After Hours

by Miss_Snusmumrik, YuujisPeach

Summary:

Снаружи зябко. Му Цин жалеет, что не надел куртку, и складывает руки на груди, наблюдая за Фэн Синем, который склонился над экраном телефона с открытым в нём приложением. Му Цин к нему так близко, что может рассмотреть тонкую строчку на отвороте пиджака. Так близко, что улавливает слабый аромат окутывающего его цветочного одеколона.

Фэн Синь колеблется, не спеша вбивать адрес в строку поиска.

— Если хочешь, — говорит он спустя мгновение, — можем поехать ко мне.

Notes:

• A translation of After Hours by Tyelperintal

Перевод - Risha Mori
Бетинг текста - Miss Snusmumrik
(Не знаю, как так получилось, что ники в шапке проставились именно таким образом)

Фанфик написан по арту @delrheian and @missveryvery.

Chapter 1

Ради Се Ляня Му Цин готов на многое, и сегодняшний вечер — не исключение. Му Цин согласился пойти в бар, который ему едва-едва по карману. Он чувствует себя полуголым среди накрахмаленных воротничков высшего бизнес-общества, а учитывая, как лихо они жестикулируют стаканами в руках, ещё и опасается за сохранность своей светлой шёлковой рубашки.

Ради Се Ляня Му Цин выбрался сегодня «в свет», и ради него же (а точнее, благодаря его предложению о работе) вернулся сюда, в Тайцан.

Сейчас на лице Му Цина можно смутно угадать раздражение, и это вновь заслуга Се Ляня. За недостатками старого друга Му Цин не следит преднамеренно, но если бы делал это, одним из главных он отметил бы такой: Се Лянь слишком добрый. Добрый до такой степени, что рано или поздно сведёт себя в могилу, пытаясь угодить людям, которые в ответ и «спасибо» не скажут.

— Новый стажёр, — извиняется Се Лянь, поднимая глаза от ярко горящего экрана своего телефона. — Он застрял в незнакомом районе, нужно подвезти. Я предложил забрать его.

— Ты выпил, — напоминает ему Му Цин.

— Только один коктейль, — успокаивает Се Лянь с улыбкой. — К тому же лёд давно растаял, и, когда я допивал, там была одна вода. Со мной всё будет в порядке. Хочешь, поедем со мной? Или лучше останешься здесь? Думаю, я вернусь через… минут сорок. Надеюсь.

Остаться в одиночестве в окружении напыщенных корпоратов, или сидеть на пассажирском сидении дорогущей машины Се Ляня, пока тот подбирает какого-то мальчишку, который не в состоянии сориентироваться на карте? Как генеральному директору Xianle Enterprises, Се Ляню не подобает лично решать такие проблемы ради нижестоящего сотрудника. Но возможно, это сын какого-нибудь инвестора, который получил должность благодаря кумовству и сейчас злоупотребляет своими привилегиями.

Если это так, Му Цин с ним в один салон не сядет ни за что. Столкновение на работе с таким человеком будет ему проверкой предела способностей, но в свободное время находиться рядом с ним он не будет, спасибо большое.

— Нет уж, спасибо, — он отпивает из стакана и морщит нос. — Лучше вызову такси и поеду домой. В конце концов, я хочу произвести завтра хорошее впечатление.

— Уверен, что так и будет, — лицо Се Ляня смягчается, и он протягивает руку, чтобы смахнуть невидимую пылинку с плеча Му Цина. — Горжусь тобой, как и обычно.

Му Цин закатывает глаза и делает очередной глоток купленного ему Се Лянем виски, пытаясь скрыть румянец на щеках.

— Напиши мне, как доберёшься до дома, — настаивает Се Лянь, прежде чем направиться в сторону выхода.

Му Цин остаётся один на высоком стуле перед барной стойкой, и только благодаря светящемуся экрану телефона не выглядит слишком уж жалким и одиноким.

Он наблюдает за своим тусклым отражением в зеркале за полками с ликёром, и проблема в том, что оно, отражение, явно пытается сделать какой-то выбор. Впрочем, он весьма ограничен, учитывая, что здесь нет ни одного из тех бюджетных напитков, которым отдают предпочтение его бывшие одноклассники. Голубая подсветка акцентирует темноту стен и современный металлический декор, а из колонок слышится монотонный бит. Му Цин не знает, зацикливают ли они одну и ту же песню, или же весь плейлист намеренно столь примитивен.

Не особо вдохновляющая атмосфера, но Се Лянь подчеркнул, что клуб находится в удобном месте и, что более важно, работники его компании нечасто его посещают. Меньше шансов, что кто-то узнает его и потревожит, начав лебезить и выпрашивать повышения по службе. Последнее, если подумать, Му Цин находит слегка пугающим.

Он бездумно пролистывает старые сообщения в телефоне и лениво покачивает стакан в руке, когда кто-то мускулистый втискивается на сидение стула неподалёку. Чтобы привлечь бармена, клерк упирается локтями в стойку и наклоняется вперёд. На нём форменный пиджак, но рукава закатаны, так что Му Цину видны дорогие часы, украшающие загорелое запястье мужчины. Часы инкрустированы хрусталём, и это столь явно бросается в глаза, что Му Цин невольно задаётся вопросом, не красуется ли он специально? Своего рода жест превосходства в мире бизнесменов, чтобы не смешаться с себе подобными.

Впрочем, в этом самом мире Му Цин и сам окажется уже завтра. Рано или поздно ему придётся привыкнуть к такому поведению, тем более что должность ассистента руководителя, вероятно, вынудит его общаться с парнями вроде этого.

Всё это напоминает ему о том, что нужно допивать уже своё виски и уходить, но Му Цин совершает ошибку, поднимая взгляд от костюма и часов к лицу мужчины.

Тот выглядит молодо, и это немного удивляет. Скорее всего, он не моложе Му Цина, но его кожа гладкая, не считая морщинок меж густых бровей. У него тёмно-каштановые волосы, в которых нет и следа седины. Пряди выбились из гелевой укладки и спадают на лоб ленивыми завитками. Логично, что он еще и красив: к богатству, молодости и привлекательности прилагается высокомерие, с коим он отчитывает бармена, почему тот не пополнил запасы чего-то, что, по-видимому, он просил пополнить на прошлой неделе.

Ну и мудак.

Не то чтобы Му Цин пытается скрыть свое отношение. В конце концов, это бар, и он абсолютно убеждён, что если кто-то появляется в общественном месте, то должен быть готов к публичному осуждению. Но он оказывается застигнут врасплох, когда мудак внезапно поворачивается к нему и не таясь скользит по фигуре Му Цина оценивающим взглядом от воротника рубашки вниз по груди, останавливается на талии, после чего задерживается на скрещенных под высоким стулом ногах.

Му Цин задаётся вопросом, нарочное ли это действие, или же он не осознаёт всей его очевидности. Опять-таки, Му Цин и сам не пытается утаить собственное любопытство, оглядывая тело мужчины. Нужно признать, он весьма хорошо сложен. Брюки тесно облегают задницу, а длинные ноги хорошо сочетаются с широкими плечами. Да, он пялится, и что здесь такого?

Само собой, он просто-напросто любуется. Будто бы экспонатом на выставке в музее или зоопарке. И ничего большего за этим не стоит, потому что он не занимается вещами вроде разговоров по душам с незнакомцами в барах, и вообще…

И вообще.

Му Цин вспыхивает оттого, что в принципе задумался о чём-то таком, и с поспешностью вливает в себя то, что ещё осталось в его стакане, с отвращением отмечая, что там плавает один лишь подтаявший лёд.

Слишком поздно надеяться на то, что его блуждающий взгляд остался незамеченным, ибо мужчина внезапно опускается на стул рядом. Дорогие часы продолжают поблескивать в голубоватом освещении бара.

— Могу я угостить тебя? — интересуется он, когда Му Цин ставит стакан на место. Он всегда так хмурится, когда что-то предлагает? Кажется, это смущение, и оно ничуть не умаляет его привлекательности. В зале, полном тех, чей кошелёк позволяет им не выглядеть убого, он, без сомнения, самый красивый, исключая ушедшего недавно Се Ляня.

— Если хочешь, — отвечает Му Цин. — Я тебя не знаю.

— Меня зовут Фэн Синь, — осторожно произносит мужчина. Кажется, он ждёт, когда на лице Му Цина промелькнёт узнавание, и, когда ничего не происходит, заметно расслабляется.

По видимости, он имеет столь же высокий статус, как и у Се Ляня, и, как и тот, не желает смешивать работу ртом на брифингах с той, которая удовольствия ради. Скорее всего, Му Цин прав в своих догадках, беря во внимание и часы, и костюм, дизайнер которого кажется смутно знакомым (чтобы купить себе такой, Му Цину пришлось бы много месяцев или даже лет вкалывать на старой работе и тратиться только на самое необходимое). Он чувствует укол обиды и зависти.

— Му Цин, — называет он себя спустя несколько мгновений, уверенный, что уж его имя никому здесь ни о чём точно не скажет.

— Хочешь повторить то, что пил до этого, или что-нибудь другое? — спрашивает Фэн Синь, снова привлекая внимание бармена размашистым жестом.

На самом деле Му Цин больше не собирался пить, но раз за чужой счёт, то почему бы и нет? Он на секунду прикусывает изнутри губу, обдумывая предложение, и затем отвечает:

— Я буду то же, что и ты.

Наверняка это что-то дорогое, и в рамках своего бюджета он никогда бы такого даже не попробовал. Тем не менее Фэн Синя это ничуть не беспокоит, и вскоре бармен уже готовит им что-то в новых стаканах.

— Ты здесь не, эм, не с кем-нибудь ещё? — задаёт сокровенный вопрос Фэн Синь, пока они ждут. От внимания Му Цина не ускользает, как этот парень ещё раз бесцеремонно облизывает взглядом его фигуру. Фэн Синь не выглядит пьяным, а это значит, что либо ему плевать на тактичность, либо он делает это неосознанно.

— Угу. Мой друг меня продинамил, — объясняет Му Цин.

Фэн Синь фыркает от смеха.

— Полагаю, здесь это распространённый недуг: мой тоже на меня забил.

Возвращается бармен и меняет стакан на новый. Му Цин ловит себя на том, что они дежурно чокаются, прежде чем сделать по глотку. Это что-то янтарное и приятное на вкус, с тёплой ноткой имбиря, который совсем не жжётся.

Неплохо, но Му Цин старается быть начеку: парень, судя по первому впечатлению, тот ещё придурок, и хорошая выпивка никак не сгладит этот факт. Когда он снова смотрит на Фэн Синя, тот хмурится, уставившись в свой стакан. На подбородке виднеется маленькая ямочка, а меж бровями залегло сразу несколько морщинок. Может, он всё ещё расстроен скудными запасами бара? Ведь подобные вещи значительно портят настроение, когда ожидаешь, что деньги решат любую твою проблему. Или с ним произошло какое-то неприятное дерьмо ещё до того, как он оказался здесь?

— Почему ушёл твой друг? — спрашивает Му Цин только из вежливости, чтобы между ними не повисло странное молчание. Вообще-то здесь ни разу не тихо: грохочет музыка, а позади барной стойки столпилась компания отдыхающих, которые бурно обсуждают, что бы заказать. Но вот так вот просто сидеть рядом с Фэн Синем — неловко.

— Рутинная херня, как обычно, — отвечает Фэн Синь, чуть пожимая плечами. — Некоторые не знают, как разграничивать жизнь и работу. Уверен, ты знаком с такими.

В общем-то, это весьма подходящее описание для Се Ляня, который вдруг решил записаться в частные таксисты. Не секунду Му Цину хочется спросить, не одного ли и того же человека они описывают? Но пожалуй, лучше он не будет хвастать знакомством с одним из самых известных генеральных директоров Тайцана (даже если кто-то другой на его месте поступил бы иначе). Поэтому он решает пока придержать язык за зубами.

— А ты? — Му Цин делает очередной глоток своего напитка. — Ты умеешь их разделять?

В эту же секунду Фэн Синя одолевает приступ кашля и он ставит свой стакан на стойку, пытаясь прикрыть рот. А Му Цин пропускает тот момент, когда всё идёт наперекосяк.

Вместо того чтобы опустить донышко на ровную поверхность, Фэн Синь промахивается, и содержимое стакана дугообразной струйкой льётся на пол. Жидкость оказывается на штанах Му Цина и мгновенно просачивается сквозь тёмную ткань. Он делает попытку встать, чтобы избавиться от противного ощущения, но внезапно чувствует на бедре руку, удерживающую его на месте.

Голова Му Цина стремительно пустеет.

Фэн Синю удаётся подхватить стакан на лету, поэтому внимание всего зала им не грозит.

Что ж, впечатляюще.

— Блядь, прости. Ох, ебать! Я не нарочно. Блядь! — трёхэтажно извиняется Фэн Синь, выпрямляясь, и возвращает пустой стакан на стойку.

Однако другая его рука всё ещё остаётся на прежнем месте. Крепкая хватка, тепло, которое чувствуется даже через слой ткани — Фэн Синь, вероятно, даже не осознаёт, насколько собственнический этот жест, но…

Му Цин отмечает, что до того, как Фэн Синь к нему прикоснулся, он не сидел, столь широко расставив ноги. Он вспыхивает и поспешно сводит колени вместе.

— Что, уже набрался? — он закатывает глаза в защитном жесте.

— Пошёл ты, — огрызается Фэн Синь, не повышая голоса. Он отводит взгляд, а через мгновение убирает руку с бедра Му Цина, тут же сжимая пальцы в кулак. — Я пару глотков сделал. Чёрт, мне правда жаль.

Бармен уже заметил их конфуз. Он качает головой, видимо, скорбя по пролитому ликёру, и протягивает несколько маленьких бумажных салфеток. Фэн Синь берёт их и, прежде чем Му Цин успевает возразить, прижимает к мокрому пятну на колене, кое-как пытаясь промокнуть остатки напитка.

— Я куплю тебе новые, — извиняется Фэн Синь. Он смотрит снизу вверх из-под длинных ресниц, и выражение его лица напоминает мордочку несчастного щенка с карими глазами. — Просто скажи, сколько стоит.

Скорее всего, в этом нет совершенно никакой необходимости. Ликёр янтарного оттенка не испортит чёрную ткань, к тому же Му Цин, наученный не выбрасывать вещи зря, может мастерски избавиться от любого пятна. Кроме того, никакая кредитка не покроет трудов, вложенных в собственноручный пошив штанов, которые сидят по фигуре однозначно лучше масс-маркета.

А ещё ему претит мысль быть подкупленным.

Му Цин небрежно отталкивает ладонь Фэн Синя. Вернее, пытается: Фэн Синь одновременно с ним перемещает свои руки так, что их пальцы соприкасаются, а после и вовсе переплетаются. Это наводит на определённые размышления.

Му Цин очевидно краснеет. Его сердцебиение слышат, кажется, все вокруг. Не нужно было вообще соглашаться на вторую порцию. Впрочем, это не мешает ему вновь потянуться за стаканом. Но сугубо в качестве меры предосторожности — всего лишь чтобы его содержимое не оказалось на полу, как только что у Фэн Синя! Именно поэтому он опрокидывает в себя остаток алкоголя за секунду, игнорируя то, как начинает гореть язык, а вслед за ним и горло.

(Он вообще не должен был приходить в этот бар. Как только он выйдет отсюда, Се Ляню придётся выслушать все его жалобы).

— Мне нужно идти, — заявляет он, впечатывая стакан в стойку. Завтра ему выходить на новую работу, а он ведёт себя так непредусмотрительно; ликёр, опять же, уже успел ударить в голову. — Спасибо, что угостил.

Фэн Синь поглаживает палец Му Цина, лежащий в его ладони, ненавязчиво напоминая о том, что их руки всё ещё переплетены.

— Эй, мне казалось, мы только начали ладить.

— А потом ты пролил на меня свой чёртов ликёр… — Му Цин поднимает взгляд. Во всяком случае, у Фэн Синя хватило ума состроить смущённое выражение.

— И я никак не могу загладить свою вину? Хочешь, я дам тебе денег? Я серьёзно…

Это звучит так, будто он пытается подкупить свидетеля преступления или умоляет оставить его в живых, словно заложник похитителя.

— Можешь вызвать мне такси, если тебе настолько совестно.

— Подожди меня, сейчас закончу здесь, — Фэн Синь кивает и, наконец, отпускает руку Му Цина. — Давай поговорим на улице.

***

Снаружи зябко. Му Цин жалеет, что не надел куртку, и складывает руки на груди, наблюдая за Фэн Синем, который склонился над экраном телефона с открытым в нём приложением. Му Цин к нему так близко, что может рассмотреть тонкую строчку на отвороте пиджака. Так близко, что улавливает слабый аромат окутывающего его цветочного одеколона.

Фэн Синь колеблется, не спеша вбивать адрес в строку поиска.

— Если хочешь, — говорит он спустя мгновение, — можем поехать ко мне.

Оу…

— Зачем? — произносит Му Цин на автомате, хотя прекрасно понимает, что пытается предложить Фэн Синь. Явно не обсуждать офисную рутину или нестыковки рабочего расписания. Он предельно ясно выразил свои намерения ещё в тот момент, когда предложил чем-нибудь угостить Му Цина.

Проще говоря, парень с наручными часами, которые стоят целое состояние, хочет его трахнуть.

Поймать вместе с ним такси — затея крайне скверная. Му Цин может привести к этому сто и один довод. Уже поздно, а ему нужно завтра быть вовремя на новой работе и прилично выглядеть; он ничего не знает о Фэн Сине, кроме того, о чём можно догадаться из их короткой беседы и того, что он увидел в его внешности. Ничто не мешает Фэн Синю оказаться главным бизнес-конкурентом Се Ляня, или же он может торговать человеческими органами на чёрном рынке. Оба этих варианта технически возможны.

Фэн Синь откровенно пялится на губы Му Цина, и он отвечает тем же, решив, что для начала неплохо будет взвесить все варианты.

Вариант первый: он едет домой и ложится спать.

Вариант второй: он, может быть, опустится на колени перед хозяином пентхауса со стеклянной крышей и окнами, чтобы вылизать его член сквозь шёлковое нижнее бельё, а чужие пальцы зароются в его волосы, перебирая прядки.

Первый вариант безопасный и разумный.

Второй вариант, если всё пройдёт удачно, закончится тем, что завтра утром он придёт на работу с тёмными кругами под глазами, следами на шее, и будет слишком чувствительным, чтобы сесть в своё офисное кресло.

Не до конца поняв, как это произошло, Му Цин каким-то образом оказывается так близко к Фэн Синю, что задевает своим носом его. Возможно, потому, что воздух холодный, а Фэн Синь — тёплый. Тогда вполне естественно, что он оказался к нему почти вплотную. Чего это совершенно не объясняет, так это лёгкого соприкосновения губ, которое следует после. Фэн Синь отвечает, прижимаясь к его губам на выдохе.

— Блядь, — Фэн Синь отстраняется, закрывает глаза и медлит, прежде чем снова взглянуть на Му Цина. — Ты же знаешь, зачем. Мы можем оказаться у меня через пять минут, если тебе этого хочется.

Му Цину хочется.

Это ужасное решение, он знает. Но ему хочется.

***

В такси Фэн Синь кажется абсолютно незаинтересованным. Облокотившись на дверь, он набирает сообщение кому-то из своего списка контактов. Му Цин надеется, что это не длинное обсуждение того, чем они собираются заняться.

Но его молчание, к удаче Му Цина, даёт время обдумать то, что сказать Се Ляню. Естественно, он не будет раскрывать никаких подробностей. Лучше ли будет соврать, сказав, что отправился домой? А что, если Фэн Синь действительно собирается вырезать и продать его почки? Тогда сообщение, которое он сейчас отправит, станет единственной зацепкой для полиции. Правильнее было бы сообщить другу, что собрался ночевать в чужом доме, но тогда он рискует нарушить обещание достойно показать себя в первый рабочий день. Он не может пойти на это. Не после того, чем пришлось пожертвовать Се Ляню, чтобы выбить специально для него эту должность.

Такси подъезжает к полностью остеклённому небоскрёбу, и Му Цин принимает решение в мгновение ока.

[кому: Се Лянь] Еду домой, сделал небольшой крюк. Напишу позже.

Не идеально, но сойдёт. Так или иначе, ещё велик шанс того, что дело ограничится взаимным минетом, а потом Фэн Синю надоест играться, и он вышвырнет его. Можно будет соврать, что просто заскочил по дороге в круглосуточный магазин, или типа того.

Му Цин убирает телефон в карман и выходит из машины вслед за Фэн Синем. На подходе к вестибюлю тот вынимает из бумажника ключ-карту, и они оказываются внутри. К облегчению Му Цина, за стойкой регистрации никого нет. Причина, по которой Фэн Синь привёл его домой, очевидна, и у Му Цина нет никакого желания чувствовать спиной осуждающий взгляд, который будет провожать его по мраморному полу до лифтов.

Фэн Синь нажимает кнопку со стрелкой вверх, а затем притягивает Му Цина к себе за пояс и целует.

Это решительно не похоже на то робкое случайное прикосновение губ возле бара. Язык Фэн Синя сразу обводит его нижнюю губу, толкается глубже и настойчиво переплетается с языком Му Цина, стоит ему лишь слегка разомкнуть губы. От удивления Му Цин не успевает осознать, как оказывается прижат к стене, и он хватается за плечо Фэн Синя для поддержки.

Внизу никого не оказалось, но что если сейчас двери лифта откроются, и случайный гость увидит, как Фэн Синь вытягивает низ его рубашки из-под пояса брюк и ласкает пальцами кожу под ней? По телу бегут мурашки, и из груди вырывается непроизвольный стон. Свободная рука Му Цина ложится на другое широкое плечо Фэн Синя.

Негромкий сигнал оповещает о том, что лифт прибыл. Фэн Синь вскидывает руку, блокируя двери, и вталкивает Му Цина внутрь. Зажимая в руке ключ-карту, он вслепую возится с панелью управления, пока та не считывает код и позволяет выбрать самый верхний этаж. Поцелуи становятся беспорядочными, Фэн Синь несколько раз бормочет «блядь» в губы Му Цина.

Подол рубашки полностью вытянут из-под брюк. Когда Фэн Синь проводит большим пальцем по его соску, Му Цин оставляет всякие попытки сдерживаться. Теперь, когда зубы Фэн Синя слегка царапают кожу над воротником его рубашки, стоны эхом отдаются внутри кабины, и Му Цин прижимается чуть теснее. Наверняка они всё ещё не в полной безопасности, рассуждает он: кто-то по-прежнему может попасть в лифт, пока они преодолели только половину пути наверх. И этот кто-то, определённо, не хотел бы увидеть, как Му Цин обхватывает ногой бедро Фэн Синя, в то время как тот тесно прижимает их бёдра друг к другу.

Всякий страх улетучивается, когда двери наконец открываются. Холл не такой уж большой — лишь пожарная дверь и ещё одна дверь со считывателем карт напротив лифта. К ней и подталкивает Му Цина Фэн Синь. Одновременно с этим он пытается сбросить с себя пиджак и в этот же момент возится с галстуком на рубашке Му Цина.

— Сними это, — шипит он, пока они, спотыкаясь, пробираются к двери, и теперь борется с ремнём брюк Му Цина.

Если подняться на лифте было просто сложно, то дверь люкса оказывается настоящим испытанием. Фэн Синю, кажется, хочется, чтобы его руки были везде одновременно: трогали губы Му Цина, скользили по напряжённым соскам, сдёргивали с бёдер штаны, чтобы освободить твердеющий член.

— Нетерпеливый, — задыхается Му Цин, отстраняясь ровно на миг, чтобы стряхнуть с себя рубашку. И то, что сам он, произнося это, жадно трётся о чужое бедро, ещё ни о чём не говорит. Фэн Синь мог бы частично направить свое страстное желание на то, чтобы открыть дверь, а не на то, чтобы вместо этого хватать его за задницу, вот и всё. Тем не менее, ощущение от того, как пальцы впиваются в мышцы — крайне приятное. Оно заставляет снова и снова тереться пахом о мягкую ткань дорогих брюк Фэн Синя.

— Заткнись, — выдыхает Фэн Синь, прихватывая зубами нижнюю губу Му Цина. — Ты меня отвлекаешь.

Каким-то чудом с дверью удаётся справиться, и он толкает её, крепко прижимая к себе Му Цина.

Рука тянется к выключателю. Рубашка Му Цина оказывается на полу вместе с пиджаком Фэн Синя и обеими парами обуви в придачу. Искать бесформенной куче какое-то более подходящее место абсолютно нет времени, с учётом того, сколь настойчиво Фэн Синь сдёргивает с его бёдер штаны и снова хватает за задницу. Му Цин активно помогает, отбрасывая ненужную одежду вместе с носками.

— Ты такой красивый, — между поцелуями в шею выдыхает Фэн Синь. Его ладони изучают участки кожи, не прикрытые одеждой — в какой-то момент Му Цин даже ощущает металлический холод дорогих наручных часов, которые вскользь задевают его. — Я сделаю так, чтобы ты кончил несколько раз, обещаю.

Му Цин отклоняет голову вбок, подставляясь под ласку.

— Смелые слова для того, кто ещё не разделся.

Фэн Синь убирает руку с ягодиц Му Цина и с лёгким шлепком возвращает на место, отчего Му Цин плотнее вжимается в него пахом.

— Кто сказал, что мне нужно?

Он ведёт Му Цина внутрь. Ожидания полностью оправдываются: это люкс с высокими, до самого пола, окнами с видом на город. Мебель современная и элегантная, хотя от внимания Му Цина не ускользает, что диванные подушки разбросаны и повсюду валяются разного рода документы, что говорит о небрежности жильца.

Спальня обнаруживается за дверью, но та, к счастью, открыта, так что хотя бы здесь возиться не придётся. Фэн Синь не торопится. Он вклинивает колено между ног Му Цина и отвлекает поцелуями, чтобы щёлкнуть выключателем и избавиться ещё от парочки ненужных вещей: на полу остаются его галстук и форменный жилет. Му Цину к этому времени удаётся расстегнуть на его рубашке верхние пуговицы, и он подвисает, любуясь загорелой мускулистой грудью.

Фэн Синь толкает его на неприбранную постель, и по этому поводу хочется как-то съязвить, но стоит Фэн Синю требовательно смять его губы в новом поцелуе, как Му Цин теряет способность здраво мыслить. Язык ритмично ласкает его, руки гладят вдоль тела, а пальцы снова сжимают сосок. Му Цин нетерпеливо выгибается в попытке потереться о немаленькую выпуклость между ног Фэн Синя.

Фэн Синь вычерчивает поцелуями линию на горле Му Цина и продолжает её ниже вдоль торса. Му Цин запоздало вспоминает, что видимые следы ему совершенно не нужны, и надеется, что завтра утром, взглянув на отражение в зеркале, не найдёт багровых отметин там, где скрыть их будет невозможно. Другое дело — если Фэн Синь разукрасит парой алых цветков бедро, которое сейчас легонько прикусывает зубами. Или если он, раздвигая его ноги шире, сожмет чересчур сильно, оставляя синяки.

К тому моменту, когда рот Фэн Синя оказывается напротив паха, вершина головки блестит каплей предсемени. Он мягко обнимает её губами, обводит языком по кругу, и из горла Му Цина вырывается всхлип.

— Хватит дразнить, — умоляет он. — Ты столько всего наобещал, но всё ещё… А-ах!

Фраза обрывается на середине и Му Цин закрывает глаза, когда Фэн Синь пропускает член глубже, а то, что не может вобрать, обхватывает рукой и безо всякой паузы начинает работать сразу со всей длиной, втягивая щёки. И хотя выглядит это слегка нелепо, Му Цин не может заставить себя изобразить на лице недовольство из-за обволакивающего его влажного жара. Свободной рукой Фэн Синь удерживает его за бедро, не позволяя толкнуться навстречу, и Му Цин раздумывает, не выйдет ли вместо этого запустить пальцы в жёсткие от укладки волосы, чтобы управлять процессом самому. Простыни беспорядочно сбились от их возни, и имя любовника срывается с губ, возможно, чаще, чем Му Цин бы того хотел. Он выгибается в пояснице:

— Фэн Синь…

Тот, всё ещё удерживая во рту его член, негромко мычит в ответ, и в этот миг Му Цин ясно осознаёт, что долго не продержится.

— Я сейчас…

На секунду кажется, что Фэн Синь продолжит ублажать его в той же манере до конца, позволит излиться себе в рот и проглотит. Но в последний миг тот отстраняется и в несколько движений запястья доводит Му Цина до оргазма.

Губы Фэн Синя вновь возвращаются к его. Он продолжает ласково водить по коже той ладонью, которая не испачкана спермой, целуя нежнее, чем раньше, пока Му Цин плавится от удовольствия. Напоследок Фэн Синь деликатно прикусывает губу Му Цина и прижимается к нему лбом. Действие кажется интимным до тех пор, пока он не открывает рот:

 — Всё ещё одет, — напоминает он, когда Му Цин открывает глаза. — Один-ноль.

Му Цин сгибает ногу в колене, чтобы хорошенько пнуть Фэн Синя в живот, но после оргазма этот жест ленив.

— Да пошёл ты! Это тебе не соревнование.

Если до этого Фэн Синь старался ничего не задеть испачканной рукой, то после неудачного покушения он раскрывает ладонь и демонстративно проводит по груди Му Цина, ухмыляясь, когда тот морщит нос в отвращении.

— А я люблю соревноваться.

Слишком простая ловушка. Му Цин протягивает руку, пригвождая ладонь Фэн Синя за запястье к месту на короткий миг, чтобы не смог вырваться.

— Прекрасно. Значит, ты у нас — чемпион-олимпиадник…

Фэн Синь сощуривает глаза и выдёргивает руку из хватки, после чего отталкивается от его груди и отходит к дальнему столику. Приподнявшись на локтях, Му Цин наблюдает за перемещениями и задаётся вопросом, не зашёл ли он слишком далеко. Вполне может статься, что за переборно дерзкие комментарии Фэн Синь сейчас попросит его удалиться.

Но тот лишь берёт пачку салфеток, вытирает руки и выкидывает использованную на пол. Остальные он бросает рядом с Му Цином, когда возвращается к кровати.

— Заставить тебя кончить на моём члене — слишком лёгкое испытание для олимпиады, если уж на то пошло, — тихо произносит он, касаясь груди Му Цина салфеткой.

Серьёзно?

— Продолжишь и дальше впустую языком молоть — лишишь себя даже этого шанса, — Му Цин закатывает глаза и снова откидывается на подушки, вытягивая руки над головой, пока Фэн Синь занят уборкой.

— Однако сначала ты кончишь от моих пальцев, — продолжает Фэн Синь, будто ничего и не слышал. — А потом, если будешь в состоянии, можешь кончить мне в руку ещё раз.

Это явно что-то более многообещающее, чем спонтанный обмен минетами, думает Му Цин. Видимо, повторно напишет Се Ляню он явно не в ближайшее время. И отдохнёт перед завтрашним днём — тоже. Эта мысль немного пугает. Если уснёт в постели Фэн Синя… Он не успел поставить будильник, а брюки его вместе с телефоном валяются на полу у входа. Нельзя расслабляться, иначе не успеет завтра на работу.

— Эй, всё в порядке? — привлекает внимание Фэн Синь, неожиданно целуя в уголок рта и посасывая нижнюю губу.

— Хватит болтать и давай сюда свои пальцы, — требует Му Цин. — Вместо того, чтобы озвучивать, что собираешься делать, просто бери и делай.

Ещё рано; прошло слишком мало времени и он не готов к следующему раунду. Но чем больше утекает минут, тем больше Му Цина тревожит то, насколько он наслаждается происходящим. Как позволяет Фэн Синю превратить эту барную интрижку в нечто более личное, со всеми этими соприкосновениями лбов и тягучими поцелуями.

Вместо ответа Фэн Синь низко рычит куда-то в шею Му Цину и прикусывает то же место.

— Знаешь, я не ожидал, что ты окажешься той ещё занозой в заднице, — Фэн Синь бросает последнюю салфетку на пол к остальным.

Что ж, это его проблемы — Му Цин с самого начала ничего не скрывал.

— Поторопись и вставь мне — если у нас ещё останется время, проверим твою теорию на практике, прежде чем я уйду, — предлагает Му Цин.

Идея трахнуть Фэн Синя звучит заманчиво. Насладиться тем, как важный босс скачет на нём и умоляет взять жёстче… Член Му Цина дёргается от этой мысли. Кажется, ко второму заходу он будет готов раньше, чем думал (хотя конкретно эту фантазию он не планирует воплощать в жизнь прямо сейчас).

Фэн Синь крадёт ещё один поцелуй, а затем возвращается к столику, откуда взял салфетки. Медлит, расстёгивая оставшиеся пуговицы на своей рубашке, и Му Цин, перевернувшись на бок, наблюдает за тем, как обнажается подчёркнуто рельефный пресс. Неизвестно в какой момент Фэн Синь успел расправиться с ремнём и молнией брюк, и теперь очертания его члена резко выделяются под резинкой белья.

Молодой, привлекательный, богатый и, судя по виду, обладатель большого члена… Похоже, в прошлой жизни Фэн Синь совершил что-то грандиозное, раз ему досталось всё это сразу. Му Цину это кажется нечестным, но по крайней мере с этого можно поиметь некоторую выгоду.

Фэн Синь прерывается, чтобы бросить на кровать рядом с Му Цином презерватив и снять свои драгоценные часы, а затем возвращается к постели с тем, что искал.

— Повернись. Задницей кверху.

Возмущаться впустую Му Цину лениво, поэтому он перекатывается на живот, как было велено, и кладёт голову на скрещенные руки, пока Фэн Синь устраивается позади него. Он слышит слабый влажный звук — это Фэн Синь смазывает пальцы — и абсолютно не ожидает нежного поцелуя на своём позвоночнике.

Впрочем, миг сентиментальности умирает в зачатке, когда Фэн Синь нащупывает края ануса и, дразня, скользит по кругу лишь самыми кончиками пальцев.

— Ты вставишь их или тебе помощь нужна? — Му Цину удаётся совладать с голосом настолько, чтобы в нём не слышалась нужда.

Судя по тому, что палец наконец входит на пол-фаланги, Фэн Синь принял эти слова за одобрение. Му Цин закрывает глаза, стараясь максимально расслабить мышцы, и не сопротивляется, когда Фэн Синь свободной рукой разводит его ноги шире.

— До этого ты жаловался на моё нетерпение, — он мелкими движениями продвигается пальцем чуть глубже с каждым толчком. — Теперь я недостаточно быстр? Ты уж определись.

— Мы были в коридоре, — напоминает Му Цин. — Не мог подождать пару метров?

— На мой этаж ни у кого нет доступа, — спокойно возражает Фэн Синь. Чуть согнув палец, он меняет угол. — Я мог бы трахнуть тебя прямо там, у стены, если бы не камера слежения…

— Ч-что?! — Му Цин резко распахивает глаза. Может, они и не трахались в коридоре, но Фэн Синь наполовину сорвал с него одежду, пока они боролись с замком на двери.

— Тсс. Никто не будет перематывать и смотреть, разве что я сообщу о преступлении, — Фэн Синь снова склоняется над Му Цином, оставляя линию поцелуев между лопатками в качестве извинения. — Отснятый материал всё равно автоматически удаляется через неделю. Тебе не о чем переживать, обещаю.

