшатся, ну, если ты вообще захочешь продолжить.

— Да, думаю, захочу, — посмеивается Шерлок.

Он чувствует, как Джон улыбается, прижимаясь губами к его коже, а затем поднимает голову, чтобы поцеловать его.

— Хорошо.

Джон вновь укладывается. Шерлок обхватывает его руками за спину и притягивает к себе. Джон счастливо вздыхает.

— Нам нужно немного почиститься, — сонно говорит он. — Иначе утром ощущения будут не очень приятные.

— Чуть позже, — рокочет Шерлок. Ему слишком удобно, чтобы шевелиться. Держать Джона в объятиях и лежать на нем — это замечательно, лучше, чем он смел себе представить. Он пока не хочет двигаться и разрывать их близость. Джон снова улыбается, покусывает ключицу и слегка шершавую кожу над яремной веной на горле Шерлока. Шерлок чувствует, как учащается его пульс, когда Джон касается носом его адамового яблока, а губы скользят по другой стороне горла. Он уже собирается выкрикнуть предупреждение, когда…

 

 

* Крото́вая нора, также «крото́вина», «кротови́на» или же «червоточина» (последнее является дословным переводом англ. wormhole) —гипотетическая топологическая особенность пространства-времени, представляющая собой в каждый момент времени «туннель» в пространстве. Эти области могут быть как связаны и помимо кротовой норы, представляя собой области единого пространства, так и полностью разъединены, представляя собой отдельные пространства, связанные между собой только посредством кротовой норы.

Кротовые норы согласуются с общей теорией относительности, но неизвестно, существуют ли они на самом деле. Понятие кротовой норы включая ее название (wormhole) ввел в физику американский физик Джон Арчибальд Уилер.

Для упрощенного представления о кротовой норе пространство представляется как двумерная (2D) поверхность. В этом случае кротовая нора будет выглядеть как отверстие в этой поверхности, переходящее в трехмерную трубу (внутреннюю поверхность цилиндра), а затем вновь появляться в другом месте на двухмерной поверхности с отверстием, похожим на вход. Отличие реальной кротовой норы заключалось бы в числе пространственных измерений, которых было бы три. Например, вместо круглых входных и выходных отверстий в 2D-плоскости были бы сферы в 3D-пространстве.

Другой способ представить себе кротовые норы — взять лист бумаги и нарисовать две отдаленные точки на одной стороне листа. Лист бумаги представляет плоскость в пространственно-временном континууме, а две точки представляют расстояние, которое необходимо пройти. Однако теоретически кротовая нора может соединить эти две точки, если сложить эту плоскость так, чтобы точки касались друг друга. Поскольку две точки теперь соприкасаются, то пересечь расстояние будет намного легче.

Визуализация: https://ibb.co/By5hXM5

Notes:

Примечание переводчика:

1 — Димса́м или дяньси́нь (кит. трад. 點心, упр. 点心, пиньинь diǎnxīn, кант. dim2 sam1, что значит «сердечно тронуть», «заказать для сердца») — легкие блюда, которые в китайской традиции чаепития подают к столу вместе с чашкой китайского чая сорта пуэр, как правило, до обеда. Представляют собой разложенные по нескольким блюдцам небольшие порции десерта, фруктов, овощей либо морепродуктов.

 

2 — Ло́ндон-Па́ддингтон (англ. London Paddington station) — крупнейший железнодорожный узел в одноименном районе округа Вестминстер в северо-западной части Лондона. Отсюда отправляются поезда на запад Великобритании — в Бат, Бристоль, Уэльс, а также к аэропорту Хитроу. Здание вокзала — выдающийся памятник ранней индустриальной архитектуры (арх. Изамбард Кингдом Брюнель, 1854). Модернизирован в 1906-1915 и в 2000-х гг. Фигурирует в романе Агаты Кристи «В 5.50 из Паддингтона», в серии детских рассказов о медвежонке по имени Паддингтон (англ. Paddington Bear).

