Chapter Text
Утро начинается не с кофе, утро начинается с грёбанной тренировки. Минхо уже не раз намекнули, что пора сбросить немного лишнего, поэтому он собирает сумку и едет в зал.
Сегодня Минхо записан на занятия по боксу, потому что тренер решил, что ему нужно выпустить пар.
Ему и правда не помешает хороший спарринг — внутреннее напряжение достигает предела. Минхо не знает, дело ли в Хёнджине с его непостоянством и нелогичными поступками. Или в ещё менее предсказуемом Чане, которому всё чаще хочется врезать по его наглой и слишком улыбчивой физиономии.
Может быть, Вселенная наконец-то услышала истинные желания Минхо, потому что в зале он встречает Чана, блокирующего удары тренера.
Тренер Пак тут же предлагает Минхо поспарринговаться с Чаном и сделать классный контент для тик-тока.
Минхо вяло сопротивляется, а Чан виновато отводит взгляд — конечно, он не просто так припёрся сюда в такую рань. Минхо прекрасно знает, что тот привык к ночным тренировкам.
— Кто-то поменял свой график ради встречи со мной? — не удерживается Минхо от укола. — Чанни-хён, ты и правда умеешь удивлять.
— Минхо-я, не нервничай, я не буду бить в полную силу, — издевается Чан с этой его дурацкой ухмылочкой. И желания хорошенько ему навалять враз прибавляется.
— Ты умеешь мотивировать.
Минхо колотит Чана изо всех сил, отпуская себя и вообще не заботясь о руках. Чан слабо защищается, блокируя удары, но под конец просто закрывает лицо, позволяя Минхо навешивать один удар за другим.
Минхо ненавидит Чана, и у него есть на то причины. Прежде всего, за его суперспособность игнорировать чувства других ради великих целей. Особенно чувства Минхо. Нет, если бы Чан и правда был последовательным до конца, у Минхо не было бы никаких претензий. Да и он уже давно смирился, что его первая влюбленность оказалась невзаимной. Но сейчас Чан ведёт себя как полный мудак с его бессмысленной и беспощадной ревностью.
— Ну, хорош! — кричит тренер, когда Минхо окончательно загоняет Чана в угол ринга.
Удовлетворения Минхо не испытывает — только ещё больше распаляется в своей отчаянной злости.
После спарринга он торопится в душ, чтобы прийти в себя, иначе ведь день пойдёт насмарку. Минхо должен собраться, как он обычно это и делает.
Горячая вода помогает смыть пот и очистить голову. Минхо расслабляется под струями и не замечает, как Чан оказывается в его кабинке — кто бы ещё посмел вот так завалиться к нему.
— Какого чёрта?! — возмущается Минхо.
— Прекрати уже на меня злиться, — выдаёт Чан.
— А то что? — фыркает Минхо, выключая воду.
Он не успевает договорить, как Чан прижимает его спиной к кафелю и целует. Может, это и правда то, что нужно было сделать давно? Просто разрядить это напряжение между ними, потрахаться и забыть обо всём?
Минхо в ответ толкается языком в рот Чана и зарывается пальцами в его влажные волнистые волосы.
— Блядь, почему это так хорошо? — вырывается у Чана, пока он слизывает капли воды с шеи Минхо.
Минхо согласен — это потрясающе: губы Чана, его поцелуи, горячие сильные руки, сжимающие бока. Он распаляется и заводится слишком быстро — член уже болезненно упирается Чану в бедро. Тот мягко накрывает его ладонью, и стон Минхо эхом прокатывается по душевой.
— Будь потише, — шепчет Чан, коротко целует в губы, а после без особых усилий разворачивает лицом к стене.
Минхо упирается щекой во влажный холодный кафель и сжимает челюсти, чтобы не застонать в голос.
— Ты же не… — Минхо теряет связь с реальностью, в крови плещется возбуждение и страх. Но это сочетание заводит ещё сильнее.
— Я не сделаю тебе больно, — Чан целует его в плечо, а потом едва прикусывает. — Хочу тебя, просто с ума схожу как хочу.
Он сминает ягодицы Минхо в ладонях, а потом толкается членом между ними, задевая вход. Минхо жалобно скулит, прогибается в пояснице, чтобы Чану было удобнее толкаться. Получается не так гладко, поэтому Чан размазывает естественную смазку по стволу и снова скользит в расселину.
