Выпускайте Кракена

by rijsamurai

Summary:

За пять лет работы над школьным журналом Альбус уж было решил, что достаточно адаптировался и выучил все возможные комбинации взаимодействия с людьми, но однажды в их команде произошло то, чего он никак не мог предугадать. Сейчас он должен разрулить конфликт и как участник, и как руководитель…

Chapter 1: Украденная тишина

Хотя он знал, что сейчас вся трибуна взорвется возгласами, криками и аплодисментами, Альбус оказался не готов к такому уровню громкости и суеты.

Он поморщился и надавил на наушники, надеясь, что так проскочит меньше шума.

Мерлин, ну неужели нельзя радоваться шепотом? Хотя шепот мерзко звучит, особенно когда губами шлепают. Альбус как-то попытался объяснить Скорпиусу, что именно в шепоте его раздражает, но так и не смог — это надо чувствовать. Тебя либо бесит, либо нет.

Ребята вскакивали на лавки, махали флажками, что-то скандировали, и даже если бы Альбус мог отключить звук, то все равно бы устал от этого мельтешения.

В гостиной это все явно продолжится…

Те моменты, когда ты вроде радуешься за свой факультет, но… не от всего сердца.

Ладно, ничего. Зато Скорп будет счастливый ходить и сегодня, и завтра, и всю следующую неделю — это все немного скрасит усталость Альбуса из-за сегодняшней перегрузки.

Альбус сел обратно на лавку и натянул на голову капюшон, скрываясь и от солнца, и от звуков, пусть и уже отдаляющихся.

В таких случаях нужно или бежать впереди толпы, или ждать, пока все разойдутся, чтобы не попасть в толкучку. Но сегодня не вышло прийти пораньше, чтобы занять хорошее место у входа. Утром Альбус точно так же пытался избежать толпы, поэтому пришел позже всех.

Наконец-то все более-менее стихло. Хотя бы уже по лестницам можно было идти спокойно.

Альбус стянул капюшон, снял шумоподавляющие наушники, повесив их на шею, и застонал от облегчения: матч затянулся, и голову уже начинало сдавливать.

Он спустился вниз и медленным шагом пошел в сторону замка.

Надо себя куда-то деть, пока ребята будут на радостях разносить подземелья. У Альбуса была одна мысль, вот только...

Ох, повезло!

Скорпиус тоже отстал от своих. Альбус окликнул его и ускорил шаг, чтобы нагнать.

— Устал? — тяжело дыша, спросил Скорпиус.

Он перекинул метлу на другое плечо, а освободившейся рукой приобнял Альбуса.

— Вряд ли больше, чем ты.

Скорпиус усмехнулся. С его щек пока не сошел румянец, Альбус мог покляться, что в его крови еще гулял адреналин, и его сердце колотилось от эйфории после победы.

— До меня дошел слух, что ребята добыли огневиски, — сказал Скорпиус.

Альбус едва подавил желание застонать. Не хотел портить Скорпу настрой.

— Тогда зашьюсь куда-нибудь, — озвучил он свои недавние мысли. — Иначе чокнусь.

— Ага.

Скорпиус, кажется… расстроился? Или нет? Или да?..

Ай!

— Ты расстроился?

— А? Да не, задумался, — выражение лица Скорпиус тут же изменилось, и даже тон голоса стал бодрее: — Ну, то есть… конечно, было бы круто, если бы ты потусил с нами, но… я знаю, что это все не твой любимый вид досуга. Так что все нормально.

На самом деле, Альбус ничего не имел против посиделок, тусовок, вечеринок и танцев. Иногда он даже неплохо проводил там время и умудрялся расслабиться, влиться в компанию и все такое.

Но…

Дело не в том, как ты чувствуешь себя на вечеринке.

Дело в том, как ты чувствуешь себя после вечеринки.

Обычно людям нормально. Ну, может, часть следующего дня откусит усталостью, но потом все быстро устаканится.

Что же касается Альбуса…

Если он восстановится за два-три дня — это еще быстро. А так-то могла и неделя целая выпасть.

Неделя хреновой концентрации, неделя раздражительности, неделя эмоциональной нестабильности, неделя повышенной чувствительности, вплоть до того, что узор на любимых носках начинает чесаться и давить.

А домашку кто делать будет? А заклинания отрабатывать? А выпуск «Кракена» редактировать?

Извините, ребят, я тут не доделал свою часть работы, потому что меня душил мой свитер. Ну нет уж!

— Я в редакции посижу, — сказал Альбус. — Думаю, сегодня вряд ли кто туда пойдет. Все будут заняты обсуждением матча — настроение нерабочее и все такое.

— Вот бы мне с тобой, — вздохнул Скорпиус, притянув Альбуса к себе поближе.

— Ты героически забил последние шесть квоффлов. Тебя не пустят.

— Именно…

Альбус боднул лбом плечо Скорпиуса, пытаясь без слов объяснить, что понимает его желание разорваться и быть в двух местах одновременно, но не винит его за то, что выбор сейчас не в их пользу.

Скорпиус ему улыбнулся.

— Спасибо, — шепнул он, запустив руку в волосы Альбуса.

* * *

Гул резко оборвался, как только Альбус захлопнул за собой дверь Выручай-Комнаты. От тишины аж в ушах зазвенело, и голова приятно закружилась.

Наконец-то.

Альбус сел на свое место, снял с шеи наушники, стащил мантию через голову, скинул ботинки, задвинув их под стол, и вытянул вперед ноги.

Кайф.

Ничего не давило, не сжимало, не чесалось, да и просто не бесило.

Спинка стула идеально подстроилась под поясницу и лопатки, подлокотники поднялись под высоту локтей, Альбус почувствовал, как расслабляется тело, отпуская все накопленное напряжение.

Даже не хотелось браться за работу, чтобы не спугнуть этот момент единения и освобождения.

Кажется, матч выжал из него больше сил, чем Альбус прикинул изначально.

Выручай-Комната опустила температуру, наверное, почувствовала, что ему стало душно и жарко.

Вот всегда бы так! Чтоб помещение подстраивалось под него, а не этих вечных мерзляков, которым все и всегда дует, и пальцы у них мерзнут, и ноги, и что-то там еще.

Единственный мерзляк, которого Альбус готов был терпеть здесь и сейчас — Скорпиус. Ему можно, ему разрешается.

Ладно уж, другим тоже разрешается. Все что угодно, лишь бы все работали и сдавали свои тексты вовремя.

Альбус посмотрел на стенд с выпусками. Просто поразительно, как много «Кракенов» они выпустили за несколько лет…

«Кракен» — ежемесячный журнал, который Альбус начал делать на втором курсе. Сначала один и для себя, просто чтобы сделать какую-нибудь интересную штуку, но постепенно это разрослось в проект, к которому присоединились и другие ребята.

Доминик, пока тут училась, рисовала всякое, а потом неожиданно к ней присоединился… Джеймс. Вместе они вот даже шрифт и логотип придумали, штампы сделали, Альбус до сих пор использовал их для оформления.

Патрик Фармер — однокурсник и приятель Джеймса — оценивал еду в Большом зале, делал рейтинг на основе… чего-то. Альбус так и не понял схему, но ему нравился шуточный ироничный тон повествования. После выпуска Патрика его место занял Хьюго, но немного изменил формат: стал писать про всякие вкусности, которые можно найти в Хогсмиде. Таким образом они как бы и оставили рубрику, но решили дилемму смены автора, когда хочется сохранить наследие прошлого, но дать возможность новенькому проявить себя.

Интересно то, что кресло-мешок Патрика «приняло» Хьюго, разве что цвет ткани поменялся, угадав вкусы нового владельца.

Хоть тут было единое пространство, все равно каждое рабочее место подстраивалось под нужды определенного человека.

Вот у Марсиуса, к примеру, классический крепкий деревянный стул, очень простой на первый взгляд, но Скорпиус как-то шепнул Альбусу, что у такой «простоты» охренеть какой ценник. И дело, как оказалось, не во внешнем виде, а в самом дизайне, удобстве — этот стул, кажется, даже не скрежетал по паркету, когда Марсиус на нем отъезжал назад, чтобы встать с места. В общем, этот выбор правда отражал то, какой он человек, а Марсиус Нотт, или просто Марс, как он просил его называть, реально был таким — простой, но только на первый взгляд. Друг и однокурсник Хьюго, он пришел сюда с ним за компанию, но неожиданно оказался очень полезным своей многозадачностью. Он и рисовал, и верстал, и писал тексты. Как таковой закрепленной рубрики у него не было, но Марс хорошо импровизировал и мог легко забить чем-то «дыру», если у других что-то выпадало или переносилось на следующий выпуск.

Похожим образом выпуски «спасала» и Роза, залетая к ним на статью-другую. Строгий график не для нее, она слишком свободолюбивая, чтобы быть здесь постоянным автором. Но писала настолько задорно и классно, что Альбус прощал ей многое — даже несоблюдение промежуточных дедлайнов. К тому же за годы работы Роза уже выучила все его заскоки и требования, поэтому приносила тексты в идеальном состоянии: вычитанные, оформленные, идеально вписывающиеся в размер и формат, просто бери и вставляй хоть в последний момент.

