Work Text:
Айвану этот эльф не нравился категорически. Чутье наемника, пусть и ушедшего на чуть более вольные разбойничьи хлеба, буквально вопило, что пленник не так прост, как выглядит. Работорговля, которой промышляла банда, была прибыльным делом — но еще ни один из захваченных за несколько успешных лет пленников не смотрел так: оценивающе-спокойно, как сквозь прицел… при этом стоя на коленях посреди разбойничьего лагеря со связанными за спиной руками.
Так вот, Эния. Игрушечное эльфячье королевство, с которым почему-то старались не связываться, хотя всем было известно, что сколько-нибудь ощутимой армией Эния не обладает, а защита ее стоит по большей части на магии короля-полуэльфа. Которую легко обойти, если знать, что учился оный полуэльф в Академии магии, как и единственный колдун в банде. Решение «поохотиться» в энийских лесах поначалу казалось гениальным — наложницы из эльфиечек, правда, получались почти что одноразовые, зато смазливые и дорогие. Если промышлять их по приграничным лесам — есть же и у эльфов крестьяне, не все же сплошь богатеи во дворцах — то пока слухи дойдут до мага-короля, пока тот сообразит, что происходит — они уже далеко и при наваре. И в первый раз все прошло как по маслу: покупатель за остроухих девиц заплатил добрым золотом, заказал еще. Но с «еще» как раз и случилась накладка. Наловить-то новых девиц за проблему не стало. А вот выбраться из Энии вдруг не получилось. Все, совсем все, дороги, тропки, перевалы и лазы закрыло-запечатало чем-то неощутимым, невидимым, но совершенно непреодолимым. Их колдун ругался цветисто, непонятно, и по всему выходило, что заклял им все пути-дороги кто-то намного более сильный, и куковать им в этих лесах, пока не найдут или не расшатают трещину в заклятии. Одна радость — их самих найти проклятые эльфы тоже не смогут, об этом колдун позаботился. Так что ребята пока отсыпались и отъедались: дичь в эльфячьих лесах водилась совсем непуганая, чуть не сама в руки шла. И с интересом косились на пленниц, по-простому привязанных к дереву, да колдун что-то там намагичил — но тут Айван был жестким. За порченый товар им не заплатят.
Так вот, эльф. Случайная удача, одинокий глупец, решивший прогуляться там, где они устроили свой схрон. Ему даже засаду не устраивали — просто сами всполошились на стук копыт, дозорные выскочили почти что под них. Аристократ, по всему судя — и по дорогому камзолу, и по драгоценным браслетам, сгинувшим где-то в карманах ребят, пока ему, оглушенному сбросившей всадника и умчавшейся в неизвестном направлении лошадью, вязали руки, и по повадкам. И все же, что-то в этом эльфе Айвана напрягало. А со странным-напрягающим главарю положено разбираться самому.
Айван медленно обошел пленника вокруг, поигрывая ножом, больше похожим на мясницкий тесак — на человеческих аристократишек действовало безотказно, сразу начинали трястись и совать деньги. Хотя кошель с пленника срезали так же, да и как бы, со связанными-то руками? Эльф следил за ним лишь взглядом, не поворачивая головы. И его холодное спокойствие уже начинало бесить.
Остановившись перед пленником, Айван оглядел его с головы до ног, снова пытаясь понять, что в этом эльфе его так настораживает. Дорогие шмотки с золочеными — или даже золотыми — застежками, запыленные сапоги, растрепанные светлые волосы — вроде же эльфы обычно темные, нет? — простые серебряные серьги в острых ушах — не стоящие того, чтобы портить товар, выдирая их. Айван без предупреждения махнул ножом, подчистую срезая с камзола вычурные застежки, весело заскакавшие по траве. Проклятущий эльф даже не вздрогнул, будто бы мелькнувшая у самого лица сталь была ему не в новинку. Почему он так спокоен?! Надеется на какую-то магию? Но колдуном проклятущий эльф точно не был, да и много ли наколдуешь со связанными руками?
Под распахнувшимся воротом мелькнул золотой проблеск.