И так уже лучше.
Минхо не знает, что заводит его больше: близость Чана или его горячие выдохи в шею, пальцы на бёдрах или его желание. Как сильно он жаждет Минхо, тот чувствует всем собой, даже если бы Чан молчал, но он (конечно же, кто бы сомневался) не молчит — его шепот, грязные ругательства вперемешку с глупыми нежностями доводят Минхо до дрожи в коленях.
— Блядь, хён, — просит Минхо, обхватывая его руку и прижимая к своему члену. — Подрочи мне.
— Минхо-я, как же, блядь, давно я этого хотел… — Чан обхватывает ствол в кулак и резко ведёт вверх, тем временем толкаясь между ягодиц Минхо в хаотичном темпе — то ускоряясь, то мучительно замедляясь. И это почти невыносимо.
— Могу представить, — шепчет Минхо, думая лишь о том, почему они не сделали этого раньше. — Чанни, быстрее. — Он напрягает ягодицы и прогибается ещё сильнее. Чан толкает его в себя и жёстко дрочит, как Минхо больше всего нравится.
— Я трахал тебя в своих фантазиях, представляя, какой ты умоляющий и податливый подо мной. — Чан срывается на хриплый шёпот прямо в ухо и теснее прижимается сзади, до боли впиваясь пальцами в бок. Минхо мычит и закрывает рот ладонью, потому что контролировать себя больше не получается. — Ты же тоже думал, каково чувствовать мой член внутри.
Минхо не может ответить, даже если бы и хотел. Перед глазами темнеет и удовольствие накатывает неотвратимой волной — ещё немного и он рассыпается на части. В ушах набатом колотится пульс, все тело пробирает крупной дрожью. Минхо мычит в собственную ладонь и изливается в руку Чана.
Тот разворачивает его лицом к себе и снова целует — так чувственно, что Минхо едва держат ноги. От поцелуя, нежного и горячего, он плавится, растекается по кафельной стене и сам привлекает Чана ближе, вжимаясь в его тело.
— Ты ещё не? — удивляется Минхо.
— Хотел увидеть, как кончаешь ты, — глупо улыбается Чан.
— И как? Стоящее зрелище?
— Потрясающее, — Чан снова накрывает его губы, затягивая в новый виток коротких жадных поцелуев. Минхо опускает руку на живот Чана, дразняще задевая пальцами головку. Тот вскидывается и ведёт бёдрами, в попытке получить желаемое удовольствие.
— Хочешь кончить мне в рот? — спрашивает Минхо, поддаваясь какому-то глупому игривому настроению. И не дожидаясь ответа (ошалевшее лицо Чана говорит само за себя), опускается на пол и накрывает губами мокрую головку, поднимая взгляд на Чана.
И этого хватает, чтобы тот обильно кончил прямо в рот Минхо с совершенно потерянным выражением на лице.
Минхо сплевывает на кафельный пол в душевой — глотать сперму не его любимое извращение.
Чан тянет Минхо за руку, помогая подняться, и снова включает воду.
***
Чувствовать неловкость рядом с Чаном становится для Минхо новым опытом. Он не думал, что секс может что-то поменять в их отношениях, ведь это просто секс. Но как же Минхо ошибался, точно так же как ошибался насчёт их отношений с Хёнджином.
Когда Чан садится рядом, когда их бёдра соприкасаются или когда тот слишком осторожно обнимает — Минхо и правда теряется, не знает как себя вести, куда деть внезапно ничем не занятые руки, куда посмотреть, а куда лучше не смотреть вообще. Здравые мысли выбивает из головы напрочь, вместо этого его накрывает гормональным коктейлем из эйфории, будоражащего желания и предвкушения.
Минхо чувствует себя подростком, внезапно ощутившим влечение к своему другу. Впрочем, это они уже проходили лет семь назад.
— Хён, — Джисон дурашливо толкается Минхо в бок. — Да что с тобой творится?
— Ничего, — бормочет Минхо.
И правда ничего… Это обычное интервью для промо к будущему альбому. Сколько таких интервью уже было и будет? Но Чан стоял рядом, и это всё портило. А с другой стороны стоял Хенджин и испускал свою подавляющую ауру на километры, искоса бросая раздраженный взгляд на Минхо.
— Теперь и с Чанни-хёном поссорились? — не отстаёт Джисон.
— Никто ни с кем не ссорился.