Историческое здание Паддингтонского вокзала было построено для обслуживания железной дороги Great Western Railway (руск. Большая западная железная дорога) и обслуживает поезда с 1838 года. Большая часть современного здания вокзала была построена в 1854 году по проекту архитектора Брюнеля. Первый поезд метро в мире прибыл на станцию в 1863 году, когда открылась первая линия лондонской подземки «Метрополитен рейлуэй».

Несмотря на то, что здание вокзала представляет собой памятник архитектуры, комплекс неоднократно модернизировался и перестраивался, в последний раз в связи с открытием прямого железнодорожного сообщения с аэропортом Хитроу. Паддингтонский вокзал относится к первой транспортной зоне.

 

3 — Хай-стрит — это обычное название основной деловой улицы поселения, особенно в Соединенном Королевстве и Содружестве Наций. Это означает, что это фокус для бизнеса, особенно для покупок. Это также метоним розничного сектора.

Метони́мия — вид тропа, словосочетание, в котором одно слово заменяется другим, обозначающим предмет, находящийся в той или иной связи с предметом, который обозначается заменяемым словом. Замещающее слово при этом употребляется в переносном значении.

 

4 — Про рождественские крекеры и бумажные шляпы в них можно прочитать тут: https://babiki.ru/blog/raznoe-interesting/64311.html или тут: https://pailish.livejournal.com/848011.html

 

5 — Сквоттеры — люди, бродящие по улице и заселяющие территории без какого-либо законного приобретения. По английским законам людей, проникших в дом незаконно и поселившихся там, не сажают в тюрьму, а дают право на жительство. (http://www.kvartirimoskva.ru/kak_pravilno_prodat_kvartiru_v_moskve_chtoby_ne_oshibitsya_s_tsenoy_i_ne_byt_obmanutym_nalogooblozhenie_sdelok_po_prodazhe_/kto_takie_skvottery.html).

 

6 — «Принцесса-невеста» (англ. The Princess Bride) — американский приключенческий комедийно-романтический фильм 1987, снятый режиссером Робом Райнером по мотивам одноименного романа американского писателя Уильяма Голдмана. Сценарий к фильму написан самим Голдманом.

Главные роли исполнили: Кэри Элвес, Робин Райт, Мэнди Патинкин, Крис Сарандон, Уоллес Шон, Андре Гигант и Кристофер Гест.

Подробнее о фильме можно прочитать тут: https://ru.wikipedia.org/wiki/Принцесса-невеста или тут: https://www.vokrug.tv/product/show/the_princess_bride/

 

7 — Бермондси (англ. Bermondsey) — оживленный район, расположенный рядом с Тауэрским мостом. У берегов реки стоят стильные многоквартирные дома и перестроенные склады. В уютных пабах, закусочных и независимых магазинах на Бермондси-стрит собирается множество посетителей. На площади Бермондси находится рынок антиквариата. Под арками железнодорожного моста на Малтби-стрит расположен рынок с лавками деликатесов и барами. В районе есть Музей моды и текстиля и галерея современного искусства White Cube.

 

8 — В оригинале — «Pot, kettle», что является сокращением от пословицы — The pot calls the kettle black — Горшок называет котелок черным (хотя сам не белее). В русском языке для нее есть следующие аналоги: «Горшок над котлом смеется, а оба черны», «Не смейся горох, не лучше бобов», «Не смейся квас, не лучше нас», «Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала».

 

9 — Для аранского стиля характерен узор из переплетения кос и скрещивания петель. Стиль родом из Ирландии, с острова Аран.

Chapter 5: Игра

— Черт, что только что произошло?

Джон уставился на Шерлока широко распахнутыми глазами, выглядя растрепанным и несколько дезориентированным. Шерлок смотрит на него в ответ. Он узнает это чувство: легкое головокружение, учащенное сердцебиение и тошнотворное ощущение в области живота. Произошел еще один сброс. Должно быть, Джон запустил его носом.

Шерлок быстро оглядывается по сторонам. Они в постели Шерлока, голые, если не считать спортивных штанов Джона и брюк Шерлока. Губы Шерлока все еще покалывает от активных поцелуев, которыми они только что обменялись. Волосы Джона взъерошены пальцами Шерлока. Засос, оставленный Шерлоком у него на горле, хорошо виден.