— Это еще что? — Айван сдернул с шеи эльфа простой кожаный — не по-богатому — шнурок с золотой округлой блестяшкой, для монеты слишком тонкой и неправильной формы. Какой-то амулет? Но больше всего блестяшка походила на кусок шкуры какой-нибудь ящерицы, только таких крупных ящериц Айвану что-то не встречалось.
— То, что лучше вернуть на место, если руки дороги, — впервые заговорил эльф.
Так вот чем можно его пронять! Айван по-хозяйски намотал шнурок на руку, рассматривая внимательно. Блестяшка совсем не выглядела дорогой, но, может, ее ценность в чем-то другом?
— Думается мне, ты не в том положении, чтобы диктовать условия, эльф. Но я могу послушать, что ты готов предложить за эту штучку.
— Например, жизнь?
Айван рассмеялся, показывая пленнику, что оценил шутку.
— Твоя жизнь и так в наших руках. Предложи что-нибудь сверху.
— Я имел в виду вашу жизнь, — спокойно пожал плечами эльф. И кивнул наверх.
И хотя это была самая идиотская ошибка новичка, Айван посмотрел.
Сквозь узкий просвет в кронах деревьев спикировала золотая молния. Айван успел заметить лишь оскаленные клыки и длинные крючья когтей. А потом его с нечеловеческой силой хлестнуло поперек груди, снося с ног, ударило о ближайший древесный ствол, и мир померк.
Первым, что Айван услышал, приходя в себя — хотя и был убежден, что в себя прийти ему уже не светит — был почти истеричный взвой: «Пустите меня, я его сам сожру» и многоголосый звонкий смех. И чуть не вздрогнул, когда к шее, отсчитывая удары сердца, прижались холодные пальцы.
— Отлично, живой, — раздался совсем рядом голос проклятого эльфа. — Ребята, не вставайте между драконом и его добычей. Чревато.
— Наш долг — защищать командира любой ценой, — весело откликнулся ему незнакомый голос. Это, определенно, была не его банда. И… дракон?!
Айван слушал удаляющиеся легкие шаги, стараясь успокоить бешено стучащее сердце. То есть, его сейчас скормят дракону? Откуда вообще у проклятущих эльфов взялась проклятущая сказочная ящерица?! Ящерица… Айван чуть не застонал, когда в нещадно трещащую после встречи с деревом голову постучалось осознание, что подозрительный пленник носил как украшение драконью чешую. Что они, как идиоты, попались в тщательно расставленную ловушку.
Ну в самом деле, какому аристократику придет в голову шляться по приграничным лесам в одиночку, без толпы вооруженной до зубов охраны?! Его, наемника, должны же были насторожить эти сапоги — пыльные, старые, но добротные, больше подходящие прошедшему не одну сотню миль воину, чем изнеженному вельможе…
И откуда взялся дракон… Их же не существует, это же сказки…
* * *
Ботар-эль перекатился в сторону, чтобы реально разъяренный дракон не вздумал приземлиться вдруг прямо на него.
Остальные бандиты, проводив впечатанного в дерево вожака ошалелыми взглядами, дружно побросали оружие, едва услышав раскатистый рык, только один обвешанный амулетами тип — однозначно маг — попробовал махнуть руками, но прицельно-узкий язык пламени лизнул его длинную обтрепанную хламиду, и магу стало не до атакующих действий.
Через несколько минут сквозь кусты пробрались остальные члены пограничного отряда — скрывающее заклинание, из-за которого невозможно было обнаружить разбойничью стоянку, Гилтиас, похоже, проломил чистой злостью. Эльфы, сноровисто сковывая бандитов зачарованными наручниками, косились на дракона — нервно перебирающего лапами, едва ли не плюющегося огнем — с веселым ужасом. Развязать командира, конечно, никто даже не подумал. Полный бардак.
Вот только променять этот бардак, в котором каждый знает свое дело без лишних напоминаний и готов на любую авантюру — например, отпустить командира почти без прикрытия в качестве приманки для шайки бандитов — он ни на что бы не хотел.