— И с Хёнджином? — Джисон задаёт слишком много провокационных вопросов — мог бы быть прекрасным репортёром жёлтых изданий.
— Знаешь же, что те, кто суёт свой нос в чужие дела, долго не живут? — говорит ему Минхо, когда они оказываются наедине в длинном коридоре седьмого этажа.
— Пф, я тебя не боюсь, — фыркает Джисон.
— Я задушу тебя ночью подушкой.
Джисон игнорирует его угрозу, даже не делая вид, что боится — мелкий паршивец, мог бы и подыграть!
— Знаешь, а Чан выглядит довольным! Просто на днях он жаловался на отсутствие секса. Наверное, всё же потрахался. Рад за него, но не от чистого сердца. — Джисон дует губы и вопросительно смотрит на Минхо.
— Не смотри на меня так, будто Чан трахался со мной, — нагло парирует он. И Джисон прыскает в кулак. — Мне нет дела до его половой жизни.
— Надо будет спросить у Чанбина.
Как же Минхо повезло, что его друг не слишком догадливый. Чанбин явно быстрее сложит два плюс два, а, может, ещё и про Хёнджина догадается.
***
Минхо возвращается домой раньше обычного, и это плохо. Очень плохо, что у него появляется свободное время для бессмысленной рефлексии о своих отношениях с Чаном и Хёнджином. По факту и отношений никаких нет, зато проблемы есть.
Он решает прогуляться до ближайшего круглосуточного — всё лучше, чем торчать в пустой квартире. Джисон как обычно свалил к Феликсу и Сынмину.
Минхо натягивает кроссовки и куртку, прячет лицо за маской и на всякий случай ещё нахлобучивает бейсболку — мало ли, эти долбанутые сасены всегда снуют где-нибудь поблизости.
До магазинчика Минхо добирается без приключений. Сегодня он решает себя порадовать рамёном и пивом, забив на все дурацкие диеты, которые у него уже в печёнках сидят.
Когда в магазине на его плечо опускается чья-то тяжёлая рука, Минхо невольно вздрагивает.
— Вы случайно не Лино из Стрей Кидс? — слышит он позади знакомый голос и выдыхает. Напряжение сменяется раздражением.
— Иди нафиг, — бросает он. Чан глупо хихикает, довольный своей тупой шуткой. — Какого чёрта ты меня преследуешь?
Минхо кладёт в корзину пачку чипсов из морских водорослей и сгребает все возможные виды рамёна.
— Ты один собираешься всё это съесть? — удивляется Чан.
— Не твоё дело! — Минхо фыркает и ощущает себя полнейшим идиотом. Какого чёрта он ведёт себя с Чаном, как будто тот его токсичный бывший. Они вообще не бывшие и не будущие. Просто друзья, которые один раз переспали. Тогда почему Минхо постоянно злится, словно Чан ему что-то должен?
— Может, выпьем вместе? — предлагает Чан, игнорируя его грубость.
— Ты не умеешь пить, — вздыхает Минхо.
— Я просто не люблю — это разные вещи, — парирует Чан.
В конце концов, они набирают кучу рамёна и несколько бутылок пива с соджу и вместе возвращаются в квартиру Минхо.
Тот уже знает, чем всё это кончится — тупыми разговорами на кухне и жёстким отрубом Чана где-нибудь на коврике в прихожей. А потом Минхо придётся тащить его тяжёлую тушу на диван в гостиную, чтобы он не простудился.
На этаже около квартиры ошивается Хёнджин, пялясь в экран своего смартфона.
— О! — Его рот в изумлении округляется, когда он видит Чана и Минхо.
— Ты тоже на вечеринку? — дурашливо спрашивает Чан.
— Я к Джисону, — быстро оправляется от удивления Хёнджин.
Минхо это всё не нравится — ничем хорошим эта «вечеринка» явно не кончится. Но он смиряется с действительностью и решает плыть по течению — просто нет сил сопротивляться.
Он набирает код — замок привычно пиликает. Минхо первым проходит в квартиру, не захлопывая дверь. Чан и Хёнджин толкаются за его спиной.
— Ханни у Феликса, — бросает Чан, опуская пакеты на пол. — И скорее всего останется там на ночь.
— Откуда ты всё знаешь? — Хёнджин явно бесится.
— Ты тоже знал это, когда торопился сюда, — Чан подшучивает над ним, заставляя доказывать обратное. И чем больше наивный Хёнджин старается, тем больше палится.