— Шерлок? — голос Джона звучит встревоженно, немного испуганно.

— Это было еще одно переключение, — говорит Шерлок.

— Черт. Мне жаль. Я его вызвал, да? Когда я поцеловал тебя в шею.

— Ты помнишь? — хмуро смотрит на него Шерлок.

— Конечно, помню. У нас только что был довольно впечатляющий для первого раза секс, а потом мы вдруг оказались здесь, опять в штанах, и все доказательства произошедшего исчезли.

Шерлок в тревоге садится, учащенно дыша. Джон прав. Они явно еще не приступили к настоящему сексу. С трудом сглотнув, Шерлок протягивает руку, чтобы коснуться груди Джона. Джон берет его ладонь, сжимая ее.

— Ты помнишь, — тихо говорит Шерлок.

— Да. Все. Надеюсь. — Джон тоже садится. — Подожди... означает ли это...

— По-видимому, да. Тебя переключило вместе со мной. Сброс охватил нас обоих.

— Это объясняет странное ощущение в животе. Мне показалось, что земля ушла у меня из-под ног, и я свободно падал.

— Да, это именно то, что я чувствую, — кивает Шерлок. Он смотрит на Джона, ощущая, как на лице начинает зарождаться улыбка. — Джон, ты понимаешь, что это значит? Петля разорвана. Надеюсь, больше не придется начинать все заново с лаборатории в Бартсе. И еще... тебя сбросило вместе со мной. Это... беспрецедентный случай. Особенный.

Джон криво улыбается ему, целует руку, которую он все еще держит в своей.

— Да, я действительно считаю себя особенным.

Из Шерлока пузырьками вырывается смех, и он не может его остановить. Это становится заразно. Джон тоже начинает смеяться, неудержимо хихикая. Они наклоняются навстречу друг другу, обнимаются, держась друг за друга, не переставая смеяться, пока не заболели животы и не выступили слезы на глазах.

— Я люблю тебя, — шепчет Джон на ухо Шерлоку. — Думаю, что полюбил тебя с самого первого дня. Извини, что мне потребовалось так много времени и так много сбросов, чтобы сказать тебе.

— Взаимно, — хрипло отвечает Шерлок, крепче прижимая Джона к себе.

 

–<o>–

 

В конце концов они распутываются, смахивают с глаз слезы и, сидя на кровати, смотрят друг на друга.

— Это открывает совершенно новые возможности, — размышляет Шерлок, осторожно прикасаясь к своей родинке.

— Как ты думаешь, будущие сбросы повлияют и на меня, даже если их запущу не я? — спрашивает Джон.

— Возможно. Теперь мы так тесно связаны, что, по-видимому, рассматриваемся как единое целое независимо от того, что вызывает эти переключения. Однако я бы предпочел не испытывать еще один сброс в ближайшее время.

Джон смеется и кивает.

— Да, я тоже. Хотя, — он поднимает голову, ухмыляясь, его глаза блестят, — должен сказать, что у последнего есть определенные преимущества.

— Да? — шутливо спрашивает Шерлок, прекрасно понимая, на что намекает Джон, потому что его глаза довольно многозначительно начали скользить по обнаженной груди Шерлока.

— О да. Нет необходимости мыться после нашего последнего... захода, и никакого восстановительного периода.

— Это очень проницательное наблюдение, Джон.

— Правда?

— Я так понимаю, ты предлагаешь нам попробовать соитие во второй раз.

Улыбка Джона ослепляет.

— Если хочешь.

Шерлок улыбается ему и притягивает достаточно близко к себе для поцелуя.

— Да.