Вот у Розы рабочее пространство постоянно менялось: в один день это мог быть высокий барный стул, чтобы Роза могла куда-то деть свои длиннющие ноги, в другой кресло-мешок, как у Хью, чтобы обтекать в нем ленивенькой жижей, а порой Выручай-Комната даже выдавала Розе что-то, похожее на трон. В прошлом году, когда Гриффиндор обыграл Слизерин в матче, Роза восседала на подобном кресле чуть ли не месяц.

Колонку сплетен вела Амита Марвари. Альбусу эти темы были не особо интересны и близки, единственное, о чем он просили у Амиты — проверять факты и не писать что-то уж слишком компрометирующее, способное нанести огромный удар по репутации. Но Амите, кажется, больше нравилось обсуждать все инфоповоды вслух, и к моменту, когда ее текст шел в печать, вся острота терялась и сходила на нет.

Кресло Амиты легко вписалось бы в интерьер девчачьей спальни — мохнатое и белое, как большая игрушка с длинной шерстью. Но мягкой была только поверхность, если погладить — гладко, а попытаешься сесть в это кресло, удивишься, насколько на самом деле сидение и спинка плотные, твердые.

Кассиопея Булстроуд писала небольшие рассказы в жанре ужасов или мистики. Альбус порой поражался, как этой девчонке хватает фантазии придумывать такие ходы, которые даже в мире волшебников кажутся невероятными. Писала одна реально круто, но, к сожалению, не так быстро, как хотелось бы. Чаще всего Роза и Марс как раз заполняли пространство, которое должна была занять Кассия. Долгое время Альбус злился, что Кассия пропускает месяцы и публикуется через раз-два, но потом смирился с тем, что ей нужно больше времени. Все-таки она единственная здесь писала что-то художественное, а не развлекательно-коммерческое, там явно уходило больше творческих и интеллектуальных ресурсов.

Кресло Кассии могло бы стоять в каком-нибудь готическом особняке — высокое, громоздкое, чтобы никто не мог заглянуть к ней через плечо, пока она занята работой. Время от времени у этого кресла даже появлялась «крыша» или «козырек», Альбус так и не придумал, как называть эту надстройку.

Джесси Честертон знал много интересного, всякие познавательные факты обычно держались на нем. Альбус знал, что рубрика Джесси не пользуется особой популярностью у читателей, но сам ее очень любил и знал парочку людей, которые тоже ее ждали и читали в первую очередь (как ни странно, среди них была и Роза). А еще Джесси помогал Альбусу с вычиткой, и делал это с огромным удовольствием. Тот же Хьюго никому другому свои тексты не доверял, говорил, что его «дислектичный пиздец» разберет только профи.

Если бы Альбусу пришлось поменяться с кем-то рабочими местами, он бы предпочел место Джесси. Они оба ценили удобство и эргономику, функция для них была важнее внешнего вида, правда, у Джесси это превосходство функциональности над эстетикой било все возможные рекорды. К примеру, его кресло выглядело как… автомобильный стул. Такой странный гибрид, где спинка и сидение как в машине, а основа и колесики как у офисного маггловского стула. Выглядит ли это странно, громоздко или даже уродливо? Да. Самое ли это удобное в мире кресло? Тоже да. Джесси объяснил, что для водителей специально разрабатывали такие кресла, чтобы они могли долго сидеть, не меняя положение, поэтому его место и было таким комфортным.

В начале учебного года к ним еще присоединились девочки — Присцилла Паркинсон и Силия Клэптон. И если первая сама придумала себе занятие и нишу (короткие гороскопы на обратной стороне обложки), то вторая долго отсиживалась в роли стажерки, боясь что-либо написать и заявить о себе. Вот только сейчас, в ноябре, решилась отправить один из текстов в печать, а не в стол.

Не сказать, что Альбус был в охренительном восторге от текста, но в целом… приемлемо, качественно. Все в рамках норм и требований, сделано старательно, сдано вовремя — и хорошо. Потенциал хороший, в конце концов, где Силия еще научится писать, если не давать ей площадку для самовыражения?

Девчонки явно еще не чувствовали себя полноценной частью команды, Выручай-Комната выдала им обычные стулья, таких по Хогвартсу полно. Возможно, они пока боялись попросить что-то особенное, а может, пока сами не понимали, что им нужно, не определились со вкусами. В целом, это нормально, в свои тринадцать-четырнадцать лет Альбус тоже мало что о себе понимал.

Ну, и Скорпиус. Альбус даже толком не знал, как описать его роль в команде. Он здесь с самого основания, но почти никогда ничего не писал. Знает абсолютно все процессы, но никогда не вмешивается в них без спроса.

Даже рабочего места как такового у него тут не было. Если Скорп заходил сюда, то обычно присаживался на подлокотник Альбуса или прислонялся бедром к краю его стола. Буквально единственный человек, который может так делать. Если над душой Альбуса встанет кто угодно, кто не Скорпиус Малфой, этому кому угодно будет очень плохо.

Советник. Да, наверное, вот можно было бы окрестить его роль. Особенно по началу, когда Альбус еще пытался во всем разобраться, и в его голове просто не помещалось все, что требовалось учесть при работе. Как раз тогда появился Скорпиус и стал ему «второй головой».

Альбус положил локти на стол и уставился на стопки с черновиками. Хотелось разделаться с ними побыстрее и раздать ребятам обратно, но… не хотелось.

Причем он знал: достаточно только начать, запустить процесс — и мозг постепенно врубится, сфокусируется, втянется в работу. Но вот этот один маленький шаг казался сейчас ужасно неподъемным.

Блин, дурацкий квиддич, от него всегда одни проблемы…

Ладно, возможно, сегодня Альбус может себе позволить немного потупить. Пока тихо, пока хорошо, пока спокойно.

И!..

Медная вычурная ручка двери дернулась.

Альбус мигом выпрямился и торопливым движением ноги придвинул к себе ботинки под столом.

— Ой, Альбус! И ты тут?

В помещение вошла Силия с какой-то папкой под мышкой. Длинный рейвенкловский шарф волочился по полу, видно, пока Силия сюда поднималась, развязала его, оставив болтаться на шее. Альбус заметил румянец у нее на щеках, возможно, она раскраснелась, пока бежала за отправляющейся лестницей.

— Да вот, решил поработать в тишине, пока никого нет, — сказал Альбус.

Он сунул ноги в ботинки и чуть съехал со стула, чтобы дотянуться и отогнуть заломившуюся пяточную часть.

— Я тоже, — улыбнулась Силия, — думала, тут никого не будет.

Да уж, и я думал!

Он прям чувствовал, как настроение начинает стремительно портиться.

Неужели в этом огромном чертовом замке совсем нет возможности уединиться?!

Нет, конечно, Силия не виновата, что их так синхронизировало и привело в одно и то же место, но… блин!

— Ну, не буду мешать, — сказал Альбус.

Он схватил верхний лист из стопки черновиков и опустил голову, изобразив крайнюю заинтересованность текстом, в который сейчас даже вычитываться не собирался, что уж говорить о правках.

Вести непринужденные беседы с малознакомыми людьми сейчас совсем не хотелось. Еще будь тут Скорпиус или кто-то из огромного клана Уизли, Альбус бы мог обменяться парой фраз, а потом честно сказать, что не вывозит сейчас ничего и никого. А тут, блин, слова подбирай, да и еще и бережные, чтобы человек ни в коем случае не решил, что все дело в нем и только в нем.

Нет? Точно-точно? Ой, а я уже было решил, что я помешал тебе! Я же тебе не помешал, нет? И-и-и давай трындеть еще три часа о том, что он там подумал, увидев каменное и совершенно отмороженное выражение лица Альбуса…

Да, он знал об этих своих особенностях, да, он держал их в голове, да, он адаптировался и большую часть времени сходил за нормального с небольшими прибабахами, а не на прибабахнутого с щепоточкой нормальности.

Но.

Когда люди советуют просто быть собой, они даже не представляют, как много работы уходит на то, чтобы сглаживать углы после того, как ты честно и открыто побыл собой.

Силия прошла к своему столу, грохнула папкой, со скрежетом выдвинула стул, тяжело вздохнула и присела.

Альбус знал, что цокнуть языком или закатить глаза на раздражающие звуки будет невежливо, и только поэтому удержался.

Ну почему мир такой шумный и суетливый?..

Просто оставьте меня в покое, ну Мерлина мать!

— А ты мою статью еще не?..

Альбус мотнул головой и подпер ладонью щеку. Не видя ничего перед собой, он «смотрел» на пергамент с черновиком Хьюго и просто надеялся, что выглядит достаточно сосредоточенным, чтобы его лишний раз не трогали. Обычно прокатывало.

Но не сегодня…

— Ой, хорошо! А то я сомневаюсь насчет вывода, наверное, там надо немного…

Альбус в какой-то момент выключился, не в силах следить за ходом мысли.