Минхо решает в это не ввязываться и смывается с пакетами на кухню.
Через несколько минут ленивых препирательств и толкания на кухне, они втроём усаживаются за столом в гостиной и уплетают рамен из общей кастрюли.
— Как в старые-добрые, — тянет Чан, блаженно прикрывая глаза.
Пока мы не перетрахались друг с другом — вертится у Минхо на языке, но он не комментирует слова Чана, позволяя тому предаваться ностальгии.
— Ты говоришь как старик, — хихикает Хёнджин и разливает всем коктейль из пива и соджу. — За старые-добрые! — Он салютует стаканом.
Они чокаются. Один, другой, третий раз. Рамёна уже не остаётся, Чан варит вторую порцию, кормит Хёнджина с палочек, вытирает Минхо рот салфеткой. Тот фыркает — что за папочкины замашки?
Минхо, конечно, не ждал, что Чан и Хёнджин будут ругаться из-за него, но такое единодушие пугает не на шутку. Не исключено, что всё дело в спасительном и исцеляющем душу соджу. Во всяком случае, Минхо замечает, что пьянеют они оба в одинаковом темпе. Слишком быстро.
Апогеем их мини-пати становится грязный и горячий поцелуй Чана с Хёнджином. Минхо упускает момент, с чего всё началось и кто поцеловал первым. Но вот сейчас перед его глазами разворачивается не на шутку жаркая сцена. Хёнджин совершенно бесстыдно усаживается к Чану на колени и впивается в его губы своими так, что у Минхо от его стараний тяжелеет в яйцах. Чан тоже не отстаёт — зарывается пальцами в его длинные волосы и притягивает второй рукой к себе за талию.
— Я вам не мешаю? — интересуется Минхо.
— Нет, хён, меня возбуждает, когда ты смотришь, — нагло заявляет Хёнджин, оторвавшись от Чана. — Тебе же тоже нравится?
Минхо следовало бы отвернуться и уйти — если эти двое потрахаются, это уже будут не его проблемы. Ему точно не стоит в это ввязываться. Ему необходимо держаться подальше от них, и тогда его жизнь снова станет простой и понятной.
Но он не в силах отвести взгляд от покрасневших и блестящих губ Хёнджина, от залитого краской лица Чана. Минхо и правда нравится на них смотреть — он не испытывает ревности, а вместо неё ощущает обжигающее низ живота возбуждение.
Чёрт, это плохо. Очень плохо.
Хёнджин будто бы читает всё по его лицу и улыбается самодовольно, словно только что сделал невероятное открытие. Минхо тоже узнаёт много нового о себе.
Нормально ли хотеть двоих людей? Может быть, не просто хотеть, а даже по-своему любить. Не слишком ли это эгоистично?
В голове так много мыслей, но они ускользают одна за другой, когда Чан и Хёнджин снова целуются, грязно и мокро сталкиваясь языками.
— Я бы мог тебя трахнуть, — шепчет Чан Хёнджину.
— Мне больше нравится брать, чем давать, хён! — парирует тот, поглаживая его шею обеими руками.
— Оу!
— Пожалуй, я пойду. — Минхо трусливо сбегает — нет, он хотел бы на это посмотреть, но ещё не настолько пьян, чтобы окончательно утратить здравый смысл и вписаться в групповуху.
— Ну уж нет, — Хёнджин вскакивает и хватает Минхо за руку. — Хён, разве ты не этого хотел? Чтобы мы втроём занялись сексом?
— Мои фантазии немного скромнее, — хмыкает он в ответ, но от одной только мысли, что вот сейчас они и правда могут переступить эту черту, внутри разгорается настоящий пожар. Может, он всё-таки достаточно пьян, чтобы пойти на такое? Но как-то слишком безответственно винить во всём алкоголь.
Когда Хёнджин вжимает его в столешницу и ведёт губами вдоль линии челюсти, прикусывая мочку, Минхо сдаётся.
Он и представить не мог, что всё кончится вот этим. Они втроём в его спальне на его кровати беспорядочно целуются, хаотично стягивая друг с друга одежду. И почему-то выходит так, что Минхо первым оказывается в одних только боксерах, в то время как Чан и Хёнджин всё ещё в штанах.