К первому пальцу добавляется другой, и Фэн Синь нащупывает нужную точку. Все заготовленные возражения моментально стираются из памяти. Он не планировал вскрикнуть, но Фэн Синь повторяет движение, и он чувствует, как бёдра независимо от его воли подаются навстречу руке, а удовольствие внутри расходится пульсирующими волнами.

Пальцев становится три. Му Цин заставляет себя совсем отпустить напряжение и прячет лицо, утыкаясь в предплечья. Член окончательно твердеет под пристальным вниманием, и всё нутро пробирает дрожью, когда губы Фэн Синя возвращаются к его затылку. Было обещано, что он кончит только от пальцев, но что-то внутри страстно желает, чтобы они сразу перешли к той части, где Фэн Синь жёстко втрахивает его в матрас. Их тела близко друг ко другу, но Му Цину этого недостаточно — он хочет, чтобы кожа к коже. Чтобы комнату наполняли не только его собственные вздохи и томные полустоны. Чтобы Фэн Синь тоже показал голосом, как ему хорошо.

Фэн Синь раскрывает его, методично растягивает, готовя к большему, но раз за разом его пальцы вновь возвращаются к одному и тому же месту. Член Му Цина ещё чувствителен, но стоит Фэн Синю коснуться его, обхватить длину в кулак, поглаживая, а пальцам внутри изогнуться определённым образом — и он может кончить в тот же миг. Чтобы снова подтолкнуть его к краю, Фэн Синю не нужно будет даже делать что-то особенное — только бы эти пальцы продолжали скользить так же, как сейчас.

Но Фэн Синь, кажется, хочет прикасаться к чему угодно, но только не к его члену. Ладонь проходится по бедру, с нажимом поглаживает по спине, оставляет след от грубоватой хватки под ягодицами. Му Цин решает всё сделать сам и приподнимается на локте — оргазм подступит вот-вот, и…

Фэн Синь перехватывает его запястье и прижимает к одеялу прежде, чем он успевает дотянуться. Без паузы Му Цин чувствует, как зубы впиваются в плечо с такой силой, что кожа и мышцы под ней начинают гореть от боли. Он высоко взвизгивает, но мягкость губ Фэн Синя тут же успокаивает ноющий укус, а пальцы внутри проворачиваются так, что перед глазами вспыхивают пятна.

Второй оргазм мощнее первого, хотя количество спермы меньше, чем в предыдущий раз.

Пока Му Цин отходит от блаженно-туманной дымки, Фэн Синь переворачивает его на спину, подальше от пятна на одеяле. Му Цин смутно чувствует на шее ласковый поцелуй. Распущенные волосы Фэн Синя касаются щеки; он неторопливо спускается ниже, к ключице, а оттуда к грудине и утыкается носом в место, где сердцебиение Му Цина отбивает стаккато сквозь рёбра и кожу.

Секундой позже вес с кровати знакомо исчезает, но перед этим Фэн Синь заботливо убирает от лица Му Цина выбившуюся прядь волос.

Снова мимолётный жест неравнодушия. Му Цин чувствует себя слишком разомлевшим, чтобы анализировать это сейчас, но слабая догадка всё же возникает: из-за делового образа жизни Фэн Синь, явно слишком занятой, чтобы встречаться, как все обычные люди, изголодался по прикосновениям. А как настороженно он глядел, когда представлялся…

Он затрудняется сказать, сколько прошло времени, прежде чем Фэн Синь возвращается и прижимает бутылку с водой к его щеке, чтобы разбудить.

— Эй, не засыпай. Мы ещё не закончили.

Подтянув ноги, Му Цин садится и принимает бутылку из рук Фэн Синя. Он моргает и приходит в себя, бездумно откручивая крышку. На Фэн Сине гораздо меньше одежды, и Му Цин благодарен ему за эту бутылку воды, иначе у него точно пересохло бы в горле. Приятно очерченный пресс, золотой загар, широкие и мускулистые плечи, притягивающие взгляд острые линии бёдер… Скрывать под деловым костюмом всё это — вопиющее преступление.

За то, что, уйдя пораньше, Се Лянь открыл Му Цину такую возможность, стоило бы как-нибудь на досуге набросать ему записку с благодарностью. Стажёру с его весьма своевременными затруднениями — тоже.

— Спасибо, — глухо благодарит Му Цин. Утерев губы, он возвращает бутылку Фэн Синю, и тот отставляет её в сторону, прежде чем устроиться сверху на его бёдрах.

Му Цин жадно приоткрывает рот для поцелуя, а его руки принимаются исследовать идеальное тело Фэн Синя и неминуемо соскальзывают ниже. В следующий миг Му Цин смыкает пальцы на его члене. Если бы любовник эгоистично сунул член ему в глотку, а после бездушно нагнул над ближайшей плоской поверхностью — Му Цин бы ни капли не удивился: такое поведение гармонично дополнило бы дорогущий костюм и люкс в пентхаусе. Но до сих пор ласку получал он один (на что явно грех жаловаться), притом он кончил уже дважды — пора бы и отдать что-нибудь взамен. В конце концов, этот член однозначно заслуживает внимания.

Первое же движение его руки вырывает из горла Фэн Синя стон. Он разрывает поцелуй и толкается бёдрами навстречу поглаживаниям. По коже Му Цина пробегает приятная дрожь предвкушения: он не забыл ещё заявление Фэн Синя о том, как легко тот заставит его кончить на своём большом члене. И пускай этот комментарий не подтверждается фактами (в руке Му Цина умещается значительная часть длины), он, может быть, совсем немного всё же заинтересован в том, чтобы проверить его правоту.

Где-то рядом среди скомканных простыней должны быть презервативы и смазка. Он вслепую нашаривает искомое и лёгким движением отпихивает голову Фэн Синя в сторону, чтобы разорвать зубами фольгу. Движения руки на члене Фэн Синя замедляются, но это и к лучшему: с едва слышными ругательствами где-то возле уха Му Цина тот сам отодвигает его ладонь, перехватив за запястье.

— И после всех этих громких слов… — Му Цин приподнимает бровь, другой рукой раскатывая презерватив по стволу, — ты кончишь через двадцать секунд, а?

— Тебе нравится унижать своих партнёров или что? — Фэн Синь садится ровнее. Хватка его пальцев на руке Му Цина крепнет; другое запястье он тоже прижимает к постели. — Приличные люди заранее обговаривают подобные кинки, знаешь ли.

— Если бы ты не пытался так маниакально трахнуть меня в лифте, этого разговора вообще бы не было, — возражает Му Цин. — Я уже говорил, что от твоего нетерпения одни проблемы?

Фэн Синь хмурится, меж бровей залегает морщинка. Но, несмотря на очевидное недовольство, у него всё ещё расширены зрачки, на скулах виднеется румянец, а губы красные и влажные. Искренне ли его раздражение или нет — ему оно чертовски идёт.

— Закрой рот и поворачивайся.

Му Цин послушно укладывается на живот, подминая под себя одну из подушек у изголовья. Фэн Синь устраивается позади и смазывает себя. Он неторопливо трётся членом о впадинку меж ягодиц, а в следующий миг хватает Му Цина за бедро, фиксируя, и направляет головку внутрь.

В первое мгновение кончик члена свободно растягивает мышцы, но дальше Му Цину приходится сделать вдох и стиснуть подушку под собой. Фэн Синь хорошо потрудился, растягивая его пальцами, но тем не менее даже три из них не сравнимы с толщиной его члена, сейчас медленно продвигающегося вглубь.

— Дыши, — напоминает Фэн Синь, мягко поглаживая его по бедру. Эта внезапная забота контрастирует с резкостью, которая была минуту назад. Будет забавно, если он при этом до сих пор хмурится. Му Цин поворачивает голову и пытается украдкой проверить, почти жалея, что они не лицом к лицу.

— Ты так хорошо расслабился. Блядь, в тебе так хорошо, ты потрясающий…

Это ничего не значащая похвала, но странным образом она действует сродни успокоительному. Му Цин отпускает дыхание, делая наконец выдох, и шире разводит колени. Член проскальзывает глубже, затем чуть выходит, после чего уже более свободно двигается внутри, совершая серию неглубоких толчков.

— Как же ты хорош, — стонет Фэн Синь позади. — Бля, Му Цин.

— Просто выеби меня, — требует Му Цин. — Я выдержу.

Он чувствует, что Фэн Синь вошёл ещё не на всю длину, но когда он начинает двигаться, головка с каждой фрикцией проталкивается глубже и глубже, а Му Цин в конце концов совсем перестаёт зажиматься. Затем угол меняется, и его приятно пробирает от жара, с которым Фэн Синь прижимается грудью к его спине.

— Тебе хорошо? — стонет Фэн Синь прямо возле уха Му Цина и устанавливает медленный, плавный ритм.

Не уверен в себе или напрашивается на комплименты? Му Цин не то чтобы хорошо умеет показывать благодарность, зато его член снова весьма красноречиво прижат к животу, а скольжение головки по определённому месту внутри заставляет его громко скулить.

— Не задавай… — Му Цин прикусывает губу, — не задавай тупых вопросов. Сам-то как думаешь?

Всё, что он думает, Фэн Синь выражает острым укусом в надплечье, непосредственно рядом с тем местом, где остался предыдущий след. Фэн Синь находит его ладонь своей; пальцы накрывают его, крепко сжимающие простынь, и заменяют ткань собой, плотно соединяя их руки вместе.

У Му Цина начинают подрагивать бёдра, и вскоре Фэн Синь решает, что пора заменить мерное покачивание, с которого они начали, чем-то другим. Отпустив руку Му Цина и крепко ухватив его за бедро, он резко натягивает его на свой член. Пальцы другой руки впиваются в его волосы.

Му Цин уже потерял счёт своим крикам. Новый угол и внезапная смена темпа на энергичный и безудержный провоцируют острые вспышки удовольствия параллельно с дискомфортом от крепкой хватки в волосах. Он подмахивает и всячески извивается, не уверенный, пытается ли освободить волосы или найти что-то, обо что можно потереться членом. Но ещё несколько таких же мощных толчков — и он чувствует знакомое онемение.

Фэн Синь продолжает трахать его во время оргазма, и сквозь ошеломляющее удовольствие Му Цин чувствует момент, когда его движения становятся беспорядочными. Фэн Синь изливается внутри ещё до того, как пелена удовольствия отступает.

Неприбранная спальня в пентхаусе вновь обретает очертания. Он постепенно возвращается к реальности, ощущая долгие тёплые поцелуи у основания шеи, и чувствует себя изнурённым. Фэн Синь выходит из него, завязывая узлом презерватив, и Му Цин усилием воли переворачивается на спину, чтобы не угодить ненароком в мокрые пятна на простыни.

***

Он просыпается, уютно устроившийся под мускулистой рукой Фэн Синя и мягкой тяжестью одеяла. Который час? Он не имеет ни малейшего понятия.

Под потолком тускло сияет подсветка, но снаружи за полупрозрачными занавесками ещё темно, что не может не радовать: если всё ещё ночь, значит, работу он не проспал. Увы, ни на заставленных безделушками полках, ни на тумбочке не оказывается часов — только пара книг и журналов, фотографии с изображением людей, чьи лица он не может разобрать отсюда, и телефон Фэн Синя, который стоит на зарядке рядом с кроватью лицевой стороной книзу.

Фэн Синь… Он вздрагивает, по-видимому, переживая какой-то сон, и Му Цин ощущает слабое дуновение от его дыхания у себя на шее.

Он знает, что нужно уходить. Выскользнуть из-под руки этого парня, собрать свои вещи с пола в соседней комнате и вызвать такси, чтобы поспать дома хотя бы несколько часов. Даже если бы существовали какие-то правила вежливости после случайного секса, Му Цину на них плевать, так что он не переживает о том, что уйдёт по-английски. С другой стороны, чувство усталого удовлетворения отбивает всякое желание двигаться, и только поэтому он позволяет себе понежиться в слабых объятиях Фэн Синя ещё немного.

Хотя, нет, не только…

В комнате до сих пор пахнет сексом. Будет кощунством упустить возможность, не сделав напоследок ещё один заход, медленный и неторопливый.

Фэн Синь чуть вздрагивает, перебирая ногами, и с тихим стоном в ухо Му Цину сжимает пальцы на его обнажённой груди. Очевидно, он уже проснулся, так что Му Цин без зазрения совести толкает его на спину, атакуя мокрым неряшливым поцелуем. У него не было возможности почистить зубы после бара, но Фэн Синь, кажется, не возражает, накрывая его ладонь своей в жесте явного одобрения. Другую руку Му Цин тут же чувствует на своей заднице, и непроизвольно притирается к чужому паху, ощущая ответную реакцию.

Фэн Синь мягок и податлив — Му Цин старательно отгоняет от себя мысль, что к такому легко было бы привыкнуть. Дело ли в том, что он уже кончил один раз сегодня, или потому ли, что проснулся недавно, но Фэн Синь позволяет Му Цину довести себя до оргазма рукой, лениво и мягко двигаясь меж его бёдер. Они полусонные, и им хорошо — вот всё, что имеет значение в эту минуту.

— Мне пора, — сообщает Му Цин между поцелуями после того, как они вытерлись. На этом моменте он должен был встать с кровати и выйти, но у Фэн Синя на этот счёт иное мнение: Му Цин чувствует тепло ладоней на поясе, и не может пошевелиться, прижатый к постели. — Я не остаюсь на ночь.

— Почему? — спрашивает Фэн Синь. Изгиб его губ говорит о том, что он разочарован. — Возьми больничный. Скажи, что у тебя тонзиллит. Я трахну тебя в глотку для убедительности.

— Как великодушно с твоей стороны, — закатывает глаза Му Цин и целует его снова. — Но мне нужно идти.

***

Фэн Синь делает последнюю героическую попытку остановить его у двери. Внезапно он выглядит совершенно по-обычному в простых спортивных штанах с выгоревшим от времени логотипом. Му Цин узнаёт эмблему университета Сяньлэ на фоне герба Тайцана. В голове возникает миллион вопросов: как давно Фэн Синь окончил университет? Какой факультет? Те фотографии в спальне, это его друзья или товарищи по команде?

В любом случае, это не имеет значения — видеться с ним Му Цин больше не планирует.

— Такси почти приехало, — замечает он и во внезапном порыве сострадания добавляет: — Приятных снов, Фэн Синь.

Chapter 2

Он поспал по-человечески три часа и вполне себе гордится тем, что добрался до офисного здания в презентабельном состоянии.

Но, несмотря на влитую в себя щедрую порцию кофе, от кругов под глазами так просто не избавиться. Что ж, по крайней мере, у него есть вполне правдоподобное объяснение: не мог уснуть от волнения в связи со вступлением в новую должность. Обладай он чуть большей харизмой, смог бы представить это как своё положительное качество, показав, что он чуткий и преданный делу сотрудник. Увы, у него нет никакой уверенности в том, что он сможет до конца придерживаться этой линии поведения, поэтому придётся довериться новым коллегам и понадеяться на их благосклонность (он понятия не имеет, сработает ли первое впечатление так, как надо).

О том, что было прошлой ночью, здесь никто и никогда не узнает, потому что делиться и обсуждать это с кем-либо он не намерен. На нём идеально сидящий, безукоризненного кроя костюм — даром что не от именитого модельера — а волосы тщательно вымыты и уложены. Все следы, оставленные Фэн Синем на его бледной коже, он скрыл воротником рубашки. Внешне его ничего не выдаёт, кроме, разве что, усталых глаз, по которым можно предположить, что вчера он кончил несколько раз в постели своей случайной барной интрижки.

Жаль, что у окружающих зачастую складывается не самое лестное мнение о нём. И ладно если бы ему, как многим другим, было на это наплевать… Но его гложет сам факт того, что новая работа досталась ему благодаря связям. Так что приходится унимать нервную дрожь, пока он, минуя стеклянные двери, проходит в вестибюль.

Полностью победить нервозность всё равно не удаётся — он чувствует себя неуютно. Казалось бы, пока нет абсолютно никаких проблем, но то и дело всплывают сомнения, справится ли он со своими обязанностями на этой должности. Се Лянь предупреждал, что, поскольку задачи сугубо административные, его внимание к деталям здесь будет ему хорошим подспорьем, но вместе с этим приходится неохотно признать, что ответственность, характерная для работы во всякой крупной компании, слишком тяжелой ношей давит на его плечи.

Кстати о Се Ляне. Он здесь же, в вестибюле. Спустился специально, чтобы поприветствовать Му Цина, и сейчас сверкает яркой улыбкой с другого конца зала. На нём кремового цвета костюм, который причудливым образом подчёркивает тени усталости под глазами (их не может скрыть даже оправа очков). Посоперничать с ними могут разве что тёмные круги под глазами самого Му Цина. Се Лянь непривычно формальным жестом протягивает руку для пожатия, и Му Цин чувствует себя обязанным ответить в том же стиле — пока он на чужой территории, нужно играть по правилам.

— Вы так любезны, что поприветствовали меня, генеральный директор Се, — сдержанно говорит Му Цин.

— Это было предусмотрено в моём расписании, — в тон ему отвечает Се Лянь. — Нам важно, чтобы наш новый ассистент руководителя чувствовал себя комфортно в Xianle Enterprises. Готовы ли вы встретиться со своей командой?

Му Цин бросает на Се Ляня предупреждающий взгляд: тому прекрасно известно, что он не из тех, кто легко срабатывается с другими людьми.

— Не волнуйся, — понизив голос, успокаивает его Се Лянь и ведёт в боковую часть вестибюля, к лифтам. — В основном ты будешь спокойно выполнять свою работу, только несколько раз в неделю нужно будет отчитываться перед руководителем отдела. Он тоже не самый общительный человек, так что вы должны прекрасно поладить.

Это несколько обнадёживает. «Не самый общительный» — это противоположность тому отвратительно жизнерадостному типу людей, которых Му Цин старается избегать всеми силами. Се Лянь, конечно, иногда беспечен и словоохотлив, но это не сравнить со всеми этими мерзкими оптимистами.

Му Цин хмурится, задумчиво разглядывая мешки под глазами Се Ляня.

— Как твой стажёр? — интересуется он, пока они поднимаются на лифте.

— У него всё хорошо! — Се Лянь рассеянно почёсывает подбородок. — Мы мило побеседовали в машине о его целях на полугодие. Эх… Твой отдел находится на этом этаже. Я тебя провожу.

Здание не первой новизны, но Му Цин вспоминает, как несколько лет назад Се Лянь упомянал, что планируется косметический ремонт. Они проходят через небольшую зону рекреации с кофе-машиной, бамбуком в горшке и кожаными креслами вокруг стола и выходят в открытое пространство офиса (несколько человек при их появлении поднимают головы от своих компьютеров).

— Доброе утро, ассистенты! — здоровается Се Лянь, и ему хором отвечают: «Доброе утро, генеральный директор!». — Я провожу экскурсию нашему новому сотруднику. Его зовут Му Цин; он вернётся сюда позже, а пока мы оформим некоторые документы у старшего исполнительного директора.

Му Цин замечает у себя почти траурное выражение лица, и спохватывается: вообще-то он должен стараться произвести хорошее первое впечатление. В конце концов, с этими людьми ему предстоит работать в ближайшем обозримом будущем. Им, конечно, не обязательно становиться задушевными друзьями, но и работать в офисе, полном врагов из-за его грубости, не стоит. Он дежурно кивает головой и пытается улыбнуться, но уже через мгновение Се Лянь уводит его обратно к лифтам, избавляя от неловкой процедуры знакомства, и Му Цин ему за это чертовски признателен.

— Кабинет главы твоего отдела находится несколькими этажами выше, — инструктирует Се Лянь, нажимая соответствующую кнопку, когда они снова оказываются в лифте. — Он входит в совет директоров, так что я предпочитаю, чтобы он был ко мне поближе. Сотрудникам более низкого ранга не следует приходить сюда для решения каких-то рядовых вопросов, поэтому тебе лучше заранее договариваться с ним о времени встречи — найди время обсудить это, пока вы будете разбираться с документами на приём.

— Он в курсе, что мы сейчас придём? — интересуется Му Цин, когда они выходят на новом этаже. Дизайн здесь мало чем отличается от предыдущего отдела, но окна шире, так что уже можно разглядеть медленно поднимающееся солнце. Ещё одна привилегия тех, кто больше зарабатывает.

— Я говорил, что мы зайдём, — заверяет Се Лянь. — На самом деле я хотел попросить его прийти вчера вечером, чтобы вы встретились заранее и всё обговорили, но потом пришлось съездить за Сань Ланом… Жаль, что не вышло, но это ничего, правда же? Ладно, мы почти на месте, вон та третья дверь слева…

ФЭН СИНЬ

ст. исп. дир.

Фэн Синь…

Се Лянь распахивает дверь, и Му Цин, едва успев подумать, что это совпадение, выглядывает из-за его плеча с возрастающей тревогой.

— Доброе утро! — здоровается Се Лянь и входит, не обращая внимания на заминку позади себя. — Фэн Синь, это Му Цин, наш новый сотрудник, я говорил тебе о нём…

Му Цин затрудняется ответить, что надеялся увидеть за плечом Се Ляня. Во всём Тайцане не может быть несколько богатых бизнесменов по имени Фэн Синь, так что шансов, что это просто совпадение — абсолютно ноль. У человека, который встаёт из-за стола, такие же непослушные каштановые волосы, такое же широкоплечее телосложение. И когда он поднимает голову, Му Цин видит, конечно же, то же самое красивое лицо с густыми бровями, идеальной линией подбородка и упрямым нахмуренным взглядом, которое он запомнил с прошлой ночи, когда они страстно трахались после бара.

Блядь.

Блядь, блядь, блядь, блядь, блядь, блядь…

Он, блядь, его босс. Это что, шутка такая? А может, это сон? Нужно попробовать проснуться…

— Му Цин, это Фэн Синь, наш старший исполнительный директор, — беззаботно продолжает Се Лянь. — Ваш отдел под его началом. С сегодняшнего дня он — твой непосредственный начальник.

Му Цин ещё даже не зашёл в кабинет, а вид того, как глаза Фэн Синя расширились от узнавания, уже вызывает желание честно признать, что облажался по-крупному, развернуться на каблуках и позорно сбежать. Сердце бешено колотится в груди, сговорившись с чисто животным инстинктом «бей или беги».

Его новый начальник.

Он трахался со своим будущим начальником.

Наверняка на простынях Фэн Синя всё ещё подсыхает его сперма; они стонали имена друг друга, выгибаясь от удовольствия, и ему прекрасно известна разница между толщиной пальцев Фэн Синя и его членом. И после всего этого они должны работать вместе?! Заниматься бумажной волокитой и вести себя как обычно?

Краем сознания он подмечает, что если продолжит стоять в дверях как истукан, кто-нибудь, случайно проходящий мимо, обязательно поинтересуется, всё ли в порядке, поэтому он заходит и захлопывает за собой дверь, в отчаянии пытаясь ограничить происходящее этими четырьмя стенами, словно какую-нибудь ядерную реакцию. От внезапного шума Се Лянь подпрыгивает и наблюдает за тем, как двое его сотрудников буравят друг друга недоверчивыми, хмурыми и смущёнными взглядами.

Му Цин одолевают сомнения. Что ему сейчас нужно сказать? Может, просто молча уйти и избавить всех от головной боли? Вероятно, переспав, они с Фэн Синем нарушили все мыслимые правила, и абсолютно несправедливым кажется то, что случилось это всего за двенадцать часов до подписания его трудового договора. Что больше разочарует Се Ляня: если он уволится спустя час после начала первого рабочего дня, или если придёт в отдел кадров с чистосердечным признанием в том, что имел сексуальную связь со старшим исполнительным директором?

— Фэн Синь возьмёт на себя заботу о том… — Се Лянь делает неловкую попытку начать сначала, нервно потирая шею. — Эм, что-то не так? Я что-то упускаю?

— Ничего, — выпаливает Фэн Синь, пока воображение Му Цина рисует варианты разной степени ужасности. — Ничего не случилось. Приятно познакомиться, ээ… Му Цин.

— Это взаимно, старший исполнительный директор, — тупо отвечает Му Цин, не в силах заставить себя представиться по этикету. — С нетерпением жду возможности поработать под вашим началом.

Кончики ушей Фэн Синя вспыхивают, и он отворачивается, вперившись взглядом в какой-то пейзаж в рамке, висящий на дальней стене его кабинета.

Се Лянь всё ещё выглядит растерянным, но Фэн Синь больше ничего не говорит. Му Цин решает, что лучше и ему не открывать рот, только чтобы заполнить неловкую паузу неуместными комментариями. Се Лянь находит в этом возможность вернуться к теме разговора.

— Фэн Синь, я подумал, ты мог бы оформить необходимую документацию и подробнее проинструктировать Му Цина по обязанностям — ведь твои потребности известны тебе лучше, чем кому-либо ещё — поэтому, если у Му Цина возникнут вопросы, будет здорово, если он сможет задать их тебе напрямую.

О, вопросы определённо возникнут. Му Цин и Фэн Синь ещё раз обмениваются взглядами за спиной Се Ляня.

— Ага. Отличная идея, — морщится Фэн Синь. — Я разберусь здесь, спасибо, босс. У меня есть учебные материалы, которые вы оставляли.

— Звони, если понадобится помощь. Я буду у себя наверху, — Се Лянь прищуривается, огибая Му Цина по пути к выходу.

Когда он уходит, в воздухе повисает ледяная тишина. Слышен лишь гул кондиционера и стук сердца Му Цина. Он глупо разглядывает узор на ковре под ногами.

— Ты знал? — наконец спрашивает Фэн Синь, скрещивая руки на груди. От этого жеста пиджак дорогого костюма туго обтягивает его мускулистые руки.

— Что знал? — отвечает Му Цин, стойко выдерживая полный подозрительности взгляд. Его голос так и сочится ядом, и он даже не пытается это скрыть. Не его вина, что Фэн Синь не потрудился спросить конкретнее. Знал ли он, что будет работать в компании Се Ляня? Свою должность? Что им предстоит работать вместе?

— Что я буду твоим руководителем, — уточняет Фэн Синь.

Уязвлённый до глубины души, Му Цин поднимает взгляд, гневно сверкая глазами в сторону Фэн Синя. Это самое мерзкое предположение из всех возможных. Что бы он, блядь, выиграл с этого знания, по мнению Фэн Синя? Особые привилегии? Повышение до высшей должности в первый же день? При таком раскладе он должен быть до крайности меркантильным и тупым. Фэн Синь всерьёз допускает, что для него такой образ мышления вполне характерен?

— Откуда я мог знать? — шипит он. — У меня что, в кармане должен был лежать список всех сотрудников компании? Зато ты уж точно должен был знать, что я стану частью твоего подразделения. Если кто и должен задавать этот вопрос, так это я!

Фэн Синь колеблется, и Му Цин улавливает быстро промелькнувшее выражение вины на его лице.

— Я имел в виду… Я не… Я не читал всего, что мне присылали. Так что нет, я не знал, иначе я… — вздыхает он, больше не глядя на Му Цина. — Просто… Иди сюда и давай поговорим.

Му Цин кивает и, принеся из дальнего угла стул, садится перед рабочим столом. Фэн Синь в то же время опускается в своё вращающееся кресло, подкатываясь ближе.

— Ты приходил в бар встретиться с Се Лянем, — устроившись, тихо собирает кусочки пазла Му Цин. Вспоминается разговор в вестибюле. Вчера Фэн Синя тоже бросил друг, и Му Цин сразу уловил какую-то параллель… Если бы он расспросил поподробнее, как подсказывало ему чутьё, они могли бы избежать…

Му Цин чувствует, как начинает гореть лицо, но вовсе не от гнева. Если бы они говорили друг с другом больше в тот вечер, у них не было бы хорошего секса. То, что его только что начавшаяся карьера находится на волосок от краха, конечно, прискорбно, но отрицать то, что вчеашняя ночь ему понравилась, он тоже не собирается.

— Подозреваю, Се Лянь не сказал тебе, что я приду, — вздыхает Фэн Синь. — Он такой рассеянный в последнее время.

Му Цин не намерен как-то комментировать главную причину рассеянности друга, но, скорее всего, Се Лянь ничего ему не сказал, понимая, что Му Цин с большой долей вероятности откажется идти на встречу, узнав, что будет кто-то ещё (скорее всего, он бы отошёл в туалет «на минутку» и сбежал через главный вход). Но вот Фэн Синь точно знал, что должен встретиться с новым сотрудником. Почему же тогда он ничего не сказал, встретив в баре незнакомого человека? Он что, тупой?

Фэн Синь лениво берёт ручку рядом с его компьютером и вертит её между пальцами, хмуро поглядывая на глянцевую папку.

— Ладно. Предлагаю пока забыть, кто во всём виноват — так или иначе, от этого ничего не изменится. Просто скажу, что мне… понравилась прошлая ночь. Я иногда снимаю стресс подобным образом, так что спасибо тебе за помощь. Надеюсь, ты тоже получил удовольствие.

— Было хорошо, — задумчиво кивает Му Цин. Ему не особо нравится, к чему всё идет.

— Хорошо, — повторяет за ним Фэн Синь и тоже кивает. — Значит, больше не будем об этом и сойдёмся на том, что ничего не было, понятно?

То, какими словами это сказано… Ему просто не оставляют выбора, ведь Фэн Синь теперь его начальник.

— Я… понимаю, — отвечает Му Цин.

Может, это и к лучшему. В конце концов, однодневный роман и должен быть таким: ты забудешь своего любовника уже к выходным. Тем более, он и не собирался ни с кем обсуждать произошедшее. Это был просто секс, никаких чувств. К Фэн Синю, который хамит персоналу в баре, превозносит до небес своё мастерство в постели и неряшлив, несмотря на кучу денег, что он зарабатывает, у него и не может возникнуть никакой привязанности.

Что ж, тогда никаких проблем. Они просто забудут об этом. Всё разрешилось как нельзя лучше, и Му Цин определённо испытывает облегчение. Только бы унять бешено колотящееся сердце, и всё будет хорошо. Каждый сосредоточится на своей работе и никакой отдел кадров для разрешения их разногласий привлекать будет не нужно.

Всё будет хорошо.

— Я рад. Ну, тогда займёмся тем, что должны были сделать с самого начала, — предлагает Фэн Синь. Он до сих пор хмурится. Му Цин делает вывод, что, похоже, это его обычное выражение лица. — Нам нужно посмотреть вот эти документы. Подпиши их, а потом обсудим твои должностные обязанности. Если у тебя по ходу будут возникать вопросы, пожалуйста, прерывай меня.

***

Они проводят больше часа, занятые подписанием бумаг и рабочими вопросами, но обсуждение графика совещаний на неделю и всяких забавных тем вроде «какие документы следует или не следует печать на цветной бумаге» не унимает напряжения между ними. Некоторые объяснения Фэн Синя откровенно неуклюжи, а нервозность в жестах намекает, что вопросы Му Цин формулирует без особого пиетета.

Фэн Синю он, очевидно, не нравится (если не принимать во внимание вчерашний секс-марафон). И его первое впечатление о том, что Фэн Синь — всего лишь хорошо зарабатывающий мудак, тоже полностью оправдано, решает он для себя. Даже красивое лицо и хороший член не могут перевесить на этой чаше весов.

Как итог, к полудню Му Цин возвращается на свой этаж раздражённый, хватаясь за папку с распечатками о политике и целях компании, словно утопающий за спасательный круг. До конца дня он должен ходить за неким Ши Цинсюанем. Он понятия не имеет, кого искать и какие у него вообще должностные инструкции.

— Ах, ты, должно быть, Му Цин, верно? — по коридору навстречу ему мчится некто в белоснежном костюме, весенне-зелёной рубашке и ярком галстуке. — Я только что получил сообщение о том, что ты скоро спустишься! На самом деле, босс должен был проводить тебя. Извини, что тебе пришлось убедиться на собственном горьком опыте, что он малость придурковат. Я Ши Цинсюань. Надеюсь, он хотя бы предупредил, что сегодня ты работаешь со мной?

Ох. Он из этих, из общительных людей, думает Му Цин. Но в свете остальных событий этого утра он не может заставить себя как следует расстроиться по этому поводу. По крайней мере, Ши Цинсюань — первый сотрудник компании, с которым он поговорит сегодня, не имея ещё никакой тесной личной связи (то, что ему приходится разделять коллег по этому принципу, уже само по себе выглядит, мягко говоря, странно).

Му Цин не знает, на что отвечать в первую очередь. Что ж, всегда приятно знать, что у тебя есть соратник, так же, как и ты, считающий начальника придурком. Тем не менее это не мешает Му Цину солгать, когда он открывает рот:

— Он предупредил, да, и он не такой уж плохой.

Ши Цинсюань смеётся в ответ.

— Нет, он очаровашка, правда, стоит только к нему привыкнуть. Тебе нужно только научиться не бесить его. Лично мне нравится подкупать его конфетами. Кстати, хочешь? Судя по твоему внешнему виду, тебе пойдёт на пользу.

В другой ситуации Му Цин бы отказался, тем более что Ши Цинсюань открыто признал, что это, по сути, взятка. Но ему, пожалуй, действительно не помешает сладкая поддержка, так что он протягивает руку за конфетой в обёртке с клубничным узором.

***

Се Лянь знает Му Цина слишком хорошо.

К обеденному перерыву у него начинает болеть голова (в первую очередь, по вине Ши Цинсюаня, который не замолкал ни на минуту, а также из-за недосыпа и утреннего стресса). Он выбегает в кофейню через улицу — купить что-нибудь для поддержания себя в трудоспособном состоянии, а затем, несмотря на прохладный день, отступает в тень парковых деревьев за территорией штаб-квартиры Xianle Enterprises, чтобы спокойно выпить свой эспрессо.

Сидя на лавочке, он смакует на языке третий глоток, когда замечает боковым зрением Се Ляня в его белом, ярко выделяющемся костюме. С ним кто-то идёт. Му Цин поднимает взгляд и на миг замирает, но, к его облегчению, это не Фэн Синь. Этот парень выше и бледнее; он будто выражает всему миру своё пренебрежительное отношение, лениво засунув руки в карманы.

Это лишь догадка, но может ли это быть… стажёр?

— Тебя-то я и надеялся найти! — радостно объявляет Се Лянь и усаживается рядом. — Я предполагал, что ты захочешь спрятаться здесь. Как твои дела? Коллеги подружились с тобой?

— Мм, — уклончиво тянет Му Цин и делает ещё глоток эспрессо. — Всё отлично. Работа, вроде бы, не сложная.

— Конечно, не сложная. Только не для тебя, — говорит Се Лянь, и Му Цин сомневается, кого из них он пытается обмануть. — С Фэн Синем тоже всё хорошо?

Му Цин ждал этого вопроса. Он задумывается о том, просил ли Се Лянь Фэн Синя как-то прокомментировать то очевидное напряжение, которое возникло между ними в офисе, и если да, что именно Фэн Синь мог ему рассказать. Из тех ли он людей, которые хвастают своими случайными связями перед всяким, кто считает их друзьями? Или он останется верен их уговору о том, что ничего не было и они никогда больше не будут затрагивать эту тему?

— Не о чем беспокоиться, — убедительно говорит Му Цин. Это правда, независимо от того, сколько мог выболтать Фэн Синь. Он отвлекается от разглядывания парка и хмурится, почувствовав на себе взгляд: высокий юноша ухмыляется ему сверху вниз.

— Мы с Сань Ланом хотели пообедать, — негромко откашлявшись, говорит Се Лянь.