Подобрав брошенный нож, Ботар-эль освободил руки и всласть потянулся, разминая затекшие мышцы. Поймал восхищенный взгляд одной из освобожденных пленниц, покачал головой и постарался запахнуть разрезанный камзол. Дошел до бесчувственного главаря этой шайки, прижал пальцы к шее, проверяя сердцебиение. Хорошо, живой. Все-таки, обозленный дракон мог и перестараться. Забрал амулет-чешуйку, положив пока в карман — порванный шнурок теперь придется заменить.
Это дело с пропавшими девушками вымотало пограничникам все нервы. Было совершенно понятно, что сами пропасть юные, едва совершеннолетние, которых со двора-то выпускали разве что по грибы, эльфийки не могли. Ни крупных диких зверей, ни неучтенных монстров поблизости не водилось, уж за этим дракон следил, да и магия их отпугивала. Оставался только один вариант — чужаки. Наглые, бессовестные и не знающие, что в Энии живет дракон с повышенным чувством справедливости. Такими могли быть только люди. И это значило, что они явятся снова. Все до единого жители приграничных деревень были предупреждены, и о том, что чужаки вернулись, пограничники узнали после новой пропажи первой же девушки. Выбраться из Энии у чужаков бы не получилось, об этом Гилтиас позаботился, но вот найти их долго не получалось, у похитителей явно имелся маг, укрывший их. Пришлось выманивать на живца.
— Пустите меня, я его сам сожру, — взвыло за спиной. Значит, Гил все-таки решил сменить облик. Дракона-то эльфы бы не удержали.
Облик Гилтиас, как выяснилось, сменил не до конца. Гибкий хвост, раздраженно хлеща, поднимал в воздух опавшие листья и явно нервировал косившихся на него бандитов, сквозь встрепанные золотистые кудри проглядывали загнутые рожки, да скулы и лоб обтянуло мелкими золотистыми чешуйками. Все еще зол, значит. На плечах у дракона повисли смеющиеся близнецы Элен и Вельд. Ботар-эль два года ворчал, что девушке на границе не место, потом смирился. Разлучать этих двоих рука не поднялась. В них обоих было что-то, неуловимо напоминающее ему о погибшей сестре, да и дракона они совершенно и взаимно обожали. Их Гил бы никогда не тронул, даже вне себя от ярости, вот близнецы и защищали командира от угрозы. Но привычки прятаться за спиной соратников у него не имелось.
— Отпускайте, — Ботар-эль развел руки, не противясь судьбе.
Судьба вонзилась в него горячим телом, вцепилась, едва не раня слишком острыми для эльфийского облика когтями, прижала к ближайшему дереву, глухо рыча в шею. Потешающийся отряд и абсолютно круглые глаза прочих свидетелей его не волновали вовсе.
— Ну тише, тише, — Ботар-эль осторожно провел ладонями по чешуйкам на лице, пытаясь их пригладить. — Да, не сказал. Потому что ты бы меня не отпустил.
— Еще скажи, что я не прав, — хвост все еще ходил из стороны в сторону. — Меня учил собой не торговать, а сам что устроил? И что ты сделал с Лайлой, чтобы она тебя сбросила и удрала? Эта лошадь тебя обожает, даже я ревную.
— Она к тебе, как недавно выяснилось, тоже.
— Ты хотя бы немного представляешь, как я перепугался, когда она прибежала одна с такой ошалевшей мордой? Хорошо, мне Элен сразу сказала, куда они тебя отпустили. Одного! Эль, ты идиот. Нельзя же так рисковать!
— Другими рисковать я не имею права. И никого другого ты бы сквозь чужую магию не учуял.
За без малого столетие вместе они проросли друг в друга, притерлись, уже сами не представляя, как раньше жили по отдельности. Именно поэтому он был совершенно спокойным. Он даже не доверял своему дракону — просто знал, что его вызволят буквально через пару минут после того, как взбудораженная лошадь доскачет до кордона.
— Прости меня, душа моя. Прости, что напугал, — пальцы легкими, давно изученными движениями скользили сквозь взъерошенные кудряшки, и рассерженное клокотание в горле дракона постепенно уступало место тихому домашнему урчанию. — Но это я должен был сделать сам.