Чан прижимается сзади, потираясь пахом о ягодицы, а Хёнджин спереди, не прекращая целовать и блуждать руками по телу Минхо, доводя до дрожи и сорванного дыхания.
— Может, вы тоже разденетесь? — рвано выдыхает он.
— Это не обязательно, хён, сегодня ты главное блюдо в меню. — Хёнджин наглый и своенравный — во всяком случае, именно такой он в постели. От того милого и краснеющего дурачка, которого так обожают фанаты, почти ничего не остаётся, когда они занимаются сексом.
— Какая пошлость, — смеётся Чан позади, обхватывая Минхо поперек груди. Его руки скользят вниз по животу, пальцы осторожно поглаживают член через ткань боксеров. — Но, Минхо-я, тебе нравится такое?
— Может, отойдете поболтать, раз вы это дело так любите, — язвительно замечает Минхо, откидываясь на крепкую грудь Чана. Блядь, до чего же ему хорошо. Касания чужих рук, жадные поцелуи, ласки и объятия ощущаются идеально правильными.
— Сам справишься? — шутит Чан, и Минхо мстительно трётся задницей об его стояк.
— А ты? — парирует Минхо, мечтая, чтобы этот твёрдый большой член оказался в нём.
— Чанни-хён точно не справится без твоей задницы, — улыбается Хёнджин, вжимаясь своим возбуждённым членом спереди. — Я тоже без тебя не справлюсь.
Минхо стонет, отдаваясь их напору и чувствуя, что уже на грани того, чтобы позорно заскулить от напряжения в яйцах.
— Смазка в тумбочке, в верхнем ящике, — шепчет он, зажатый между двумя горячими телами. Он ждёт очередной шутки, но, кажется, сейчас всем троим не до этого.
Чан тут же отлипает от Минхо, а Хёнджин, наоборот, обнимает крепче, продолжая выцеловывать его шею и плечи. Минхо проходится пальцами по его соскам и рёбрам, запрокидывает голову назад, чтобы получить ещё больше поцелуев.
Минхо не успевает опомниться, как оказывается распластанный на постели уже без белья. Хёнджин устраивается между его ног и разводит бёдра, а Чан укладывается сбоку и ласково, неспешно целует.
Минхо сходит с ума от контраста холодных пальцев Хёнджина, оглаживающих вход, и горячих ладоней Чана на своих щеках. Его губы тоже горячие, а поцелуи опаляют словно пламя.
Он дрожит и выгибается, стоит Хёнджину толкнуться влажными пальцами внутрь — это не первый раз, когда они этим занимаются. Но всё же Минхо предпочитает контролировать ситуацию, сегодня же всё иначе. Он теряется в ощущениях и чувствах, которых так много, что остаётся лишь скулить и постанывать. Тело Минхо ласкают, гладят, осыпают поцелуями, не давая и на мгновение прийти в себя. Он падает в удовольствие, растворяясь в накатывающих волнах жаркого желания. Плевать, что будет после. Сейчас он просто хочет быть здесь и заниматься сексом с этими людьми.
— Не верю, что ты можешь быть таким, — улыбается Чан, мягко убирая чёлку со лба Минхо. Он осторожно касается головки, заставляя член Минхо подрагивать. — Честный в своих желаниях, нуждающийся в любви и ласке, словно домашний котёнок. Этот контраст с тобой обычным сводит с ума. — Чан целует его щёки, лоб и нос. Он такой придурок, но сердце Минхо заходится трепетом и нежностью. Ему хочется всё это прекратить.
— Хватит, — просит он, а голос ломается.
Чан целует его мягко, плавно скользя языком между приоткрытыми губами — Минхо дрожит. Его подбрасывает острым удовольствием, когда пальцы Хёнджина внутри нащупывают простату.
И это сладкое мучение кажется никогда не закончится.
Но всё прекращается внезапно. Минхо ощущает себя совершенно разбитым и невозможно уязвимым с разведёнными ногами и истекающим смазкой членом, прижавшимся к животу.
— Выглядишь нереально, — шепчет Чан, склоняясь к его уху. — Ничего красивее в жизни не видел.
Минхо растерянно следит, как Чан и Хёнджин меняются местами.
Чан заботливо подсовывает подушку под поясницу Минхо и припадает губами к внутренней стороне бедра, разводя ноги ещё шире.
— Я так давно этого хотел, представлял как беру тебя, но и подумать не мог, что это будет так… Что ты позволишь делать с собой всё, что угодно нам обоим.