Генеральный директор покупает стажёру обед? Это, безусловно, огромная привилегия. Му Цин едва сдерживается от того, чтобы поднять бровь.

— Я так и понял.

— Проведи хорошо свой первый день, — продолжая ухмыляться, говорит ему стажёр, когда Се Лянь встаёт с лавочки. — Я не думаю, что подобная работа может вызвать какие-либо затруднения, но у тебя может быть другой опыт, кто знает?

— Напомни, кто ты? — сделав очередной глоток, Му Цин копирует его колючий тон.

— Сань Лан — стажёр, о котором я тебе говорил, — сверкает улыбкой Се Лянь, вероятно, находя её обезоруживающей. — Думаю, он будет работать у нас после выпуска!

Точно.

— Удачи тебе с этим, — говорит Му Цин, и удачи он желает явно не по своей воле. — Я не думаю, что с выпуском из вуза могут возникнуть какие-либо затруднения, но у тебя может быть другой опыт, кто знает?

— Ладно, нам пора! Сань Лан, идём!

***

Не сказать чтобы Му Цин, согласно издевательскому напутствию от Сань Лана, хорошо проводит остаток дня.

Даже Ши Цинсюань замечает, что он на пределе, и на последний рабочий час даёт ему несколько заданий по корректуре из тех, что попроще. А после Му Цину предстоит вернуться в кабинет исполнительного директора для подписания ещё нескольких документов.

Фэн Синь всем видом демонстрирует, что ему некомфортно, но Му Цин от него ничего другого и не ожидал. Можно даже утешить себя тем, что, судя по всему, Фэн Синь ко всем так относится — вне зависимости от того, был ли у них внутри его член.

Естественно, Му Цин не может быть в этом уверенным наверняка, пусть даже раздражительная реакция Фэн Синя подтверждает, что тот ненавидит смешивать работу и личную жизнь. Впрочем, это не его дело. Он не имеет никакого права расспрашивать Фэн Синя об этом и уж тем более ревновать к этим воображаемым партнёрам. К тому же Фэн Синь ясно обозначил своё отношение к случайным связям, не говоря уже о его отвратительном поведении утром.

Он совершенно точно не будет завидовать каким-то мифическим пассиям Фэн Синя.

Вернувшись вечером домой, Му Цин устало скидывает с себя пиджак и галстук, подогревает остатки вчерашнего ужина и, обессиленный, засыпает на диване.

***

По крайней мере, становится легче.

Нет, не с Фэн Синем. Тот всякий раз напрягается, стоит Му Цину зайти к нему в кабинет. Он всё более тщательно старается контролировать то, что говорит, но почему-то делает этим только хуже, так что к концу недели у него вырабатывается следующая стратегия: молча приносить свои документы и вносить любые бестолковые правки, о которых говорит Фэн Синь, подавляя в себе желание защищать свои труды и говорить то, что думает.

Однако, как бы ни раздражал Фэн Синь, остальная часть отдела не так уж плоха. Ши Цинсюань по-прежнему помогает во всём, Инь Юй и Пэй Су, в основном, держатся отстранённо (и Му Цин это ценит), а Лан Цяньцю каждый день мирно дремлет за своим столом. По сравнению с нервным истощением, которое случилось у него в первый день, Му Цин чувствует себя уже лучше. Удивительно, на что способны несколько ночей полноценного здорового сна.

…сна, который омрачён видениями, в которых его вжимают в стол Фэн Синя; в которых он вытряхивает Фэн Синя из дорогих брендовых шмоток и притягивает к себе, чтобы поцеловать. А после вздрагивает, просыпаясь, когда их губы так и не соприкасаются. Впрочем, детали быстро смазываются и тускнеют сразу после пробуждения, так что не такая уж это и проблема… по сравнению с теми снами, в которых пальцы Фэн Синя раздвигаются ножницами внутри него, а после толстый член растягивает его, трахая снова и снова.

— Эй, новичок, снова в облаках витаешь, — аккуратной наманикюренной рукой тычет Му Цина в плечо Ши Цинсюань, внезапно оказываясь рядом с его столом. — Ты дожил до конца недели, а знаешь, что это значит?

— Что мне дадут зарплату? — предполагает Му Цин, поднимая взгляд.

— Неплохо, неплохо, — оценив шутку, смеётся Ши Цинсюань. — На самом деле, это значит, что ты приглашён на традиционные посиделки вместе с остальными из нашего отдела. Все отмечают наступление выходных. Ты просто обязан прийти.

Это ударение же не может означать, что…

Му Цина изрядно бесит, что его мысли то и дело возвращаются к Фэн Синю. Как будто ему не наплевать, будут ли они видеться чаще, чем того требует необходимость.

Что ж, в любом случае, то, что его пригласили выпить вместе со всеми — хороший знак (независимо от того, будет ли присутствовать старший исполнительный директор). Он не особо жаждет полночи бродить от бара к бару и вливать в себя всё, что горит, но хотя бы на этот раз стоит согласиться: отказавшись, он потеряет их расположение, и, скорее всего, больше его никуда не позовут.

(Хотя в глубине души он, возможно, был бы рад такому раскладу. В конце концов, он пришёл сюда работать, а не дружбу водить).

— Когда и где? — спрашивает он.

— Лан Цяньцю отвезёт тебя в ресторан, где мы обычно гуляем. — Лан Цяньцю поворачивается в своём кресле и моргает, услышав своё имя, и Ши Цинсюань машет ему рукой. — Мне ещё нужно переодеться, так что я, наверное, опоздаю, но ты можешь присоединяться ко всем и начинать без меня. Сегодня платит дядя Пэй Су, я прав?

— К сожалению, — тяжело вздыхает Пэй Су, сидящий за столом рядом. — Я всё равно уйду рано, так что удачи вам с ним. И не перемывайте никому косточки в офисе, когда мы вернёмся с выходных.

***

Оказывается, дядя Пэй Су тоже входит в совет директоров. У него более мягкая манера общения, чем у Фэн Синя, но в остальном, Му Цин видит между ними некоторое сходство: столь же приятная внешность и дорогой костюм, подчеркивающий их статус.

В ресторане царит спокойная атмосфера, а цены в меню соответствуют минималистичной обстановке. Задумай Му Цин прийти сюда один, он бы прежде крепко задумался, надо ли ему это. Сочетание тёмного дерева и классического вида узоров на стенах, белоснежные скатерти и хрустальные люстры, освещающие всё пространство тёплым жёлтым светом. В их комнату, отделённую от остального зала, проникают ароматы мяса и специй из кухни.

Согласно плану рассадки, пустыми остались место рядом с Му Цином и два — напротив него. У него остаётся пространство для обзора, чем он с удовольствием и пользуется, наблюдая за вошедшим Пэй Мином. Он делает ставку на то, что Пэй Мин сядет напротив хотя бы потому, что там сидит его племянник, но, обведя сканирующим взглядом всех присутствующих, Пэй Мин внезапно останавливается на Му Цине. Через мгновение на его губах расцветает лёгкая приятная улыбка.

— Можно? — Пэй Мин проходит в дальний угол комнаты и кивает на свободное место. — Не могу поверить, что мы до сих пор не встречались. Никто не сказал мне, что в нашу компанию устроился кто-то настолько красивый.

— И были на то причины, — бормочет себе под нос Пэй Су.

Определённо, есть сходство с Фэн Синем, решает Му Цин. Но Пэй Мин хотя бы вежлив. По крайней мере, пока.

— Пожалуйста, — отвечает Му Цин.

«Пожалуйста, не надо» или «пожалуйста, присаживайтесь» — в его интонации есть что-то и от опасения, и от одобрения. Пэй Мин волен интерпретировать его слова по своему усмотрению.

— Вы уже заказали напитки? — сев, конечно же, рядом с Му Цином, интересуется Пэй Мин у остальной части стола. — Или эта благородная миссия снова на мне?

— Она всегда на тебе, старина Пэй, — вклинивается другой голос. Само собой, это Ши Цинсюань. Впрочем, вид его, в отличие от голоса, резко изменился с их последней встречи. Вместо делового костюма теперь элегантное платье и туфли на каблуках. Подмигнув Му Цину, Ши Цинсюань занимает оставшееся свободное место рядом с Пэй Су. — Не заставляй нас ждать.

— Сейчас, сейчас, — цокает языком Пэй Мин. — Дайте минутку прийти в себя. И разве мы кое-кого не ждём?

— Мой старший брат не придёт, и ты это знаешь. А теперь закажи нам выпить, старина Пэй. — В глазах Ши Цинсюаня ярко-зелёные искорки цветных контактных линз, которые подчёркивает сияющий макияж в персиковых тонах. — Ты пытаешься произвести впечатление на нашего нового коллегу, или что?

«Это бесполезно», — думает Му Цин. Деньги — не то, что его привлекает в людях. К тому же, от того, что его пригласили на корпоратив, он не ощущает себя особенным. Ши Цинсюань лишь использует его, как инструмент, чтобы получить от Пэй Мина то, что он хочет, и это сводит на нет всё его старание. Уткнувшись в стол взглядом, он изучает край скатерти, пока коллеги спорят, и тихо благодарит небеса за то, что Фэн Синь, в конце концов, не явился. Флирт Пэй Мина, должно быть, просто часть его натуры, если уж он не стесняется так вести себя перед всем отделом. Му Цин тайно вздыхает с облегчением: он не совершит одну и ту же ошибку дважды, но уже с другим членом совета директоров.

Но чувство покоя, как и все иллюзии, вскоре заканчивается.

Стол уже ломится от невероятного количества блюд, которые они заказали, и официанты продолжают приносить ещё, когда Ши Цинсюань внезапно торжественно объявляет, подняв вверх руку с зажатым в ней телефоном:

— Он здесь! Босс идёт!

Му Цин застывает, не донеся напиток до рта. Может, это Се Лянь?.. Ведь он самый главный «босс». Пожалуйста, пусть это будет Се Лянь. Му Цин пытается унять сердцебиение, молясь всем богам. Он даже согласен, если вместе с ним явится этот ухмыляющийся стажёр — здесь уже присутствует стажёр Инь Юя с кудрявыми волосами, например…

Заходит, однако, не Се Лянь.

Фэн Синь по очереди оглядывает сидящих за столом и кривит губы, завидев Му Цина. Он почти незаметно качает головой, и непонятно, на ком из них его взгляд задерживается дольше: на Му Цине, или на сидящем рядом с ним Пэй Мине.

Он садится с другой стороны стола, возле Ши Цинсюаня.

Му Цин выдыхает, едва осознавая, что задерживал дыхание, и опустошает стакан сразу на несколько пальцев. Хорошо, что между ними куча народа. Ему не слышно, о чём говорит Фэн Синь, если только тот сам его окликнет. Плохо то, что они сидят напротив, и, вместо того чтобы смотреть прямо, Му Цин вынужден теперь скосить взгляд в сторону, чтобы не наткнуться на Фэн Синя.

(Взгляд номер один подтверждает, что Фэн Синь до сих пор смотрит на него, и Му Цин опускает глаза, делая ещё один большой глоток).

— Расскажи мне о себе, — напоминает о своём присутствии Пэй Мин, прерывая душевные метания. Вместе с этими словами он безо всякой на то необходимости прикасается к Му Цину, якобы для того, чтобы дотянуться до палочкек Лан Цяньцю и по-детски забрать их себе, пока тот отвлёкся. — Му Цин, не так ли?

— Да. Больше мне нечего сказать.

Му Цин прикусывает щёку изнутри и рискует взглянуть ещё раз в сторону Фэн Синя. Тот больше не смотрит на него, обратив внимание на Ши Цинсюаня.

— Всегда есть что сказать. Где ты работал до сих пор?

— Занимался частным бизнесом.

В стакане Му Цина осталось не так много содержимого, и, допив, он отставляет его на стол. Это не совсем ложь, хоть он жил и не в самом Тайцане до недавнего времени.

— Как интересно, — тянет Пэй Мин. — Что заставило тебя перебраться к нам? Разве это не та же самая сфера, но в других масштабах?

— Владелец умер, — прямо отвечает Му Цин. — И бизнес пришлось свернуть.

Фэн Синь снова смотрит на него. Му Цин поднимает взгляд как раз в тот момент, когда тот поспешно отворачивается, делая вид, что рассматривает вазу в углу.

— Как насчёт вас? — Му Цин решает прервать Пэй Мина, пока тот не докопался до самых глубин его прошлого. — Расскажите мне о членах совета директоров, мне очень любопытно.

Нет, на самом деле ему глубоко плевать. Он просто предполагает, что Пэй Мин любит говорить о себе и своих знакомых, и ему нужно будет только вовремя поддакивать и кивать.

— А ты амбициозный, а? — улыбается Пэй Мин. — Предлагаю тост за это. Только, кажется, ты уже допил своё. Позволишь налить тебе?

***

Пэй Мин действительно обожает говорить о себе, о старшем брате Ши Цинсюаня, а также об их общей подруге Лин Вэнь. Му Цин уже выслушал историю про их поездку на горячие источники (Пэй Мин настойчиво подкладывал в тарелку Му Цина всевозможные яства, пока говорил) и три рассказа про трёх разных женщин (если он верно понял смысл фразы «женщина, с которой я тогда встречался»).

Пэй Мин же обеспечивает его новой порцией чего-то алкогольного. А потом рядом возникает Ши Цинсюань и вновь наполняет его стакан. После этого становится слишком сложно уследить за этим, и Му Цин бросает всякие попытки сосчитать выпитое, тем более что стакан регулярно наполняют снова и снова, не позволяя ему увидеть донышко. Теперь у него есть больше времени обдумать то, сколько ещё раз он ловит на себе взгляд Фэн Синя. В четвёртый или пятый раз тот уже и не пытается скрыть свой интерес. То, как он смотрит мимо глаз Му Цина на узел его галстука и ниже, присматривается к пуговицам рубашки и даже кистям рук, прежде чем с любопытством поднимает взгляд обратно к лицу.

Если Му Цину и есть на что жаловаться, так это на духоту. Он чувствует усталость и то, как от выпитого горят теплом щёки. Шум голосов вокруг почему-то отдаляется и накатывает невероятная сонливость. Ничего, если он отдохнёт минутку? Плечо Пэй Мина выглядит таким удобным. Му Цин роняет голову и закрывает глаза.

— Ради всего святого! — сквозь дымку прорывается голос Фэн Синя, внезапно обретший такую силу, что заглушает крики остальных. — С ним всё в порядке? Кто-нибудь следил за ним?

Му Цин приоткрывает один глаз. Хлопнув по столу, Фэн Синь вскакивает с места. Инь Юй бормочет что-то о том, что он не нанимался в няньки. Пэй Су встаёт, держа в руке телефон, с отвращением на лице качает головой, после чего задвигает за собой стул и уходит.

— Не ты ли глазел на него весь вечер? — возвращает обвинение Пэй Мин и осторожно отодвигает от Му Цина стакан, в котором осталось не так уж и много. — Он казался нормальным ещё секунду назад.

Фэн Синь снова смотрит на него, и Му Цин закрывает глаз обратно, мысленно прося, чтобы они прекратили спорить и обращать на него внимание. Как только пол перестанет качаться… Или это двигается плечо Пэй Мина? Взгляд никак не фокусируется, но вот сейчас он немного передохнёт…

— Я в норме, — убеждает их Му Цин. — Всё в порядке.

— У кого есть вода?

Теперь голос Фэн Синя ближе. Му Цин чувствует на плече легкое давление от его руки.

— Чтоб вас! Му Цин, можешь встать? — Фэн Синь протягивает руку к Инь Юю за бутылкой воды.

— Куда мы идём? — пошатываясь, Му Цин встаёт и тут же жалеет об этом. Земля неистово качается под ногами, но Фэн Синь поддерживает его под локоть.

— Сюда, — отвечает Фэн Синь, усаживая Му Цина за один из двух пустых столов в их же комнате, и наливает воду в чистый стакан.

Ощущение, будто его вытащили с урока в начальной школе на перемену. Эта мысль мгновенно отрезвляет. Му Цин вздрагивает и делает вид, что не заметил, как соприкоснулись их пальцы, когда Фэн Синь протягивал ему воду.

— Сколько ты выпил? — тихо спрашивает он.

— Не знаю, — признаётся Му Цин между глотками. — Не много. Я не пью.

— Да ну? — Фэн Синь скептически фыркает.

Во-первых, это дорого, но еще больше Му Цин не любит терять голову. Может быть, алкоголь и был виной тому, что на прошлой неделе они…

Стоя возле стула, где сидит Му Цин, Фэн Синь напряжённо сжимает и разжимает пальцы. Му Цин задаётся вопросом, насколько же тот сейчас зол. Хотя, он уже привык к тому, что на их встречах в кабинете Фэн Синя тот едва сдерживает раздражение. Неудивительно, что он взбешён и сейчас. Только вот в планы Му Цина не входило раздраконивать его намеренно. Внутренности ноют от чувства вины.

— Извини, — говорит он стакану с водой, не в силах заставить себя поднять глаза. Коллеги за спиной негромко переговариваются, и Му Цин предполагает, что они обсуждают его неумение контролировать свои силы и вовремя останавливаться. Ему не стоило соглашаться ещё тогда, когда Ши Цинсюань предложил ему добавку.

— Как ты себя чувствуешь? — Фэн Синь только вздыхает, подливая ещё воды из бутылки.

Комната больше не качается, но он всё равно чувствует, как пульсируют противоестественным жаром щёки. Он непроизвольно пытается ослабить узел на галстуке.

Фэн Синь отставляет в сторону бутылку с водой, и в следующее мгновение его рука уже отталкивает ладонь Му Цина (его собственные пальцы до сих пор едва слушаются). Он аккуратно стягивает узел вниз, а затем помогает расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке.

И это абсолютно не помогает унять пламя внутри. Лицо обжигает ярким румянцем, и Му Цину приходится отвернуться, чтобы хоть как-то успокоить дыхание.

— Скажи мне, что тебе нужно, — тихо произносит Фэн Синь, и Му Цин думает, что он как никогда близок к тому, чтобы потерять сознание.

Ему нужно, чтобы Фэн Синь снова поцеловал его. Нужно, чтобы он трахнул его до потери чувств. Чтобы он проснулся, чувствуя ровный стук сердца рядом с собой. Ему нужно, чтобы Фэн Синь снова умолял его остаться.

Ему понравилась та версия Фэн Синя, где он, убрав подальше свой образ чёрствого бизнесмена, ослабил бдительность настолько, чтобы показать свою заботливую и нежную сторону.

— Мне нужно домой, — зажмурившись, наконец говорит Му Цин.

— Хорошо.

Фэн Синь на секунду замолкает, а когда Му Цин снова открывает глаза, тот уже что-то выстукивает пальцами по экрану своего телефона. Спустя миг он склоняется к Му Цину, оперевшись о стол, и показывает экран.

— Вот. Я вызову тебе такси. Напиши адрес.

Ох.

Всё не так просто, как кажется.

С одной стороны, Му Цина берёт сомнение: а не стоит ли остаться? Протрезвеет, попытается восстановить свою репутацию, чтобы у коллег не сложилось окончательно неверного мнения о том, куда его, раскрасневшегося и смущённого, собирается утащить их начальник.

С другой стороны…

— Нет, — он нервно делает несколько глотков воды.

— Таксист не сможет тебя никуда отвезти, не зная, где ты живёшь. Просто впиши сюда адрес, — Фэн Синь прищуривается.

— Нет, — повторяет Му Цин и объясняет прежде, чем успевает остановить себя: — Я не могу сказать тебе, потому что ты увидишь, где я живу, и… Это не самый благополучный район.

В Тайцане много новых живописных районов, и роскошная квартира Фэн Синя находится, само собой, в одном из них. Дом же Му Цина… Внешний вид здания выдаёт его немалый возраст, и, несмотря на то, что он регулярно убирается и соблюдает порядок, какая-то утварь давно проржавела, от стен отслаивается краска, а единственное окно смотрит только на сушилки для белья да другие окна.

— Мне… мне это не важно, — вздыхает Фэн Синь. — Перестань упрямиться и позволь мне тебе помочь. Просто скажи грёбаный адрес, Му Цин.

— Нет, — Му Цин поднимает на него взгляд.

— Как же ты… — Фэн Синь делает медленный вдох, глядя куда-то в стену. Он шевелит челюстью так, будто пытается удержать за зубами крайне нелестную тираду.

Когда он снова смотрит вниз, его взгляд скользит мимо глаз Му Цина к его губам. Он наклоняется к нему, и Му Цин смутно чувствует тепло его груди. Дыхание перехватывает.

Фэн Синь собирается его поцеловать.

Он хочет этого. Боится себе в этом признаться, но как же сильно он этого хочет… Желание пересиливает страх, и он тянется навстречу, предвкушая.

— Как же ты меня бесишь, — наконец выдаёт Фэн Синь вместо поцелуя. Что ж, вероятно, он просто зол, понимает Му Цин. Он просто использовал своё преимущество в росте, чтобы надавить на него и заставить подчиниться. Естественно, он бы ни за что не стал целовать Му Цина на глазах у других.

Какой же он идиот.

— Я решил остаться, — с комом в горле произносит Му Цин. — Хочу ещё воды.

— Хорошо. — Фэн Синь снова вздыхает и убирает телефон в карман пиджака. — Я позову официанта. Возвращайся на место и не позволяй Пэй Мину…

Он не заканчивает мысль, но, кажется, Му Цин его понимает без слов.

Chapter 3

Чем всё это могло закончиться? Да ничем толковым. Фэн Синь, по-прежнему сидя напротив, увлечённо обсуждал с Пэй Мином грядущее заседание совета директоров в следующем месяце. Му Цин слишком часто ощущал, как Фэн Синь под столом задевает его лодыжкой, чтобы это можно было считать случайностью. При этом он снова его игнорировал и едва поднял глаза, когда Му Цин, извинившись, отошёл в туалет.

Правда, вместо туалета Му Цин вышел из ресторана и вызвал такси. Не то чтобы оно стоило дорого, но даже если бы да, он всё равно не позволил бы Фэн Синю платить за него.

И до сих пор ему было интересно, что пытается доказать Фэн Синь. Что он хороший человек и может позаботиться о своём любовнике и коллеге? Или он таким способом обозначает дистанцию между ними? Может быть, всё вообще не так, и Му Цин, как это часто с ним случается, надумывает себе всякое. Может, Фэн Синю на самом деле всё равно и он просто может себе позволить списать любую сумму на рабочие расходы.

***

Что Му Цина, несомненно, радует, так это то, что коллеги по отделу плевать хотели, кто сколько пил на корпоративе, и если после того ужина кто-то и думал что-либо о его поведении, то к началу новой рабочей недели всем было уже не до праздных сплетен.

После выходных он чувствует себя прекрасно, в отличие от того же Лан Цяньцю, который, кажется, пытается тайком проглотить таблетку от головной боли, или Инь Юя, который каждые несколько минут поправляет воротник своей белоснежной рубашки (у кого-то выходные явно были более насыщенными, чем его собственные).

Му Цин распечатывает расписание на неделю, доделывает черновик предложения по проекту и исправляет мелкие ошибки в электронной таблице, после чего направляется на утреннюю встречу со старшим исполнительным директором.

Он поднимается на лифте на верхний этаж, зажав рабочие папки под мышкой и почти забыв о том, чего стоит опасаться во время этих визитов.

Фэн Синь вертит между пальцев одну из своих перьевых ручек с индивидуальным тиснением, упершись локтями в стол таким образом, что рукава пиджака не скрывают его чёртовы дорогие часы. Он никогда не улыбается, когда Му Цин заходит в его кабинет, поэтому неудивительно, что сейчас он тоже хмурится, сведя брови к переносице, а челюсти его напряжённо сжаты.

Эта поза мешает Му Цину бросить на стол папку с документами. Он нехотя кладёт её на край и подталкивает, а Фэн Синь так же нехотя отодвигает локоть, освобождая место.

— Ты получил моё письмо? — Фэн Синь щурится на него снизу вверх.

— Да.

— Ты не ответил на него.

— Вы отправили его час назад. Я подумал, что мы могли бы обсудить его сейчас, так как мне всё равно нужно было лично отдать вам отчёт.

Это практичный подход, но, похоже, Фэн Синя он не устраивает.

— Почему ты не написал об этом ответным письмом?

— Потому что был занят работой, которую вы просили меня сделать сверхурочно. — Му Цин едва подавляет желание закатить глаза.

— Ты не мог потратить двадцать секунд и подтвердить, что получил инструкции?

— Ты не мог подождать час? — взрывается Му Цин в ответ, но тут же приходит в себя: он ходит по лезвию ножа, возражая своему начальнику. Спустя несколько мгновений он склоняет голову, молча извиняясь, но это уже ни на что не может повлиять: Фэн Синь грубо хватает папку со стола и резко откидывается на спинку кресла.

Вряд ли он мог настолько взбеситься из-за электронной почты. Скорее всего, это запоздалая реакция на вчерашние события. Но Му Цин явно не был единственным, кто перебрал на банкете. Почему Фэн Синь решил позаботиться только о нём? Почему не проигнорировал, просто отвернувшись? Разве только он ревнует к Пэй Мину, с которым Му Цин провёл за разговорами весь вечер. Но у него нет абсолютно никакого права так поступать. Не после того, как он потребовал, чтобы их отношения оставались не большим, чем отношения руководителя и подчинённого. Вероятно, Фэн Синь считает своё решение взрослым и ответственным, но в остальном он ведёт себя, словно подросток в пубертате.

Железный привкус касается языка, и Му Цин вдруг понимает, что от нервов не заметил, как прикусил губу. Пока Фэн Синь занят изучением его предложения по проекту, он украдкой касается губы большим пальцем, проверяя, есть ли кровь. Но, как назло, именно в этот момент Фэн Синь поднимает глаза, следуя за рукой Му Цина, и задерживает взгляд на его губах дольше приличного.

Никак не прокомментировав происходящее, Фэн Синь тянется к ящику стола, достаёт оттуда пачку салфеток и кладёт её с той стороны стола, где сидит Му Цин. А затем как ни в чём не бывало возвращается к чтению документации с неизменно хмурым выражением лица. Му Цин хватает салфетку и прижимает к губе, выискивая новые детали в узоре ковра на полу.

Эти его чёртовы жесты заботы. Всё было бы гораздо проще, будь он сто процентов времени заносчивым мудаком, но нет же — он оставляет Му Цину место для сомнений.

— Здесь всё нормально, — Фэн Синь со вздохом засовывает документы обратно в папку. — Я пока не могу дать тебе смету на следующую неделю, так что, пожалуйста, без моего окончательного подтверждения пока ничего не планируй. Обсуди с Ши Цинсюанем размещение по номерам, чтобы у вас не вышло накладок — это всё, что я пока могу тебе посоветовать.

— Извините за письмо, — Му Цин комкает в руке салфетку, не обращая внимания на красные пятна.

— Я не умею читать твои мысли, — бормочет в ответ Фэн Синь. — Если хочешь сказать что-то важное — просто скажи.

Для Фэн Синя, может, это и вправду просто. Хотел бы Му Цин, чтобы когда-нибудь и ему было так же легко.

***

Следующая их встреча должна быть сегодня. Му Цин готовит свои документы, стоя у принтера, когда к нему бочком подбирается Ши Цинсюань, объявляя о своём присутствии ароматом весеннего дождя и яркой вспышкой бирюзового шёлка.

— Можешь на этот раз передать свои документы через меня, — предлагает Ши Цинсюань с такой радостью в голосе, что у Му Цина встают дыбом волосы на затылке.

— У меня через пятнадцать минут встреча со старшим исполнительным директором, — отвечает он, крепче сжимая стопку бумаги.

— Ну, — мурлычет Ши Цинсюань, — уже нет? Босс говорит, что теперь я буду приносить ему твои планы и передавать, если что-нибудь нужно будет исправить.

Сердце Му Цина пропускает удар, а в глазах почему-то появляются мушки.

— Я сделал что-то не так?

— Нет, что ты, конечно, нет! Но это хорошая новость, если подумать, — быстро исправляется Ши Цинсюань. — Босс хочет показать, что доверяет твоим способностям. Если бы в отчётах нужно было делать кучу правок, он сам бы тебе сказал. Это такой комплимент, если что, — он ободряюще похлопывает Му Цина по плечу.

Неужели Фэн Синь настолько труслив, что сам не смог сообщить это Му Цину? На худой конец, мог бы отправить своим любимым электронным письмом.

Ши Цинсюань аккуратно забирает папку, и Му Цин опускает руки, слепо глядя на маленький дисплей принтера, сообщающий о готовности к работе.

Теперь Фэн Синь даже смотреть на него не желает. Что ещё это может значить? Он с самого начала не питал лишних иллюзий касательно их отношений, но чтобы всё было вот настолько плохо? Может быть, он просто не замечал, и Фэн Синь скрывает свою неприязнь лучше, чем Му Цин полагал? Может, он испытывает к нему не лёгкую неприязнь в связи с делами сердечными, а неподвластную контролю ненависть?

Да плевать. Му Цин изначально не стремился к тому, чтобы всем нравиться. На прежней работе он прекрасно обходился вообще без друзей среди коллег, и один высокомерный идиот, отказывающийся с ним работать, погоды не сделает. Отдел большой, на Фэн Сине свет клином не сошёлся. Как сказал Ши Цинсюань, Фэн Синь доверяет его способностям. А это хорошо. Можно даже переформулировать этот факт для себя как-нибудь, чтобы можно было гордиться. Только шок пройдёт…

— Может, в таком случае, пока сделаешь перерыв? — предлагает Ши Цинсюань через несколько мгновений. — Сходи подыши свежим воздухом, выпей чашечку кофе, идёт?

Му Цин кивает, не доверяя собственному голосу.

***

Он всё равно с опаской ходил на эти встречи. Теперь у него минус один повод для беспокойства. Он минует стадию долгих споров с Фэн Синем, так как теперь на ошибки будет указывать ему Ши Цинсюань. Отчёты возвращаются к нему, исписанные кошмарным, но разборчивым почерком Фэн Синя на полях. Он скрупулёзно вносит все необходимые правки, и всё это — без необходимости тратить время на то, чтобы всякий раз подниматься на этаж с кожаной мебелью и живописными видами из панорамных окон.

Он может больше не смотреть на руки Фэн Синя и думать о пальцах, ласкающих его член или трахающих его, пока Фэн Синь разукрашивает засосами его шею и плечи. У него нет никакой необходимости разглядывать полоску бронзовой кожи над воротником рубашки Фэн Синя и представлять, как он припадает к ней губами, устроившись сверху на его коленях. Не нужно вспоминать, как сладко звучали его стоны.

Всё к лучшему, если взглянуть с деловой точки зрения.

(С его, Му Цина, личной точки зрения, он стал чувствовать себя несчастным, готовя каждый вечер ужин в тишине или пытаясь дотянуться в темноте до запасной подушки и обнять её, потому что иначе не может уснуть).

Так или иначе, его распорядок дня не претерпевает существенных изменений. Он и раньше не тратил много времени на эти встречи.

Му Цин продолжает работать за своим столом, содержа его в идеальном порядке, как и рабочий стол компьютера. Больше не нужно напрягаться, когда хочется отойти на пару минут выпить чашку кофе или чая. Это хорошая сделка: он лишился стрессовых встреч, а взамен получил возможность восполнять энергию и прояснять разум.

Фэн Синь сделал ему одолжение, и в качестве ответной любезности Му Цин отказывается пойти выпить со всеми в конце недели — на тот случай, если Фэн Синь решит пойти.

***

Однако, заглядывая вперёд, можно отметить, что рано или поздно его привычка сбегать из офиса на обеденные перерывы должна была повлечь за собой некоторые неприятности. Му Цин, уткнувшись в экран телефона, заказывает себе кофе в приложении ближайшей кофейни, чтобы не стоять за ним в очереди, когда негромкий звук оповещает о прибытии лифта. Двери открываются, и он входит, едва поднимая взгляд, чтобы проверить, горит ли кнопка первого этажа.

Первыми он замечает пресловутые часы, плотно обхватывающие запястье напряжённой руки и поблескивающие в искусственном свете ламп. Прежде чем Му Цин успевает извиниться и выбежать, двери закрываются.

Блядь.

Фэн Синь молчит. Му Цин тоже. Сглатывает ком в горле, не доверяя собственному голосу. Светские беседы никогда не были его сильной стороной, и очередная попытка опять не приведёт ни к чему хорошему.

Молчание заставляет его украдкой кинуть взгляд на Фэн Синя, чтобы убедиться в том, что тот стоит к нему лицом. Му Цин тут же отводит глаза, не успев разглядеть, с каким выражением тот смотрит, но воображение живо рисует его образ с привычно нахмуренными бровями. Он делает глубокий вдох в попытке успокоиться и немного прийти в себя, и поздно осознаёт, какую совершил ошибку: лёгкие наполняются едва уловимым, манящим ароматом одеколона Фэн Синя.

В последнюю совместную поездку на лифте они активно притирались друг ко другу эрекциями сквозь одежду, в то время как руки Фэн Синя изучали, что у него под рубашкой. Это не то, что Му Цин должен был вспомнить именно сейчас, поэтому он с тревогой и нетерпением следит за обратным отсчётом этажей, глядя мимо Фэн Синя. Двери открываются, и…

Выскакивать первым, не пропустив начальника вперёд, невежливо, поэтому Му Цин замирает в сомнениях и обнаруживает, что Фэн Синь тоже колеблется. Осознание приходит к ним одновременно. Му Цин сдаётся, желая побыстрее выбраться из лифта и этой неловкой ситуации, но теперь и Фэн Синь проходит вперёд, вероятно, вспомнив, что, как старший по должности, имеет право выйти первым. Они не столько сталкиваются, сколько мимолётно соприкасаются плечами, пытаясь одновременно протиснуться в дверь, но Му Цина от этого словно прошибает разрядом электричества.

Фэн Синь ругается себе под нос и отступает. Му Цин неловко вываливается в вестибюль, ощущая, как горит всё лицо.

— Извините, — угрюмо бормочет он.

— Угу, — Фэн Синь делает шаг вперёд, краем глаза наблюдая за Му Цином. — Ты… в порядке?

Вряд ли он мог сильно пострадать от лёгкого тычка в плечо, но Му Цин догадывается, что Фэн Синь не это имеет в виду. Увы, передвигаясь по странной неровной траектории, они оба так или иначе направляются к выходу из здания, а это означает, что ему всё-таки придется придумать какой-то ответ до того, как их пути разойдутся.

— Да. Всё отлично.

— Хорошо. — Фэн Синь хмурится и отходит на несколько шагов в сторону, хотя и продолжает идти параллельно с Му Цином. — Ты… эм. Ты, к слову, отлично справляешься с работой.

Теперь очередь Му Цина уклончиво хмыкать в ответ. Стал бы Фэн Синь затевать этот разговор, если бы они не шли в одну сторону? То, что он запретил Му Цину появляться в своём офисе, до сих пор сидит холодным тяжёлым камнем в желудке.

Фэн Синь медлит, положив ладонь на ручку двери, из-за чего Му Цин вынужден тоже остановиться и ждать, пока тот её откроет. Вероятно, это он должен был открыть и придержать для Фэн Синя дверь, соблюдая субординацию. Вместо этого он склоняет голову в знак благодарности и быстро выбегает наружу, надеясь, что на этом их неловкий разговор наконец закончится.