Блин, надо было в Подземелья идти, обносить полог кровати тысячей заглушающих чар, надевать маску для сна и лежать так до ночи…

Выручай-Комната, видно, считав его состояние, немного убавила свет возле стола Альбуса и усилила сквозняк. Это немного помогло собраться и справиться с «отключкой».

— Да-да, я посмотрю и скажу, — отозвался Альбус, перебив речь Силии. — Прости, но мне надо сосредоточиться.

Язык вообще поворачиваться не хотел, Альбус даже удивился тому, что его голос прозвучал достаточно четко для его нынешнего состояния. Обычно в такие моменты внятность его покидала.

— Ага, да, конечно, разумеется, — затараторила Силия и опустила взгляд на свою папку.

— Угум.

Надо, наверное, ее текст сразу проверить и дать на доработку, тогда точно будет делом занята.

Альбус уже было потянулся к стопке черновиков, но замер на полдороги.

Нет. Она же новенькая и это — ее первая публикация. Тысяча вопросов и уточнений, вот что его ждет…

Чтобы как-то оправдать движение, Альбус провел пальцем по стопке листов, как бы «пересчитывая» объем работы. Он помнил, что черновик Силии лежал почти в самом низу, аккуратно дернул за уголок и вытянул — вспомнить, на каком этапе работы они зависли.

Правок Джесси еще не было, значит, Альбус пока не утвердил ничего по структуре.

Да, точно, он начинал читать этот текст, но отвлекся на что-то или кого-то…

— Альбус? Я на секунду, — позвала его Силия. — Хочу в следующий выпуск написать про теорию привязанности. Думаешь, это подходит?

Альбус нахмурился, не сразу включившись и обработав вопрос. Заморгал и уставился в пространство чуть повыше плеча Силии.

Она занервничала, заерзала и заговорила вновь:

— Хочу написать про теорию…

— Да, я слышал. Это про тревожно-избегающе-надежных? — уточнил он и, дождавшись кивка Силии, продолжил: — Да, можно. Только в начале лучше дописать дисклеймер, что это упрощенная и адаптированная классификация, которую растащили по всем журналам и подкастам. Не помню, как там точно все звучит. Стратегии гиперактивизации и еще какой-то другой активизации, кажется…

— Ого, я такого даже и не знала такого…

Альбус махнул рукой. Он сам особо ничего не знал, просто слушал на фоне какую-то аудиокнигу, пока убирался в комнате на каникулах, и, видно, выхватил что-то.

— Не парься. Не думаю, что для школьного журнала нужны эти зубодробительные термины. Достаточно просто указать, где об этом подробнее можно узнать, но писать все своим языком, каким ты можешь писать. — Немного подумав, он добавил: — Или можно как-то смешно озаглавить. Типа «Еще секунда — и я гиперактивизирую уголь» и там сносочку сделать о том, что это и какое оно еще бывает. Не знаю, потом придумаем. Думаю, суть ты уловила.

Силия активно закивала.

— Я тогда пока нач?..

— Да-да, начинай пока, — перебил ее Альбус, обрадовавшись, что Силия сама себе нашла дело.

Вот и хорошо. Обычно сбор информации — процесс длительный, порой даже многодневный. А потом еще структура, первый черновик, обычно это то, над чем автор работает сам, лишь немного советуясь.

К тому же, вроде как вырисовалась ниша, которую могла застолбить для себя Силия — психология, отношения и вот это все. Может, сложновато для третьекурсницы, но ничего, было бы желание. А оно, судя по всему, есть, ну и пусть себе пишет.

Силия открыла баночку чернил и задумчиво постучала кончиком пера по стеклянному горлышку. Потом открыла папку и зашуршала листами. Свет над ее столом становился все ярче с каждой секундой.

Альбус поморщился и прислонил ладонь ко лбу, закрывая глаза от этого гребанного прожектора, выжигающего ему сетчатку.

Для полного бинго сенсорного перегруза, ожидающего Альбуса вот уже очень скоро, не хватало только музыки.

И!..

— А может, музыку у Комнаты попросим?

Как же он угадал…

— Прости, но мне это будет сильно мешать, — ответил он, выглянув из-под козырька ладони.

— А если выбрать что-то спокойное и без слов? Джаз, например.

Только не это! Хуже идиотского джаза только кальянный рэп…

Саксофон ужасно бьет по ушам, ритм слишком хаотичный и непредсказуемый, мозг от него только кипит, никакого расслабления, одни страдания!

— Не думаю, — тоном, не терпящим возражений, сказал Альбус.

— Ладно…

Ну вот, обидел ребенка…

Он тяжело вздохнул.

— Ты расстроилась?

Потому что ее лицо выглядело расстроенным. Вроде бы. Губы поджаты, взгляд опущен, брови немного нахмурены. Тон голоса тоже какой-то… другой.

— А? Да нет, — и морщинка между бровей тут же разгладилась, хотя уголки губ так и остались опущенными, — просто задумалась.

Правда задумалась или это очередная штука нейротипичных людей, когда они спрашивают: «Как дела?», хотя на самом деле не готовы услышать никакой ответ, кроме «Нормально»?

Ну в целом, если это так, то это ее проблемы, что она не озвучила. Сегодня у него нет сил угадывать. Но все же Альбус решил обозначить причину:

— Меня матч очень вымотал. Хочется просто посидеть в тишине. Музыка меня добьет.

Как и разговоры. И чужое присутствие, честно говоря, тоже…

— Да-а, на матчах ужасно шумно, я вот даже сегодня…

Свет над столом Альбуса потускнел еще больше, а от волны холода, ударившей в спину, аж мурашками пробрало с головы до ног.

Лучше бы ты, Комната, шумы приглушила…

И, как ни странно, что-то поменялось. Звук не ушел, но… точно, эхо! Альбус осмотрелся по сторонам и понял, что покрытие стен и пола сменилось с камня на дерево, и звуки перестали быть такими гулкими, раскатистыми.

Любопытно…

Силия продолжала говорить, Альбус видел, как она жестикулирует руками, но вообще не воспринимал быструю тараторящую речь.

Наверное, надеть наушники прямо посреди чужого монолога — не очень вежливо?.. Лили за такое однажды обиделась на Альбуса и не разговаривала с ним неделю. А он даже и не понял, что это было наказание…

— …правда же? — донеслось до него, словно издалека.

Альбус сглотнул.

— Ага, — вяло отозвался он, — извини, но я не очень сейчас хороший собеседник.

— А по мне — наоборот! Мало кто так внимательно слушает.

Ха-а!

Он угукнул, чтобы у Силии не было повода зацепиться за какое-либо слово и раздуть из него новую тему для разговора.

А может, на квиддичное поле пойти? Вряд ли сегодня кто-то туда тренироваться пойдет. Можно посидеть на свежем воздухе, погонять какие-то мысли, даже пройтись, пока трава еще не скрылась под снегом…

— А можно один короткий вопрос?

— Если он и правда короткий, — вздохнул Альбус.

Силия набрала в рот воздух, как будто готовилась к прыжку в воду, и выпалила:

— Каково это — быть в аутистическом спектре?

Серьезно?..

— По-разному, — сказал он. — Я сейчас не хочу отвечать.

Силия непонимающе захлопала глазами.

— Почему? Это личное? Я подумала, что раз ты сам писал об этом, то…

— Потому что это короткий вопрос, предполагающий большой вдумчивый ответ, который отвлечет меня от работы, — сказал он и поспешил смягчить удар: — Но ты молодец, для формата интервью это было бы очень хорошо. Но я… э-э, прости, я правда не настроен болтать.

Сколько раз ему нужно это повторить, чтобы его услышали? Или дело не в содержании, а в форме? Надо нагрубить? Наорать? Съязвить?

У него уже создавалось ощущение, что Силия намеренно игнорирует его намеки и просьбы, только вцепляется в слова ради продления беседы.

— А, ой, поняла, — она опустила взгляд и зарделась, — извини.

— Ладно, — односложно отозвался он, вновь уставившись на листы пергамента.

Она что, из этих, кому тревожно находиться в тишине наедине со своими мыслями? Музыку хотела поставить, болтовню заводит…

Если бы это зависело от Альбуса, он бы только в своих мыслях и плавал.

Он потер ладони друг о друга, чтобы немного их согреть, потом открыл чернильницу и поставил справа от пергамента. Блокнот с заметками лежал в верхнем ящике, его Альбус тоже достал, чтобы свериться со своими мыслями, которые возникали по ходу работы.

Так, черновик Хьюго…

Джесси уже прошелся по ошибкам Хью, от Альбуса требуется только одобрение и финальное слово.

Он заглянул в свой блокнот, сравнил мысли, которые у него были, с тем, что у него появилось сейчас.

Да, так стало лучше.

Скорпи подкинул им крутую идею про то, как со временем меняется технология и вкус какой-то сладости: в такие-то годы был дефицит какого-то продукта, поэтому вкус такой, а потом ему придумали замену, и сейчас он другой.

Альбус с Хьюго придумали, как можно дополнить сухие факты более художественно и красочно — поспрашивать пожилых волшебников о том, какими они помнят те или иные сладости. Даже вот банальные шоколадные лягушки имели другой вкус в разные годы, хотя казалось бы — самый обычный молочный шоколад.