— Ты разочарован? — Минхо хочет звучать саркастично, но выходит испуганно. Он замирает в напряжении, вглядываясь в лицо Чана.
— Не говори глупости, я только что влюбился по уши. — Чан снова целует его бедро, а после лижет ствол, заставляя Минхо выгибаться и постанывать в голос. — Звучишь потрясающе.
Хёнджин неожиданно устраивается у Минхо на груди, а его влажная головка мажет по щеке.
— Хён, можно? — спрашивает он, уже заранее зная ответ. Минхо кивает и шумно сглатывает. Хёнджину он давно разучился отказывать, и тот, кажется, уже понял эту маленькую слабость Минхо.
Он больше ничего не контролирует, и трахать его будут не на его условиях. Это волнует и заводит до дрожи, до сорванного выдоха и мурашек, пробегающих волной предвкушения вдоль позвоночника.
Чан толкается в него первым, заставляя всё тело Минхо напрячься и тут же расслабиться. Перед собой Минхо видит затуманенное желанием лицо Хёнджина, ведёт руками по его голым бёдрам и стискивает пальцами каменные ягодицы.
— Блядь, — выдыхает Минхо, когда член Чана полностью проскальзывает внутрь. Тот гладит его ноги, бормоча что-то на английском себе под нос — Минхо не понимает, но это и не важно.
Хёнджин приподнимается на бёдрах и мажет головкой по губам, заставляя Минхо приоткрыть рот. Он послушно распахивает губы и высовывает язык, впуская член в рот до самого горла.
— Это приятно, когда тебя трахают в два члена? — загнанно шепчет Хёнджин, начиная медленно толкаться в податливый рот Минхо. Он расслабляет челюсть и сжимает задницу Хёнджина ещё сильнее — наверняка до боли. Хёнджин в ответ стонет и начинает двигать бёдрами быстрее, самозабвенно трахая рот Минхо. Чан толкается быстро и резко, удерживая Минхо под бёдра, тяжело дышит, рычит.
Минхо сжимается от удовольствия — невозможно хочется кончить. Но он не может даже сказать об этом. Остаётся лишь мычать и стонать с полным ртом.
— Охуенно, — сорвано шепчет Хёнджин, и внезапно вытаскивает свой член.
Минхо вскидывается с хриплым стоном — горло саднит, но это мелкое неудобство не имеет значения. Потому что Чан толкается резко и тут же кончает, наполняя Минхо своей горячей спермой. Собственный член изнывает и пульсирует в желании получить долгожданную разрядку.
— Хочу тоже кончить в тебя, — улыбается Хёнджин, слезая с Минхо. Это лишь секундная передышка, но Минхо разочарованно шипит, стоит Чану выскользнуть из него.
Безумно хочется себя коснуться и кончить — больше ни о чем другом Минхо думать не может. Но у Хёнджина и Чана насчёт него определённо более масштабные планы.
— Чёртовы садисты! — разочарованно стонет Минхо, когда Хёнджин усаживает его на свой член, спиной к себе. Бёдра предательски дрожат, стоит Минхо опуститься до упора.
Чан подползает ближе, нежно целует в губы и гладит его грудь.
— Тебе хорошо, котёнок? — шепчет он, скользя пальцами по возбуждённым соскам Минхо. Тот выгибается в ответ и снова стонет, мстительно сжимая Хёнджина. — Вижу, даже очень. Надеюсь, ты запомнишь эту ночь.
— Такое не забудешь. — Минхо кусает губы и приподнимается, снова насаживаясь на член — в такой позе получается не слишком легко. Хёнджин удерживает его под грудью и толкается сам.
— Блядь, как же в тебе хорошо, хён. — Он наконец-то обхватывает член Минхо. Тот сразу же кончает с осипшим стоном, позволяя Хёнджину ещё несколько раз толкнуться и излиться внутрь.
Чан зацеловывает его стоны и вздохи, одним за другим, прижимается теснее, размазывая сперму по животу. Они такие грязные, липкие и всё равно Минхо это нравится. Ему приятно растворяться в этих неторопливых ласках и поцелуях. Наслаждаться близостью и сумасшедшей нежностью, после того как его только что жёстко поимели в два члена.
Рефлексировать он будет завтра, а сейчас ему ему просто хорошо — в голове блаженная пустота, а тело мягкое и расслабленное, как после хорошей тренировки.