Но, очевидно, Фэн Синь направляется туда же, куда и Му Цин — то есть в кофейню. Какое досадное совпадение. Он поднимает взгляд к небу, и что-то там, в этой пасмурной хмари и неугомонном ветре придаёт ему смелости спросить, украдкой взглянув на Фэн Синя:

— У нас… всё хорошо?

Он прикусывает губу. Такие вопросы обычно задают любовнику после размолвки, а не начальнику, стоя вместе с ним в тени здания штаб-квартиры их бизнес-компании. Му Цин прекрасно понимает, как жалко это прозвучало, с учётом того, насколько у них очевидно всё плохо. «Хорошо» явно не означает полного отступления от рабочей процедуры, лишь бы Фэн Синю его не видеть.

— Ага, — спустя мгновение отвечает Фэн Синь, и Му Цин замечает, как тот ковыряет заусеницы, явно нервничая. — Всё прекрасно.

Опять-таки, а что ещё он может сказать? «На самом деле, я тебя ненавижу»?

Остаток пути до кофейни они преодолевают в тишине. Фэн Синь к нему слишком близко, чтобы казаться незнакомцем, но слишком далеко, чтобы это выглядело, будто они идут вместе. Номера их заказов идут один за другим, и Му Цин ненавидит себя за то, что находит в этом некий знак.

Фэн Синь не прощается с ним, когда они возвращаются, а Му Цин не задерживается, чтобы поинтересоваться, куда тот направится дальше.

***

В тот же вечер Се Лянь догоняет его у здания офиса прежде, чем он, надеясь поскорее добраться до дома и принять что-нибудь от боли в животе, успевает незаметно сбежать в метро и затеряться там среди толпы.

— У меня есть просьба, — говорит Се Лянь, нервно поправляя очки. — Ты занят в субботу вечером?

Му Цин изучает свои ногти. С чего бы Се Ляню спрашивать, если он прекрасно знает, что все его субботы обычно заняты чаепитием и просмотром сериалов (которые он делает вид, что не любит, но забывает об этом, стоит Се Ляню пригласить его к себе).

— Дай-ка подумать. Мне нужно свериться со своим под завязку забитым расписанием. Может, найду свободное окошко.

К счастью, Се Лянь знает Му Цина так долго, что понять его особый вид сарказма не составляет для него труда. Он с облегчением приподнимает уголки губ в улыбке.

— Замечательно! Тогда приходи на Ночь Кино.

— Эм, куда? — прищуривается Му Цин.

— Ночь Кино, — охотно повторяет Се Лянь. — Это традиция. Раз в месяц мы с Фэн Синем собираемся у меня и смотрим всякие фильмы. Иногда один, иногда парочку, если остаётся время. Заказываем еду, пьём пиво, играем в игры… Это весело.

По правде говоря, после того, как с уст Се Ляня срывается имя Фэн Синя, Му Цин едва ли воспринимает хотя бы половину сказанного. Внутренности будто завязываются узлом: если Се Лянь в достаточно близких отношениях с Фэн Синем, чтобы каждый месяц устраивать совместные киномарафоны, он может уже знать об их взаимной неприязни. А может, он знает и об их… Что он не договаривает?

— Ты сказал, у тебя просьба, — напоминает Му Цин спустя мгновение, из последних сил сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Эм, — скул Се Ляня касается карминовый румянец. — Видишь ли… Я, вроде как, пригласил Сань Лана к нам присоединиться. Я подумал, Фэн Синю будет неловко, если он просто…

Воображение живо рисует картину, где скалящийся стажёр сидит в обнимку с Се Лянем, а Фэн Синь наблюдает за ними с другой стороны дивана. Фэн Синь, по его скромному мнению, заслуживает такие страдания, с его-то характером, но он не уверен, что того же заслуживает и Сань Лан (пусть он и не понравился ему с самого начала).

— …будет сидеть рядом и чувствовать себя третьим лишним, — заканчивает Му Цин, когда Се Лянь замолкает. — Не хочу быть прямолинейным, но ты трахаешься со стажёром?

Глаза Се Ляня за оправой его очков расширяются, хотя вопрос сам по себе не удивителен, учитывая его неловкие ужимки за последние полчаса.

— Я… Нет, ничего подобного! В смысле, это… Просто говори чуть потише, пока мы не отошли от здания офиса, хорошо? — он приглушает голос, а его раскрасневшееся лицо приобретает серьёзный вид. — Это правда, что он стал важным для меня человеком, хотя мы знакомы всего несколько недель. Я не ожидаю, что вы поймёте, но я бы хотел пригласить вас на эти выходные, чтобы он знал, что может быть частью моей обычной повседневной жизни, что я доверяю ему. К сожалению, он всю ночь будет спорить с Фэн Синем, если нас будет только трое, поэтому мне нужна твоя помощь. Му Цин, пожалуйста.

Му Цин хмурится. Это всё, конечно, трогательно, НО. Се Лянь не подтвердил наверняка, но если они со стажёром ещё не спали, то он, похоже, желает, чтобы это изменилось (чего Му Цин не ожидал от своего старого друга, который никогда не выражал активного интереса к отношениям).

Хотя, для Се Ляня это, может, и к лучшему. По мнению Му Цина, он хороший человек, и раз уж этот Сань Лан может сделать его счастливым… Се Лянь заслуживает этого вне зависимости от того, что Му Цин думает о его партнёре.

Му Цин отстранённо наблюдает за тем, как прядь его волос легко взлетает, когда он делает выдох.

— Ты хочешь, чтобы я пришёл, и вместо него Фэн Синь спорил со мной?

— Я думал… — Се Лянь склоняет голову, и в его взгляде вспыхивает незнакомая искорка. — Не хочу быть прямолинейным, но ты…

Сань Лань оказывает на него дурное влияние.

— Нет. Мы не… Что бы ты там ни подумал — нет. Остановись.

Се Лянь выдерживает его взгляд, и Му Цин тоже отказывается отступать первым. Фэн Синь настоял на том, что той ночи не было, и с тех пор делал всё возможное, чтобы доказать ему, что это было всего лишь сном. Они не… Ничего не было. Он уже забыл вкус его губ, и вообще: Фэн Синь теперь слишком ненавидит его, чтобы оставаться в одной комнате.

— Тогда тем более приходи, — наконец, заключает Се Лянь. — В субботу в девять у меня. Я пришлю за тобой такси.

Всё. Теперь поздно отступать, иначе это прозвучит как признание в… чём-то. Му Цин обречённо кивает в знак согласия и направляется ко входу в метро.

По крайней мере, пусть лучше Се Лянь вызовет ему такси, чем Фэн Синь. Хотя он сомневается, что Фэн Синь ещё когда-нибудь это ему предложит.

***

Само собой разумеется, дом Се Ляня, как обитель генерального директора Xianle Enterprises и уважаемого наследника последнего генерального директора, красив, безупречен и защищён несколькими уровнями безопасности. Му Цин предъявляет удостоверение личности и расписывается в нескольких местах, прежде чем его пропускают в здание. Дальше его провожают охранники в форме, набирая специальный код на панели лифта, и он поднимается на последний этаж.

Неведомым образом вся эта стерильность заставляет его чувствовать себя не в своей тарелке. Се Лянь подчеркнул, что это будет неформальное мероприятие, но в куртке, накинутой поверх обычной футболки, он здесь словно злостный нарушитель мифического этикета.

Но Се Лянь, вышедший встретить Му Цина, одет в спортивные штаны с явно распущенными кое-где нитками и дешёвую бесформенную футболку. Он вталкивает Му Цина внутрь и предлагает пару мягких пушистых тапочек. Му Цин принюхивается: повсюду чувствуется стойкий странный запах.

— Ты готовил? — в том, как произносит это Му Цин, нет угрозы, но что-то мрачное в его голосе определённо есть.

— Э-э… — Се Лянь потирает нос. — Сань Лань сказал, что мы можем пожарить яйца, чтобы положить их поверх риса, который мы заказали. Даже не знаю, в какой момент всё пошло наперекосяк.

— В следующий раз огнетушитель тебя не спасёт, если так и продолжишь делать эту хрень, — доносится из другой комнаты знакомый голос. — Да чтоб у вас выжить, нужна целая грёбаная пожарная часть прямо на территории дома! Что это за херня?

Когда Му Цин, следуя за Се Лянем, сворачивает за угол к источнику запаха, он на миг ошеломлённо замирает. Фэн Синь, уныло смотрящий на почерневший вок, одет в такие же потрёпанные домашние штаны, а на ногах у него тапочки с маленькими коричневыми собачками. Волосы, не уложенные гелем в его обычную аккуратную причёску, спадают ему на глаза; широкий вырез свободной футболки обнажает острую ключицу, а из-под коротких рукавов выпирают мускулы.

Он выглядит… обычно. Не как тот, кто придирается к формату недельного расписания и оскорбляет барменов за то, что у них нет в наличии того, что он заказал. На нём нет даже его любимых часов, из-за чего он выглядит практически голым.

— Можно просто соскоблить гарь, — говорит Се Лянь, пытаясь вырвать из рук Фэн Синя вок. — Видишь, с этой стороны есть ещё жёлтые кусочки.

— Ты умрёшь от рака раньше, чем доешь это, — возражает Фэн Синь, отбиваясь от Се Ляня. — Здесь всё — один сплошной уголь, только посмотри!

Происходит импровизированный поединок. Когда Се Лянь и Фэн Синь, наконец, взвизгивают и бросают вок вместе с его содержимым в раковину, Му Цин наклоняет голову книзу, чтобы скрыть мимолётную улыбку. Приятно слышать, как они оба смеются (пусть он и испытывает некоторый диссонанс из-за того, что наблюдает за этим гармоничным взаимодействием со стороны, не являясь его участником).

В проёме позади Му Цина вырисовывается знакомый силуэт, обозначая своё присутствие. Вишнёво-красная толстовка Сань Лана подчёркивает его жуткую бледность.

— Я починил телевизор, — объявляет он, хмурясь, когда Се Лянь отступает от Фэн Синя. Похоже, до происшествия с глазуньей случилась ещё одна локальная катастрофа. — Теперь как новенький.

— Что бы я без тебя делал, Сань Лан! — благодарит Се Лянь, и в выражении его лица столько нежности, что Му Цин предпочёл бы этого не видеть. — Принесёшь нам тарелки? Поедим за просмотром. Фэн Синь, Му Цин, можете взять себе из холодильника что-нибудь попить.

Сань Лан отыскивает шкаф и вынимает небольшую стопку тарелок, вслед за чем исчезает вместе с Се Лянем в другой комнате, оставляя Му Цина наедине с непередаваемыми ароматами и Фэн Синем.

— Молоко опять пропало, — вздыхает тот, инспектируя полки холодильника и что-то там передвигая. — Подозреваю, синим оно быть не должно.

— Ты всё ещё злишься? — тихо спрашивает Му Цин так, чтобы только Фэн Синь услышал вопрос.

Фэн Синь замирает, очевидно напрягшись спиной, и не сразу поворачивается к Му Цину, как будто обнаружил в холодильнике нечто удивительное и потрясающее воображение.

— Я не злился. Я имею в виду… — запинается он и вздыхает. — Не поэтому…

Когда он оборачивается через плечо, на его лице читается настороженность, а скулы окрашены слабым румянцем.

— Ты и так это знаешь, да?

Му Цин не улыбается в ответ, только складывает руки перед грудью, постукивая пальцами по локтю.

— Тогда почему?

В вечер их первой встречи Фэн Синь не таясь сканировал его фигуру заинтересованным взглядом, слишком долго задерживаясь на шее, поясе и бёдрах. Ему вспоминается этот эпизод сейчас, потому что Фэн Синь снова оглядывает его тело той же траекторией, прежде чем отвернуться обратно к холодильнику в поисках своего напитка.

— Я не хочу говорить об этом. У меня выходной.

Что ж, хорошо. Он не станет поднимать эту тему, хотя теперь, когда Фэн Синь не смотрит, он позволяет себе закатить глаза.

— Тогда расскажи, как вы с Се Лянем познакомились, — предлагает он, чтобы отвлечь их от неприятной недели.

Сам он впервые встретил Се Ляня в университете, когда тот ни с того ни с сего решил делать с ним групповое задание по истории. Определённо, были и более достойные кандидаты ему в напарники, но Се Лянь заявил, что его восхищает манера Му Цина вести конспекты, а также стремление всегда приходить вовремя. С тех пор они ещё не раз работали вместе над парными проектами. Му Цин до сих пор не знает, чем заслужил такое внимание, но искренне считает, что таким образом его благословила сама жизнь — он не уверен, где был бы сейчас без Се Ляня. Совершенно точно это было бы более мрачное место.

— Мы вместе учились в старшей школе, — отвечает Фэн Синь. — Никогда друг другу не надоедали. А в университете он сдавал мне свою комнату.

С тех пор много воды утекло, но сейчас Му Цин вспоминает, как Се Лянь говорил о своём соседе по комнате. В те редкие случаи, когда Му Цин приходил к нему позаниматься или просто по-дружески посидеть, этот сосед отсутствовал, был занят спортивными занятиями или девушкой. Неужели всё это время это был Фэн Синь?! В сердце странно колет, стоит Му Цину задуматься об этой связи. Что, если бы они пересеклись тогда? Могли бы они стать друзьями? Или их природное упрямство привело к тем же проблемам, что и сейчас?

— Будешь пиво? — предлагает Фэн Синь, открывая нижний ящик холодильника. — Ещё где-то была бутылка белого вина, если хочешь…

— Мне хватит простой воды, — тихо отвечает Му Цин. Ему надоело выставлять себя дураком, напиваясь рядом с Фэн Синем. Если они смогут нормально провести вечер, возможно, это возместит ущерб. Ясная голова, никаких неуместных мыслей…

Фэн Синь протягивает ему бутылку с водой, и их пальцы соприкасаются. Как удачно, что именно в этот момент его горло пересыхает. Му Цин открывает крышку и делает жадный глоток.

Больше Фэн Синь ничего не говорит. Взяв себе пиво, он закрывает холодильник и направляется к ящикам — искать, где у Се Ляня открывашка для бутылок.

***

Они выбрали для просмотра фильм про войну. Это история об осаде, которая обещает длиться дольше среднего. Прежде чем начать просмотр, Се Лянь убеждается, что у всех на тарелках еды в достатке, а также наблюдает за короткой потасовкой за рассадку на диване.

— Не возражаешь? — Сань Лань показывает Фэн Синю жестом, чтобы тот подвинулся. — Мне бы хотелось сесть рядом с гэгэ.

— Я всегда сижу здесь, — пытается возразить Фэн Синь, но Се Лянь предсказуемо встаёт на защиту Сань Лана и сам отодвигает Фэн Синя, словно пса, который забрался на подушку хозяина.

Фэн Синь оказывается с той стороны дивана, где сидит Му Цин, скромно подобрав ноги, и у него нет иного выхода, кроме как сесть рядом, сохраняя безопасное расстояние между собой и Сань Ланом. Му Цин собирается стойко терпеть такой расклад, ведь они всего лишь смотрят кино, а на диване места достаточно, чтобы разместиться с комфортом и не тесниться друг к другу. По просьбе Се Ляня он здесь только для того, чтобы удержать Сань Лана и Фэн Синя от ссоры. И больше ни для чего другого…

…кроме того, что вскоре после вступительной сцены битвы Фэн Синь палочками крадёт кусок мяса с тарелки Му Цина, хотя в заказных контейнерах ещё осталась еда. Кроме того, что, хлопнув его по руке, просит одолжить бутылку с водой, несмотря на то, что пиво в его стакане ещё не закончилось. И когда он запрокидывает голову, делая глотки, его кадык движется так…

Может быть, в том, как тесно становится у Му Цина в груди, виноваты напряжённые сцены битвы. И то, как ему приходится наклоняться над Фэн Синем, чтобы дотянуться до стола и поставить на него тарелку — абсолютная случайность. И то, как придвигается ближе Фэн Синь в своих попытках найти более удобную позу, тоже никак не связано с трепетом, который в эти мгновения охватывает всё тело Му Цина.

Фэн Синь терпеть его не может, напоминает он себе. Фэн Синь — высокомерный придурок, который на работе даже смотреть на него не хочет. Очень сомнительно, что вторжение Му Цина в их с Се Лянем давнюю традицию приятельских посиделок нравится Фэн Синю больше, чем Сань Лан, который занимает теперь его место рядом со старым другом. То, что он молчал весь вечер, не означает, что он одобряет происходящее.

Краем глаза Му Цин подмечает, как Се Лянь и Сань Лан, поправ приличия, сидят в обнимку. Как бы ни хотелось ему придраться к этому, то, как едва улыбается стажёр в тусклом освещении экрана, и то, как в ответ Се Лянь обращает на него свой нежный взор, заставляет его лишь отвернуться и попытаться снова сосредоточиться на фильме.

Они кажутся счастливыми, как бы странно друг с другом они ни смотрелись. Се Лянь, президент крупнейшей компании, их золотая статуэтка на алтарном постаменте, и Сань Лан, чьё имя значится в самых нижних позициях платёжной ведомости.

Не в его правах проводить какие-либо параллели, но сердце предательски замирает, когда он думает о том, что Фэн Синь отказывается не то что говорить об их совместной ночи, но даже находиться с ним в одном кабинете.

Придурок.

Фэн Синь рядом ёрзает, и у Му Цина перехватывает дыхание, когда он чувствует на плече вес головы Фэн Синя. Тот замирает так ненадолго, а потом придвигается ещё ближе, пытаясь найти удобное положение.

— Что ты делаешь? — предупреждающе шипит Му Цин.

— Ты лежишь на подушках, — отвечает Фэн Синь, не так сильно заботясь, чтобы звучать тише, — а значит, я лежу на тебе. — Когда он поднимает взгляд, и его густые ресницы отбрасывают тень на кожу, Му Цин пропускает следующий удар сердца.

Не то чтобы он забывал хоть на минуту, как Фэн Синь красив; ему чертовски идёт и дорогой костюм, в котором он ходит на работу, и простая домашняя футболка вкупе с растрёпанными волосами. Но сейчас он выглядит особенно привлекательным, потому что в кои-то веки не хмурится. Му Цин даже жалеет, что его черты освещены одним лишь светом от экрана телевизора.

Что, если он протянет руку и коснётся Фэн Синя? Заведёт прядь волос за ухо, сделав вид, что просто дразнится? Вряд ли их отношения на работе после этого станут ещё более неловкими — они перешагнули этот рубеж в первый день, и всё, что будет после, погоды уже не сделает.

Нужно просто сосредоточиться на фильме и не думать обо всех этих вещах. Судя по накалу драмы, похоже, они посмотрели уже половину. Фэн Синь всё-таки укладывается рядом и спустя некоторое время дыхание его выравнивается. Из-под тонкой рубашки исходит уютное тепло…

— Он спит? — спрашивает Се Лянь во время тихой сцены.

Му Цин смотрит вниз. Глаза Фэн Синя закрыты, ресницы слегка подрагивают, а грудь вздымается и опускается с медленными размеренными выдохами. Ему всё равно даже не внезапные крики на экране, когда начинается очередная сцена битвы. Се Лянь тихонько хихикает.

Му Цин вспоминает, как в детстве они с матерью выхаживали бездомную кошку. Мама попросила принести ей что-то вроде чашки чая, заявив, что не может пошевелиться, так как у нее на коленях свернулась калачиком Тяньтянь. Определённо есть сходство с тем чувством, которое он испытывает сейчас, решает для себя Му Цин. Его плечу, конечно, было бы гораздо удобнее, если бы он мог им пошевелить, но тогда проснётся Фэн Синь, измотанный, похоже, настолько, что ему хватило кружки пива, пары кусочков мяса и приглушённого света, чтобы заснуть вот так.

И нет. Это абсолютно не мило.

Как ничуть не мило и то, что когда фильм, наконец, подходит концу, и Се Лянь включает свет, убирая тарелки и контейнеры с едой, Фэн Синь прикрывает ладонью глаза, потревоженный внезапными переменами.

— Что случилось? — полуразборчиво бормочет он, не делая попыток отстраниться от Му Цина. — Они спасли генерала?

— Все умерли, — констатирует Му Цин.

— Блядь. Да быть не может… — Фэн Синь борется с зевком. — Даже тот дед?

— Ага.

— Блядь.

Они замолкают. Плечо Му Цина явно онемело, и он всеми силами оттягивает момент, когда придётся разминать его, чувствуя покалывающие «иголочки» до самых кончиков пальцев.

Но Фэн Синь в конце концов отодвигается, поднимаясь с дивана, и принимается помогать Се Ляню и Сань Лану убираться.

***

После этого они предпринимают вялую попытку сыграть в игру. Но Му Цин никогда не держал в руках джойстик, который предлагает ему Се Лянь, а Фэн Синь для этого слишком уставший. Несмотря на отчаянные попытки не заснуть на полпути, он сдаётся первым и кидает свой джойстик на стол, растягиваясь вместо этого на гэ-образном диване Се Ляня в обнимку с подушкой.

— Я посплю тут, ладно? — спрашивает он Се Ляня, и Му Цин проигрывает Сань Лану одно очко, отвлёкшись на то, как Фэн Синь выгибает спину — футболка прилипла к ткани дивана и обнажила полоску загорелой кожи на поясе. Му Цин жалеет, что у него нет ещё одной бутылки воды под рукой.

— Кто-то из вас может воспользоваться гостевой спальней, — озвучивает Се Лянь, от усердия высунув язык. Он полностью сосредоточен на игре.

Сань Лан ухмыляется; Му Цин проигрывает ему ещё одно очко. Окончательно интерес к игре пропадает после того, как Сань Лан и Се Лянь отказываются атаковать друг друга и оставляют его один на один с неумелым управлением. Оба набрасываются на него так, что уже спустя пару раундов, перегнувшись через лежащего Фэн Синя, он кидает свой джойстик к его.

— Я понаблюдаю, — вздыхает он и пытается устроиться так, чтобы его ноги не задевали Фэн Синя.

— Можешь побыть судьёй, — предлагает Се Лянь, как будто эта функция уже не предусмотрена в игре.

Свет снова приглушён, и вскоре Му Цин позволяет себе протиснуться в пространство между Фэн Синем и спинкой дивана. Сугубо для того, чтобы ему было комфортно до конца игры. Потом, наверное, стоит забрать вещи и отправиться домой, пробираясь через лабиринты кодовых дверей и охранников. А может, он воспользуется предложением Се Ляня и займёт спальню для гостей, так как весьма сомнительно, что Фэн Синь собирается куда-то перебраться в ближайшее время. Сейчас, как только они закончат ещё парочку матчей. И ещё минутку…

…Он открывает глаза и заспанно моргает. Кто-то уже потушил свет и выключил телевизор. Се Лянь и Сань Лан тихо переговариваются, и он едва разбирает слова:

— …оставь их здесь, с ними всё будет хорошо.

— А если они проснутся и услышат?

— Вот именно. Что, если?..

В тишине, которая наступает следом, слышно лишь чьё-то сбивчивое дыхание и тихий влажный звук, из которого становится понятно, что они целуются. Му Цин снова закрывает глаза и решает пока притвориться спящим в надежде, что они уйдут в более уединённое место, прежде чем заняться чем-то более серьёзным.

К его удаче, через несколько мгновений они встают. Он чувствует прикосновение мягкой ткани, укутывающей его и Фэн Синя. Они оказались совсем близко друг ко другу — телесному контакту мешает лишь рука Му Цина, которая плотно прижата к телу, и незначительное расстояние между его лицом и затылком Фэн Синя.

— Спокойной ночи, — шепчет Се Лянь.

Последнее, что касается слуха Му Цина, это нетерпеливое «гэгэ» от Сань Лана.

***

Он вроде бы проснулся, а вроде ещё спит — определить трудно. Как и затруднительно понять, кто зашевелился в его объятиях. Му Цин сонно приоткрывает глаза. В комнате темно, но всё же удаётся разглядеть, что они с Фэн Синем почти делят одно дыхание на двоих. Тот прижал его спиной к диванным подушкам, почти улёгшись сверху. Му Цин чувствует, как продавливается мягкая ткань, когда рука Фэн Синя упирается в подушку позади, словно запирая его в клетке.

Он снова пытается провалиться в сон, полный тепла и персиковых цветов. Фэн Синь касается его лбом и носом, и Му Цин приоткрывает губы, чтобы сделать свободный полный вдох.

Кто из них целует первым? Он не знает. Губы Фэн Синя так близко, так манят, он несколько недель грезил о том, чтобы снова попробовать их на вкус. И они всё ещё ощущаются идеально правильно, так ему подходяще. Поцелуй поначалу медленный и неуверенный — оба привыкают к ракурсу и пытаются избавиться от остатков сна, но Фэн Синь целует так мягко, так приятно, что Му Цин отпускает все беспокоящие его мысли, отдаваясь моменту.

Язык касается нижней губы. Му Цин уступает, позволяя Фэн Синю вжать себя в подушки. Тот на миг углубляет поцелуй и почти сразу отстраняется, а Му Цин выгибается в ответ, чтобы его бедра повторили тот же ритм, потираясь о твёрдость в паху Фэн Синя. Для удобства он обнимает Фэн Синя и притягивает ближе, путаясь пальцами в складках его футболки.

— Блядь. — Фэн Синь прерывает поцелуй и шумно выдыхает где-то возле щеки Му Цина, обдавая её теплом. — Му Цин…

Он выдыхает имя в губы Му Цину и снова целует, но уже более настойчиво. Пульс частит и кровь приливает к низу живота; Му Цин отвечает на поцелуй, и Фэн Синь запускает руки ему под футболку, скользя ладонями по голой коже.

Он чувствует, как лицо горит румянцем. Слишком жарко. Позже он будет во всём винить одеяло, которое Се Лянь оставил для них. Тело Фэн Синя тоже излучает тепло, особенно ярко ощущается ладонь, которая гладит бок Му Цина.

Он хочет, чтобы его футболка, как и футболка Фэн Синя, куда-нибудь исчезла. Он жаждет прикосновений обнажённой кожи, желает закинуть ногу Фэн Синю на пояс, тереться нежной внутренней стороной бедра и целовать его. Нехотя он отнимает руку от груди Фэн Синя и тянется вниз расстегнуть пуговицу — он мог бы кончить и так, во вчерашних джинсах, но в них становится неудобно и болезненно.

Фэн Синь снова собирается коснуться его. Он хочет этого и не хочет переставать целовать его, хотя и запрокидывает голову и задыхается стоном, когда пальцы обхватывают и гладят эрекцию. Ладонь Фэн Синя слегка грубовата, но Му Цин едва ли осознаёт это, пока Фэн Синь оставляет везде горячие поцелуи: на губах, щеке, прижимается к углу его челюсти и посасывает мочку уха. Му Цин стонет так громко, что ему приходится самому зажать себе рот ладонью, пока это не повторилось снова, и…

Они в доме Се Ляня на его диване. Му Цин смутно осознаёт это даже в полусонном состоянии, но он чувствует себя слишком вымотанным, чтобы беспокоиться о чём-то, кроме губ и рук Фэн Синя, которые ласкают его.

Му Цин кончает в тот момент, когда Фэн Синь оставляет ему на шее засос, и перед глазами его всё ещё вспыхивает пятнами удовольствие, когда Фэн Синь хватает его руку и прижимает её к своей твёрдости поверх спортивных штанов.

Проходит совсем немного времени, прежде чем семя окропляет и его ладонь, а Фэн Синь прижимается ближе, тяжело дыша и подрагивая. Снова беспорядочные влажные поцелуи, как в первый раз после того, как они проснулись. Мягко коснувшись губами губ напоследок, Фэн Синь со вздохом пристраивается у Му Цина под боком.

Им… нужно прибраться.

Му Цин первым выбирается из объятий Фэн Синя и, спотыкаясь, пробирается в ванную, чтобы смыть липкость с рук и живота. От сочетания темноты, бессонницы и оргазма у него голова идёт кругом, и он осознаёт себя лишь когда позади появляется Фэн Синь и прижимается губами к его затылку.

В тёмном отражении зеркала видны лишь их силуэты, растрёпанные волосы и усталые глаза.

В голову приходит не до конца оформленная мысль попросить Фэн Синя трахнуть его прямо здесь. Ей противоречит другая, тоже ещё не обдуманная как следует: как вообще они пришли от взаимного игнорирования к тому, чтобы заниматься сексом на диване Се Ляня, пока тот спит. Это явно не тот вопрос, который он хочет решать в ближайшие несколько часов.

Фэн Синь тоже направляет ладони под струю воды, одновременно оставляя ещё один поцелуй на его затылке, и Му Цин лениво представляет, как Фэн Синь проведёт их в гостевую спальню, врезаясь по пути во все предметы интерьера.

Chapter 4

В просвете между шторами сквозь стекло виднеется небо, меняющее цвет с сизого на персиково-оранжевый, когда солнце выходит из-за небоскрёбов Тайцана. В этот ранний час Му Цин проснулся беспокойно — во вчерашней одежде и в объятиях Фэн Синя.

Он тяжело вздыхает, пытаясь вывернуться и отодвинуться.

Они в абсолютно неудобной позе: голые ноги Му Цина, наполовину укрытые простынями, переплелись с конечностями Фэн Синя. Его голова расположилась между локтем Фэн Синя и мягкой перьевой подушкой. Другая рука Фэн Синя свободно лежит на поясе Му Цина — похоже, он оставил её там просто потому, что не нашёл более подходящего места.

…Он остался?

Хотя, возможно, это не так уж и странно. Фэн Синь просил его остаться в прошлый раз, да и нет причин посреди ночи бежать из дома своего близкого друга. Если кто-то и должен был уйти, пока ещё было темно, чтобы избежать позора, так это Му Цин. Волна эмоций от нежности к ужасу и неуверенности заставляет его окончательно проснуться.

Фэн Синь купается в розово-красных лучах рассвета. Укрытый свежими простынями, он шумно дышит, его обнажённая грудь мерно вздымается и опускается. Он мог бы разбить много сердец, просто переспав со своими партнёрами дважды, думает Му Цин и переворачивается в поисках более удобного положения, чтобы не приходилось всё время пялиться на лицо Фэн Синя. Но, прежде чем ему удаётся перебраться на другую сторону кровати, рука на его талии напрягается, а нога прижимает его собственную к постели, не позволяя выбраться.

Губы влажно приникают к шее, и он перестаёт сопротивляться. Вздыхает, сдаваясь, и отклоняет голову, чтобы дать Фэн Синю больше доступа. Поцелуи неаккуратные, ленивые, и Му Цин позволяет своим мыслям переключиться на медленный и нежный секс, наполненный ощущением прижимающихся друг ко другу тел, в кои-то веки без стремления приблизить оргазм.

Губы Фэн Синя поднимаются от шеи к губам Му Цина, но он отстраняется после лёгкого касания, которое даже нельзя назвать полноценным поцелуем. Ногти щекочут затылок Фэн Синя у линии роста волос. Это должно было быть предупреждением, и Му Цину не нравится, что вместо этого жест вызывает у Фэн Синя мурашки, как будто он искренне наслаждается происходящим.

— Мы будем делать вид, что и этого никогда не было? — ещё хриплым ото сна голосом интересуется Му Цин и чувствует, как Фэн Синь напрягается всем телом.

— Му Цин… — он делает ещё одну попытку поцеловать, но Му Цин не позволяет. — Серьёзно? Именно сейчас?..

— А когда ещё? — Му Цин сглатывает и ведёт ладонью вниз, к плечу Фэн Синя, ныряя под ворот футболки. — Когда мы вернёмся в офис, и ты снова будешь притворяться, что меня не существует?

Невозможно определить, то ли Фэн Синь просто сонно моргает, то ли прячет закатившиеся глаза. Так или иначе, голос совершенно точно выдаёт его раздражение:

— И что ты хочешь, чтобы я сделал? Объявил на весь отдел, что тебе не терпелось засунуть в себя мой член?

Фэн Синь акцентирует свои слова, двигая бёдрами, и становится очевидно, что под спортивными штанами он уже твёрдый. Прежде, чем осознать это, Му Цин отворачивает голову в сторону, пытаясь скрыть румянец. Он убирает руку с плеча Фэн Синя, и тот пользуется этим, чтобы прижать его запястье к подушкам.

— Если я тебя так обременяю, тогда не трахайся со мной, — обвиняюще возражает Му Цин, выгибается вверх, абсолютно противоположно попытке уйти от соприкосновения, и обвивает ногой бедро Фэн Синя, снова притягивая того к себе.

— О, поверь мне… — Фэн Синь снова наклоняется, но вместо губ целует Му Цина в центр груди, затем — ниже, прямо поверх футболки, но тут же помогает себе, задирая вверх подол и обнажая живот и линию рёбер. — Не стану.

Ткань обнажает больше бледной кожи, и Фэн Синь проводит большим пальцем по соску. Следом он отпускает руку Му Цина, чтобы было удобнее задрать футболку дальше, и место пальца занимает язык, обвивая затвердевший сосок.

И, хоть то, что влажный жар языка вдруг сменится острыми зубами, было предсказуемо, Му Цин всё равно не успевает сдержать громкий стон, с унизительным стыдом осознавая, что они всё ещё дома у Се Ляня.

— Чего ты на самом деле хочешь от меня? — спрашивает Фэн Синь, прерываясь, и упирается локтем в подушки, нависая над Му Цином. — Думаешь, я дам тебе повышение, если будешь хорошо подставлять задницу? Или хочешь, чтобы я водил тебя ужинать в рестораны и дарил дорогие подарки?

— Пошёл ты нахуй, — зло глядя снизу вверх, выплёвывает Му Цин и, в свою очередь, приподнимается на локте. Обвинение хлёстко бьёт по чувству собственного достоинства — сказанное решительно не соответствует истине. Ему не нужны ни взятки, ни подачки; он и правда, чёрт возьми, не хочет, чтобы Фэн Синь был его грёбаным начальником. — Если ты в это действительно веришь, то почему всё ещё пытаешься меня трахнуть? Может, это тебе от меня что-то нужно?

— Прекрати стрелки переводить! — шипит Фэн Синь. — Я спросил тебя…

— Нет, это я спрашиваю тебя, почему ты притворяешься, что меня не существует, — Му Цин переходит на повышенный тон, в пылу гнева забыв о том, в чьей квартире они находятся, — а значит, ты ответишь первым!

— Потому что… — начинает Фэн Синь.

Мгновение спустя Му Цин чувствует грубую хватку в волосах, и Фэн Синь с силой впечатывается губами в его губы, не позволяя отстраниться. Не то чтобы он собирался — то, как Фэн Синь раздвигает языком его губы, нравится ему гораздо больше, чем его идиотская уклончивая манера общения. Фэн Синь толкает его обратно на простыни с такой целеустремлённостью, что нельзя не понять, чем он намерен заняться, и Му Цину остаётся только зло прихватить зубами чужой язык.

Блядь.

У него до сих пор стоит. Спор не уменьшил возбуждения Му Цина, и твёрдый член Фэн Синя, который трётся о него сквозь ткань спортивных штанов, делает только приятнее.

Если бы остальное было так же просто.

Фэн Синь встаёт, помогает ему стянуть с себя оставшуюся одежду, затем сам стаскивает спортивные штаны и открывает ящик прикроватной тумбочки в поисках презервативов и смазки. К их удаче, он находит искомое, хотя по этому поводу у Му Цина есть некоторые вопросы к Се Ляню. Знал ли он что-то, предлагая им гостевую спальню, или они с Сань Ланом…

— Как ты хочешь?.. — его размышления прерывает неожиданно деликатный вопрос Фэн Синя. Он всё ещё заметно напряжён, и Му Цин не надеется, что у них будет неторопливый утренний секс, который он себе представлял.