Разумеется, опросами занялся уже сам Хьюго, а Марс таскался рядом и помогал с этим.

Вспышка света.

Альбус часто заморгал, не понимая, что произошло, откуда это, почему так ударило по глазам.

Он перевел взгляд на Силию.

А, ясно. Это свет над ее столом так «настраивался». Менялся и угол, и интенсивность, но краем зрения Альбусу показалось, что в него словно прожектором светили, при этом еще как будто бы пытаясь азбукой Морзе сообщить какой-то шифр.

Он отложил черновик Хьюго в стопку принятых текстов и взялся за следующий текст.

Амита и ее история о слитых паролях в Ванную старост. Сначала она описала весь процесс получения пароля — нужно положить пять сиклей в конверт, адресовать его некому «Трикстеру» и отправить с любой школьной совой. Каким-то чудом совы находят этого человека, хотя проследить за ними так и не удалось никому — они словно исчезают, стоит тебе неудачно моргнуть и упустить сову из виду. Если платеж прошел удачно, то уже к вечеру пароль прилетит к тебе все такой же обычной школьной совой.

И вот тут они своей маленькой редакцией задумались — а не создают ли они загадочному Трикстеру рекламу? С одной стороны, рассказать-то надо, а то в какой-то из дней в Ванную старост очередь выстроилась длиннее, чем в обычную общую душевую при квиддичной раздевалке. А с другой… наверное, не надо так уж подробно описывать весь-весь-весь алгоритм получения пароля?

Амита сама предложила сместить фокус на личность Трикстера — кто он, откуда знает пароли и как проворачивает эту аферу, так и не попавшись? Альбус согласился, тем более, история может развиться как угодно и расшириться в следующих выпусках, а читатели любят «сериалы».

Он фыркнул, когда дошел до комментария с места событий: какая-то девчонка жаловалась, что теперь не может уединиться в Ванной старост со своим парнем. Альбус и Скорпиус сами столкнулись с этой проблемой на прошлой неделе…

И все-таки Альбус поставил вопросительные знаки рядом с этим комментарием. Сам он пока не мог сообразить, нужно ли его оставить или преподавательский состав за это спросит. Решил просто обозначить, чтобы обсудить с ребятами. Амита могла захотеть отстоять абзац и привести какие-то доводы, которые Альбус сейчас упускал, Марс мог бы вкинуть какую-то идею, как это можно сгладить, а Хьюго спрогнозировать, будут ли у них проблемы, если они оставят все как есть. Обычно он угадывал.

Альбус отложил текст Амиты в стопку для доработок и уже было потянулся к следующему черновику, но вдруг понял, что сейчас не осилит и не врубится в смысл даже колонки простейших мемов.

Нужно сделать перерыв. Тем более что следующим на очереди был рассказ Кассии, а ее хотелось читать в более ресурсном состоянии, чтобы насладиться историей. Сейчас Альбус точно будет отвлекаться и потом по десять раз перечитывать одно и то же предложение.

Он откинулся на спинку стула, забросил руки за голову и ненадолго прикрыл глаза, чтобы дать им отдохнуть.

Если бы не скрип пера Силии, если бы не тихий звон металла об стекло, если бы не яркий свет, пробивающийся через веки…

Интересно, а если он не сможет справиться с этим адским навязчивым желанием оказаться одному, Выручай-Комната предпримет что-то? Создаст ширму? Стену?

Краснота под веками сменилась чернотой. Альбус нахмурился и открыл глаза.

Фух, не ширма и не стена, а просто «козырек» над его стулом, какой частенько возникал у Кассии. Хотя бы не будет выглядеть, как что-то обидное и нетактичное…

Силия ойкнула, и Альбус крутанул стул, чтобы узнать, что там.

— Тебе свет мешает, да? — спросила она, уставившись на козырек.

— Ну так, немного…

Альбус даже договорить не успел, а свет над столом Силии резко выключился.

Он непонимающе захлопал глазами.

— Э-э… да ничего страшного, — сказал он, — ты же не обязана в темноте сидеть и глаза себе портить…

Да и в целом, если бы Альбусу ну прям-таки было бы невыносимо, то он бы давно свалил. С легким раздражением он способен справиться.

— Ну да, я просто… ну да, — Силия кивнула.

— У нас в гостиной есть что-то вроде ниши, там темно и прохладно, в поле зрения немного попадает окно, выходящее на озеро, — рассказал Альбус, — так вот мы с Кассией постоянно «деремся» за кресло в этой нише.

Ему хотелось как-то сгладить неловкость, сейчас он чувствовал ее слишком остро, как этикетку на новом свитере.

Силия улыбнулась.

— Прям деретесь? Не могу представить.

— Ну, допустим, не деремся, но очень недовольно пялимся друг на друга, — уточнил он и добавил после небольшой паузы: — Учитывая то, что мы оба не можем долго смотреть людям в глаза, то все решается достаточно быстро…

Она хихикнула и прикрыла рот рукой, как будто вдруг застеснялась из-за своего смеха.

— Ты можешь обратно свет включить, — сказал Альбус. — Я все равно собирался сделать паузу.

— Ой, да у меня тут что-то не идет ничего, — Силия потянулась к баночке с чернилами и принялась закручивать крышку, — наверное, тоже надо отдохнуть.

— Угум.

Альбус развернул стул обратно и уставился в пространство перед собой.

Маленькое короткое взаимодействие отщепило еще сил. Альбус чувствовал себя устройством, в которое воткнули зарядку, и тот процент, что успел в нем накопиться, ушел на то, чтобы включиться и показать экран приветствия.

В лес что ли пойти?..

Альбус посмотрел на часы. Нет, пока он спустится по лестницам, пока выйдет на улицу, пока пройдет по мостику и спустится с холма, уже точно стемнеет. У ноября, конечно, много преимуществ, но тут вот минус.

Люди жаловались, что серость ноября их прибивает, разряжает, дядя Рон вообще рассказывал, что все время ловит депрессивные эпизоды, но Альбусу нравился этот месяц как раз тем, что никому он не нравился. Все становились сонными, заторможенными, замедлялись, переставали куда-то нестись как ненормальные и чего-то от всех хотеть. К Рождеству, конечно, некоторые суетологи немного оживают, гирляндами своими обвешиваются, панически выбирают подарки, пытаются за декабрь успеть сделать все, что они откладывали целый год, но… вся эта нервозность как будто бы была направлена внутрь себя, а не на окружающих. Так что в целом жить можно.

Самые продуктивные месяцы для Альбуса, и у него уже было много планов на «Кракена». В конце концов, это последний год в Хогвартсе, надо выложиться и сделать что-то крутое.

Альбус вновь взглянул на стенд «Кракенов».

— Еще семь выпусков до конца учебного года, — задумчиво произнес он.

Ну, если они, конечно, не задумают какой-то специальный дополнительный выпуск. В прошлом году, вроде, неплохо получилось…

— А на каком курсе ты начал? — робко подала голос Силия. — Ну, «Кракена», в смысле…

Альбус часто заморгал, вынырнув из своих мыслей.

— Идея появилась на первом курсе, но решился только на втором, — ответил он. — Как раз за лето поизучал вопрос, поузнавал всякое, у мамы на работе побывал. Ну и в начале второго курса начал что-то пробовать.

Забавно, что они с Джеймсом оба взяли пример с мамы, но по-своему. Джеймс пошел, а точнее, полетел в квиддич, а Альбус схватился за журналистику и писательство.

— Блин! Значит, я уже опоздала!

— Опоздала? — не понял Альбус.

— Ну, тоже свой журнал запустить. Думала, что стану потом как ты, но я уже не успела, — мрачно сообщила Силия.

Ну это как-то… Альбус даже не понял, как относиться к этому сообщению.

— Зачем тебе быть такой, как я? Будь такой, как ты, — Альбус пожал плечами. — Да и не сказал бы, что это то, с чем нужно спешить…

— Все равно же хочется! Мне кажется, это очень интересно все.

Если несколько минут назад Альбус чувствовал, что хочет зашиться в угол и не отсвечивать, не реагировать, не разговаривать, то сейчас…

Ох, он и правда не чувствовал тормозов, когда речь заходила о писательстве!

— О да! Хоть я наделал много ошибок, но я все равно рад, что запустил «Кракена», — затараторил Альбус. — Особенно крут вот этот момент, когда все фрагменты собрались в нечто цельное, все всё принесли, все успели и ты понимаешь, что можно готовить это к финальному этапу. Обожаю, когда…

И он продолжил болтать, описывая все рабочие моменты, вызывающие у него восторг. Если бы Альбуса попросили оценить, сколько времени ушло на этот длиннющий монолог, он бы вряд ли смог ответить, в такие моменты минуты летели быстрее, чем бладжеры от ударов Розы.

— …И в конце концов, вот ты держишь в руках напечатанный экземпляр. Или укладываешь тираж по стопочкам. Я прям любуюсь, открываю и закрываю, листаю — ничего не могу с собой поделать, — усмехнулся он. — Обычно через два-три дня меня накрывает, и я начинаю считать, что выпуск — полный отстой, и вот в момент, когда все напечаталось, как будто бы хочется продлить это наслаждение. Задержаться в том миге, пока ты еще доволен проделанной работой и не докапываешься ни до себя, ни до команды. И пока команда тоже не докапывается ни до тебя, ни до себя.