 

–<o>–

 

Когда они занимаются любовью во второй раз Шерлок не плачет, хотя ощущение такое же ошеломляющее и очень интимное, как и в первый. Но, зная, чего ожидать, он более расслаблен и способен сосредоточиться, а также посвятить большую часть оставшихся умственных способностей наблюдению за Джоном и вниманию к тому, как доставить ему удовольствие. Вскоре снова освободившись от оставшейся одежды, они в конечном итоге начинают беспорядочно целоваться и тереться друг о друга, пока Джон не просовывает между их телами руку, чтобы усилить трение, и призывает Шерлока сделать то же самое, так как тот может взять их обоих в свою большую ладонь. После этого ни один из них долго не выдерживает.

На этот раз они действительно вытираются, используя брошенную футболку Джона, а затем снова прижимаются друг к другу, и Шерлок натягивает на них одеяло. Он целует Джона в волосы, когда тот прижимается еще ближе.

— Мне нужен пластырь для родинки, или ты теперь будешь держаться от нее подальше? — спрашивает он.

Джон посмеивается ему в кожу.

— Я постараюсь. Но это трудно, ты же знаешь. Она прямо на твоей прекрасной шее и все время меня искушает.

— Тогда сопротивляйся искушению. Я бы предпочел, чтобы нас не переключало обратно в ближайшее время.

Джон зевает и кивает.

— Я буду осторожен.

Некоторое время они лежат в тишине, их сердцебиение возвращается к нормальному ритму, дыхание выравнивается. Шерлок одновременно в восторге и напуган. Это очень приятное чувство, и он не думал, что оно ему когда-нибудь понравится. Его Чертоги, после недавнего хаоса, вызванного эмоциональным и гормональным натиском сексуальной активности и взаимной любви, все еще в руинах. К своему удивлению, он обнаруживает, что не так уж и возражает. Со временем он все исправит и отстроит что-нибудь лучше — теперь, когда Джон еще прочнее укоренился в фундаменте.

Джон шевелится, удивляя этим Шерлока, который думал, что тот заснул.

— Думаешь, события все еще будут происходить?

— М-м…

— Те, что происходили в другой временной линии. Я имею в виду длинную.

— Не знаю. Возможно. Мориарти все еще где-то там, как и твоя жена — или скорее женщина, которая была твоей женой однажды, в другом будущем.

— Теперь не будет, если только между нами не произойдет что-то очень, очень плохое, и я надеюсь, этого не случится. Ты знаешь, я не религиозен или что-то еще, но, возможно, у всех этих сбросов действительно есть цель. Они спасли твою жизнь и в некотором смысле мою тоже. Они свели нас вместе, когда иначе мы, возможно, не справились бы поодиночке, будучи идиотами и все такое.

— Это правда. Раньше я боялся и обижался на них, но теперь нет. Они не... злонамеренные. Да, иногда неудобно. Но в итоге полезно. И кто знает, может быть, теперь у нас есть преимущество перед преступным миром. У меня хорошая память. Возможно, мы сможем предотвратить ряд преступлений до того, как они произойдут, потому что я вспомню их из другой временной линии. Мы можем поймать Мориарти до того, как он навредит нам, как сделал это в прошлом. И мы сделаем это вместе.

— Да. И больше никакой ерунды про «одиночество защищает меня».

— И больше никаких «я не буду говорить о важных вещах, особенно о чувствах» ни от одного из нас.

— Согласен.

Джон обнимает его поперек живота (что ощущается приятной щекоткой) и снова зевает. Вскоре он засыпает. Шерлок лежит, прислушиваясь к его тихому, ровному дыханию. Он думает обо всем, что может произойти в будущем, а может и не произойти. Они уже так далеко отклонились от своей изначальной совместной жизни. Кто знает, что принесет новая временная линия? Что он действительно знает, так то, что с нетерпением ждет возможности выяснить это вместе с Джоном, вдвоем против всего мира — так, как и должно быть.

Осторожно потянувшись, чтобы не потревожить или не разбудить Джона, он выуживает пачку пластырей из ящика прикроватного столика и приклеивает маленький кусочек к родинке. Просто на всякий случай. Никогда не знаешь, что может произойти ночью. Выключив прикроватную лампу, он сворачивается калачиком вокруг мирно спящего Джона и закрывает глаза.