— Можно подумать, тебя это волнует, — закатывает глаза Му Цин.

Он почти испытывает угрызения совести, особенно, когда любуется идеальным телом Фэн Синя, окрашенным в розовое золото рассвета. Но какой смысл проявлять больше нежности, если Фэн Синь отказывается видеть в его намерениях то, чего ему бы хотелось.

Матрас прогибается, когда Фэн Синь забирается обратно, устраиваясь меж бёдер Му Цина, и подтягивает одну его ногу к плечу, подхватив под коленом. Му Цин смотрит вверх, и ему отвечает взгляд прищуренных глаз.

— Ты так… — произносит Фэн Синь после череды грубых поцелуев в шею, — блядски бесишь.

У них это взаимно. Как и обоюдное возбуждение. И оно, возбуждение, по мнению Му Цина, требует сейчас куда больше внимания.

— Заткнись и трахни меня.

И Фэн Синь прислушивается. Может же, когда захочет. Не тратя время на то, чтобы смазать пальцы, он вместо этого щедро льёт смазку на Му Цина. Скользкая жидкость всё ещё слегка холодит, когда кончик пальца касается чувствительного скопления нервов на коже у входа, чуть дразня. Му Цин расслабленно закрывает глаза, стоит Фэн Синю успокаивающе поцеловать сначала колено, а затем внутреннюю сторону бедра, пока его палец проникает внутрь.

Блядь.

Фэн Синь снова так близко к нему. Покрывает поцелуями плечи и грудь, вводя палец глубже. Чертовски трудно злиться на него теперь, когда все его действия в совокупности заставляют кожу гореть, а тело — жаждать большего.

Фэн Синь с трепетом целует в живот, затем обводит языком вокруг пупка, и… ах!

Му Цину едва удаётся сдержаться и не выкрикнуть жалобно-требовательно имя Фэн Синя. Впрочем, тот уже скользит языком по головке его члена, слизывая каплю предэякулята. Му Цин скулит, а Фэн Синь вынимает палец и добавляет к нему ещё один, в то же время смыкая губы вокруг кончика члена. Му Цин непроизвольно дёргается, и рука Фэн Синя тут же сжимает бедро с такой силой, что назавтра в душе, вероятно, Му Цин найдёт на своей бледной коже соответствующие следы.

Было бы неплохо принять душ с Фэн Синем, думает он, прежде чем волна удовольствия от движений языка распространяется от члена вверх и вниз по всему телу и заглушает собой все мысли. Какие бы мечты о совместных повседневностях он ни лелеял, даже они испаряются из разума, оставляя лишь ощущение проворачивающихся внутри пальцев и ритмичных движений головы Фэн Синя.

Фэн Синь отстраняется слишком рано. Му Цин в полной мере ощущает распирающее давление трёх пальцев, и Фэн Синь целует складку кожи между пахом и бедром, будто извиняясь. Убирает пальцы, вслед за чем тянется вверх, чтобы сцеловать с губ Му Цина недовольный стон. Смакуя горьковатый привкус на чужих губах, Му Цин властно вплетает пальцы в волосы Фэн Синя и, не позволяя отстраниться от себя ни на миллиметр, выгибается и жадно трётся о него. Ещё немного — и он бы кончил, излился Фэн Синю в рот или на губы…

— Му Цин… — голос Фэн Синя низкий, надтреснутый. Приоткрыв глаза, Му Цин любуется покрасневшими, блестящими от слюны губами, расширенными зрачками и пятнами румянца на щеках, которые подчеркивает мягкий утренний свет. — Я правда… Ты такой…

Что бы ни пытался сказать Фэн Синь, Му Цин чувствует, как от этого непонятно замирает в груди. Прежде, чем Фэн Синь успевает закончить мысль, он крадёт ещё один поцелуй, нежно прихватывая зубами его нижнюю губу. Судя по тому, что Фэн Синь отстраняется, коротко вздыхая сквозь зубы, и переключает внимание на шею Му Цина, это сработало.

Фэн Синь разрывает зубами упаковку презерватива, и Му Цин пытается перевернуться на живот. Но Фэн Синь останавливает его на полпути, упершись ладонью в центр груди.

— Вот так, — говорит он, прежде чем раскатать презерватив по всей длине. Он отводит ногу Му Цина в сторону в соответствии со своей задумкой и занимает нужное положение.

Поначалу всё ощущается непривычным: другой угол, необходимость держать колено подогнутым, даже толщина члена Фэн Синя, когда тот вставляет. Но, к его чести, Фэн Синь делает это медленно, расслабляя Му Цина неглубокими толчками и медленным ритмом.

— Да, вот так. Так хорошо. Му Цин, с тобой так хорошо…

Комплимент отзывается тягучим напряжением внизу живота. Он толкается бёдрами навстречу, и Фэн Синь издаёт одобрительный стон, продолжая двигаться.

Затем Фэн Синь, наконец, опускается, прижимаясь к тыльной стороне бёдер Му Цина, и они целуются снова. Он чувствует, что губы уже слегка саднят, но на этот раз Фэн Синь не царапает зубами — лишь нежно изучает языком уголки его рта и проникает глубже, когда Му Цин приглашающе открывает рот.

Со следующей фрикцией корпус кровати врезается в стену. Му Цин жмурится, пытаясь удержать под контролем собственные стоны, чтобы не добавлять ещё больше лишнего шума к поскрипываниям, шлепкам по коже, а также тихим задыхающимся всхлипам, которые издаёт Фэн Синь от напряжения.

Чертовски приятно вот так ощущать вес чужого тела, прижимающегося к нему, и открывать глаза, чтобы полюбоваться на то, как Фэн Синь погружается внутрь, приоткрывая рот от удовольствия. Член Му Цина зажат меж их телами; он выгибается, пытаясь хоть как-нибудь потереться, и под другим углом давление внутри теперь всякий раз стимулирует нужную точку.

Фэн Синь снова кончает первым; изливается и продолжает двигать бёдрами сквозь оргазм, загнанно дыша в шею Му Цина. После, с помощью нескольких поглаживаний его ладони к пику удовольствия приходит и Му Цин. Во всём теле слабеет, взор заволакивает пелена и язык Фэн Синя активно двигается у него во рту.

Краешком сознания он смутно осознаёт, что его живот вытерли чьей-то футболкой, прежде чем Фэн Синь устраивается рядом, обнимая так же, как и до того, как они проснулись. Похоже, у них кое-какие проблемы, ведь они в доме Се Ляня, и ни один из них не брал с собой сменную одежду. И потом, простыни… Се Ляню придётся их постирать.

Он моргает, осознавая. Се Лянь, должно быть, уже всё знает. Даже в самых роскошных люксах самых красивых зданий тонкие стены…

Фэн Синь выводит пальцами на груди Му Цина ленивые узоры. Му Цин чувствует, как мягкие тёплые губы касаются его плеча, и внутри снова знакомо замирает. Фэн Синь ведь такой только после секса? Перед Се Лянем, быть может, он тоже будет играть в неравнодушие и заботу, но завтра они снова окажутся в офисе, и всё вернётся на круги своя — Фэн Синь будет, как обычно, его игнорировать и вносить идиотские исправления своим кривым почерком, показывая свою власть и неловко притворяясь, что их отношения такие же, как между остальными коллегами.

Но как было бы хорошо, если вот так было всегда: руки, обнимающие его, похвалы, обещание, что следующий раз будет таким же прекрасным. Но, думает он, стоит довольствоваться малым и быть благодарным уже за то, что у них вообще был второй раз.

***

Проснувшись в следующий раз, он чувствует липкость и боль от синяков.

Из-за двери доносятся голоса. Кажется, из шкафа достают посуду. Сквозь занавеску теперь виднеется голубое небо с облаками, и Му Цин мимоходом отмечает, что сейчас уже явно более поздний час, чем до того.

Обнажённое тело частично прикрыто одеялом; он потягивается и обнаруживает, что второй гость исчез из спальни.

Но проснуться рядом с Фэн Синем дважды за одну ночь — что-то гораздо большее, чем то, что он мог когда-либо попросить.

Вчерашнюю одежду надевать неприлично, и Му Цин морщится, пытаясь привести себя в приемлемый вид, прежде чем открывать дверь. Огромное желание принять душ, а потом ванну; затем, возможно, закутаться в халат и открыть бутылку вина — или даже байцзю, чтобы горло горело сильнее, чем низ живота от нарастающего дискомфорта.

В прошлый раз секс с начальником был случайностью — никто из них не знал. Но на этот раз…

На этот раз они даже поспорили и наговорили друг другу гадостей — и всё равно занялись сексом. Так что это говорит о каждом из них? Завтра снова на работу, и то, что, технически, они не разговаривают в пределах офиса, никак не отменяет того, что Фэн Синь — по-прежнему глава отдела и его непосредственный руководитель.

Му Цин трёт уголок глаза и вздыхает.

Через минуту он, спотыкаясь, появляется на кухне. Сань Лан выкидывает в мусорное ведро дурно пахнущий кофе, а Се Лянь настороженно нюхает молоко, которое прошлой ночью забраковал Фэн Синь.

Фэн Синь…

Он тоже здесь. Предсказуемо — в одной из футболок Се Ляня. Он не намного выше и шире, но ткань тем не менее более плотно облегает мускулы на руках и спину, коей он и повёрнут к Му Цину, наливая кондиционер в стиральную машинку.

Му Цин ощущает, как к лицу приливает кровь.

— Доброе утро, — приветствует Се Лянь. — Выспался?

— Угу. — Бывали ночи и похуже, но бывали и лучше. Может быть, при других обстоятельствах он бы по достоинству оценил свежий запах простыней и мягкость пухового атласного одеяла. — Ты уже поел?

— Фэн Синь как раз собирался сходить в магазин за маньтоу, — отвечает Се Лянь.

Стиральная машинка оповещает о запуске и начинает наполняться водой. Фэн Синь, наконец, оборачивается и сразу же пристально изучает тело Му Цина. То, что взгляд его задерживается на шее, говорит о том, что их утренние упражнения не прошли даром. Как он и опасался.

— Я схожу с тобой, — негромко предлагает Му Цин.

Фэн Синь ничего не отвечает, но и не возражает, когда Му Цин идёт вслед за ним ко входной двери, где они бок о бок натягивают туфли. Он даже придерживает створки лифта, пропуская Му Цина первым, вслед за чем проходит и становится рядом лицом к дверям.

Му Цин колеблется, но в конце концов сдаётся и снимает с плеч куртку. Беспорядочно скомкав её, он пихает свёрток Фэн Синю, косо поглядывая на него:

— Вот, возьми.

В зеркальной поверхности заметно, как Фэн Синь приподнимает уголки рта в улыбке.

— Правда? А ты не простынешь?

— Бери, — повторяет Му Цин. На улице, вполне вероятно, прохладно и ветрено, но это не главное. Проблема в том, что в футболке, которая слегка мала, Фэн Синь выглядит глупо (даже если она выгодно подчёркивает его плечи, руки и спину).

Странным образом куртка Му Цина ему как раз — рукава достают до запястий, плечи не растянуты, а чёрный цвет смотрится на нём не так уж и плохо.

— Спасибо, — говорит Фэн Синь, и когда счётчик этажей показывает четыре, три, два…

Он наклоняется, приближает лицо Му Цина к себе за подбородок и оставляет поцелуй на нижней губе.

Двери лифта открываются на первом этаже, и Му Цин на миг замирает, прежде чем взять себя в руки и поспешно выскочить вслед за Фэн Синем.

Магазин с паровыми булочками находится снаружи целой сети внутренних садов и пропускных пунктов. Когда они входят внутрь, их встречают ароматы мяса и специй. Фэн Синь делает большой заказ, чтобы хватило всем четверым, и они выходят. Но вместо того, чтобы повернуть к дому, Фэн Синь вдруг направляется в сторону, противоположную той, откуда они пришли.

— Здесь есть ещё кондитерская, — объясняет он. — Се Ляню нужно нормальное молоко вместо того, которое пыталось его отравить.

— Он, наверное, его уже допил, — отвечает Му Цин, толкая дверь кондитерской. Если подумать, Се Лянь всегда казался до странного пренебрежительным в своих гастрономических предпочтениях; всякий нормальный человек провёл бы всю ночь на корточках перед унитазом, или и того хуже — в больнице, но Се Ляня отчего-то не брали все те сомнительные блюда, за поеданием которых Му Цин его когда-либо замечал.

— Эх, знаю, — Фэн Синь морщится. — Может, хоть этот стажёр вразумит его. — Фэн Синь вытаскивает из холодильника бутылку молока и поворачивается к витрине, рассматривая свежую выпечку. — Купить что-нибудь к чаю?

— Се Лянь любит кремовые пирожные, — отвечает Му Цин. — Возьми пару штук.

Фэн Синь задумчиво кивает и колеблется, прежде чем повернуться к Му Цину с приподнятой бровью:

— А что тебе нравится?

С этим вопросом Му Цин осознаёт одну вещь. Несмотря на несколько совместно проведённых ночей, где они сплетались телами во всевозможных позах, где Фэн Синь на ухо выстанывал его имя, они всё ещё почти ничего не знают друг о друге. Ему проще рассказать во всех деталях, что любит Се Лянь — ведь Му Цин изо всех сил старается быть внимательным другом и запоминать его заказы в кофейнях, цвет соломинок, которые он берёт к чаю с молоком, и то, какие цветы останавливается сфотографировать.

Ещё несколько таких утренних походов — и Му Цин выучит, что нравится Фэн Синю, если тот позволит.

— Это простой вопрос, что за колебания?

— Ничего особенного, — Му Цин моргает и тоже рассматривает витрину. — Булочки с вишней выглядят неплохо.

***

После завтрака Фэн Синь уходит первым, но сначала он возвращает Му Цину куртку, а Се Ляню — футболку, которую бездумно стягивает рывком через голову прямо за столом.

— У тебя есть кот? — комментирует Сань Лан, упершись подбородком в ладонь; пальцами другой он постукивает по стакану с молоком. — У тебя вся спина в царапинах.

— Отвали, — отбивается Фэн Синь, надевая свою футболку. — Увидимся со всеми завтра.

Возможно, не со всеми из ныне присутствующих, думает Му Цин. Однако, когда Фэн Синь уже стоит у двери, он что-то для себя решает:

— Подожди. — Убегать вот так, не поблагодарив, не попрощавшись и даже не убрав за собой — дурной тон; молча извинившись перед Се Лянем взглядом, Му Цин отодвигает стул и спешит вслед за Фэн Синем. — Я тоже ухожу.

— Тебе не обязательно.

Было очевидно, что Фэн Синь возразит именно так. Стиснув зубы, он обувает туфли и старается игнорировать ускоряющийся стук сердца в груди.

— Думаешь, я об этом не знаю?

— Я этого не говорил. — Дверь захлопывается за ними с несколько более громким стуком, чем того требуют приличия. Фэн Синь долго хмурится, и, в конце концов, в его выражении лица отражается чувство вины. — Не люблю, когда искажают мои слова.

Му Цин вздыхает.

— Я ничего не искажаю. Просто ты по-дурацки сформулировал.

Палец Фэн Синя с силой вдавливается в кнопку лифта.

— Вот спасибо! Чертовски признателен тебе за то, что пошёл за мной только для того, чтобы высказать мне это. Если есть ещё какие-то жалобы, пока я не сел в машину — не стесняйся.

— Я хочу пойти с тобой на свидание, — отвечает Му Цин и удовлетворённо хмыкает, когда Фэн Синь сверкает на него своими тёмными глазами, распахнув от удивления рот. Сам он, однако, в этот момент чувствует, что ещё немного — и сердце вырвется из клетки рёбер.

— Ты хочешь что?

Нужно объясниться. Как же это неловко. Му Цин сглатывает и пытается снова:

— Ужин. Только мы. Я плачу. Или мы могли бы… сходить в парк посмотреть на сакуру, или…

Двери лифта открываются, и Фэн Синь вынужденно упирается рукой, удерживая их.

— Ты приглашаешь меня на свидание?

Му Цин кивает и нервно впивается ногтем указательного в подушечку большого пальца. Он уже знает наверняка, каким будет ответ, хотя пока непонятно, попытается ли Фэн Синь отшить его мягко и тактично, или это будет вербальный аналог дурацких замечаний уродливым почерком на полях его проекта. Что ж, в любом случае, он должен был попытаться — ещё одну такую же неделю с ним в офисе он не выдержит.

— Му Цин, — Фэн Синь указывает кивком головы в сторону лифта. — Заходи.

Точно.

Му Цин проходит мимо Фэн Синя и нажимает кнопку первого этажа, а затем скрещивает на груди руки, понуро глядя на поблескивающие металлом стены.

— Прекрати выглядеть таким несчастным, — обвиняет Фэн Синь, стоит закрыться створкам. — Тебя насильно заставили пригласить меня на свидание, или что?

Очередное странное предположение, думает Му Цин. Что в нём такого, что заставляет окружающих думать о нём самое худшее?

— Нет. Моя карьера слишком безупречна — шантажировать нечем.

— М, — скептически приподнимает бровь Фэн Синь. — Вчерашней ночью ты дважды трахался со своим начальником, ничего не знаю.

Му Цин стреляет взглядом в его сторону и молится, чтобы цифры этажей быстрее сменялись.

— На этой неделе не так много вариантов, — продолжает тем временем Фэн Синь. — В среду презентация, и я уже согласился на предложение Пэй Мина сходить завтра в его частный клуб. Можем попробовать в четверг или пятницу, если хочешь. Эй, ты вообще меня слушаешь?

— В четверг, — механически повторяет Му Цин. — Или в пятницу.

Это значит…

Он согласен?

Теперь очередь Му Цина открыть рот и уставиться в потолок широко распахнутыми глазами. Спустя миг он замечает, что Фэн Синь смотрит на него с каким-то позабавленным выражением и — определённо! — улыбается, пусть и меж его бровей привычно залегла хмурая морщинка.

Chapter 5

Ночью этого же дня Му Цин лежит в своей постели. Он должен был заснуть минут двадцать назад. На улице тихо, а в комнате давно выключен свет и задёрнуты шторы. Он задумчиво глядит на экран телефона. Так-то в этом не было бы ничего необычного, если бы не открытый мессенджер.

Он в четвёртый раз набирает текст сообщения, и в четвёртый раз палец зависает над кнопкой «Отправить».

[Кому: Фэн Синь] спокойной ночи :)

Фэн Синь всего лишь согласился на свидание. Это не значит, что теперь он хочет разговаривать после работы и терпеть неформальное отношение. На самом деле, кроме сексуальных предпочтений, угадать, чего он вообще хочет, весьма сложно. У него есть деньги, хорошая машина, престижная работа, лучший друг Се Лянь, который тоже не испытывает недостатка ни в деньгах, ни во влиянии, ни в красоте.

(У таких парней, как Фэн Синь, должны быть жёны и семьи, думает Му Цин. Трофейные жёны, которые будут улыбаться на публике, и непослушные дети, которых отправят в элитную частную школу).

Му Цин задаётся вопросом, найдётся ли ему место, какой-нибудь маленький кусочек пространства среди всего этого. А даже если да — будет ли ему комфортно существовать в таких рамках. Ему просто нравится, когда Фэн Синь целует его и прижимает к себе. Возможно, если бы он был сейчас рядом, Му Цин бы уже засыпал. Слушал ровный стук его сердца, прижавшись к мерно вздымающейся груди, и не переживал о том, взорвётся ли Фэн Синь гневной тирадой (как это уже бывало десятки раз) от бессмысленного глупого пожелания.

Му Цин сглатывает и нажимает на кнопку.

Сообщение отправлено.

Он вздыхает, выключает подсветку экрана и перекатывается набок, кладя телефон рядом с подушкой. Скорее всего, Фэн Синь уже спит. Он состоит в совете директоров — наверняка ему нужно быть завтра в офисе раньше всех. Или он, наоборот, может позволить себе роскошь приходить, когда захочет? Му Цин не знает ответов даже на эти простые вопросы. Верный признак того, что между ними ещё так много недосказанности.

Секундой позже телефон Му Цина вибрирует, а экран загорается.

[Кому: Му Цин] спокойной ночи!

[кому: Му Цин] [Фэн Синь прислал стикер]

Миниатюрная картинка с котом, держащим сердце.

Несмотря на то, что в спальне темно и никто не может увидеть его и осудить, Му Цин утыкается лицом в подушку, пряча улыбку.

***

— Хорошие выходные выдались, а, Му Цин?

Этот вопрос он слышал уже несколько раз, пока пробирался через весь офис к своему рабочему месту. Он сделал всё возможное, чтобы скрыть корректором и тональным кремом алые пятна, идущие вверх и вниз по его шее, но в таком месте трудно наложить макияж так, чтобы не выдать его наличие следами на краю белоснежного воротника. У него нет сомнений, что чьи-то зоркие глаза уже давно заметили всё, что замазать не получилось. Если все эти вопросы не из вежливости, то они вызваны как минимум усталыми тенями под его глазами.

Или, может быть, следом улыбки, которую он забывает убрать, когда, минуя стеклянные двери, входит в вестибюль.

Радоваться пока рано, да и вряд ли это продлится долго, убеждает он себя. Ждать ещё целую неделю, и он не уверен, продолжит ли Фэн Синь придерживаться предыдущей договорённости не встречаться с Му Цином напрямую. Если честно, его до сих пор это раздражает. Был у них секс или нет — свою работу он выполняет безупречно. Весьма обидно получать отзывы о ней из вторых рук только из-за того, что у Фэн Синя с этим проблемы.

— Тебе что-то нужно? — отвечает он Ши Цинсюаню привычно уклончиво. Не его ума дело, чем он занимался на выходных, даже если это как-то связано с руководителем отдела.

— Как продвигается подготовка к презентации в среду? — интересуется Ши Цинсюань.

— Я набросал окончательный вариант для старшего исполнительного директора, — отвечает Му Цин. — К утренней встрече распечатаю и отдам тебе.

— Вообще-то, — говорит Ши Цинсюань и запинается, — ты не мог бы сам отнести его? Босс сказал мне, что хочет с тобой о чём-то поговорить.

Если до этого на лице Му Цина оставалась призрачная тень улыбки, то эти слова растоптали её, словно каблук ботинка — уголёк. Это будет очередная просьба притвориться, что то, что между ними, для него ничего не значит? Как будто не Фэн Синь поцеловал его первым и начал то, о чём Му Цин никогда не думал, что мог бы просить…

— Не смотри на меня раненым зверем! — Ши Цинсюань ободряюще похлопывает Му Цина по плечу. — Как там говорят… лает, а не кусает? Наверное, он просто хочет дать какое-то дополнительное задание, раз ты так хорошо справляешься.

Узор из скрытых кремами синяков говорит об обратном. Он сухо кивает и сбегает, пробормотав что-то о том, что нужно успеть к принтеру, пока не набежала очередь.

***

Му Цин скорбно наблюдает за тем, как страницы его проекта вылетают одна за другой из того самого принтера, когда на другом конце коридора появляется Фэн Синь. Тёмно-серый костюм придаёт его силуэту вид предгрозовой тучи. Ничего не сказав, он останавливается рядом с бамбуком в горшке и оглядывает ряды компьютеров. Ненадолго остановившись взглядом на Му Цине, он меняет свой курс.

Странно видеть его здесь — до Му Цина доходит осознание, что он, пожалуй, впервые видит, что Фэн Синь спускается вниз. Среди сотрудников своего отдела он словно далёкий бог, наконец явившийся, чтобы поприветствовать простых смертных.

Само собой, он выглядит великолепно — с уложенными гелем волосами, безукоризненно ровным воротничком рубашки и шёлковым галстуком, который, вероятно, стоит столько, сколько Му Цин платит в месяц за аренду. Он хорош настолько, что сердце Му Цина начинает биться быстрее (если только это не остаточное беспокойство по поводу того, о чём Фэн Синь хочет с ним поговорить).

Он наблюдает, как принтер выдаёт ещё одну страницу, и задаётся вопросом, куда, чёрт возьми, они могут пойти на свидание, учитывая, что Фэн Синь выглядит как модель с обложки журнала брендов, какие обычный человек себе позволить не может, а Му Цин же…

Он следит за внешностью, но убеждён, что максимум, чего может добиться — это эффекта меланхоличного изящества старинной фотографии. Никак не чего-то современного и сексуального, чему могут завидовать читатели глянцевых журналов.

— Кого вы ищете? — наконец спрашивает Лан Цяньцю, высунув голову из-за монитора и озабоченно нахмурив брови.

— Просто пришёл посмотреть, над чем вы работаете, — хмурится Фэн Синь в ответ. — Надеюсь, все готовы к презентации на этой неделе. Может прийти понаблюдать кто-то из совета директоров, так что мне нужно, чтобы вы приложили все усилия ради нашей репутации, хорошо?

— Да, босс! — громкий ответ Ши Цинсюаня полон преувеличенного веселья. — Не волнуйтесь, даже мой брат ни к чему не сможет придраться!

Фэн Синь кивает со всей серьёзностью. Му Цин всё ещё смотрит на принтер. Последняя страница уже несколько секунд лежит на вершине стопки; он тянется забрать документы, и рука его заметно дёргается, когда спустя мгновение звучит его имя.

Слышать его здесь, в офисе, непривычно — ведь он не существует для Фэн Синя, пока находится на работе (даже если позже вечером это имя стонут ему в ухо).

— Му Цин… Не могли бы вы уделить мне минутку? — как только Му Цин поднимает голову, Фэн Синь переводит взгляд на горшок с бамбуком и изображает незаинтересованность для тех, кто с любопытством косится в их сторону.

Он собирает ещё тёплые листы и пытается отыскать степлер, чтобы скрепить всё вместе в один черновик.

— Да. Подождите меня, я сейчас.

***

— Давай поговорим в кабинете, — предлагает Фэн Синь, когда Му Цин догоняет его в коридоре. У него до сих пор суровое выражение лица; руки он засунул в карманы брюк.

Му Цин ожидал, что Фэн Синь скажет именно это, и на короткий миг он жалеет, что не захватил папку с остальными документами, которую до недавнего времени мял в руках. Наверняка Фэн Синь раскритикует его за это и посоветует быть более внимательным, несмотря на то, что его собственная квартира похожа на захламлённую спальню подростка.

— Я сделал что-то не так? — спрашивает Му Цин через силу, когда они доходят до лифта, со стойким чувством, что он уже говорил это раньше. Они не разговаривают на работе, а значит, это будет явно не хорошая новость, учитывая, что Фэн Синь нарушил свой принцип и позвал его по имени перед всем отделом.

— Нет. Не ты, — хмурится Фэн Синь.

Это подразумевает, что кто-то в чём-то виноват. Му Цин не знает, что на это ответить, поэтому молчит, перебирая в уме различные исходы, где Фэн Синь настаивает, что им нужно положить конец их роману, и в этот раз навсегда. Что ж, по крайней мере, ему уже говорили эти слова — услышать их ещё раз будет не в новинку.

К моменту, когда они добираются до кабинета Фэн Синя, бумаги в руках Му Цина изрядно помяты. Фэн Синь придерживает дверь с табличкой ст. исп. дир., и Му Цин входит первым, сомневаясь, не должен ли был вместо этого он оказать любезность своему руководителю.

— Извини, что прошу тебя об этом, — бросает Фэн Синь, закрывая за ними дверь. Сердце Му Цина пропускает удар. — Но не мог бы ты выполнить для нас дополнительное поручение на заседании правления в среду?

— …что? — Му Цин моргает.

— Я знаю, что это не входит в твои обязанности… — Фэн Синь вздыхает. — Обычно у нас есть обслуживающий персонал, который занимается этим, но… Нам нужен кто-то, кто сможет подготовить конференц-зал, проконтролировать, что у всех участников есть кофе и вода. Мы можем найти тебе запасную форму и всё в таком духе.

— Ты хочешь, чтобы я тебе прислуживал? — голос Му Цина приобретает угрожающую громкость.

Это не разговор о расставании. Фэн Синь вообще не говорит о личных делах — и это хорошо. Му Цин даже слегка сожалеет о том, что мысленно обвинял Фэн Синя в таком непрофессионализме. Но теперь его одолевают другие опасения: не пытается ли Фэн Синь воспользоваться их отношениями, прося о подобной услуге? Или даже: не планирует ли он получить с этого какую-то личную выгоду?

— Я хочу, чтобы ты был там, — Фэн Синь тоже повышает голос и выдаёт этим до сих пор скрываемое смятение. — Не могу объяснить, почему. Се Лянь просил никому ничего не говорить. Но будет объявление, и было бы неплохо, если бы ты его услышал. При другом раскладе у тебя просто нет права находиться в конференц-зале.

Му Цин вздрагивает. Фэн Синь не лжёт, и у него самого нет иллюзий относительно своего статуса и важности здесь. Но он всё равно вздрагивает, не поднимая глаз от пола.

Поработать официантом, поднося воду людям, которые в неделю зарабатывают столько, сколько он едва ли накопит за год.

Была бы просьба менее болезненной, если бы она исходила непосредственно от Се Ляня?

— Мне нужно выполнять другие обязанности, — бормочет Му Цин. Что подумают коллеги, узнав, что он переоделся в униформу обслуживающего персонала и вместо своей бумажной работы обслуживает руководителей?

— Я могу попросить Ши Цинсюаня, — Фэн Синь скрещивает руки на груди перед своим столом и подаётся вперёд. — Но я предпочёл бы, чтобы вместо него там был ты, и, думаю, Се Лянь считает так же. Да или нет? Ты сделаешь это?

Му Цин прикусывает губу с внутренней стороны.

Возможно, Фэн Синю это уже известно, но когда дело касается Се Ляня, его ответ всегда утвердительный.

— Хорошо. Я это сделаю. Это всё, что вы хотели сказать мне, старший исполнительный директор?

— Нет, — отвечает Фэн Синь. — Иди сюда. Дай мне свой проект.

Документы переходят из рук в руки, когда он делает шаг вперёд, но Фэн Синь, даже не взглянув на них, бросает папку на стол. Миг спустя его руки смыкаются на талии Му Цина. Поднявшись с места, Фэн Синь притягивает его ближе и целует.

От резкого прилива возбуждения в голове сразу пустеет. Он машинально приоткрывает рот, и только потом вспоминает, что вообще-то это неправильно. Они не должны заниматься подобным здесь — Фэн Синь слишком трепетно относится к своей репутации. Но чужой язык скользит по его нижней губе, уговаривая ответить, и Му Цин понимает, что у него совершенно нет сил сопротивляться Фэн Синю, одетому в этот его дорогой костюм и пахнущему неизменным цветочным одеколоном.

Он упирается в плечо Фэн Синя, а другой рукой притягивает его за подбородок ближе, углубляя поцелуй и позволяя себе раствориться в ощущениях.

Он теряет счёт времени. Сколько они уже здесь стоят вот так? К моменту, когда поцелуй прерывается, Фэн Синь уже изрядно взъерошил волосы ему на затылке, а Му Цин ослабил узел галстука Фэн Синя, окончательно его перекосив.

Внезапный стук в дверь заставляет их отскочить друг от друга.

— Чёрт. Вот блядь, — Фэн Синь спешно тянется за папкой Му Цина и впихивает её ему в руки. — Я забыл… Пэй Мин…

Му Цин скашивает взгляд вниз.

— Думаю, тебе лучше сесть, — он приподнимает бровь. — Я открою дверь… Всё равно нужно уходить.

Фэн Синь кивает, но всё же делает рывок, чтобы напоследок оставить поцелуй в уголке рта Му Цина, прежде чем отступить к другой стороне стола.

— Спасибо за помощь в среду. Зайди ко мне перед заседанием, я скажу, что нужно подготовить.

Секунда уходит на то, чтобы поправить волосы, и Му Цин идёт к двери, делая несколько длинных выдохов, чтобы успокоиться.

— Спасибо, шеф. Что-нибудь ещё?

Он оглядывается через плечо. Возможно, румянец на скулах Фэн Синя ему только чудится, но вот его собственная кожа точно горит алым. Увы, он ничего не может с этим поделать, кроме как зайти в туалет и плеснуть холодной воды в лицо в надежде, что это поможет.

— Отправь мне свой черновик по почте, — говорит Фэн Синь. — У меня есть… эм. Несколько рекомендаций по оформлению.

Му Цин колеблется ещё мгновение. Рука зависает над дверной ручкой, и он оборачивается снова.

Насколько ему известно, Фэн Синь всё ещё считает, что Му Цин его использует из-за денег, продвижения по службе или влияния. Обвинение не выходит у него из головы, но, каким бы необоснованным оно ни было, Му Цин ничего не отрицает. Вопрос, чего хочет он и чего хочет Фэн Синь, всё ещё стоит между ними, неловкий и нерешённый. Но приятно осознавать, что Фэн Синь больше не собирается игнорировать его и вести себя так, будто он лишь пятно на его репутации.

Я хочу, чтобы ты был там.

Когда дверь открывается, он старается поскорее уйти от взгляда Пэй Мина, хоть и бормочет из вежливости дежурное приветствие.

***

Заседание совета директоров должно начаться в десять часов. Предполагается, что Му Цин должен быть наверху не позднее девяти тридцати, помогая сервировать столы и красиво расставлять хрустальные бокалы. Вместо пиджака на нём жилет, вытащенный из коробки в кладовке — часть униформы, которую достают только на время проведения мероприятий. Глупо заходить так далеко, но, по крайней мере, так ему не придётся нервничать из-за того, что кто-то прольёт свой кофе на его одежду.

Уже в начале десятого он входит в кабинет Фэн Синя, теребя край рукава. Его появление заставляет Фэн Синя поднять взгляд от экрана компьютера. Он сканирует нечитаемым взглядом Му Цина с головы до пят, якобы оценивая униформу.

— Чувствую себя глупо, — ворчит Му Цин.

Фэн Синь кивает, убирая пальцы с клавиатуры.

— Ты и выглядишь глупо.

— Если собираешься и дальше вести себя как тупая сука… — заводится Му Цин, наблюдая, как Фэн Синь откатывается на стуле назад и предупреждающе вскидывает руку, прежде чем он успевает закончить угрозу.

— Извини. Я до ужаса ненавижу заседания правления, — вздыхает он.

По крайней мере, у него есть право быть их участником. Му Цин прищуривается.

— Всё в порядке, но незачем срываться на мне.

Фэн Синь облизывает губы.

Это весьма незначительный жест, но Му Цин всегда был внимателен к деталям. От его внимания не ускользает, как Фэн Синь сидит, слегка раздвинув ноги; как напряжены пальцы его руки под закатанным рукавом и излюбленными часами, когда он впивается в подлокотник кресла.

В кабинете вдруг становится жарко. Му Цин размышляет о том, нельзя ли открыть скромно занавешенное окно позади стола. Отличный предлог, чтобы оказаться рядом.

— Иди ко мне, — опережает его своей просьбой Фэн Синь. Где-то там есть игривый тон, но в первую очередь это звучит настороженно.

Му Цин подходит и встаёт перед Фэн Синем. Тот протягивает руку, поглаживая поверх жилета, и Му Цин сглатывает. На днях они целовались в этом кабинете, так что простое прикосновение — не самое худшее, что здесь происходило. Это не самое ужасное нарушение дисциплинарного устава компании, но оно всё равно зажигает кожу Му Цина румянцем.

— Тебе пока не нужно быть в конференц-зале, — говорит Фэн Синь. Его большой палец тянется к пряжке ремня Му Цина, прежде чем, передумав, снова отступить выше. — Как ты планируешь скоротать время?