— А, то есть… то есть, это у всех так? — удивилась Силия. — Я думала, я одна ненавижу все свои работы. Вы, ребята, такие спокойные всегда…

— Да мы на опыте просто, — махнул рукой Альбус. — Это что-то вроде дофаминовой ямы. Сначала большой подъем, радость, эйфория, потому что ты успел, вписался в дедлайн, может быть, в последний момент поменял концепцию, но все равно сделал что-то крутое. И вот тебя тащит, прям несет. Но тело этим как будто-то бы… перегружается, что ли? Или бесится, что ты там запасы расходуешь, не знаю.

Альбус какое-то время молчал, собираясь с мыслями, а потом продолжил, когда вдоволь насмотрелся на цветастый ряд перьевой коллекции Амиты:

— В общем, тебя как бы немного спускает с небес на землю. Главное помнить, что это временно, не идти на поводу у этой эмоции. Через день-другой, когда отпустит, взгляд будет объективнее, и тогда ты поймешь, фигню ты написал или нет.

— И как оно? Обычно тебе нравится то, что ты читаешь?

— Когда как. Чаще нравится, чем нет.

— А если не нравится?

— Ну, тут от состояния зависит. Если я в норме, то меня не беспокоит то, что я выдал что-то проходное и среднее. Я знаю, что в другой раз получится лучше.

— Я хотела еще в сентябре что-то написать, но в итоге тысячу раз переписывала и меняла формулировки, и даже в октябре не смогла собраться. Не знаю, как это победить. Хочется, чтобы все было идеально…

Да, через это Альбус тоже проходил в самом начале.

— Я не думаю, что редактирование должно занимать больше времени, чем написание. Если ты слишком долго возишься с переписыванием и переделыванием, значит, либо идея и структура изначально плохи, либо ты не в очень хорошем устойчивом состоянии, а значит, не можешь принимать объективных решений — вот и меняешь местами абзацы, не понимая толком, что конкретно ты ищешь.

— Или у тебя нездоровый перфекционизм…

— Или он, — Альбус дернул плечом. — Иногда бывает и так, что тема не твоя. Или ты еще до нее не дорос. Или мало информации собрал. Тогда правда лучше отложить и вернуться позже.

— А вдруг потом оно перестанет быть актуальным? Сегодня да, а завтра уже никому не нужно?

— А зачем так страдать и мучиться над тем, что потеряет актуальность уже через день?

— Черт. И правда…

— Просто… Просто пока ты бесконечно правишь один и тот же текст, ты не пишешь следующие. Ты не помещаешь себя в новую среду, контекст, не расширяешь картину мира, — объяснил Альбус. — Да, редактировать работы нужно, вычитывать ошибки, проверять достоверность — из уважения к себе, к своей работе и читателям. Но в какой-то момент нужно уже отпускать и идти дальше.

Силия какое-то время молчала, обдумывая его слова.

— Но разве… нет такого, что ты как бы… сдался? Что ты мог бы довести работу до идеала, но… ты понял.

— А если идеал, который ты себе вообразила, достижим только спустя годы плодотворной работы? — вопросом на вопрос ответил Альбус. — И где этот опыт брать, если ты будешь править и переписывать один и тот же текст, не расширяя свою картину мира?

— Ой, ну да, — согласилась Силия. — Я просто думала, что оставить бесконечные правки, это как… ну, все равно что «бросить» работу? Хотя… кажется, у меня и такое, и такое бывает…

— Ну, тут уже себя надо знать. Если ты все тексты бросаешь на полпути, то это уже явно какая-то твоя проблема. А так… со всеми время от времени случается, — пожал плечами Альбус.

— Как у тебя получается не нервничать из-за этого?

— А у меня нервы уже кончились, мне нечем.

Силия фыркнула.

Альбус на самом деле и шутил, и не шутил. Когда-то он и правда с ума сходил, особенно когда находил ошибку или опечатку в выпуске… трехмесячной давности. А уже все, а уже обратно не вернуть, выпуски лежат у читателей по тумбочкам или где они там их хранят. Можно, конечно, продолжить страдать и бегать по потолку, умирая от кринжа, но… кому какая от этого польза? Вопреки всем ожиданиям, мир не сходит с рельс, жизнь идет своим чередом, и ты просто смиряешься, что в масштабах Вселенной твоя ошибочка ни на что не повлияла.

— Зато сейчас это как градусник для моего ментального состояния, — сказал он вслух. — Если я не могу спокойно жить, потому что вовремя не заметил ошибку, значит, я не совсем в порядке. Обычно это недовольство с работой вообще не связано, просто ходит везде с тобой и верещит где-то у тебя в подсознании.

— Хочу однажды достичь такого же уровня просветления, — вздохнула Силия. — Но мне пока явно далеко…

— С опытом приедет.

— А придет ли?..

Альбус нахмурился.

У него создалось впечатление, что сколько бы подбадривающих слов он ни повторил, толку не будет. Человек сам себя в чем-то убедил, и пока не получит противоположный опыт, причем несколько раз, ничего не поменяется.

Ну, или… это попытка вытащить из него побольше слов поддержки?

Так вот почему он опять начал ощущать усталость…

— Ага, — односложно отозвался Альбус, чтобы притормозить и посмотреть, что будет.

А ничего не будет, одна лишь тишина неловкая. Ну, или ловкая — Альбусу точно сейчас было нормально.

Во рту пересохло от долгого разговора, он опять заболтался, когда дело коснулось его темы.

Выручай-Комната предоставила ему стакан воды, почувствовав, что он нуждается в этом.

Вот только… у наколдованной воды вкус какой-то странный. Более металлический, что ли?..

Он сделал один глоток, чтобы просто унять жажду, и отставил стакан в сторону.

— А ты еще не смотрел мою?..

— Не дошел пока.

— Хорошо…

Блин, теперь он чувствовал, что обязан прочитать статью здесь и сейчас!

Альбус посмотрел на стопку черновиков. Осталось всего три. Рассказ Кассии, статья Марса и дебютная работа Силии.

Кассию точно хотелось оставить на потом, прочитать ее текст в спокойной комфортной обстановке, быть может даже с чашечкой кофе или какао. Октябрьский выпуск она пропустила, и Альбус уже успел изголодаться по качественным рассказам.

Марс не всегда брал интересные для Альбуса темы, но сам по себе писал «легко», ты вообще не замечаешь, как проглатываешь его статьи — даже если они занимали больше одного разворота.

И Силия. Новенькая. Альбус навскидку помнил пару мест, которые его смутили в статье, но потенциально там могло вылезти что-то еще…

В общем, сейчас его концентрации хватит только на Марса, да и то не особо.

Чертов квиддич…

А еще…

Да, точно. Альбус понял, почему ему не хотелось читать статью Силии.

Она пялилась.

Пока он работал, пару раз заметил на себе ее взгляд, и сейчас тоже ощущал его, хотя и не смотрел в ее сторону. Если он сейчас начнет читать ее текст при ней, нужно будет контролировать свои негативные эмоции. Ну, или радостные преувеличивать…

Ну уж нет!

Альбус был не против дать обратную связь, и с критикой, и с похвалой, и с чем угодно, но он не готов делать это под пристальным надзором, да и еще в таком состоянии.

К тому же, для работы с новенькими нужно больше… стараться.

Это его «старички» уже привыкли к Альбусу, тому, что его голос может звучать сухо и безэмоционально, когда он кого-то хвалит, а короткие правки на полях короткие не потому что тон указательно-приказательный, а потому что места мало, работы много, быстрее надо, вас много, а я один.

С Присциллой вот так конфликт и случился в сентябре. Альбус просто «был собой», а потом оказалось, что он недостаточно включился, оценил и похвалил… гороскоп. Причем узнал он это не от самой Присциллы, а от Амиты, и когда пошел разбираться, получил новый виток драмы, но Альбус так и не понял, в чем была вторая претензия. В том что он не подошел сразу? В том, что он подошел в принципе? В том, что он не угадал, как правильно было реагировать изначально?..

Если нейротипичных людей большинство, и все ведут себя так, непонятно, как человечество до сих пор не вымерло с этими интригами, обидками, намеками и не озвученными ожиданиями…

Силия, кажется, характером поспокойнее и уж точно куда милее, чем Присцилла, но все равно Альбус решил не рисковать. Мало ли, вдруг это заразно, а драмы ему сейчас точно не нужны, он не вывезет ни интенсивных эмоций, ни пассивной агрессии, ни прямых наездов.

Потом.

— Вообще не соображаю уже, — вздохнул он. — Надо уже идти, пожалуй…

И демонстративно стал перекладывать на столе письменные принадлежности, стикеры для заметок, тетради…

Силия тоже засобиралась.

— Точно, а то ужин пропустим.

Альбус мысленно застонал.