Минхо идёт в душ первым, пока Чан и Хёнджин лениво валяются на кровати. Конечно, не им же вымывать из себя подсохшую сперму.
Струи воды смывают напоминание о сегодняшней ночи, кроме ярких отметин по всему телу, оставленных Чаном и Хёнджином. Минхо вряд ли сможет такое забыть, даже если захочет. Возможно, нет, определённо точно, он хотел бы это повторить. Но Минхо ни за что не сможет в этом признаться никому из них — ни Чану, ни Хёнджину. Даже с самим собой получается быть откровенным с большим трудом.
— Минхо-я, тебе нужна наша помощь? — Чан забирается в душевую кабинку, и там сразу становится слишком тесно.
— Ты уже помог, — вздыхает Минхо, стараясь отодвинуться.
Чан обнимает сзади, стискивая так, что почти невозможно дышать.
— Тебе же понравилось, ты так мило постанывал. — Он утыкается носом в шею и шутливо потирается. Минхо закусывает губу, чтобы не наговорить лишнего.
Сейчас он ощущает себя предельно чувствительным, как оголенный нерв. Стоит Чану ещё немного побыть таким нежным, и Минхо предложит ему снова потрахаться или того хуже — начать встречаться втроём. Какой сюр!
— Эй, я тоже хочу обнимашки! — Хёнджин втискивается в душевую и прилепляется к Чану, обнимая его и Минхо своими длинными ручищами. — Как насчет ещё одного захода? — предлагает он.
— Я пасс, давайте без меня, — бормочет Минхо. — Мне ещё завтра утром на тренировку, вряд ли я смогу внятно объяснить тренеру, почему кряхчу больше обычного.
— Просто скажи, что ты старый, — издевается Хёнджин.
— Тут стало слишком многолюдно. — Минхо пытается вырваться из тесных объятий. Но эти двое, похоже, убираться не собираются.
Они сталкиваясь локтями и бёдрами, кое-как наскоро принимают душ и возвращаются в постель, тоже слишком тесную для троих.
— Хён, давай будем вместе? — внезапно начинает Хёнджин. — Встречаться втроём.
— Это глупость какая-то, — отвечает Минхо. — Утром ты протрезвеешь и всё забудешь.
— Нет, я… Я люблю тебя, и мне нравится Чанни-хён.
— Ещё недавно ты ревновал как ненормальный, — не сдаётся Минхо. — Что поменялось?
Он поднимается, понимая, что заснуть ему не дадут, да и этот разговор назревал уже давно. Особенно у них с Хёнджином, которому всегда было мало внимания Минхо.
— Много чего… Чанни-хён меня поддерживал, да и вообще мы все трое вели себя как последние придурки. Не смотрите так, это надо признать!
Чан с улыбкой гладит Хёнджина по голове, пропуская его длинные пряди между пальцами.
— Ты стал таким взрослым, Хёнджинни, кто бы мог подумать! — с восхищённой улыбкой произносит Чан, и, заметив рассерженный взгляд Минхо, тяжело вздыхает. — Да, я тоже вёл себя как идиот.
— Как мудак, — поправляет Минхо, и Чан закатывает глаза.
— Ладно, как скажешь.
Хёнджин странно смотрит на них обоих, а потом заливается раскатистым смехом.
— Блядь, это так неловко и тупо! — не выдерживает Минхо, снова падая на подушку.
— Но хотя бы признайся, что ты влюблён в нас обоих. — Чан говорит серьёзно, с его губ даже пропадает улыбка с ямочками. Он выжидательно смотрит на Минхо сверху вниз.
— Без признаний никак? — спрашивает Минхо, немного понижая голос.
Хёнджин укладывается рядом, прижимаясь к боку, и целует Минхо в плечо.
— Ладно, мы подождём, пока ты найдёшь в себе силы нам озвучить свои сокровенные чувства. А пока можешь считать, что это просто секс.
Теперь уже очередь Минхо закатывать глаза — почему-то у него ощущение, что за него уже всё решили и теперь ему остаётся расслабиться и поддаться чужой воле. В глубине души Минхо прекрасно знает, что любит этих идиотов, каждого своей особенной любовью. Когда-нибудь, он обязательно это скажет. Может быть, одной из бессонных ночей или совершенно случайно и естественно после чувственного секса. Просто ему нужно время это принять. Наверное, всем им нужно время.