* * *
Айван слушал где-то совсем рядом то, что мог назвать только влюбленным воркованием, и со все возрастающим ужасом понимал, что его точно сожрут. За то, что его ребята посмели помять этого проклятого эльфа. За то, что вообще оказались в этих проклятущих эльфячьих лесах.
— Ты же в курсе, что он притворяется?
Айван похолодел.
— Разумеется, — спокойно отозвался эльф. — Ждет удобного момента, чтобы сбежать и спасти свою шкуру, бросив своих людей нам на растерзание. Вопиющее вероломство, — и чуть повысил голос. — Заключенных — к нам в подвал, девушек — по домам, остальные — сами найдете, чем заняться. А мы поговорим.
Услышав, как к нему подтаскивают… нечто, Айван дернулся, и его тут же с нечеловеческой силой вдавили в ствол, на который он опирался. Вроде бы руками, но даже сквозь плотную куртку, укрепленную кожаными пластинами, укололи острейшие когти. То, что его держало, никак не могло быть человеком. Притворяться дальше было бессмысленно. Айван открыл глаза.
Эльф сидел прямо перед ним на поваленном бревне, так небрежно поигрывая разбойничьим тесаком, что становилось совершенно непонятным, как его ребята перепутали это… это… с аристократом. Из глубины серых глаз на Айвана глядело нечто стылое, жуткое.
— Я бы хотел услышать честный и, по возможности, полный список тех, кому вы продали похищенных девушек. Если они еще живы, вас просто выдадут властям людей.
— А если нет? — Айван с вызовом вскинул подбородок, внутренне обмирая от страха. — Скормишь меня своему ручному дракону?
— Я не позволяю своему партнеру есть падаль, — эльф вкрадчивым, каким-то змеиным движением перетек ближе. — Ты явился в наш дом незваным, украл жизни у девочек, собирался бросить своих людей. Кто сказал тебе, ублюдок, что бояться здесь надо дракона?
* * *
Ботар-эль поставил последнюю точку в отчете для короля, отдал свиток гонцу, тут же вышедшему за дверь. Попытался выпрямиться и не удержал резкий вздох. Все-таки, уже не столетний юнец, а падать из седла ради правдоподобности пришлось по-настоящему. И теперь, когда прошли азарт и рабочая сосредоточенность, ушибленная спина явно намеревалась мстить.
Горячие ладони забрались под все тот же разрезанный камзол — переодеваться только ради соблюдения приличий Ботар-эль поленился, если еще существовала возможность спасти хоть кого-то из похищенных девушек, терять на подобные глупости не хотелось и минуты, король должен был узнать все незамедлительно, чтобы начать действовать — с силой прошлись по сведенным мышцам, разминая и согревая. Он прикрыл глаза.
— Усну ведь.
— Спи, — со смешком проурчали на ухо, чуть прихватывая клычками острый кончик. — Ужин через полчаса, подчиненные заняты делом, людей заберут завтра утром, Лайла тебя все равно еще не подпустит, она обиделась. Можешь позволить себе расслабиться, — с него стащили рваную тряпку, место которой теперь только в мусоре, руки переместились на плечи. — Ты был великолепен. Когда ты так рычишь, даже непонятно, кто из нас двоих дракон.
— Он хотел бросить своих, — тело сдавалось умелым движениям, связно соображать становилось все труднее. — Это непростительно.
— А теперь его вместе с ними вздернут на виселице. С бандитами наши соседи не церемонятся.
— Главное, что мы получили информацию, — Ботар-эль мотнул головой, разгоняя сонный дурман. Он и вправду не спал два или три дня, занятый охотой на бандитов, но бумажной работы от этого меньше, увы, не стало. — И, может, вернем кого-то из них домой.
— Обязательно вернем. Только не лезь хоть в это сам, прошу тебя.
Развернувшись, он сдернул дракона к себе на колени, уткнулся лицом в пушистые кудри и замер, медленно выдыхая и, наконец, расслабляясь. Свое дело они сделали, остальным должны заняться другие. Наглые чужаки получат по заслугам, новой трагедии не случилось, а король, может, придумает, как сделать так, чтобы подобное больше не повторилось.
А ему, все-таки, нужно продержаться еще немного. Хотя бы до обещанного ужина.