Он был голоден, но ему не хотелось идти в чьей-либо компании. Ну разве что со Скорпиусом или друзьями, да и то, в такие моменты Альбус обычно молчал и витал в своих мыслях.

И сейчас бы тоже так. А еще надеть шумоподавляющие наушники, чтобы разговоры портретов не раздражали, идти в своем темпе, ни под кого не подстраиваясь, выбрать тот маршрут, которым приятнее, а не быстрее.

Роза вот всегда несется, торопится, тараторит. Скорпиус наоборот идет медленно, осматривается, останавливается у зеркал, поправляет волосы. Хьюго и Марс хоть и идут в нормальном темпе, но постоянно останавливаются с кем-то пообщаться, а Альбус тупо стоит ждет, пока они наболтаются. Амита просто трещит без остановки, пересказывая все на свете, а Джесси и Кассия… хм.

Альбус вдруг понял, что ни разу, наверное, их маршруты не совпадали. Интересно, это просто так сложилось или ребята тоже любят бродить по замку в одиночестве?

По идее, уж с Кассией они и могли бы совпасть и встретиться по пути в слизеринскую гостиную, но нет. Значит, избегает.

Эта гипотеза Альбуса ничуть не расстроила, а на каком-то уровне даже обрадовала. Если он угадал, то здесь, в «Кракене» он тут не единственный такой зашоренный.

— Я не голоден, — соврал Альбус, — сразу в гостиную пойду, наверное…

И идти надо через хаффлпаффцев, чтобы заглянуть на кухню и чего-то там утянуть…

— А. Ага, — кивнула Силия. — Мне тоже уже пора.

Альбус посмотрел на листы пергамента. Хотелось взять с собой текст Кассии, чтобы прочитать перед сном или утром за завтраком, но тогда надо будет брать и все остальное…

А хотя…

Пока Силия отошла к шкафу с письменными принадлежностями, Альбус быстрым движением палочки уменьшил пергамент и сунул в карман.

И правильно сделал.

— А ты не будешь брать листы с собой? — спросила Силия, кивком головы указав на стопку черновиков.

— Я не забираю работу с собой в постель, — объяснил Альбус и, осознав, как двусмысленно это прозвучало, пояснил: — В спальню, в смысле.

И он почти не лукавил. Если он заберет тексты с собой, то вместо отдыха будет в них торчать, страдать и думать-думать-думать. Может, это уместно изредка, когда здесь что-то не успелось, а печатать надо уже завтра, но в целом Альбус не хотел снова оказаться в ситуации, когда баланс нарушился.

Тексты Кассии — исключение. Это не работа, это полный восторг. Но вслух лучше не сообщать, что у тебя есть любимчики, творческие люди не любят сравнений.

— А если ты не успеваешь? — спросила Силия.

Она уже собралась, зажала свою папочку под мышкой, а шарф повесила на шею, не завязывая.

Судя по всему, она настроилась идти с ним за компанию какую-то часть маршрута…

— Ну, надо успевать, — Альбус пожал плечами. — Когда знаешь, что тебе надо закончить работу до конца своего «рабочего» дня, то не сидишь и не болтаешь со всеми, а реально делаешь, потому что не будет времени потом.

Силия кашлянула и опустила взгляд.

Она что, на свой счет это восприняла?

Ну да, они с Присциллой и Амитой там, вроде, хихикают иногда, но не так уж много? Или Альбус просто ловил гиперфокус и не замечал?..

Ай, все! Он не хотел сейчас об этом думать!

Альбус пропустил Силию вперед, а сам немного задержался, чтобы проверить все перед выходом, положить все важные и секретные штуки в ящики под замок (к ним, вроде, пока еще никто не вламывался, но мало ли), потом якобы проверил все еще раз, чтобы немного потянуть время, и только потом вышел наружу.

Трюк не сработал. Она ждала в коридоре, пока он закончит.

Так, ну теперь надо придумать себе какое-то дело в каком-то нестандартном месте, чтобы пойти в обход…

И как назло, в голову ничего не шло. Мозг воспроизвел в голове Карту мародеров отца, но как будто бы слишком сильно сосредоточился на удержании этого образа, а на то, чтобы построить маршрут, сил и мыслей не осталось.

Даже когда они дошли до лестничного холла, в голове так и не возникло ни одной отмазки.

А хотя…

Вроде этот путь с Большим залом не пересекается? Нужно будет тогда пройтись сквозь двор, чтобы сократить расстояние, а сейчас холодно, так что со временем Силии нужно будет свернуть и продолжить спуск по лестницам дальше, когда как Альбус соскочит на четвертом этаже, а там через тот портрет с проходом....

А вот и ни черта!

Силия пошла за ним и, заметив его непонимающий взгляд, сказала:

— Мне в ту же сторону.

— Э-э… а ты разве не собиралась на ужин?.. — уточнил он.

— А я с Присциллой увидеться хочу, у нас есть одно дело, — она похлопала по своей папке.

Черт.

— Там сейчас вечеринка. Ребята празднуют победу, — предупредил он.

— Да-да, я знаю. Мы договорились.

Альбус нахмурился.

Может, притвориться, что он что-то забыл, и «вернуться» назад? Или по дороге зайти в туалет и застрять там?

Хоть ты Тайную Комнату, блин, открывай и прячься там!

Знать бы еще, где она…

Ни папа, ни мама так и не раскололись.

Ладно, остался только один вариант — правда.

— Если честно, я очень устал за день, — со вздохом произнес Альбус, — и хотел пройтись один.

— О, я не буду мешать! — заявила Силия. — Мы же можем идти молча.

Да не хочу я! Отстань, а!

Альбус сжал зубы, сдержал прямолинейность, рвущуюся наружу.

Ладно, хочешь идти — иди.

Он пожал плечами и… надел свои шумоподавляющие наушники на уши. Сейчас ему было плевать, насколько демонстративно или грубо это выглядело. Ему не понравилось, что его прямой запрос не удовлетворился.

Настроение уходило вниз быстрее, чем они спускались. А спускались они быстро — Альбус шел в своем темпе, не подстраиваясь, хотя краем зрения видел, что Силии из-за маленького роста сложновато поспевать за его длинным шагом.

Ну, сама хотела вместе идти — успевай!

Челюсть уже болела от того, как сильно все это время Альбус сжимал зубы, чтобы не рявкнуть на Силию и приказать ей проваливать. В животе урчало, есть хотелось страшно, но его не покидало ощущение, что если он решит резко поменять маршрут, Силия увяжется за ним.

Да почему? Ей нужна компания? Она хочет заслужить его редакторское расположение? Получить какие-то знания? Или это очередная фанатка кого-то из родни Альбуса? Папа — Избранный, мама — охотница «Холихедских гарпий» и редакторка спортивной колонки в «Ежедневном пророке», старший брат — запасной вратарь «Сенненских соколов», а тетя Гермиона вон вообще…

Ну, хотя, если бы Силии захотелось как-то выйти на Министра магии, то стоило тогда заходить через Розу и Хьюго…

Альбус украдкой бросил взгляд на Силию. Она вся раскраснелась и запыхалась, пытаясь успеть за его поступью, но при этом не жаловалась, подстраивалась. На секунду даже стало ее жалко, но Альбус отогнал от себя эту мысль.

Ничего, он все время под всех подстраивается, как-то же выжил…

Наконец-то — подземелья. Осталось совсем немного, пересечь последний коридор, произнести пароль, пробраться сквозь шумную толпу, утянуть что-то съедобное, унести это в спальню и спрятаться за пологом своей кровати.

Чем ближе они подходили, тем сильнее ощущался дискомфорт. Уже хотелось, блин, просто вылететь из своего тела!..

Вроде такая мелочь пустяковая, а столько раздражения…

Альбус уже представил, как пересказывает это Скорпиусу, а тот лишь снисходительно улыбается:

— Да ладно тебе, может, она просто твоя фанатка и хотела провести с тобой время?

Ну или… что-то в таком духе.

Не переживай, не парься, не бери в голову, не накручивай себя, не переживай, не надумывай, не подозревай людей, пока они еще не сделали тебе ничего плохого!..

Альбус всей душой и сердцем любил Скорпиуса, но в подобные моменты порой просто хотелось его удавить!

Но… пожалуй, конкретно в этом случае он прав. Вряд ли эта милая добродушная девчонка способна причинить ему какой-то серьезный вред, ну точно не специально.

— Альбус? — позвала она, когда они подошли ко входу в гостиную Слизерина. — Мне нужно тебе что-то сказать.

— М-м? — Альбус снял наушники и повесил их на шею.

Наверное, попросит Присциллу позвать.

Или что-то, связанное с текстом. Побыстрее проверить? Не критиковать слишком жестко? Или, наоборот, дать больше подробной обратной связи?

Но Силия долго молчала, переминалась с ноги на ногу и почему-то отводила взгляд.

— Что такое? — спросил он, уже устав ждать.

— Ух, ладно, — она решительно сжала кулаки и подняла голову, — в общем…

Глаза Альбуса расширились в удивлении.

Мда.

Если подводить итог сегодняшнего дня, то вывод оказался таким: Альбус совершенно не умеет читать людей…

Chapter 2: Пари

— И что ты ей сказал?