— Куча писем, — сухо отвечает Му Цин. — Если у тебя нет других предложений?

Пальцы Фэн Синя ненавязчиво тянут его вниз за ткань жилета.

Судя по тому, что Фэн Синь удивлённо вздыхает, это не было намёком опуститься на колени, но уверенность, с которой он затем касается щеки Му Цина, выдаёт его намерения с головой.

— Я не… — Фэн Синь тушуется, поглядывая на входную дверь, но его бёдра всё ещё слегка разведены. — Не принуждаю… Я знаю, что не могу заставить тебя…

Му Цин сопротивляется желанию впиться зубами в его бедро, прямо у внутреннего шва форменных брюк.

— Я что-то говорил о принуждении? Заткнись, пока я не передумал.

Без сомнения, это плохая идея, но она лишь усиливает трепет желания внизу живота.

Он целует бедро поверх ткани, пока Фэн Синь возится с ремнём. Член начинает твердеть, когда он ещё только приспускает бельё, и даже сейчас, пока он ещё не встал в полную силу, он ощущается горячим и толстым под губами. Му Цин опускается к основанию, нежно посасывая, и касается носом жёстких тёмных волос.

Он осознаёт, что это всё неправильно. Они на рабочем месте, Му Цин даже в форме с логотипом Xianle Enterprises, вышитом дешёвой золотой нитью. Кого-то из них точно уволят, если поймают за совершением действий сексуального характера на рабочем месте, и он не думает, что этим кем-то окажется старший исполнительный директор.

В любом случае, это Фэн Синь виноват в том, что он готов рискнуть карьерой и брать от жизни всё, пока можно… Пока Фэн Синь не передумает и снова начнёт его игнорировать.

Фэн Синь запутывает пальцы у него в волосах, а Му Цин облизывает головку члена и наслаждается тихим звуком, который Фэн Синю не удаётся сдержать.

— Блядь.

Фэн Синь ёрзает, ища удобное положение; Му Цин впивается в пальцами в его бёдра, чтобы удержать на месте, и продолжает дразнить.

Где-то в тот миг, когда он широко лижет от низа к верху уже полностью твёрдого члена, Му Цин осознаёт, что ещё не касался Фэн Синя вот так. Его губы растягиваются вокруг ствола, и он закрывает глаза, чтобы привыкнуть к новому ощущению. Он плавно покачивает головой; языка касается горький привкус предэякулята, мускусный запах заполняет его ноздри. Му Цину хочется слиться с ним, забыть про офис, ресторанную униформу и письма, которые требуют его внимания.

Фэн Синь убирает прядь волос от лица Му Цина и очерчивает пальцами контур его губ, затем ласково проводит по челюсти. Он непроизвольно двигает бёдрами навстречу скользкому теплу рта, ухватив Му Цина за воротник, и едва успевает предупредить, прежде чем струя горячей спермы бьёт в заднюю стенку его горла, а Фэн Синь откидывает голову на спинку кресла.

Проходит ещё минута, прежде чем кто-либо из них шевельнётся. Му Цин остаётся на коленях перед Фэн Синем, постепенно ощущая скованность между ног, а также то, что пальцы их рук переплетены на бедре Фэн Синя, и у обоих костяшки побелели от силы хватки. Он тщетно пытается вспомнить, когда это произошло.

Телефон Фэн Синя вибрирует, и он неуклюже пытается его поднять.

— Старший исполнительный директор, — рвано дыша, он отвечает на вызов. Му Цин лениво рассуждает, хватит ли Фэн Синю сообразительности соврать, что устал от долгого подъёма по лестнице, или звонящий догадается о том, чем они тут занимались. Голос на другом конце линии слишком тихий, и он не может разобрать слов, но по тому, как смотрит на него сверху вниз Фэн Синь, Му Цин примерно догадывается, о чём разговор. Он сглатывает. — Он со мной. Я немедленно отправлю его к вам. Да, спасибо.

Му Цин издаёт протестующий стон. Он не полностью возбуждён, но не то чтобы он мог остаться равнодушным, доставляя удовольствие Фэн Синю. Почему он тоже не может получить немного ласки от его руки, прежде чем уйти?

Фэн Синь убирает ещё одну прядь волос с его лица, словно извиняясь.

— Им нужно, чтобы ты принёс посуду со второго этажа, — тихо говорит он. — Могу я загладить свою вину позже?

Будто у него есть выбор.

Тем не менее только через пять минут он, спотыкаясь, выходит из кабинета Фэн Синя, несколько более собранный после череды успокаивающих поцелуев от своего заметно менее напряженного директора. Ещё минуту он проводит в туалете, чтобы вымыть руки и с удивлением обнаружить, что его внешний вид не так уж и испорчен, как он ожидал, не считая румянца на скулах.

***

По мнению Му Цина, Фэн Синю самое место в совете директоров. Во-первых, все они одеты в соответствии со своими завышенными зарплатами. Несмотря на любопытство, он старается не задерживать слишком долго взгляд на мрачных угольно-чёрных оттенках их дизайнерских костюмов. Директора один за другим хмурятся, когда он подходит к ним налить кипятка в стакан и отправляет любителей кофе к другому концу стола за сахаром и сливками.

Пэй Мин вежливо благодарит за воду. Он пришёл раньше, и, пока Се Лянь не начал заседание, подзывал Му Цина к себе уже дважды.

— Боюсь, я не привык к такому холоду, — с весёлым блеском в глазах он возвращает наполовину пустой стакан, — не согреешь?

Он ищет тепла? Испепеляющий взгляд Фэн Синя, направленный на них, ему точно поможет.

Му Цин никогда не проявлял особого интереса к тонкостям управления огромными конгломератами. Как только начинается заседание — с небольшой задержкой, потому что Се Лянь, пошатываясь, вбегает пятью минутами позже назначенного — он отходит в угол, наконец, открывая в телефоне почтовый ящик. Отвечает на несколько простых сообщений и переходит к более сложным, в то время как члены совета директоров спорят о доходах. Он пытается сосредоточиться на письмах, но трудно не поднять взгляд, когда голоса повышаются.

— Генеральный директор уже сказал вам, что это нереальная цель. — Голос Фэн Синя звучит громче остальных. — Вы не можете посмотреть на это с его…

— Господин Фэн Синь, приносите ли вы ещё какую-либо пользу в совете, помимо того, что соглашаетесь с любыми предложениями директора Се касательно политики компании? — человек, сидящий рядом с Пэй Мином, скрещивает руки на груди. — Если нет понимания того, о чём говоришь, то лучше молчать.

Кто-то, не сдержавшись, фыркает от смеха и пытается замаскировать это кашлем.

Му Цин смотрит на своё наполовину законченное письмо, затем украдкой переводит взгляд на Фэн Синя. Однако с этого места трудно разглядеть выражение его лица, и максимум, что он может увидеть, это то, что Фэн Синь склоняет голову в знак уважения к тому, кто только что говорил.

Этот тип даже не дал Фэн Синю договорить! У Му Цина не то чтобы есть опыт в таких вопросах, чтобы утверждать наверняка, кто прав, а кто виноват, но он не может не испытать обиду за Фэн Синя, которого отказались хотя бы элементарно выслушать.

Кучка высокооплачиваемых напыщенных павлинов. Му Цин закатывает глаза, уверенный, что никто на него не смотрит, и возвращается к черновику своего письма.

Се Лянь во главе длинного стола из красного дерева потирает затылок.

— Пожалуйста, давайте вести себя цивилизовано. Я ценю вклад каждого — Ши Уду прав, считая прибыль, но… эм.

Му Цин как раз печатает «…как я уже объяснял вам в своём предыдущем письме…», когда Се Лянь вздыхает.

— Мне нужно сделать кое-какое объявление, — говорит он несколько мгновений спустя. — Думаю, я больше не могу это откладывать. Я ухожу с поста генерального директора Xianle Enterprises.

В зале мгновенно становится настолько тихо, что Му Цин слышит гудение ламп над головой и вентилятора внутри проектора. После их заглушает шум крови в ушах, а пульс делает невообразимый скачок. Отставка?..

— Почему? — спрашивает кто-то одновременно с резким голосом Ши Уду, который требовательно интересуется, кто займёт его место. Теперь несколько голосов говорят одновременно.

— Вы замешаны в каком-то скандале? — любопытствует Пэй Мин, и аналогичный вопрос задаёт женщина, сидящая по другую руку от него.

— Тихо, тихо! — Се Лянь машет рукой. — Никаких скандалов и преступлений! Я имел в виду, эм, ничего противозаконного, но я собираюсь выйти замуж за своего стажёра, так что…

…выйти замуж. За стажёра. Сань Лана.

Сань Лан и Се Лянь.

Му Цину внезапно становится дурно.

Се Лянь собирается выйти замуж. Се Лянь собирается выйти замуж, и он ничего не сказал об этом своим друзьям? Если только… нет, должно быть, он уже сказал Фэн Синю, ибо Му Цин сейчас находится здесь только благодаря его просьбе.

Это, вкупе с шокирующей новостью Се Ляня, оказывается двойным ударом под дых, даже с учётом того, что он уже знал, что не является для Се Ляня близким другом.

Се Лянь собирается выйти замуж. И он ничего не сказал.

Стоя в своём углу, Му Цин тянется к одному из стаканов и осушает его до дна, будто после тоста, а вслед за этим без лишнего шума спешит к выходу.

Се Лянь будет счастлив, говорит он себе, спеша по коридору в туалет. Се Лянь, кажется, по какой-то причине счастлив рядом с Сань Ланом, и хорошо, что они проведут будущее вместе. Се Лянь заслуживает этого после всего, что он пережил, после того, что случилось с его родителями. Так что всё к лучшему — теперь он будет счастлив. Он заслуживает любящего мужа. Точно так же, как заслуживает лучшего друга, который поддерживает его на заседаниях (исключая то, что он уходит в отставку).

Он уходит. Му Цин наконец снова начал общаться со своим старым другом, почувствовал, что их узы постепенно восстанавливаются, и теперь Се Лянь уходит, даже не предупредив заранее.

А Му Цин влез в сраную идиотскую униформу ресторана, только чтобы услышать эту новость.

Дверь туалета шумно захлопывается за ним, и Му Цин замирает у умывальника, глядя в зеркало на стене и понятия не имея, что делать дальше. Се Лянь собирается выйти замуж за человека, который его любит, а Му Цин останется гнить в офисе на должности, которая ему даже не нравится, только потому, что за неё прилично платят. Возможно, если удача ему улыбнётся, его будет иногда тайно приглашать отсосать человек, которого Се Лянь считает, в отличие от него самого, лучшим другом.

Блядь.

Да пошло оно всё!

— Му Цин?

Дверь точно так же громко распахивается и закрывается за Фэн Синем; его отражение в зеркале размыто. Он пошёл следом? Разве он не должен спорить с придурками в дорогущих костюмах, пока его обвиняют в том, что он слишком хороший друг?

Му Цин поспешно утирает краешек глаза и понимает, что это бесполезно — из другого всё равно течёт слеза, одна маленькая капля, которая оставляет мокрую дорожку вдоль линии носа.

— Почему? — шепчет он. — Почему ты хотел, чтобы я это услышал? В чём был смысл?

Фэн Синь не отвечает. Лишь молча протягивает руку, чтобы неуверенно дотронуться до плеча Му Цина, упрашивая его повернуться.

— Что случилось? Почему ты плачешь? Ты…

Опять этот его глупый взгляд и нахмуренные брови. Всегда по-идиотски хмурится. Му Цину хочется целовать его, пока он не прекратит так делать.

— Ты знал? Что он обручился?

Фэн Синь вздыхает.

— Если бы ты так упрямо не торопился сбежать из зала, то услышал бы, как Се Лянь объяснял, что Сань Лан сделал ему предложение на парковке за пятнадцать минут до начала заседания — поэтому он и опоздал. Что, чёрт возьми, с тобой происходит?

— Тогда… — Му Цин стирает влажную линию на носу. — Почему…

— Я знал об отставке, — объясняет Фэн Синь и осторожно берёт Му Цина за руку, отстраняя её от его лица. — Он планировал уйти уже давно, но не хотел, чтобы до сегодняшнего дня кто-либо был в курсе. Из-за чего ты расстроен?

— Потому что я всегда забочусь о людях больше, чем они обо мне! — Эти слёзы не перерастут в полноценные рыдания, считает Му Цин. Да и всё равно он никак не может помешать им скатываться по своим щекам. — Он был моим лучшим другом, но я знаю, что сам он меня таковым никогда не считал. Я не важен для него, бесполезен для компании. Я даже могу без последствий покинуть своё рабочее место на всё утро только ради того, чтобы раздавать воду, будто я на своей первой студенческой подработке!

— Ты важен для меня, — прерывает его Фэн Синь, беря Му Цина за запястье. — Ты важен для меня.

Му Цин замолкает, игнорируя то, что сердце разрывается от этих слов.

Фэн Синь всё ещё считает, что он спит с ним ради денег и карьеры, вспоминает он. Фэн Синь готов трахаться с ним, но только недавно решил признать, что это нормально. Решил признать его равным. А Му Цин всё ещё отчаянно цепляется за мысль, что происходящее между ними может быть чем-то большим. Он действительно этого хочет. Было бы здорово, если бы кто-нибудь когда-нибудь поставил его на первое место.

— Моему лучшему другу сегодня сделали предложение, — тихо продолжает Фэн Синь, — и все там, в зале — даже те ублюдки, которые хотят его унизить и завладеть акциями и компанией, — все они поздравляют его. А я вместо этого здесь, с тобой. Так что, может, на пару секунд вытащишь голову из задницы и перестанешь страдать хернёй? Какого хрена, Му Цин.

Фэн Синь слишком крепко сжимает его запястье, и он сглатывает.

— Что?..

У него есть время обдумать ненависть Фэн Синя к заседаниям правления, а также оскорбления и насмешки, которых тот удостоился незадолго до заявления Се Ляня. Это связано с чем-то, чему он пока не может дать объяснения, но в любом случае, Фэн Синь лишает его способности ясно мыслить, впиваясь в губы жадным поцелуем.

Chapter 6

К счастью, уже через несколько минут Му Цин вспоминает, в какой не слишком приятной обстановке они находятся. Поцелуи Фэн Синя стремительно распаляют его, и то, как их языки сплетаются вместе, заставляет его всем телом плотно прижаться к грубой ткани костюма Фэн Синя. Но не то чтобы он хотел кончить, потираясь о бедро Фэн Синя, пока смотрит на стоящие в ряд писсуары у стены.

Нет… он не думал конкретно о таком варианте — вряд ли это было целью Фэн Синя, когда он его поцеловал. Всё гораздо сложнее… Он ощущает какую-то странную смесь комфорта и настойчивости. Хотел бы он когда-нибудь научиться читать Фэн Синя достаточно, чтобы понимать его истинные намерения по прикосновениям губ, зубов и языка. Или по морщинке меж бровями, когда его начальник в очередной раз хмурится.

Хотя, возможно, он всё же немного обдумывал такой вариант. Он отсосал Фэн Синю под столом в его кабинете и не получил ничего в ответ — теперь его тело тайно жаждет того, чего ему отчаянно не хватает, особенно когда Фэн Синь снова прикасается к нему.

— Нам нужно возвращаться, — шепчет Му Цин в губы Фэн Синя, касаясь носом его носа. — Прости.

Не нужно было ему сбегать. Конечно, вряд ли кто-либо из руководителей обратил на него внимание. Разве что можно было заметить, как распахнулась и захлопнулась дверь, но это никак не связали бы с заявлением генерального директора. А вот сам Се Лянь, возможно, заметил его побег.

Откровенно говоря, Му Цин не питает к нему никаких негативных чувств, кроме недавней скоротечной грусти. Позже стоит извиниться перед ним. Эта необходимость гложет его; последнее, чего он хочет — быть дополнительным источником стресса для Се Ляня, притом что тот и без того уже его испытывает.

— Не нагнетай драму в следующий раз, — Фэн Синь крадёт ещё один поцелуй, на этот раз прихватывая нижнюю губу Му Цина зубами. За его словами кроется лицемерие человека, который свято верит в то, что Му Цин спит с ним лишь ради повышения. Му Цин обращает потемневший взгляд к Фэн Синю, но выражение его лица до сих пор остаётся для него нечитаемым.

Но они в скором времени это исправят! Он пригласит Фэн Синя на ужин в хороший ресторан, и хочется надеяться, что вино, которое он выбрал, хорошо сочетается с любыми блюдами. Увы, придётся пропустить ту часть, где он отвозит Фэн Синя домой и они целуются на переднем сиденье, потому что у него пока нет собственной машины. Но, может быть, он возместит это упущение, если всё остальное сделает правильно.

Когда они выходят из туалета, его пальцы сплетаются с пальцами Фэн Синя. К моменту, когда они прошли уже половину пути по коридору, он осознаёт, что Фэн Синь всё ещё не отстранился, как будто больше не стыдится Му Цина (хотя он убеждён, что лишь принимает желаемое за действительное).

Увы, из дальнего конца коридора, за углом, где расположены лифты, доносятся голоса. Трудно сказать, кто из них спохватывается первым и отпускает руку. Прибывает лифт, и голоса становятся тише по мере того, как клерки заходят в кабину.

— Какого хрена, — комментирует Фэн Синь, когда они возвращаются к конференц-залу. Двери открыты, свет и экран проектора кто-то выключил, а стол уставлен пустыми или наполовину полными стаканами с водой и кофейными чашками.

Се Ляня нет, Пэй Мина и Ши Уду тоже. Все директора ушли.

Фэн Синь хмурится ещё больше и вынимает из кармана телефон.

В зале достаточно светло, так что Му Цин не видит необходимости включать свет заново. Поколебавшись, он неохотно протягивает руку и убирает ближайший стакан с водой. Куда бы ни пошли руководители, разве нельзя было потратить несколько секунд на то, чтобы убрать за собой и не оставлять эту работу на других?

— Подозреваю, собрание окончено, — обречённо говорит Фэн Синь, возвращаясь к своему отодвинутому креслу по другую сторону стола. Он садится, не обращая внимания на то, чем занимается Му Цин, и отправляет очередное сообщение Се Ляню или Пэй Мину — людям, которых он, по крайней мере, уважает.

Кстати об этом… Му Цин протягивает руку за очередным стаканом и облизывает пересохшие губы, прежде чем осмеливается спросить:

— Почему остальные члены правления тебя не любят?

Идиотский вопрос, но он отнюдь не уверен, что было бы лучше, попытайся он зайти издалека с туманными формулировками.

Фэн Синь вздыхает и кладёт телефон на стол, откидываясь на спинку кресла.

— Они считают, что я не заслужил эту должность. Не знаю, думаю, они правы.

Их взгляды встречаются. Му Цин знает, что Фэн Синь учился в одном с ним университете, что у них был общий лучший друг, но он до сих пор не знает, из-за какого вида спорта или девушки Фэн Синя они не пересеклись тогда, равно как не знает, был ли Фэн Синь уже тогда таким по-дурацки красивым. Единственное, что он знает, это то, что Фэн Синь раздражительный и подозрительный, что у него уродливый почерк, и он не заправляет постель, что он любит нежные поцелуи и объятия после секса.

Его знания минимальны. Фэн Синь, вероятно, знает о нём ещё меньше, если только он не выспрашивал у Се Ляня секреты за его спиной. Му Цин бы этому ничуть не удивился.

— После того, как умерли родители Се Ляня, — голос Фэн Синя становится тише, хотя в зале, кроме них, никого больше нет, — компания действительно была на грани краха. Все ожидали, что она разорится: большинство директоров увольнялось, они бежали в Yong’an и BWX Group, словно крысы с корабля. Се Ляню нужна была помощь, поэтому я остался с ним, и он дал мне место в совете директоров, хотя я ни хрена не смыслил в менеджменте, финансах и прочем дерьме. Я изучал спортивные науки, ты знал?

Нет, Му Цин не знал. Забавно: при ином развитии событий Фэн Синь мог оказаться в спортивном, а не деловом костюме.

Но те обвинения… Фэн Синю на самом деле не подходит эта работа, хотя благодаря ей он может себе позволить роскошную квартиру на верхнем этаже, часы, инкрустированные драгоценными камнями, дизайнерские костюмы и хорошую машину. Ему следует злиться сильнее, полагает Му Цин. К тому же, сколько сотрудников в этом здании, имея более высокую квалификацию, могут выполнять свою работу лучше, чем её выполняет Фэн Синь?

— В любом случае, они чертовски бесят на собраниях, но никого из них, блядь, не было рядом, когда компания разваливалась, — продолжает Фэн Синь, постукивая пальцами по подлокотнику. — Никто не помог, когда Се Лянь пал ниже некуда. Они ни хрена не сделали, когда он бегал по вечерам к инвесторам, пытаясь сохранить со всеми хорошие отношения, или когда готовился к пресс-конференциям, на которых интервьюеры готовы были разорвать его на части. Я единственный, кто был рядом, когда он в этом нуждался, и то, что они пытаются использовать это против меня, просто доказывает, какие они на самом деле уёбки.

Му Цин подходит к той стороне стола, где Се Лянь оставил свой стакан с водой. Он убирает его и наклоняется через весь стол, чтобы достать последнюю из брошенных чашек.

Се Лянь звонил ему тогда. Тихо спросил, не хочет ли он работать в его разоряющейся компании. Му Цин отказался и повесил трубку.

— Мм, — внезапно произносит Фэн Синь, — замри так.

Локоть одной руки упирается в стол, а другая тянется за стаканом?.. Му Цин в замешательстве поворачивается к Фэн Синю, но тот смотрит не на его лицо.

— Извращенец, — обвиняет Му Цин, чувствуя, как к щекам приливает кровь. — Ты не… Не говори мне, что действительно думаешь об этом.

Его задница торчит над столом, и Фэн Синь даже не пытается скрыть, как он на неё пялится. Он приподнимает бровь, кончик языка скользит к уголку рта.

— Разве я не обещал загладить свою вину позже?

Му Цин кладёт подбородок на предплечья и закатывает глаза. Его оставшееся без внимания возбуждение можно удовлетворить кучей способов, не подразумевающих секс на столе в конференц-зале, где стулья ещё не остыли после заседания совета директоров. Он в ужасе как от того, что вообще начал обдумывать этот вариант, так и от того, что член в штанах заинтересованно приподнимается.

Блядь.

Возможно, это отчасти из-за того, что Фэн Синь снимает пиджак, прежде чем преодолеть расстояние между ними и встать позади Му Цина. Миг спустя он чувствует тепло чужого тела, когда Фэн Синь склоняется над ним и кладёт руку на стол рядом с его рукой.

Другая рука проникает между ними и сминает задницу Му Цина.

— Это нечестно, — выдыхает Фэн Синь ему в ухо. Рука ослабляет хватку, скользит вверх по бедру к талии и дёргает низ рубашки, пытаясь высвободить её из-под пояса. — То, что ты со мной делаешь. Из-за тебя так трудно сосредоточиться.

Му Цин приподнимает голову и отцепляет галстук-бабочку, который ему выдали утром из коробки с поношенной одеждой. Ему жизненно необходимо расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки. Возможно, не только верхнюю. Фэн Синь шарит ладонью в попытках отыскать участок обнажённой кожи, и, как бы Му Цин ни хотел сохранить достоинство, он ощущает, что сейчас не в лучшем состоянии, чем Фэн Синь. Он подаётся бёдрами назад, прижимаясь к горячей твёрдости. В голову приходит мысль, что, может быть, именно поэтому Фэн Синь раньше не хотел, чтобы он находился в его кабинете…

Может, это была вовсе не ненависть, как он предполагал. Напряжение в плечах Фэн Синя было продиктовано не тем, что он считал секунды до того, как Му Цин встанет и выйдет из кабинета, а тем, что он боролся с желанием перегнуться через стол и схватить его за галстук, чтобы прервать вербальный поединок поцелуем…

Нежное прикосновение губ к плечу прерывает его поток мыслей. Пальцы Фэн Синя замирают у его живота, дразняще дёргая пуговицу взятого на время чужого жилета.

— Всё в порядке? Можем прекратить, если ты не хочешь.

— Не боишься, что тебя поймают? — с сомнением отвечает Му Цин, потому что кто-то же должен был это сказать. Если уж его начальник не думает об ответственности, он подумает за него. Так или иначе, Фэн Синю должно быть известно о рисках лучше него самого. Кто-нибудь придёт сюда после этого собрания? Оно действительно закончилось, или у них всего лишь перерыв?

— Пэй Мин тоже занимается подобными вещами, и ещё никому не удавалось его поймать, — возражает Фэн Синь. Му Цин почти жалеет, что вообще спросил об этом. — Я сделаю так, чтобы ты кончил быстро, и тогда тебе не придётся ни о чем беспокоиться. Как тебе такой вариант?

Скажем так, слухи о похождениях Пэй Мина явно не способствуют успешному воплощению этого плана. Тем не менее Фэн Синь не позволяет задуматься об этом, расправляясь с ремнём и скользя рукой ему в штаны.

— Скажи честно, — выдыхает Му Цин, когда Фэн Синь касается его полувставшего члена. Чертовски приятно наконец почувствовать соприкосновение кожи с кожей, пусть это и мимолётное слабое касание. И всё же он вынужденно прикусывает губу изнутри, не позволяя вырваться из горла жалобному стону. — Ты только поэтому хотел, чтобы я присутствовал на сегодняшней встрече?

— Отнюдь, — Фэн Синь подчёркивает свои слова новым поцелуем в затылок и лениво обхватывает член Му Цина у основания. — Я могу трахнуть тебя здесь, когда захочу, и с куда меньшими трудностями.

Ох… Он считает…

Он считает, что Му Цин согласится на это, когда бы тот того ни захотел. Неважно, что Му Цин и сам готов бросить ему вызов, согласившись. Как неважно и то, что он начинает тихонько покачивать бёдрами и тереться о тёплую руку. В кабинете Фэн Синя, сосредоточенный на удовольствии последнего, он не успел возбудиться полностью, поэтому сейчас, после того, как его заставили ждать так долго, он ощущает излишнюю чувствительность.

Фэн Синь убирает руку слишком рано. В этот раз Му Цин не сдерживает всхлип с долей облегчения, когда его штаны приспускают, наконец полностью высвобождая член. Было бы неплохо, если бы Фэн Синь довёл его до разрядки одними пальцами. Было бы идеально, если бы, сидя в своём кресле, Фэн Синь усадил его к себе на колени и позволил скакать на нём, пока Му Цин не кончит.

Где-то в самой глубине души он отмечает, что Фэн Синь мог бы привести его к пику удовольствия одними только поцелуями и тихими успокаивающими словами.

Прикосновение пальцев к его губам становится неожиданностью, но всё говорит о том, что в этом часть плана Фэн Синя. Он прижимает подушечку к кончику языка, и Му Цин податливо приоткрывает рот. Похоже, слюна — это лучшая смазка, которую они могут добыть здесь, в конференц-зале. Му Цин обводит языком палец Фэн Синя уже намеренно и пытается подавить дрожь. У Фэн Синя слишком большой, чтобы это ощущалось без дискомфорта, и Фэн Синь об этом тоже прекрасно знает. Так что он даже пробовать не станет, правда ведь?

— Ты чертовски хорош, — бормочет Фэн Синь. Он нажимает пальцем на язык Му Цина и скользит глубже к задней части горла, в то время как остальные пальцы прижаты к его подбородку.

Позади себя Му Цин слышит звук расстёгивающейся пряжки чужого ремня. Несколько секунд спустя Фэн Синь укладывает свой член в ложбинку между его ягодицами. Пальцы заглушают то, как Му Цин скулит. Фэн Синь не сможет взять его без хотя бы минимальной подготовки, но он всё равно чувствует предвкушение того, как Фэн Синь наполнит его, трахнет на столе, тогда как на самом деле должен быть сейчас где-то не здесь вместе с остальными директорами.

Му Цин сам пытается дотянуться до своего члена, но Фэн Синь перехватывает его руку на полпути. Пальцы выскальзывают изо рта и мокро ложатся на кожу запястья под манжетой рукава.

— Позволь мне, — настаивает Фэн Синь. В его голосе появилась хрипотца желания, отмечает Му Цин. — Позволь мне заставить тебя кончить.

— Тогда продолжай, — шипит Му Цин, одобрительно прогибаясь в спине. Если Фэн Синь и дальше будет тянуть время, то окажется под подозрением: его что, на самом деле заводит то, что его могут поймать? А как безрассудно он себя вёл тогда, по пути в его квартиру с кучей камер наблюдения повсюду…

Фэн Синь на миг сжимает его запястье, но затем отстраняется. Му Цин чувствует острую нехватку чужого тела на себе. Он поворачивает голову, улёгшись щекой на руку, и с довольством наблюдает за тем, как Фэн Синь пытается что-то выудить из внутреннего кармана своего пиджака.

— Презерватива нет, — извиняется он, возвращаясь в прежнее положение позади Му Цина. По влажному звуку легко определить, что в его руке есть что-то ещё. Несмотря на последнее заявление, Му Цин чувствует небольшое облегчение, осознавая, что проникновение ему облегчит нечто более для этого подходящее, чем плевок. — Но я чист. Это…

— Это прекрасная новость! Особенно после того, как я стоял перед тобой на коленях два часа назад… — закатывает глаза Му Цин. Последний слог прерывается вздохом, когда Фэн Синь легко шлёпает его по заднице, и он оставляет попытку продолжить то, что собирался высказать.

— Ты такая стерва, когда хочешь кончить, — упрекает Фэн Синь через мгновение, обводя скользким пальцем края входа. Замечание не способствует тому, чтобы он расслабил мышцы, но после паузы Фэн Синь наклоняется и утыкается носом в его волосы, словно извиняясь.

— Заткнись.

Му Цину ясно давали понять, что он такой не только в моменты, когда нуждается в разрядке. Он как раз планирует внести это уточнение, когда палец Фэн Синя внутри находит нужное место, помогая отпустить напряжение, и у Му Цина пропадает всякое желание спорить.

Спустя некоторое время он привыкает к двум пальцам внутри себя, а вскоре — и к трём. К тому моменту, когда четвёртый палец Фэн Синя проскальзывает внутрь, ноги Му Цина расставлены так широко, как позволяют его смятые внизу форменные брюки. Он не может понять, чего хочется больше: вжаться в руку Фэн Синя сзади, или податься бёдрами вперёд, туда, где он жаждет почувствовать на себе ладонь другой руки Фэн Синя. Последний решает наконец сжалиться, и Му Цин чувствует, как кончик горячего толстого члена упирается в него.

— Блядь, — выдыхает Фэн Синь, направляя себя внутрь. — Чёрт, Му Цин, детка, ты прекрасен…

Дурацкое ласковое обращение… Его лицо теплеет от румянца, и Му Цин утыкается в руки, пряча смущение. Это глупо, слова Фэн Синя звучат нелепо, особенно после того, как всего несколько минут назад он сказал ему совсем другое. Тем не менее от этого член Му Цина дёргается. Он невольно задумывается, осталось ли незамеченным то, как он сжался, пока Фэн Синь проникал глубже.

Сейчас не самое подходящее время, чтобы задаваться вопросом, имеет ли для Фэн Синя значение то, что он говорит. Он был нежен всё время, начиная с их первого раза, но, возможно, это лишь оттого, что ему просто нравится ощущать интимность процесса и близость во время секса. Это не значит…

Фэн Синь отстраняется, а затем делает бёдрами рывок вперёд, и у Му Цина перехватывает дыхание.

Спустя несколько движений его тело приспосабливается, а затем Фэн Синь находит нужный темп, мягкий, но не мучительно медленный. Его поза за столом не совсем удобная, и Му Цин старательно пытается решить, куда деть руки, когда Фэн Синь хватает его за талию и прижимает к себе теснее, насаживая на член. Теперь угол другой, и с каждым толчком Фэн Синь задевает скопление нервов, из-за чего перед закрытыми глазами Му Цина вспыхивают пятна. Он чувствует, как ноги перестают его держать, и единственное, что удерживает его от падения на ковёр — это руки Фэн Синя.

— А-Синь, — всхлипывает он. На самом деле он не планировал соответствовать недавнему порыву нежности Фэн Синя, обращаясь к нему так — имя само срывается с его губ между словами и стоном, но Фэн Синь выдаёт что-то ругательное и снова и снова толкается в одно и то же место. Му Цин тщетно пытается закончить мысль о том, как хорошо, что он нашёл что-то, что можно будет отрицать позже. — А-Синь…

Держаться за гладкую поверхность стола слишком трудно. Фэн Синь вбивается в него со шлепками кожи о кожу. Пальцы Му Цина беспомощно царапают красное дерево, он пытается принять какое-то устойчивое положение, чтобы двигать бёдрами назад в такт движениям Фэн Синя. Он слышит собственное тяжёлое дыхание, но ничего не может с этим поделать. Та одежда, которая ещё осталась на нём, кажется тесной. Она не позволяет раздвинуть ноги шире, чтобы пропустить толстый член Фэн Синя ещё глубже, не позволяет почувствовать облегчение от скольжения гладкой кожи по его телу.

Этого недостаточно. Где-то глубоко внутри нарастает удовольствие, но этого всё ещё недостаточно.

Фэн Синь останавливается. Закрытые веки Му Цина трепещут, когда пульсирующий член медленно выскальзывает из него, а затем особенно резким движением входит снова так, что Му Цин непроизвольно дёргается вперёд.

— Позволь мне кончить, — он задыхается. — Хватит дразнить. Я хочу кончить.

Фэн Синь издаёт звук, похожий не то на возмущённое фырканье, не то на смех, но затем наклоняется над разложенным на столе Му Цином. Губы оставляют поцелуй на затылке прямо над воротником его рубашки.

— Я не дразню, — шепчет Фэн Синь и толкается неглубоко. — Просто, ах, наслаждаюсь. С тобой так хорошо, детка, ты потрясающий…

Последнее движение его бёдер, казалось бы, незначительное, но оно попадает точно в цель. Му Цин снова чувствует нарастающее удовольствие, но вместе с тем что-то замирает в груди. Эти похвалы от Фэн Синя во время секса… Вероятно, все они не имеют смысла и он говорит это в порыве эмоций, но Му Цин никак не может повлиять на то, как они разгоняют по всему его телу тепло, которое оседает где-то под рёбрами.

Ему хорошо. Даже если Фэн Синю не нужно от него ничего большего — ему всё равно хорошо.

Спустя несколько шумных выдохов и едва сдерживаемых стонов дыхание Фэн Синя внезапно сбивается. Фрикции становятся глубокими и беспорядочными. Му Цин тоже чувствует, что он на грани, но не может произнести ни слова, когда пальцы Фэн Синя ложатся на его член и дрочат одновременно с толчками, наконец обеспечивая стимуляцию, которая была ему так нужна. Его бёдра сбиваются с ритма, член Фэн Синя в нём двигается быстрее и резче. Даже под плотно сомкнутыми веками он чувствует, как зрение белеет в момент, когда его накрывает оргазм.