Альбус вздохнул.

Если вчера после матча он еще сомневался насчет того, идти ли на прогулку со Скорпиусом и Розой, то теперь радовался возможности переварить случившееся и подумать свои мысли об друзей — сам он пока не вывозил.

— Ну, я... я растерялся, — признался он. — Какое-то время просто молчал и глазами хлопал, не зная, что сказать. А потом...

— Сбежал? — спросил Скорпиус.

— Послал? — предположила Роза.

— Э-э-э, — протянул Альбус, удивившись таким версиям.

— Поблагодарил и слился? — продолжил Скорпиус.

— Расхохотался? — ухмыльнулась Роза.

— Сказал «дело не в тебе, а во мне» или?..

— Или сказал «да, дело в тебе, малая, отстань», а?

Скорпиус уже было открыл рот, чтобы вбросить еще одну версию, но остановился на полуслове и уставился на Розу с неодобрением.

— А что? — спросила она, переводя взгляд с Альбуса на Скорпиуса и обратно. — Она же и правда мелкая. Не понимаю, на что она там рассчитывала.

Альбус согласно закивал, а Скорпиус пожал плечами.

— Ну, не знаю. Когда ты влюблен, везде видишь знаки, что это судьба и все точно получится.

— Оно-то да, — вздохнул Альбус, — но просто… это же совсем, не знаю… странно? Мне семнадцать, ей — четырнадцать или… тринадцать? Если бы даже я ответил ей взаимностью, то как-то…

Несмотря на то, что Альбус уже больше пяти лет работал с текстами, сейчас он не мог подобрать слов.

— Мой папа старше мамы на пару лет, — пожал плечами Скорпиус.

— Всего на пару. К тому же твои родители стали встречаться, когда уже оба были взрослые, — парировала Роза. — Альбус вообще-то совершеннолетний, тут чисто в правовом поле уже есть вопросики.

Скорпиус тяжело вздохнул.

— Ох, ну об этом же не думаешь, когда тебе тринадцать-четырнадцать!

— Так в этом же и проблема, блин! — возмутилась Роза. — Ты тут за себя не всегда можешь нормально думать, а надо будет еще и за эту мелкую? Ну офигеть, ну спасибо, может, еще домашку ей проверять и шнурочки завязывать?

Тут Роза была на сто процентов права — не в формулировке, но в сути. Альбус вроде как уже привык и адаптировался, но иногда социальные взаимодействия казались ему какой-то мудреной настолкой с путаными правилами, где фишки сами собой меняются местами, карты улетают со стола, а игровое поле переворачивается триста раз.

Ирония в том, что Альбусу нравились настолки, и он был готов разбираться в них до посинения — и метафорически, и нет. Вот только нельзя выносить за скобки тот факт, что порой это отбирало ужасно много сил и времени…

С собой бы разобраться, как Роза сказала — это точно.

— Не знаю, Силия мне кажется довольно умненькой и собранной, — заметил Скорпиус. — Начитанная вдумчивая девчонка.

— Так, погодите, я запуталась, — Роза с раздражением откинула волосы назад. — Силия — это новенькая, которая гороскопы отстойные пишет?

— Нет, вторая новенькая, — поправил Альбус. — Но они подружки.

— А-а-а, — протянула Роза, — подлиза которая, ага.

— Подлиза? — хором спросили Альбус со Скорпом.

— Ну, может, не подлиза, не знаю, — поморщилась Роза. — Просто такое чувство, что она для всех пытается быть хорошей — и это все слишком нарочито.

— А мне кажется, это мило, — сказал Скорпиус. — У всех свои стратегии, она выбрала не самую плохую.

— Ой, да тебе просто нравится, когда к тебе подмазываются!

— А то тебе не нравится!

— Нравится, но по делу, — обозначила Роза и повернулась к Альбусу: — Она делала мне комплименты.

— Какая негодяйка, — притворно ахнул Альбус. — Как она посмела?

Роза цокнула языком (Альбус с трудом удержался, чтобы не поморщиться от этого звука) и закатила глаза.

— Вы не понимаете, — заявила она, застыв посреди тропинки.

Альбус и Скорпиус по инерции сделали еще несколько шагов, а потом остановились и развернулись к ней.

— Это было неискренне? Неуместно? Неумело? — перечислил Альбус все варианты, что пришли ему в голову.

Или это что-то «на девчачьем», вещь, которую невозможно понять, если рос, впитывая в себя нормы мужской гендерной социализации?

Роза прикусила губу и подняла взгляд вверх, то ли анализируя, то ли подбирая формулировку к уже проведенному анализу.

— Вот знаете… иногда оцениваешь поступки и слова людей не по тому, что они сказали, каким тоном или с каким выражением лица это сделали, а по тому, какую реакцию у тебя это все вызвало? — спросила она после небольшой паузы. — Так вот, я отреагировала не так, как обычно я реагирую на комплименты.

Альбус переглянулся со Скорпиусом, а потом они оба обратно повернулись к Розе и выжидательно уставились на нее.

— Обычно мне нравится, когда меня хвалят, и я хочу услышать еще что-нибудь, могу пококетничать, мол, давай-давай, расскажи побольше. А тут мне хотелось прервать этот поток и уйти. В общем, это я и сделала, — пожала плечами Роза и возобновила шаг. — Но меня саму это удивило, потому что ничего такого прям она не сказала, все по делу, вроде как вовремя… а вот так вот.

Альбуса заинтересовало это наблюдение насчет собственных реакций. Но тут, наверное, нужно делить на два — вдруг это просто какой-то триггер стрельнул у тебя, прям твой собственный, прям личный, который с человеком никак не связан?

А хотя… раз что-то стрельнуло, значит, подсознание ухватило какой-то подозрительный набор характеристик, который и может вызывать излишнюю тревогу?

Мерлин, и вот как вообще разобраться во всем этом, на что опираться, куда бежать, что делать?..

— …что думаешь, Ал? — долетел до него голос Розы, словно издалека.

— А?

Черт, опять он задумался и куда-то уплыл.

— Что думаешь делать, спрашиваю.

— Не знаю. Пока не понял, как к этому всему относиться, если честно. Вчера мы говорили, она вроде как… нормально отреагировала.

— Отреагировала на что? — спросила Роза. — Погоди, ты же нам так и не рассказал, что там было-то потом!

— Так ты же его перебиваешь постоянно, — вмешался Скорпиус.

Роза опять закатила глаза.

— А ты говоришь за него, будто бы он сам не способен за себя ответить.

— Я просто уточняю или подсказываю.

— А я пытаюсь быстрее подвести к мысли, которую уже давно поняла.

— Ты понимаешь, как это…

— …раздражает? — перебила его Роза. — Да-да, я поняла это еще до того, как ты начал, Скорп.

Они продолжали спорить еще какое-то время, позабыв, что должны были куда-то идти, пока Альбус не вздохнул так тяжело, чтобы это привлекло их внимание.

— Ох, прости, пожалуйста, — попросил Скорпиус.

— Мы тебе мешаем?! — с возмущением в голосе спросила Роза, уставившись на Альбуса в упор.

Но долго держать маски не вышло, уголки губ дрогнули — и у него, и у нее. Наверное, наблюдай кто со стороны, удивился бы, как зарождающийся конфликт мгновенно превратился в шутку. Но с Розой у Альбуса почему-то всегда так получалось, он научился чувствовать, где она прикалывается, а где просто прикалывается или, быть может, прикалывается, и все-таки, если он был не до конца уверен, что Роза прикалывается, думал о том, что она прикалывается — и угадывал.

Ветер напомнил им, что не стоит стоять на месте, если в твои планы не входит замерзнуть.

— Ваш клан Уизли иногда меня пугает, честно говоря, — подал голос Скорпиус.

— Так задумано, — отмахнулась Роза. — И вообще я — Грейнджер-Уизли.

Забавно, что профессора до сих пор путались: называли Розу «мисс Уизли», когда она чудила или нарушала дисциплину, и «мисс Грейнджер», когда в чем-то преуспевала — во всем, кроме квиддича, там-то, конечно, она всегда была «мисс Уизли». Образ тети Гермионы и ее фамилии со спортом и рядом не стояли, а скорее валялись по траве, кашляя и выплевывая легкие.

А вот у Хьюго, насколько Альбус знал, такой проблемы не было совсем, к нему всегда обращались правильно. Роза искренне считала, что это она ему дорожку протоптала, а Альбус думал, что ее слишком сильно бросает из стороны в сторону, и на ее фоне Хью казался супер-уравновешенным и сбалансированным.

— В общем, она выпалила мне это все, и я… долгое время просто стоял, не зная, как отреагировать, — рассказал Альбус. — Я-то к такому разговору не готовился, ничего такого не предполагал. Хотя… не знаю, наверное, стоило бы догадаться?..

Альбус размышлял об этом сегодня ночью. Он чувствовал раньше, что Силия пыталась выстроить с ним мосты, но считал это иначе, принял за рабочее восхищение коллегой и попытку подружиться.