Сперма росчерками покрывает ладонь Фэн Синя. Тот продолжает гладить его по всей длине, постепенно замедляясь к тому мигу, когда напряжение уходит и он становится слишком чувствительным. Возможно, этой же рукой, обняв за талию, Фэн Синь переворачивает его на столе так, что он оказывается спиной к поверхности. Его грудь тяжело вздымается и опускается, пока он восстанавливает дыхание. По крайней мере, пытается — секунду спустя Фэн Синь упирается руками в стол по обе стороны от него и наклоняется, соединяя их губы в поцелуе. Му Цин обнимает ногой бедро Фэн Синя для поддержки. На нём всё ещё одежда, которую ему чертовски хочется снять. Руки ложатся на чужой затылок для дополнительного равновесия, и Фэн Синь с отчаянием углубляет поцелуй.

Они целуются до тех пор, пока он не начинает задыхаться от потребности сделать вдох и напрягается в своём неудобном положении, но после нескольких коротких рваных вдохов он тем не менее снова находит губы Фэн Синя. Его язык переплетается с языком Му Цина, проводит по нёбу, и, довольный, тот вплетает пальцы в волнистые волосы Фэн Синя.

Им нельзя… нельзя здесь вот так задерживаться. Дверь в конференц-зал не заперта — любой может войти и застукать их полураздетыми, а также заметить странные следы на их руках, столе, а возможно, и костюмах.

— Я… — произносит Фэн Синь, приподнявшись, чтобы посмотреть на Му Цина с блеском напряжения в тёмно-карих глазах.

Но он не заканчивает свою мысль — колеблется, а затем, очевидно, передумывает. Оставляет ещё один поцелуй в уголке рта Му Цина, после чего отстраняется окончательно, оглядываясь в поисках чего-нибудь, чем они могли бы вытереться.

Му Цин успевает сгруппироваться, чтобы не соскользнуть случайно на пол. Он остаётся у стола, опершись на его край; дышать всё ещё затруднительно, а колени подгибаются. Заметно болят плечи и локти, не говоря уж о спине. Он ощущает липкость и грязь. Смутное чувство ужаса подкрадывается при мысли о том, сколько времени он провёл здесь с Фэн Синем вместо того, чтобы выполнять свою работу, за которую ему, вообще-то, платят. Он почти не был в своём офисе, а ведь сегодня ещё презента…

Ох, блядь.

Блядь.

— Фэн Синь, — в панике он повышает голос.

Фэн Синь как раз вытирает руки, найдя пачку салфеток на кафедре оратора в конце зала. Он прерывается и бросает озабоченный взгляд в сторону Му Цина:

— М? Что случилось?

— Который час?

На стене позади, вероятно, есть часы, но он не хочет оборачиваться и искать их (даже если учесть, что он смотрел туда всё время, пока Фэн Синь его трахал).

Фэн Синь смотрит на часы.

— Почти двенадцать, а что?

— Презентация, — напоминает Му Цин, чувствуя слабость в ногах. — Презентация отдела. Сегодня в двенадцать.

Фэн Синь замирает, и Му Цин наблюдает, как в выражении его лица появляется осознание.

Двенадцать часов. Они опаздывают, и коллегам не нужно иметь каких-то выдающихся способностей, чтобы догадаться о причине их опоздания.

Если они сейчас спустятся бегом, то, конечно, успеют, но Му Цину ещё нужно снять эту ресторанную форму, особенно теперь, когда на тёмной ткани какие-то подозрительные брызги. Причёска Фэн Синя безнадёжно испорчена, его губы покраснели и припухли. Му Цин полагает, что сам он выглядит не лучше. Прибавить к этому то, как легко его кожа покрывается румянцем…

Они могут соврать, что собрание затянулось, но кто знает: возможно, кто-нибудь уже видел, как остальные директора покидают конференц-зал вслед за Се Лянем?

— Нам нужно… — начинает Му Цин и делает попытку пройти вперёд, чтобы отобрать у Фэн Синя пачку салфеток. Однако его тело решает вместо него, и ноги заплетаются друг о друга.

Фэн Синь ловит его. Обнимает Му Цина за талию и помогает сесть в одно из кресел с мягкой спинкой. Он целует возле линии роста волос, а только что вытертая рука ложится ему на плечо, удерживая от падения.

— Эй. Мы уже опаздываем, так что одна лишняя минута погоды не сделает. Позволь мне для начала привести тебя в порядок.

Му Цин чувствует в груди тревогу, но кивает, соглашаясь.

Может, действительно стоит провести ещё минутку рядом с Фэн Синем. Какой-то частью сознания он до сих пор держится за то, чтобы принимать всё, что Фэн Синь может ему предложить, поэтому он расслабляется в кресле, позволяя Фэн Синю о нём позаботиться.

Chapter 7

Часы в кабинете находятся на противоположной стороне от экрана проектора. Му Цин старается ни на кого не смотреть, пока крадётся в тишине к своему месту. Его пиджак всё ещё расстёгнут — хватило времени лишь быстро накинуть его и захватить со своего стола черновики. По крайней мере, вчера он предусмотрительно сделал все приготовления, аккуратно скрепив бумаги скрепками и наклеив стикеры на нужных страницах в папке. Если бы он вернулся в отдел и нашёл работу незавершённой, лучше было бы инсценировать несчастный случай где-нибудь на лестнице (которой он никогда не пользовался).

Он пробирается к свободному стулу возле двери, склонив голову, как подобает его статусу. Подозрительные взгляды коллег заставляют задуматься, как много они уже знают. Ещё можно объяснить румянец на щеках, даже опоздание, но Лан Цяньцю справа от него находится достаточно близко, чтобы учуять…

От этой отвратительной мысли хочется зарыться в ворсистый ковёр или вообще испариться. Не исключено, что кто-то может заметить следы его недавнего возбуждения, а также сперму Фэн Синя, стёртую лишь со внутренней стороны его бёдер и всё ещё находящуюся внутри него. Это унизительно.

Он достаёт из папки скрепку и вертит её между пальцами, надеясь, что Фэн Синь опоздает ещё больше и отвлечёт на себя внимание.

— Итак, — голос Ши Цинсюаня нарушает тишину. — Где босс?

Лихорадочно распечатывает планы в своём кабинете и, вероятно, вытирает подозрительные пятна с костюма. Вопрос Ши Цинсюаня, конечно, не настолько провокационный, но лицо Му Цина всегда легко выдавало его, и сейчас он чувствует, как оно пытается приобрести персиковый оттенок.

— Не знаю, — врёт он, изо всех сил стараясь сохранить нейтральный тон. Слишком поздно до него доходит осознание, что Ши Цинсюань, возможно, обращался не конкретно к нему. — Приношу извинения за опоздание. Этого больше не повторится.

По крайней мере, он намерен придерживаться сказанного, если взять в скобки то, как долго Фэн Синь хочет, чтобы продолжался их роман. Если он и дальше намерен вести себя столь безответственно, будто они не на рабочем месте, а в его спальне… Сегодня им чудом удалось избежать поимки, но у Му Цина нет ни малейшего желания испытывать их удачу, если подобные встречи войдут в привычку.

Если только… они могли бы, возможно… после окончания рабочего дня… в кабинете Фэн Синя, заперев за собой дверь…

Такими темпами он никогда не избавится от чёртова румянца. Блядь.

Дверь за спиной резко распахивается, и Му Цин невольно подпрыгивает на месте от громкого звука.

— Все здесь? — интересуется Фэн Синь. Конечно же, это он, единственный сотрудник отдела, который опаздывал. Он обходит стол и занимает своё место во главе. Конечно, он не извиняется, как до этого Му Цин, но весь его вид тоже говорит о крайней степени взволнованности. Кончики его ушей также не скрывают румянца, а кроме этого Му Цин замечает ещё несколько деталей. Перекрученная манжета рукава, невыровненный галстук, странная складка на рубашке. Легко представить, что этим он пытался скрыть влажное пятно после похода в уборную.

— Мм. Ждали только вас, босс, — незаданный вопрос Ши Цинсюань хорошо скрывает улыбкой. Его глаза — сегодня голубые из-за линз — ненадолго задерживаются около того места, где сидит Му Цин, после чего коллега возвращает своё внимание к Фэн Синю. — Как прошло заседание?

— Событийно.

Фэн Синь делает паузу в попытках вынуть из папки документы по презентации, а затем оглядывается через плечо и бросает совершенно неприкрытый взгляд в сторону Му Цина. Вот так вот просто. Снова этот его взгляд. И ведь он, похоже, действительно не осознаёт, что делает это. На самом деле эта его дурная привычка довольно забавна.

— Вы обсудили руководящие принципы компании на грядущий квартал? — с нажимом продолжает расспрос Ши Цинсюань.

— Мм, — расплывчато отвечает Фэн Синь. — Я покажу несколько графиков позже по ходу презентации. Наш отдел достиг определённых целей, так что до конца года особых изменений мы не увидим, и… Я имею в виду, потом сам поймёшь. Инь Юй, не мог бы ты начать со сводки бюджета? Сегодня начали позже, так что давайте работать быстро.

Лан Цяньцю вежливо покашливает; Ши Цинсюань приподнимает бровь. Му Цин продолжает поигрывать скрепкой в руках.

Весьма иронично, думает он. Сегодня утром генеральный директор Се Лянь без колебаний сообщил всему совету директоров о помолвке, несмотря на то, что Сань Лан — всего лишь стажёр. Если говорить о возможном скандале, то это куда хуже, чем двое сотрудников одного отдела, которые спят вместе, да? Но прятаться и скрываться приходится именно им. Сань Лан, скорее всего, никогда не чувствовал, что его доход может оказаться под угрозой, если об этом узнают не те люди. А Се Ляню, очевидно, никогда не придётся познать, как его вышвырнут из фирмы, потому как его имя во всех СМИ — это синоним его компании.

Кончик скрепки цепляется за ноготь большого пальца. Му Цин вздрагивает, возвращаясь к сухим цифрам отчёта Инь Юя по бюджету. Фэн Синь, кажется, заметил то, как он дёрнулся, судя по тому, как он хмурится, глядя через весь стол.

Му Цин едва заметно качает головой и закидывает скрепку обратно в папку.

Фэн Синь одобрительно кивает, будто бы довольный тем, что Му Цин бросил то, что причиняло ему боль. Будто он несёт за него какую-то ответственность. Самоуверенный идиот. Закатывать глаза, пока Инь Юй говорит, слишком рискованно, но Му Цин всё равно решает попробовать. Ведь смотрит он при этом на Фэн Синя.

Фэн Синь приподнимает уголок рта, и это абсолютно не та реакция, на которую он рассчитывал.

— Есть вопросы? — подводит итог Инь Юй. В кабинете по-прежнему тихо; он пожимает плечами и возвращается на своё место. На его лице облегчение оттого, что он больше не находится в центре внимания.

Проблема в том, что после этого неловкая тишина продолжается. Это первое собрание отдела, в котором участвует Му Цин, так что он не знает всех правил и обычного регламента, но постепенно приходит осознание, что все ждут от Фэн Синя дальнейших инструкций. С растущим чувством ужаса он наблюдает, как Фэн Синь тоже с опозданием понимает это.

— Блядь, — Фэн Синь моргает, поводит плечами и смотрит на клочок бумаги перед собой с надписью неряшливым почерком «собрание». — В смысле… Сука. Простите за лексикон… Цинсюань, может быть, продолжим обзором производительности за предыдущий месяц?

— Босс, — Ши Цинсюань бросает на него сочувственный взгляд. — Вы не прислали мне файлы с обзором производительности.

Фэн Синь нервно почёсывает затылок, и блеск его часов кажется теперь возмутительным, учитывая его уровень подготовки.

— Правда? Ничего страшного, у меня с собой распечатки. Дай мне минутку.

Через минуту Фэн Синю удаётся откопать нужные документы, а Му Цин использует это время, чтобы проследить за взглядами и реакцией коллег и убедиться, что они не замечают те же изъяны, какие очевидны для него: мятая складка на рубашке, съехавший галстук… Но даже если так, даже если они не вспомнят о его собственном опоздании и не соединят части пазла, разве это имеет значение? Вероятно…

Он еще раз окидывает всех взглядом и замечает, что Лан Цяньцю, который обычно сидит за своим столом сонный и с полуприкрытыми глазами, теперь смотрит на него искоса и слегка хмурится. Это незначительная деталь, но сердце Му Цина моментально заходится, как у загнанного кролика, а желудок будто скручивается в узел.

— Ладно, — говорит Фэн Синь, расправляя плечи. — Вот он, прошлый месяц.

***

Презентация отдела в конечном счёте длится не так долго, как заседание совета директоров. Но Му Цин всё равно чувствует, что каждая минута тянется, словно смола.

Его нервозность объясняется тем, что он впервые выступает на подобном собрании. По крайней мере, он думает, что причина в этом. В который раз он проклинает собственную глупость — на тех, кто ещё не просматривал его проекты, он произведёт плохое впечатление, если допустит ошибки, которых можно было бы избежать, потратив последний час на подготовку.

После того, как он заканчивает, Фэн Синь прослеживает весь его путь до своего места, и Му Цин едва подавляет желание швырнуть в него скрепку через весь стол.

Когда собрание подходит к концу, Му Цин, будучи ближе всех к двери, первым встаёт и придерживает её для коллег. Когда выходит Фэн Синь, он старается не смотреть тому в глаза. Работники отдела медленно выходят в коридор… Лан Цяньцю задерживается.

— Чем я могу помочь? — спрашивает Му Цин, собирая со стола свои документы, и надеется, что это прозвучало достаточно буднично.

— Ах, мне просто интересно… — Лан Цяньцю хмурит брови почти так же, как Фэн Синь. — У вас со старшим исполнительным директором всё хорошо?

По спине Му Цина пробегает холодок. Возможно, это из-за того, что в здании прохладно и выключено отопление.

— У нас были некоторые разногласия, — осторожно отвечает он, утешая себя тем, что, технически, он не врёт. — Почему ты спрашиваешь?

— Если произошло что-то неприемлемое, тебе нужно сообщить в отдел кадров, — отвечает Лан Цяньцю. Он говорит с непоколебимостью, и к окончанию фразы становится только очевидней, на что он намекает. — Мисс Хуан хороший человек, она может тебе помочь. Я недавно сам разговаривал с ней.

Му Цин моргает и чувствует, как его пробирает от ужаса.

— Насчёт Ф… начальника?

Лан Цяньцю отрицательно качает головой, и Му Цин выдыхает от облегчения.

— Нет. Просто недавно у меня была проблема с клиентом. Но я знаю, что босс вспыльчив, и знаю также, что руководители часто бывают слишком строги к новым сотрудникам, поэтому я был обязан сказать тебе это на случай, если когда-нибудь тебе тоже понадобится помощь.

Он до странного любезен, рассуждает Му Цин. Он не прилагал никаких усилий к тому, чтобы подружиться со всеми в отделе, поэтому отношение Лан Цяньцю ощущается незаслуженным. Не привыкший открывать перед кем-то душу и обсуждать чужие проблемы в тех редких случаях, когда с ним готовы этим делиться, Му Цин чувствует напряжение.

— Спасибо, — бормочет он, не уверенный, что ещё он может сказать в этом случае. — Буду иметь в виду. Пожалуйста, не…

Не делай больше никаких предположений. Пожалуйста, не распространяй слухи.

Будет ли слишком грубо попросить об этом?

Однако Лан Цяньцю хмурится как-то одобрительно — возможно, он понял, что вмешался не в своё дело, решив спасти Му Цина неизвестно от чего.

— Всё в порядке. Может, снова составишь нам компанию на этих выходных? Мы уже забеспокоились, куда ты пропал.

Скрывался кое от кого, по большей части. Му Цин проводит языком по пересохшим губам.

— Спасибо, я подумаю об этом.

***

Конец дня более-менее спокойный, но Му Цин всё ещё ловит себя на том, что украдкой поглядывает на телефон. Спустя время экран светится от уведомления о сообщении.

[кому: Му Цин] Ты скоро уходишь?

Через несколько минут как раз собирался. Вероятно, сообщение не случайно пришло именно сейчас.

[кому: Фэн Синь] А что?

[кому: Му Цин] Ха-ха. Встретимся на улице возле парковки

[кому: Му Цин] [Фэн Синь прислал стикер]

Му Цин ловит Фэн Синя, когда тот направляется к выходу на парковку на первом этаже, и они идут нога в ногу.

На самом деле, парковка двухуровневая — надземная и подземная. Му Цин никогда не был там, потому что вход туда — по пропускам для сотрудников высокого ранга, и у него никогда не было бы доступа к ней, даже если бы у него была собственная машина. У Фэн Синя такой доступ есть, так что возникает резонный вопрос, почему вместо парковки они направляются в другую сторону.

Ответ находится до того, как Му Цин придумывает, как спросить об этом Фэн Синя. Сначала он замечает белоснежный костюм Се Ляня там, где заканчивается асфальт и начинается покрытая травой насыпь. Затем показывается симпатичный стажёр в чёрно-красном. И, наконец, двое работников коммунальной службы в белых касках, стоящие на коленях и заглядывающие в открытую канализационную решётку.

— Какого хрена, — бурчит Му Цин под нос, когда они подходят ближе, и тут же закрывает себе рот ладонью. Он всё ещё не может справиться со своими чувствами после утреннего сюрприза.

— Поздравляю, — поправляется он.

Се Лянь поднимает взгляд от люка и усмехается. Ему едва хватает времени пробормотать слова благодарности, прежде чем Фэн Синь заключает его в объятия.

— Скажи мне, — требует Фэн Синь, раскачиваясь вместе с Се Лянем в своих объятиях из стороны в сторону. — Скажи мне, что я буду твоим шафером. Скажи.

— Что, если Сань Лан выберет шафера, а я выберу дружков жениха? — выдавливает Се Лянь в плечо Фэн Синя, к которому он прижат настолько, что с его переносицы съехали очки.

— Чёрт. Я согласен на что угодно. Не могу поверить, что ты выходишь замуж…

— Гэгэ, — перебивает Сань Лан. — Гэгэ, не подходи слишком близко к краю люка.

Фэн Синь и Се Лянь замирают. Фэн Синь с большей осторожностью расцепляет руки и делает шаг назад, оказываясь снова рядом с Му Цином. Ради безопасности все четверо отходят от решётки ещё на несколько шагов.

— Спасибо, — говорит Се Лянь, поправляя очки. — Вам обоим, тебе тоже, Му Цин. Простите, что ошарашил вас этой новостью на заседании. Я бы прислал вам сообщение, чтобы мы встретились в холле и я рассказал вам в первую очередь, но, эм… Сань Лан до сих пор ищет мой телефон… Не знаю, как я уронил его под таким идеальным углом, но теперь он там, внизу.

— Ты всегда был на редкость удачливым, — задумчиво говорит Фэн Синь.

Се Лянь морщится.

— Всё в порядке. Я уже привык, да и Сань Лан вызвал рабочих. Впрочем, хватит обо мне! Как вы двое? Я не видел тебя после того, как ты убежал с заседания…

На секунду в воздухе повисает тишина. Фэн Синь смотрит на Му Цина; Му Цин стоит, скрестив руки на груди, и делает вид, что ему жизненно необходимы сведения от рабочих о состоянии канализации.

— Прости, — ровно произносит он. — Мне стало нехорошо.

— Утренняя тошнота, — торжественно объявляет Фэн Синь. — Мы как раз шли за тестом на беременность.

Желание толкнуть его в открытый люк становится настолько невыносимым, что Му Цин сжимает кулак. Даже если, по мнению Фэн Синя, он слишком бурно отреагировал тогда, он те не менее был по-настоящему расстроен. Почему этот придурок думает, что может шутить на эту тему как минимум в присутствии рабочих?

И то, что Сань Лан ухмыляется, только подливает масла в огонь. Но Се Лянь, отвлекая внимание, многозначительно хмыкает и слегка склоняет голову, словно любопытный щенок.

— Могу я поинтересоваться? — спрашивает он. — Вы теперь… вместе? Пара?

Му Цин ловит себя на том, что приподнимает бровь. Он думал, что Фэн Синь уже рассказывал что-то Се Ляню, особенно после прошлых выходных. Но, вероятно, они были слишком заняты разговорами об отставках и бизнес-планах, даже если отвратительная подготовка Фэн Синя к презентации полностью противоречит его предположениям.

Фэн Синь на миг колеблется.

— Это просто секс, — отвечает Му Цин. Фэн Синь при этом заметно вздрагивает, будто это не он всё это время пытался отрицать, что между ними происходит нечто большее, чем затянувшаяся случайная связь — как будто, засомневавшись сейчас, он не дал исчерпывающий ответ по этому вопросу. Эта реакция заставляет его закатить глаза, и по нервному выражению лица Се Ляня он понимает, что Фэн Синь это тоже заметил.

— Ты говоришь, как Пэй Мин, — подначивает Се Лянь, явно пытаясь не допустить накаления атмосферы. — Конечно, это не моё дело, но… пожалуйста, Му Цин, не разбивай ему сердце.

Если бы Му Цин не привык к такого рода комментариям в свой адрес, это могло бы его ранить. Закатить глаза два раза подряд за такое короткое время будет, наверное, перебором, поэтому вместо этого он отворачивает голову в сторону, разглядывая ближайший ряд припаркованных машин. Неужели Се Лянь ни на секунду не беспокоится о том, что это Фэн Синь может разбить ему сердце?

Вопрос, на который ему нет нужды узнавать ответ.

Фэн Синь открывает рот что-то сказать, но прежде, чем он успевает произнести хоть слово, их прерывает крик рабочего:

— Нашли! Он здесь, сэр!

— Ох. Извините. Я могу некоторое время не отвечать на сообщения, пока не будет ясно, нужен ли мне новый телефон. Но если я вам понадоблюсь, вы всегда можете написать вместо меня Сань Лану.

Он настроен весьма оптимистично, учитывая, что телефон несколько часов пролежал в канализации где-то на дне. Му Цин грустно улыбается ему, поджав губы.

— Супружеская жизнь так стремительно забирает его у нас, — вздыхает Фэн Синь, когда Се Лянь вместе с Сань Ланом возвращаются к рабочим что-то обсудить. Фэн Синь снова привычно хмурится, переминается с ноги на ногу, и, наконец, продолжает: — Моя машина припаркована внизу. Можешь прогуляться со мной?

Уже делая шаг в сторону Фэн Синя, Му Цин пожимает плечами, как если бы собирался просто обойти его и направиться в свою сторону.

— Я езжу домой на метро, — мягко напоминает он.

— Я знаю, — Фэн Синь закусывает губу, глядя в пол. — Я собирался спросить, не хочешь ли ты сегодня поехать ко мне, — становится очевидным то, что он изо всех сил старается, чтобы его слова звучали непринуждённо.

Ох.

— Фэн Синь, — предупреждающе шепчет Му Цин.

Сегодня уже дважды. В первый раз, когда он стоял на коленях в его кабинете, и во второй, когда его нагнули над столом в конференц-зале. Это не значит, что он против того, чтобы снова увидеть блаженное выражение на лице Фэн Синя, даже если он не уверен, что выдержит третий раз.

Просто гораздо более заманчиво вообразить, что предложение Фэн Синя в кои-то веки не связано с желанием получить физическое удовлетворение. Что, если он всего лишь вернётся в его квартиру, примет душ, переоденется в одолженные спортивные штаны или пижаму, а затем просто станет помогать с готовкой ужина? Остаток вечера они могут провести, лёжа в обнимку на диване перед телевизором. Затем Му Цин сделает Фэн Синю выговор за незаправленную постель, устроится в подушках, которые пахнут Фэн Синем, и уснёт, чувствуя тяжесть его руки на своей груди.

Блядь.

Му Цин запрокидывает голову, глядя в тёмное небо над головой.

У него есть сомнения, что это то, что имеет в виду Фэн Синь. На самом деле Фэн Синь вставит ему, как только они доберутся до квартиры. И Му Цин, вероятно, сам подтолкнёт его к этому.

— Не в этот раз, — Му Цин вздыхает. — Мне нужен душ, чистая одежда.

— Можешь взять мою, — убеждает Фэн Синь.

Однако с этим тоже есть проблема. Завтра на работу он также одолжит костюм у Фэн Синя? Сегодняшний сценарий закончится ничем иным, кроме как тем, что Му Цин будет слишком уставшим, чтобы покидать постель Фэн Синя, а появиться завтра в той же одежде, что и сегодня, он не может. Коллеги сразу обнаружат, насколько увеличился ценник его нового костюма, если он возьмёт его у Фэн Синя. Возможно, они даже поймут, что он принадлежит Фэн Синю. Му Цин кривит губы и быстро качает головой.

Если бы только Фэн Синь предупредил его заранее, он мог бы ответить «да».

Они дошли до места, где должны разминуться — Му Цину нужно поворачивать к метро. Он отмечает, как они оба замедляют шаг, озабоченные тяжестью чего-то ещё невысказанного.

— Когда… — говорит Фэн Синь и останавливается. — Когда ты сказал… то, что ты сказал Се Ляню, ты… действительно так считаешь?

— Что ещё я должен был сказать? — к концу фразы горечь почти исчезает из мыслей, уступая место усталости.

— Не знаю, — признаётся Фэн Синь. Через секунду он снова вздыхает и шарит в кармане в поисках ключей от машины. — Неважно. Думаю, ты прав.

Прав в том, что лучшего варианта, что сказать Се Ляню, не было, или в том, что между ними только секс?

— Увидимся завтра, — тихо говорит Му Цин и поворачивается.

Он успевает сделать три шага, прежде чем голос Фэн Синя заставляет его оглянуться через плечо:

— Ты всё ещё хочешь поужинать вместе? — поколебавшись, немного неуверенно спрашивает Фэн Синь. Сейчас он выглядит скорее грустным, чем злым, хотя, возможно, это из-за неестественного жёлтого освещения, которое сглаживает его неизменно суровое выражение лица.

В горле Му Цина отчего-то возникает ком, который приходится проглотить, прежде чем он отвечает:

— А ты?

— Хочу, — кивает Фэн Синь всё ещё неуверенно, но отчётливо.

— Тогда я тоже, — Му Цин также кивает.

Он помнит, что они находятся буквально под окнами офиса, но никто не смотрит на них сверху, когда Му Цин возвращается к Фэн Синю и оставляет мягкий поцелуй в уголке его рта, прежде чем наконец направиться к своей станции.

***

Когда он уже готовит ужин, ему внезапно приходит в голову, что вместо этого он мог бы пригласить Фэн Синя к себе. Его дом — его правила. Фэн Синь точно так же мог бы взять у него костюм или заехать с утра к себе домой и переодеться.

Но потом он думает о том, что Фэн Синя ждёт вид облупленной краски на стенах, ржавые оконные решётки, бельё, висящее напротив, и вся его бытовая техника, которая далека от чуда современной инженерии. Через стену ругаются соседи, лают собаки и орут уличные коты, а утром будет хорошо слышно, как сигналят мотоциклисты внизу.

У Му Цина нет ни одной причины считать, что Фэн Синь захочет остаться, узнай он обо всём этом.

***

За десять минут до конца рабочего дня Фэн Синь настаивает на том, чтобы Му Цин зашёл к нему в кабинет.

— Уходишь пораньше? — интересуется Лан Цяньцю, когда Му Цин начинает собирать вещи, выключает компьютер и, как обычно, оставляет себе на завтра памятку со списком дел.

— У меня назначена встреча, — отвечает Му Цин.

Что ж, это не ложь. И Лан Цяньцю вовсе не обязательно знать, с кем именно эта встреча.

Ему не нужно знать, что на этой встрече Фэн Синь снова будет прижимать его к столу и оставлять поцелуи над воротником рубашки, в то время как Му Цин запустит пальцы в волосы Фэн Синя, оттягивая их.

— Ты поэтому попросил меня подняться сюда? — он с намёком протискивает колено между ног Фэн Синя.

— Свидание, — выдыхает тот возле его уха. — Куда мы идём?

— Мы больше не будем трахаться в твоём кабинете, — бормочет Му Цин. Он в этом никогда не признается, но на самом деле он был бы не против, если бы Фэн Синь предложил. — Давай обсудим это в машине.

Его выводит из себя то, что для их задумки придётся использовать машину Фэн Синя, но какие ещё есть альтернативы? Взять такси? Или, что ещё хуже, поехать на метро? Они, конечно, могут пройтись пешком, но чем ближе они к работе, тем выше риск наткнуться на кого-то из коллег. Кто-то, может, ещё достаточно тактичный, чтобы промолчать, но как насчет Пэй Мина и Ши Цинсюаня?

Нервы у Му Цина и без того уже на пределе.

Машина Фэн Синя — это какая-то непонятная чёрная штука обтекаемой формы, которая отдалённо напоминает обычную семейную машину, если смотреть на неё снаружи. Внутри, тем не менее, именно то, чего Му Цин ожидает от автомобилей подобного класса: чёрные кожаные сиденья и сложная приборная панель с сенсорным дисплеем и голубой подсветкой.

Впечатление меняется, когда Му Цин обращает внимание на заднее сиденье. К полу свисает сумка с одеждой и пара туфель со сваленными в кучу чёрными носками; под ногами катается полупустая бутылка с водой, а из-под вороха разбросанных бумаг выглядывает ресторанное меню и что-то похожее на документы внутренней проверки. Это выглядит даже хуже, чем его спальня… Му Цин сдерживает вздох и поворачивается обратно к лобовому стеклу.

По крайней мере, пытается…

Миг спустя Фэн Синь перегибается через коробку передач и притягивает своей тёплой рукой Му Цина к себе за шею. Губы встречаются с губами, целуют нежно и ласково, хотя угол для него чрезвычайно неудобный.

— Просто скажи, куда ехать, — говорит Фэн Синь, отстранившись.

Итак.

Му Цин, наблюдает за тем, как Фэн Синь запускает зажигание, и вытягивает ноги перед собой, поигрывая языком во рту.

— Я не определился с местом, — признаётся он. — Я не знаю, что тебе нравится.

Он с лёгкостью может заставить Фэн Синя стонать и дрожать в постели, но сколько раз за всё это время они обсуждали предпочтения, воспоминания, симпатии и антипатии? Конечно, была ночь кино у Се Ляня, но большую часть времени они потратили на просмотр фильма, а потом Фэн Синь уснул. За завтраком же была слишком напряжённая атмосфера для подобных разговоров.

Может, это и не имеет особого значения. Они могут пойти в самый престижный пятизвёздочный ресторан в Тайцане, и Фэн Синь всё равно пожалуется и отправит своё блюдо обратно на кухню.

А может, Му Цин недостаточно хорошо его знает, чтобы утверждать наверняка.

— Значит, ты хочешь поехать в место, которое выберу я, — Фэн Синь дарит ему лёгкую усмешку. — Это мило с твоей стороны.

— Обычно в этом и есть смысл свидания, — закатывает глаза Му Цин. — Я не хочу выбрать кухню, которую ты терпеть не можешь, плюс ко всему — я не часто хожу на свидания, так что мне трудно сказать, где нормально, а где нет.

— Ты слишком много думаешь об этом, — возражает Фэн Синь, выезжая с парковки. — В восточной части Тайцана открылось несколько новых заведений, можем поехать туда. Как насчёт того ресторана с французским названием?

— У него плохие отзывы. — Он смотрел их вчера, когда дома угрюмо листал списки самых перспективных мест, где можно поужинать.

— Ладно. А морепродукты ты любишь?

— Нет.

— Есть кафе с шанхайской кухней…

— Слишком пресно.

— Ты, блядь, слишком сложный! — негодует Фэн Синь, откидываясь на сиденье. — Сука. Дело не в ресторане, понимаешь? Смысл в том, чтобы провести время вместе с кем-то, чьё общество тебе ценно. Мне вообще всё равно, куда мы поедем.

Му Цин вымученно улыбается и отворачивается к окну.

Может, ещё не поздно попросить Фэн Синя остановить машину в каком-нибудь тёмном переулке и попросить трахнуть его на водительском сиденье, вместо того, чтобы ехать на ужин? Или, учитывая, как мало здесь места, просто отсосать ему? Фэн Синь будет управлять процессом, ухватив его за волосы, и едва слышно поскуливать от удовольствия…

По крайней мере, он знает, что это Фэн Синю точно понравится.

— Му Цин, — зовёт Фэн Синь через мгновение, когда становится очевидно, что он не даст никакого ответа. — Что случилось?

— Ты можешь заполучить кого угодно, — говорит Му Цин, всё ещё глядя в окно. — У тебя куча денег, хорошая, стабильная работа, ты чертовски симпатичный и можешь позволить себе одежду и стрижку, которые делают тебя ещё более привлекательным. Разве тебе не хочется подцепить какую-нибудь модель или актрису? Кого-то, столь же успешного, как ты?

Фэн Синь, кажется, задерживает дыхание, а после протяжно вздыхает.

— Я пробовал, — признаётся он в конце концов. Красный сигнал светофора сменяется зелёным. — Не получилось.

— Значит, ты со мной от безысходности… — начинает Му Цин, но Фэн Синь перебивает его прежде, чем он успевает продолжить.

— Ты такой перед всеми своими свиданиями?! — рявкает он. — Послушай. Если бы я этого не хотел, то не согласился бы, когда ты спрашивал. Кроме того, ты красивее всех моделей, и ты это прекрасно знаешь, так что не начинай! Куда, мать твою, мы едем?

— В Синьмэнь, — вздыхает Му Цин и ёрзает в кожаном сиденье.

Фэн Синь трогается резче, чем это было необходимо.

— Я хочу, чтобы ты просто говорил мне, чего тебе хочется, — он продолжает разговор спустя минуту в тишине. Через миг до Му Цина доходит, что Фэн Синь, похоже, говорит не о выборе ресторана на сегодняшний вечер. — Тебе не нравилось, когда я тебя игнорировал, но я чувствую, что всякий раз, когда я пытаюсь с тобой сблизиться, ты пытаешься меня оттолкнуть. Так что сейчас, может быть, ты мне скажешь, что именно я не так понял, чтобы я не… чтобы я не делал неверных предположений.

По обе стороны от дороги, по которой они едут, новые аккуратные здания. Му Цин помнит времена, когда этот район выглядел и вполовину не так опрятно, пока Xianle Enterprises не вложила средства в реконструкцию.

— Я хочу узнать тебя получше, отвечает он. — Но мне кажется, что когда ты тоже узнаешь обо мне больше, тебе это не понравится. Ты терпишь меня только потому, что я с тобой сплю, и ты думаешь, что я делаю это ради денег и повышения, так что если ты узнаешь…

Звучит отвратительно и жалко, но после того, как он начал, он уже не может себя остановить от того, чтобы высказать всё, что сейчас встало комом в горле и прожигает его, как кислота бумагу.

— Я должен Се Ляню, — наконец признаётся он. — На самом деле… очень много.

Фэн Синь хмурится и крепко сжимает пальцы на руле, поглядывая на Му Цина.

— Что ты имеешь в виду?

— У моей матери было ателье по пошиву одежды. — Му Цин утыкается взглядом в свои руки, лежащие на коленях. — Когда она впервые заболела, я вкладывал все свои силы, чтобы оно продолжало работать. Но мы теряли клиентов, а аренда помещения росла… Ателье было для неё всем, и я не хотел, чтобы оно закрылось, пока она в больнице. Я попросил Се Ляня помочь и пообещал, что верну ему долг. Нам просто чуть-чуть не хватало, чтобы заплатить за аренду…

Сумма, которую дал ему Се Лянь, оказалась больше, чем «чуть-чуть», но в итоге и этого оказалось недостаточно. Его мама всё равно умерла, а ателье закрылось после нескольких месяцев тщетных попыток Му Цина спасти их обоих.

Ателье находилось на той улице, по которой Фэн Синь отказался бы проехать на своей дорогой машине, поэтому, даже если бы оно было в Тайцане, сейчас они никак бы не наткнулись на него снова. Если вообще его место не занимают теперь витрины какого-нибудь нового магазина.

— Я устроился в компанию только для того, чтобы выплатить ему этот долг, — подводит итог Му Цин. — А знаешь, что хуже всего? Он по-прежнему соглашается помочь мне даже после того, как я отказался помочь ему после смерти его родителей. Он позвонил мне и спросил, буду ли я работать на него, а я ответил, что у меня есть дела поважнее. И вот, несколько лет спустя я сам прошу у него помощи. Он и секунды не колебался…

Он не замечает, что Фэн Синь тянется к нему и хватает за руку, пока не ощущает, как пальцы переплетаются с его собственными и сжимают.

— Се Лянь — мой самый давний друг, — отвечает Фэн Синь. — Ты уверен, что он хочет, чтобы ты вообще возвращал ему долг? Я никогда не видел, чтобы он вёл себя так.

Му Цин сжимает пальцы под ладонью Фэн Синя, но тот не позволяет его руке выпутаться, только усиливает хватку. Если честно, Се Лянь, которого он знает, действительно чересчур альтруистичный и добрый. Он будет давать и давать в долг. Бывало, Му Цин даже задавался вопросом, не показуха ли это, чтобы произвести впечатление на других.

— Неважно, — отвечает Му Цин. — Я должен. Потому что я ему обещал.

Они снова на светофоре. Когда загорается зелёный, Фэн Синь мешкает с тем, чтобы переключить передачу. В конце концов, он дёргает Му Цина за руку, кладёт её поверх рычага, устраивая свою сверху, и переключает передачу с первой на вторую.

— Ты идиот, — обвиняет Фэн Синь после того, как переключается на третью передачу. — С чего ты взял, что это как-то повлияет на моё к тебе отношение?

В том, как ладонь Фэн Синя, лежащая поверх его, управляет машиной, есть что-то интимное. Му Цин рад, что в салоне темно, иначе он точно не смог бы скрыть непрошеный румянец.

— Потому что я продолжаю разрушать всё, что мне дорого. Се Лянь был мне другом, а теперь между нами вот что; я не смог сохранить ателье матери…

— Полегче, — комментарий Фэн Синя относится к переключению передач, когда пальцы Му Цина слишком сильно стискивают рычаг. — И из-за этого ты никогда не позволишь мне помочь тебе?

Что-то вроде того. Му Цин не хочет влезать в ещё большее количество долгов, какими бы незначительными они ни были. По большей части он страдает от грызущего чувства унижения из-за необходимости просить помощи. Например, машина Фэн Синя — он не хотел сегодняшним вечером пользоваться ей.

— Нет, всё дело в том, что ты присылаешь идиотские правки к моим проектам, — он отворачивается обратно к окну. — Поворачивай направо и давай искать, где припарковаться.

***

Ресторан, как, вероятно, это случилось ранее и с ателье, сменил владельца с тех пор, как Му Цин был здесь в последний раз. Он больше не принадлежит другу мамы, нет того интерьера и украшений, что были, когда он возил её сюда в её день рождения несколько лет назад.

Фэн Синь наверняка посмеялся бы над ним, если бы ресторан выглядел по-старому, а Му Цин почувствовал бы вину за это. Как бы то ни было, он морщит нос и возвращает официанту бутылку вина, которую сам же выбирал, после того, как ему позволяют сделать пару глотков, и Му Цин едва сдерживается, чтобы не спрятать лицо в ладонях от стыда.

По крайней мере, еда вполне сносная, и после жалобы на вино Фэн Синь расслабляется. Разговор плавно переходит к текущим событиям, к тому, что происходит на работе, а также ко временам обучения в университете, временам, когда их пути так и не пересеклись. Конечно же, Фэн Синь проводил большую часть свободного времени в клубе стрельбы из лука. Му Цин ловит себя на том, что тянется к бокалу при мысли о том, как перекатываются мышцы широких плеч Фэн Синя, когда тот натягивает тетиву пальцами в защитной перчатке.

— Жаль, что мы тогда так и не встретились, — замечает Му Цин небрежно, глядя через край бокала. Возможно, Фэн Синь мог бы трахать его всё это время, если бы они только…

Му Цин не собирается озвучивать это вслух, но с ним Фэн Синь — человек, который не может удержать член в штанах даже на работе. Естественно, он сразу проводит нужные параллели и усмехается, качая головой.

— Честно говоря, я тогда даже не знал, что мне нравятся парни. И так было курса до… третьего? Однажды я возвращался домой с тренировки и увидел, как кто-то выходит из здания. Он был великолепен. Он сказал мне убираться с дороги, потому что он опаздывал на пару, а я подумал, что если бы я, ну, знаешь, затеял с ним драку и заставил окончательно опоздать… Не знаю. Звучит глупо, но после этого я кое-что понял, наверное. И я ещё долго продолжал думать о нём.

Му Цин пренебрежительно фыркает, прежде чем вспоминает, что здание, о котором упомянул Фэн Синь, должно быть, было домом Се Ляня, его давнего соседа по квартире.

Се Ляня, к которому Му Цин приходил заниматься.

Он замирает, не донеся бокал до рта.

— Как он выглядел?

— Бледный. Чёрные глаза. Волосы длинные, как у… — Фэн Синь моргает и склоняет голову, когда последний кусочек головоломки встаёт на своё место. — Как у тебя.

Му Цин не припоминает никаких похожих сцен, но сколько раз какой-нибудь симпатичный идиот мешал ему пройти к университету? В отличие от Фэн Синя, он тогда уже хорошо знал о своём влечении к парням, но, увы, он никак не может вспомнить.

С другой стороны, он не верит в совпадения. Если уж кто-то, подходящий под его описание, и выходил из дома Се Ляня и Фэн Синя, то самое логичное объяснение в том, что это и был он. Они были так близко к…

Если бы не тот инцидент, подсел бы Фэн Синь к нему в баре несколько недель назад?

Му Цин, наконец, возвращает бокал обратно на белую скатерть стола и наклоняется, чтобы украсть кусочек тофу из тарелки Фэн Синя. Вместе с изменением позы его ступня скользит вперёд и касается лодыжки Фэн Синя. Он отступает назад с добычей между палочками, но ступню оставляет на месте.

Chapter 8

— Поехали ко мне, — шепчет Фэн Синь между поцелуями. — Останься со мной этим вечером.

Знакомая просьба. Они до сих пор на улице напротив ресторана, в машине Фэн Синя, и, если бы тот не склонил его голову к себе для поцелуя, Му Цин бы поостерёгся — прохожие в любой момент могут заглянуть в окно и понять, что поцелуями дело уже не ограничивается. Ладонь Фэн Синя нежно поглаживает верхнюю часть его бедра через ткань штанов.

Его намерения совершенно очевидны, и Му Цин ни капли не сомневался, что этим всё и закончится.

Но проблема остаётся та же, что и вчера. Му Цин дразняще прихватывает зубами губу Фэн Синя и отвечает:

— У меня до сих пор нет костюма на завтра. Я не могу.

Было бы странно взять на свидание запасной костюм, хоть он и догадывался, что Фэн Синь захочет, чтобы он впоследствии остался на ночь. Он что, должен был нести его с собой, на всё метро объявляя, что собрался потрахаться со своим начальником? А потом, печатая рутинные отчёты, оставить висеть на спинке стула, чтобы все коллеги спрашивали, зачем он его принёс?

В отличие от Фэн Синя, он не может небрежно закинуть всё, что ему нужно, на заднее сиденье и спрятать от любопытных глаз.

Му Цин вздыхает.

— Если хочешь, можем заехать к тебе, возьмёшь с собой что-нибудь, — начинает Фэн Синь, пытаясь произнести это как можно более небрежно. Му Цин нежно проводит линию по его подбородку и отстраняется.

— Если я зайду домой, то не захочу снова куда-то выходить.

В конце концов, он долго зашнуровывал туфли, в которых ходит только на свидания, а перед этим столь же долго их расшнуровывал. Член Фэн Синя, конечно, стоит того, чтобы пересмотреть свою точку зрения, но…

Фэн Синь хмурится, глядя в окно, его рука замирает выше колена Му Цина. — Я думал… Всё хорошо?

— Идиот. — Возможно, немного несправедливо обзывать его, учитывая, что часть проблемы Му Цин создал сам. Он ясно дал понять, что не хочет, чтобы Фэн Синь знал, где он живет. От того, что Фэн Синь, помня об этом, не воспринимает его слова, как намёк, что-то внутри него трепещет.

— Конечно, всё хорошо. Я имею в виду, что мы можем остаться у меня, — наконец уточняет Му Цин, отчаянно краснея.

Его квартира далека от идеала — она не запирается магнитным ключом со специальным кодом; нет охранников, которые бы патрулировали коридор с мраморными полами, как это было у Се Ляня и Фэн Синя. Никто не ведёт журнал посетителей, а ворота больше для галочки, чем для реальной возможности задержать кого-то внутри или снаружи. Это не так критично, но Му Цин с подозрением относится к своим соседям: машина Фэн Синя, припаркованная перед зданием, однозначно притягивает взгляд и может соблазнить каких-нибудь молодых парней сфотографироваться рядом. Потом они станут слать эти фото девушкам в приложениях для знакомств, притворяясь, что могут себе позволить подобную роскошь.

На заднем сиденье лежит сумка — предположительно с костюмом Фэн Синя. Возможно даже, что он всё предусмотрел и взял её специально ради сегодняшнего вечера. Надеялся ли он, вопреки здравому смыслу, что Му Цин предложит ему то, что предложил? Хотя, уже зная, что за внешней собранностью Фэн Синя скрывается рассеянный ум, Му Цин не может в полной мере полагаться на свои догадки.

Всё ещё хмурясь, Фэн Синь поднимает глаза.

— Ты уверен?

— Если, конечно, это не доставит тебе неудобств, — Му Цин изо всех сил сопротивляется желанию закатить глаза. Возможно, на самом деле эта идея пугает Фэн Синя, учитывая, сколь высоких стандартов тот придерживается, когда отправляет обратно на кухню бутылки вина и отчитывает барменов, а на работе не одобряет во всех отношениях хорошие проекты…

— Нет! Всё прекрасно! — Фэн Синь сжимает бедро Му Цина, и в следующий миг его лицо светлеет. Хмурый взгляд, само собой, никуда не делся, но в нём не чувствуется злости. — Это отличная идея. Я хотел… Просто, эм, скажи, куда ехать.

Что ещё более важно, он не кривится, когда Му Цин наклоняется, набирая адрес в навигационной панели. Хотя, вероятно, это потому, что он занят тем, что пытается отвлечь Му Цина очередным поцелуем.

***

Му Цин вставляет ключ в замочную скважину и думает о том, что Фэн Синь, скорее всего, не бросит его, даже сочтя его дом ужасным. Он и правда горазд громко высказывать недовольство что при выборе напитков, что во время проверки отчётов, но пока Му Цин не заметил, чтобы он жаждал вырваться наружу, плача от отчаянья.

Они паркуются, и Фэн Синь молчит, послушно следуя за Му Цином. Лишь привычно хмурит брови, как бы выражая этим своё мнение, но, в конце концов, и это перестаёт что-либо значить, когда он толкает Му Цина к ещё даже не запертой двери и сминает губы в поцелуе более страстном, чем те, что у них были в тесном салоне машины.

Как мало прошло времени, а он уже самозабвенно отдаётся ощущениям. Представляет, как обнимет широкие плечи Фэн Синя для поддержки и закроет глаза, когда их языки сплетутся друг с другом. Фэн Синь кладёт ладонь ему на щёку, и, хотя он достаточно напорист, жест выходит мягким и нежным, не таким, как во время остальных поцелуев.

Проходит ещё меньше времени, прежде чем он чувствует слабость в коленях и нехватку кислорода. Он задыхается и жадно хватает ртом воздух, ощущая на губах ответные шумные вздохи.

— Фэн Синь, — он хватается за ткань дорогого пиджака. — Ты прекрасно знаешь, что у меня есть спальня.

Он же не настолько бедный, чтобы до сих пор жить так, будто бы только что окончил колледж и пытается выжить в одной-единственной комнатушке в тридцать квадратных метров.

Фэн Синь лишь переходит с поцелуями к шее Му Цина.

— Я хотел поцеловать тебя с тех пор, как мы только вышли из офиса. Не отнимай у меня эту возможность.

— Врёшь, — Му Цин фыркает от смеха. Одновременно с обвинением он протискивает колено между ног Фэн Синя, скользит выше вдоль внутренней стороны бедра, а затем надавливает на пах внезапным рывком вверх. — Ты и в офисе хотел меня поцеловать.

— Ты прав, — отвечает Фэн Синь между поцелуями. — И что теперь? Ты прекрасен, ничего не могу с собой поделать.

Му Цин утыкается носом в его волосы и целует за ухом, чувствуя, как сердце заходится в груди.

— Заткнись. Ты там ещё не разучился ходить?

Фэн Синь скулит, но отстраняется, выпуская Му Цина из объятий на свободу. Он, наконец, включает свет, чтобы им не пришлось спотыкаться в темноте, и делает вид, что не смотрит, когда Фэн Синь осматривает комнату.

— Ты слишком аккуратный, — ворчит Фэн Синь, нетерпеливо ослабляя галстук. — У меня такое ощущение, будто я попал в выставочный зал.

Из всех жалоб… Му Цин ожидал явно не этого. Он молча наблюдает за тем, как Фэн Синь стягивает галстук и закидывает его на спинку дивана. Вскоре туда же отправляется пиджак, и Му Цин несколько секунд медлит с возмущениями при виде того, как рубашка Фэн Синя туго обтягивает его мускулы.

…Может, им не надо в спальню? Если уж Фэн Синь собрался осквернить гостиную своей как попало брошенной одеждой, то, возможно, он будет не против, если Му Цин толкнёт его к дивану и оседлает, чтобы он поскорее извинился за свой вандализм.

Это неплохая фантазия, но не совсем та, которую Му Цин задумывал на сегодняшний вечер. Он оставляет эту идею на будущее и, закатив глаза, отталкивает Фэн Синя.

— Жаль, что ты ожидал чего-то худшего.

Если бы не Фэн Синь, он бы пошёл сейчас в свою спальню, переоделся и аккуратно повесил деловой костюм в шкаф, а не стал бы кидать все вещи на первую попавшуюся поверхность. В принципе, он всё ещё мог бы притвориться, что следует своему распорядку (а также притвориться, что не замечает, как гулко, до желания плакать, бьётся в груди сердце).

Фэн Синь действительно здесь, с ним. Он пришёл к нему домой, и ему не противно. Это означает, что тот барьер, который воздвиг Му Цин, та лакмусовая бумажка, которая должна была подсказать ему, согласится ли Фэн Синь быть с кем-то вроде него…

— Эй. Не искажай мои слова, — протестует Фэн Синь.

Фэн Синь ловит его за талию и снова притягивает к себе. Му Цин слышал его шаги, поэтому не оказывается застигнут врасплох.

— Я уже говорил тебе это раньше, но я серьёзно, — тихо начинает он. — Мне совершенно не важны подобные вещи. Ты мне просто нравишься — хотя иногда ты меня бесишь и тебя трудно понять, но — ты мне нравишься.

Это не очередная порция обвинений, так что у Му Цина нет причин вздрагивать в объятиях.

— Как будто ты лучше, — недовольно возражает он.

Упрямый, требовательный, лицемерный, скрытный… Он мог бы составить очень длинный список недостатков Фэн Синя, если бы захотел.

Но есть и кое-что, что можно этому противопоставить. Ласковый, оптимистичный, преданный… По крайней мере, Се Ляню, хотя он думает, что к нему это тоже относится, если дать Фэн Синю шанс.

— Я знаю. — Хватка рук Фэн Синя на талии Му Цина становится крепче, заставляя сухо сглотнуть. — Не думаю, что я из тех, кого легко полюбить. Я просто надеялся, что, может быть, я всё равно тебе понравлюсь.

Прошло не так много времени с того дня, как Му Цин в отчаянии спросил, чего именно хочет от него Фэн Синь. Для себя он тоже уже окончательно ответил на этот вопрос. Он хотел настоящего свидания. Он хочет, чтобы Фэн Синь сегодня остался у него. Хочет воспринимать это как нечто большее, чем ничего не значащую интрижку, с которой они начали (даже если сразу после того, как они на следующий день встретились в кабинете Фэн Синя, её границы несколько размылись).

— Я пригласил тебя на свидание, — тихо напоминает Му Цин. — Я пригласил тебя к себе домой. И ты всё ещё хочешь знать, нравишься ли ты мне?

Фэн Синь слегка ошеломлён, что заметно даже в тусклом освещении из другой комнаты.

— Ну… да? — вздыхает он. — Я плохо понимаю намёки… Поэтому я хочу, чтобы ты сказал мне это прямо.

Он и правда…

И правда такой идиот. Му Цин вынужденно прикусывает щёку с внутренней стороны, чтобы не улыбнуться.

— Хорошо. Если так, тогда… Фэн Синь, ты мне нравишься.

Самая глупая вещь, которая нуждается в подтверждении, особенно когда Фэн Синь меньше колебался, спрашивая, не отсосёт ли Му Цин у него под столом в кабинете. Но, несмотря ни на что, Му Цин целует его и чувствует на губах ответную улыбку, когда Фэн Синь гладит его по груди и скидывает с плеч пиджак.

Му Цину кажется, что сегодня этот пиджак точно не окажется на вешалке в шкафу. И только на этот раз он не будет против.

Словно в отместку, он нападает на пуговицы рубашки Фэн Синя. Ему удаётся обнажить его грудь и расстегнуть ремень, прежде чем Фэн Синь наконец толкает его на кровать. Му Цин обнимает ногой чужое бедро и выгибается, испытывая облегчение от того, что можно потереться об него твердеющим членом и вместо всех слов позволить говорить их телам.

Ещё несколько минут они возятся с молниями, пуговицами и зажимами, слой за слоем избавляясь от официальных образов, пока, наконец, кожа не касается кожи. Му Цин едва успевает достать из ящика прикроватной тумбочки всё необходимое, прежде чем Фэн Синь роняет его обратно на подушки и снова целует, покусывая нижнюю губу и касаясь носом носа.

Фэн Синю абсолютно незачем так осторожно его подготавливать. Когда третий палец присоединяется к первым двум, растягивая его, Му Цин запрокидывает голову и ёрзает. Попытка поторопить процесс не приводит ни к чему иному, кроме как к тому, что его бедро удерживают твёрдой хваткой, даря лишь дразнящие мягкие поцелуи.

— У нас впереди целая ночь, — напоминает Фэн Синь и сгибает пальцы так, что почти… почти… — Хочешь, чтобы всё закончилось так быстро?

Какой укоризненный тон. Му Цин отворачивает вбок голову и сдерживает стон, не желая показывать, что Фэн Синь нашёл нужную точку.

— Я хочу, чтобы ты перестал вести себя так, будто боишься меня трахнуть.

— Я не боюсь, — возражает Фэн Синь.

Если бы в данный момент он мог мыслить более ясно — если бы Фэн Синь не изменил позу и не наклонился так, чтобы поцеловать основание его члена — Му Цин подумал бы над этим заявлением чуть больше и, возможно, даже бросил бы Фэн Синю вызов.

Вместо этого он зарывается пальцами в тёмные волосы и притягивает Фэн Синя ближе к головке. Тот издаёт низкий одобрительный звук и концентрируется на своей задаче, а Му Цин забывается в жарком удовольствии, ощущая каждое движение его языка.

В первый раз за эту ночь он кончает именно так — на язык и губы Фэн Синя. Последние спазмы удовольствия ещё не утихли, когда Фэн Синь целует его, позволяя ощутить собственный горьковатый вкус. Му Цин охотно отвечает на поцелуй, обвивая руками плечи Фэн Синя, чтобы притянуть ближе.

Через минуту или две Фэн Синь выдыхает, отстраняясь, и утыкается носом в щёку Му Цина. Даже в тусклом свете комнаты заметно, как припухли его губы. Фэн Синь скользит ладонью к его бедру и вычерчивает случайные узоры на коже рядом с тем местом, где чувствуется жар его твёрдого члена, плотно прижатого к Му Цину.

— Му Цин, — зовёт он тихо. В тишине паузы он, вероятно, пытается тщательно подобрать слова. — Можно я трахну тебя вот так?

Он осторожно тянет колено Му Цина к своему плечу, и через мгновение Му Цин понимает, что Фэн Синь говорит об их позе — грудь к груди, лицом к лицу.

— Думаешь, я откажусь? — Му Цин целует Фэн Синя в щёку, а после касается губами уха.

Фэн Синь издаёт неопределённый звук и притирается к бедру Му Цина, случайно задевая его чувствительный после оргазма член. Му Цин непроизвольно вздрагивает, и Фэн Синь, извиняясь, оставляет поцелуй под его подбородком.

— Прости. Я хочу, чтобы тебе было хорошо, понимаешь? Хочу, чтобы ты был счастлив.

Вероятно, он уже. Достаточно было лишь дать ему ту единственную вещь, которую он хотел. Правда, выразить это так, чтобы слова не застревали у него в горле, а лицо не горело от смущения, у него никак не получается.

— Слишком много болтаешь, — возражает он вместо этого. — Просто трахни меня, если тебе этого хочется.

Фэн Синь колеблется; на мгновение его брови ещё больше сходятся к переносице. Затем он успокаивающе целует нижнюю губу Му Цина и всё же подтягивает его ногу к своему плечу.

Одним медленным движением Фэн Синь заполняет его, прежде чем снова заключить в крепкие объятия. Му Цин несдержанно стонет, ощущая, как Фэн Синь растягивает его, проникая глубоко внутрь, и слепо шарит ладонями по твёрдым мышцам. Когда они вот так близко прижаты друг ко другу, его лёгкие наполняются ароматом цветочного одеколона Фэн Синя и запахом возбуждения; на языке чувствуется вкус его кожи.

— Му Цин, — приглушённо шепчет Фэн Синь, совершая бёдрами столь слабое движение, что его даже нельзя назвать полноценным толчком. Тем не менее оно заставляет Му Цина ахнуть. — Му Цин. Я…

Его губы так близко, что Му Цин вовлекает его в жадный поцелуй, лишь слегка повернув голову. Его не волнует ни то, что чужой рот до сих пор полон его собственного вкуса, ни то, что Фэн Синь протестующе мычит, когда его прерывают на середине фразы.

— Двигайся, — требует Му Цин, когда любовнику удаётся разорвать поцелуй, и дёргает его за взъерошенные волосы, поторапливая.

***

Фэн Синь доводит его до второго оргазма, пока его член зажат между их телами, а затем и до третьего — рукой, когда они, уставшие, лежат рядом. После Му Цин возвращает услугу, и Фэн Синь утыкается лицом в его плечо.

Простыни испорчены, их нужно сменить. А Му Цину нужно сходить в душ, чтобы смыть сперму, которая на нём и внутри него.

Но уже поздно; он чувствует тепло, когда Фэн Синь прижимается к нему со спины, обхватив рукой за грудь. Его дыхание щекочет затылок, и Му Цин пока не хочет, чтобы это прекращалось. Легче закрыть глаза и выровнять дыхание в такт вдохам Фэн Синя, притвориться, что серии нежных поцелуев на его плече, или пальцев, скользящих по груди, недостаточно для того, чтобы его убаюкать. Чтобы задуматься, не хватит ли его на ещё один ра…

— Ты не спишь? — тихо спрашивает Фэн Синь.

— Мм, — подтверждает Му Цин.

Фэн Синь вздыхает и сжимает его руку.

— Тогда… могу я кое-что спросить?

— Ты уже, — отвечает Му Цин.

Просить разрешения задать вопрос… значило ли это когда-нибудь что-то хорошее? Ему не нравится, как живот тут же скручивает тугим комом, и он сопротивляется искушению ещё теснее прижаться к Фэн Синю, чтобы насладиться их близостью напоследок, пока ещё может.

— Прости, что я говорил, что ты спишь со мной только из-за денег и карьеры, — говорит Фэн Синь. — Мне жаль. Это было несправедливо по отношению к тебе и я не должен был винить тебя за свою неуверенность.

Это не вопрос, думает Му Цин. Значит, это только предисловие к чему-то… В свете всего происходящего что это за внезапные извинения? Может быть…

— Извини за то, что сказал, что между нами только секс, — отвечает он.

Фэн Синь колеблется.

— Тебе не за что извиняться. Я думаю… наверное, это я не так выразился. Ну, о том, чего я хочу…

Он так оттягивает момент…

Му Цин снова закрывает глаза, на этот раз не от усталости. Он нащупывает руку Фэн Синя, прижатую к его груди, и с отчаяньем сжимает в своей.

Не сейчас, думает он. Не так. Пожалуйста, только не так.

Он чувствует, как Фэн Синь пытается вывернуть свою ладонь так, чтобы дотянуться и переплести вместе их пальцы.

— Я не знаю, как начать роман или самые обычные отношения, — Фэн Синь вздыхает, утыкаясь носом Му Цину в затылок. — Всё это время… был только ты, знаешь. Я больше ни с кем… я не хочу никого другого. Я хочу быть с тобой — вот что я хочу сказать. Каждый день и каждую ночь.

Ох. Это не то, к чему готовился Му Цин.

Он пытается сильнее зажмуриться, но в уголке глаза всё равно появляется слеза. Он не может смахнуть её без того, чтобы Фэн Синь не заметил, так что придётся надеяться на темноту, пока…

— Я тоже этого хочу, — торопливо признаётся он. В конце его голос срывается. — Фэн Синь, я… я тоже этого хочу.

Фэн Синь выдыхает; рука на груди Му Цина сжимается крепче.

— Только, пожалуйста, не смейся надо мной, но… можно я буду называть тебя своим парнем?

Теперь по носу Му Цина текут две слезинки. Фэн Синь беспокоится о том, что над ним будут смеяться — как это эгоистично.

Тем не менее, Му Цин чувствует, что ещё немного — и сердце вырвется из груди, переломав все рёбра. Первая слеза скатывается по кончику носа и попадает в уголок его улыбки.

— Можно, — разрешает он.

Он не успевает вытереть слёзы, когда Фэн Синь внезапно перебирается через него и толкает на подушки, чтобы пылко поцеловать. Даже если он что-то и заметит, он будет слишком занят, чтобы как-то это прокомментировать, убеждает себя Му Цин, а вскоре и сам отвлекается от своих мыслей.

***

Му Цин не привык с кем-то делиться феном, поэтому и у него, и у Фэн Синя волосы за ушами остаются влажными, когда Фэн Синь заезжает на парковку. По радио играет песня на языке, которого Фэн Синь явно не знает, но это всё равно не мешает ему пытаться подпевать. Он паркуется на отведённом ему месте, постукивая пальцами по рулю в весёлом ритме.

— Мы рано, — отмечает он, выключая зажигание. — Как думаешь, я успею выпить кофе с моим парнем?

— Ты старший исполнительный директор, — напоминает Му Цин, что может как быть предупреждением, так и не быть. В любом случае, Фэн Синь не даёт ему уточнить, наклоняясь к пассажирскому сиденью, чтобы украсть поцелуй. — Фэн Синь, здесь камеры…

— Тогда, — заявляет Фэн Синь, — они могут увидеть, как старший исполнительный директор целует своего парня.

— Ты меня бесишь, — Му Цин отстёгивает ремень безопасности, хватаясь за ручку двери. — Своего бедного парня, — поправляет он.

Это никак не омрачает улыбку Фэн Синя, когда он тоже вылезает из машины.

— Да что ты говоришь. Этот парень кончил пять раз прошлой но…

Хоть они и приехали раньше, они оказываются не единственными, кто тоже выходит из машины. Фэн Синь резко обрывает речь на полуслове при виде Пэй Мина, идущего к выходу. Му Цин бледнеет и мечтает о том, чтобы под ними образовалась воронка и засосала их, избавив от смущения.

— И кто же был тем счастливчиком? — Пэй Мин негромко присвистывает и поднимает бровь.

— Да так, — отмахивается Фэн Синь. — Кто-то… я о нём слышал. Типа приятель… Доброе утро, Пэй Мин.

— Не тот ли это самый друг, который таинственным образом исчез после заседания правления на этой неделе? — размышляет Пэй Мин с добродушной улыбкой. Му Цин сверлит взглядом асфальт, а Фэн Синь, кажется, давится собственной слюной. — Что ж, мы можем только догадываться. Что свело вас вместе сегодня?

К счастью, Му Цин уже заранее обдумал, что можно ответить на этот вопрос, что позволяет ему немного прийти в себя.

— Он проезжал мимо меня, когда я шёл к метро, — отвечает он, — и предложил подвезти.

— Именно, — Фэн Синь энергично кивает. — Это просто совпадение.

— Понятно, — взгляд Пэй Мина мечется между ними. — Ну, в конце концов, некоторые случайности оказываются счастливыми. Му Цин, если тебе нравится, когда тобой управляют, но ты не хочешь полагаться на Фэн Синя, дай мне знать. Возможно, я смогу оказать некоторую… помощь.

Фэн Синь опасно прищуривается. Му Цин всё это время не отрывает глаз от пола и замечает, как его пальцы коротко сжимаются. Не то он пытается удержать себя от того, чтобы коснуться Му Цина, не то собирается сжать ладонь в кулак.

— Спасибо, — говорит Му Цин. — Но в этом нет необходимости.

— Я так и думал, — Пэй Мин кивает. — В любом случае, своим предложением я никого не хотел оскорбить. Кстати о предложениях: сегодня вечером все собираются погулять. Кто-нибудь из вас идёт?

Му Цин обдумывает вчерашнее приглашение Лан Цяньцю. Вспоминает Ши Цинсюаня, который в последнее время вёл себя идеально дружелюбно и не был столь невыносимым, как диктует его общительный характер; незаметного Инь Юя; Пэй Су, который вечно страдает в компании своего дяди Пэй Мина.

Все они не так уж плохи, если так рассудить.

— Возможно, — отвечает Му Цин, чувствуя, как камень падает с плеч.

Всё будет хорошо, правда же?

***

Корпоратив проходит в том же ресторане, что и в прошлый раз. Теперь Му Цин отказывается от предложенных напитков, вместо этого потягивая воду из своего стакана. Но самое большое отличие от последнего раза, пожалуй, в том, что сейчас он обвивает своей ногой ногу Фэн Синя под столом.

Или, может быть, в том, что, когда коллеги начинают потихоньку подниматься со своих мест, извиняясь и прощаясь, Му Цин поворачивается к Фэн Синю и одними глазами спрашивает: — «Может, мы тоже?..».

Их провожают несколько проницательных взглядов, среди которых один от Пэй Мина и ещё один — едва заметный понимающий кивок от Лан Цяньцю. Но протестов нет, никто не бьёт тревогу и не допытывается, почему они считают то, что делают, уместным. Вероятно, самая популярная тема обсуждений сегодня — помолвка Се Ляня, и все остальные вопросы кажутся скучными по сравнению с ней.

Это ещё одна вещь, за которую Му Цин должен поблагодарить друга. Правда, есть и ещё кое-что, за что он задолжал благодарность Се Ляню: если бы не его приглашение в бар тем вечером, оказались бы они с Фэн Синем здесь и сейчас?

Несмотря на то, что это всего лишь торопливый поцелуй в тени переулка, Му Цин не может скрыть лучезарной улыбки, когда следует за Фэн Синем на стоянку обратно к его машине.

***

Они снова оказываются у Фэн Синя. Он предлагает гостевую пару домашних тапочек и что-то бормочет о том, чтобы добыть Му Цину другую, личную, после чего отправляется на кухню и осматривает свой винный бар.

Естественно, что у него он есть. Му Цин прикусывает щёку изнутри, наблюдая за тем, как Фэн Синь вынимает пробку в форме оперённого конца стрелы из одной из тёмных бутылок. Часы неизменно блестят на его запястье, когда он наливает рубиновую жидкость в два бокала на тонких ножках. Его лицо, подсвеченное молдинговой подсветкой над его головой, крайне напряжено.

— Фэн Синь, — зовёт Му Цин, прислонившись к полированной дверце холодильника. — Что случилось?

Он смотрит так, когда в чём-то не уверен, когда не может подобрать слова…

— Я тоже уйду в отставку, — Фэн Синь поворачивается с бокалами в руках.

Му Цин замирает.

Фэн Синь выглядит неуверенно. Карие глаза сверкают из-под нахмуренных бровей. Он всё ещё в деловом костюме, но галстук ослаблен, а волосы растрёпаны и выбились из зачёса (вероятно, из-за геля для укладки, который он был вынужден одолжить у Му Цина утром).

Он такой красивый — раздражает, что он так хорошо выглядит. Что он может быть таким привлекательным. Что у него огромная зарплата, влияние и большой…

— Какого хрена, — наконец удаётся выдавить Му Цину. Он чувствует, что Фэн Синь, похоже, стал плохо влиять на его манеру изъясняться. — Почему?

Фэн Синь вздыхает и протягивает руку, предлагая Му Цину вино. Как только его рука освобождается, он делает торопливый глоток из своего бокала.

— Как я уже говорил тебе, у меня есть работа только благодаря Се Ляню. Я думал об этом, и, если он не останется, то и мне незачем больше оставаться, согласись?

Есть поговорка о крысах на тонущем корабле. Му Цин делает глоток и смакует вино на языке.

Теперь, когда он стал работать вместе с ними, они уходят. Как же, блядь, ожидаемо.

— Твоя жизнь вращается вокруг него? — с оттенком горечи отвечает Му Цин.

Фэн Синь качает головой.

— Нет. В этом и суть. Я имею в виду… Я не жалею об этом, конечно. Я доволен тем, что мы построили. Но теперь он уходит, и я пытаюсь понять, что делает меня счастливым. Когда я учился в университете, это был спорт — я подумал о том, чтобы получить сертификат тренера или что-то в этом роде. Работать с детьми, возможно.

Му Цин делает ещё один глоток и прищуривается.

— Ты слишком много сквернословишь.

Фэн Синь… Фэн Синь в амплуа не вечно уставшего старшего исполнительного директора, а человека, который любит лёгкую атлетику. Может, на улице, на стадионе. Возможно, он мог бы стать лучником?

Сейчас перед ним всего лишь парень в дизайнерском костюме, потягивающий вино на кухне своего пентхауса.

Но разве это не та сторона Фэн Синя, с которой Му Цину некомфортно иметь дело?

Фэн Синь вздыхает, глядя на бокал с вином.

— Не знаю. Я ещё ничего не решил. Я подумал… может, ты вразумишь меня.

Му Цин не тот человек, который скажет ему следовать за своей мечтой, или сердцем, или чем ещё он там хочет, чтобы оно помогло ему вырваться из офиса. Он вообще не тот человек, у которого нужно спрашивать совета, разве нет?

— Тебе не нужно решать это именно сегодня, — он пожимает плечами и отпивает ещё вина. — У тебя есть план? Ты уже решил, куда собираешься пойти? Какие есть альтернативы?

— Нет, — признаётся Фэн Синь после паузы.

Мм.

В бокале Му Цина остаётся с палец вина. Он снова поднимает взгляд и, склонив голову набок, изучает взволнованное лицо Фэн Синя.

— Знаешь, — говорит он. — Если ты решишь уйти, у нас будет ещё время, пока мы сможем заниматься сексом в твоём кабинете.

— О, — выдыхает Фэн Синь, широко распахивая глаза. — Тогда…

Му Цин кивает.

… Лучше использовать это время по максимуму, пока они ещё могут.