А что? Вот сам Альбус восхищается текстами Кассии так, что готов и верещать от восторга, и подпрыгивать на месте, и довольно потирать ладони, как только новый рассказ оказывался у него на столе, но это совсем не означало, что он в нее влюблен. Ну, может быть, в ее талант и ее мозг, ладно, так и быть.

Сам себя Альбус на подобную плоскость не укладывал. Черт возьми, ну они же все в рабочем сеттинге — естественно, что он будет трактовать все намекающие намеки как что-то, связанное с их делом.

— Ну да, у нее что-то такое проскальзывало, — сказал Скорпиус.

Серьезно?..

— Мда? — скептически спросила Роза. — Может, вам, нормисам, и проскальзывало, но я ничего такого не заметила. Сочла это за фанатство, но не более.

— А почему ты молчал? — спросил Альбус. — Ну, если уже давно все понимал, почему не спросил, что там на самом деле, не уточнил, не подсказал?

— Я думал, вы знаете…

Альбус вздохнул. Бесполезно спорить — они слишком разные по восприятию таких штук.

Хоть с Розой конкретно на этой территории он чувствовал себя на одной волне.

— Я подумал, что это какой-то профессиональный интерес, — объяснил Альбус. — Мы говорили о всяком в перерывах между работой, но о писательстве у нас как-то лучше всего разговоры складывались.

— Так потому что тебе интересно обсуждать это с кем попало вообще, хоть с портретом, хоть с доспехом, хоть с отражением в зеркале. Конечно же, ты зажигался на таких темах, — сказал Скорпиус.

Что ж, резонно и объяснимо.

— А во-вторых, она — подлиза, — напомнила Роза. — Как определить: это ее базовые ми-ми-ми и у-ру-ру, или это она лично к тебе решила подкатить? Легко запутаться, может, таких как ты у нее там пять тысяч, и ты просто очередная жертва мимимишного этикета.

— Мимимишного этикета?

— Ну, типа тебе все равно, с кем быть милым. Не знаю, только что это придумала.

— А-а, — протянул Скорпиус. — То есть, я для тебя тоже из этих?

Альбус не был согласен с формулировкой Розы, но со смыслом — да. Скорпи действительно вел себя очаровательно и мило со всеми, и когда он попытался проявить уже другие знаки внимания к Альбусу, переходящие границы дружбы, в целом… ничего не поменялось. Ну, для Альбуса…

— По тебе я тоже не сразу понял, что ты ко мне подкатываешь, — напомнил Альбус. — И это при том, что мы с тобой уже несколько лет на тот момент дружили и неплохо друг друга узнали.

— Вот-вот! А ты ожидаешь, что он раскусит девчонку, с которой знаком пять минут, — сказала Роза. — И вообще, блин, странно, что ты так спокоен. Она тут на твоего парня претендует, между прочим!

— Ну претендует и претендует, не вижу никакой угрозы, — пожал плечами Скорпиус, а потом вдруг широко раскрыл глаза и уставился на Альбуса: — Или стоит?

Роза тоже ошалело заморгала и перевела взгляд на Альбуса:

— Точно, ты ж недорассказал!

— Только не говори, что согласился на что-то из жалости! — добавил Скорпиус.

— Да не соглашался я ни на что из жалости! — возмутился Альбус и, когда его друзья вздохнули с облегчением, добавил: — Разумеется, я сказал, что ничего ответного не испытываю. За кого вы меня принимаете?

— За человека, который из вежливости не уходил с ужасной вечеринки, на которую его позвали? — спросила Роза.

— За человека, который несколько часов слушает нытье призрака, потому что боится его обидеть? — добавил Скорпиус.

Черт, справедливо…

— Это… ладно, это было, — признал Альбус, на секунду прикрыв глаза, — но я сделал выводы и теперь действую… аккуратнее. И в этот раз у меня все получилось. Вроде как…

Он передернулся, вспомнив о вчерашнем. Напряжение в воздухе можно было руками схватить. Альбус с трудом сдерживался, чтобы не кинуть умоляющий взгляд на стену, скрывающую вход в гостиную Слизерина, потому что сбежать хотелось — очень. Никак не реагируя, ничего не отвечая, просто заигнорить, просочиться сквозь суету вечеринки и залезть под одеяло. Но нет, это было бы слишком нечестно и инфантильно — бежать, потому что не знаешь, как справиться с этим накалом.

— В общем, я извинился, что ничем таким ответить не могу, — вспомнил Альбус. — Сказал, что это было… отважно, или что-то такое, не помню. Потом спросил, в порядке ли она, в смысле, не сильно ли мой отказ по ней ударил.

— А она что?

— Ну-у-у… сказала что-то вроде… в общем, оценила, что я аккуратничал, вот.

Слова все смазались, осталось только впечатление. Альбус чувствовал себя, словно идет по канату над пропастью с мантикорами: один неловкий шаг, одно неосторожное слово — и все, и пиздец. Будут и слезы, и эмоции, и истерики — тогда он вообще не будет знать, что делать.

— А ты аккуратничал? — спросила Роза, высоко подняв брови.

— А когда Ал не аккуратничал? — вздохнул Скорпиус.

— Я бы просто сразу послала, — объяснила Роза. — Вообще не понимаю, зачем было с ней нянчиться и сюсюкаться.

— Да ну, жалко же. Думаю, Ал молодец, что подумал о ее чувствах и попытался все сгладить.

Вот только Ал — не молодец, и думал только о том, что готов сказать все что угодно, лишь бы Силия не начала эмоционировать. Вчера Альбус был слишком уставшим и вымотанным, чтобы еще переварить чужие слезы, крики, вопли, обвинения или что угодно еще. Реакция могла быть любой, он недостаточно знал эту девочку, чтобы спрогнозировать хоть что-нибудь. Да и целом она не казалась особо устойчивой, особенно вчера…

— Честно, Скорп? Я просто делал все, чтобы ситуация осталась в поле рационала и логики. Не уверен, что так правильно, но ничего другого мне в голову не пришло.

— Правильнее было бы, оставь она свою фигню при себе, — заявила Роза. — Все равно же все обречено и бессмысленно было, а так тебя загнала только — ну, спасибо!

— Думаю, она просто устала мучиться и хотела закрыть для себя тему, поэтому и призналась, — парировал Скорпиус. — Вполне нормальное желание.

— Зато теперь мучаюсь и открываю тему я, — вздохнул Альбус. — У меня ужасная мыслемешалка в голове, я даже на рассказе Кассии сосредоточиться не смог, а в ее тексты я обычно проваливаюсь с головой.

И это тоже бесило. У него, блин, были свои планы на вчерашний день и вечер! И тут… такое. Сначала его уединение нарушили, потом огорошили внезапным признанием, так еще эфир его мыслей теперь засорился этой информацией!

Альбус с шумом втянул в себя воздух и разжал кулаки.

Ладно, он просто устал, вчера день был дурацкий, он еще не восстановился — вот и бесится из-за всякой ерунды.

— А что тебя мучает? — спросил Скорп, тронув Альбуса за плечо.

— Да просто… не знаю, — Альбус запихнул руки в карманы. — Мне эта информация явно была не нужна, но могу понять, почему она так сделала. Просто… это все было ужасно не вовремя.

— Ну, невзаимные признания никогда не бывают вовремя…

— Это понятно, но вчера я максимально не хотел ни с кем контактировать вообще, — вздохнул Альбус. — Черт, надо было еще днем свалить и где-нибудь в туалете запереться, или через секретный коридор какой-нибудь прошмыгнуть куда-то…

Интересно, удалось бы ему сбежать в таком случае? Или Силия увязалась бы за ним?

— Я вчера несколько раз попытался слиться. Пресекал разговоры, говорил, что устал и перегрузился. Специально задержался, когда она уже вышла из Выручай-Комнаты, но она дождалась и пошла со мной. Шел с наушниками в своем темпе, не подстраиваясь под ее шаг. Петлял как попало. И все равно она… — Альбус прикрыл глаза и помотал головой, — она явно была настроена решительно.

В целом, будь предметом ее фиксации кто угодно, кроме него, Альбус даже бы восхитился такой целеустремленностью. Он уважал это качество.

— Ладно, готова признать — это было довольно смело с ее стороны, — Роза словно прочитала его мысли, но потом перескочила обратно на свою волну: — Хотя эти две малявки меня раздражают. Обе. Что эта, что та с отстойными гороскопами.

— Отстойными? — спросил Альбус.

— Ни один не попал, — заявила Роза. — Все мимо.

— Но Присцилла реально там высчитывает что-то сама…

— И, как все на свете, делает одну и ту же ошибку. Забывает про Рыб и пишет им гороскоп уже наотъебись, потому что для них уже осталось мало опций — все ведь по другим знакам раскидано.

Альбус прыснул.

Роза часто жаловалась на то, что ее знак находится последним в списке, и составители уже к тому моменту как будто бы пишут гороскоп на коленке, лишь бы закрыть задачу.

— Вот вам смешно, а мы с папой страдаем! — продолжила сокрушаться Роза. — У вас хотя бы какая-то опора на суеверное мышление есть, а нам надо самим придумывать, на кого спустить всех гиппогрифов, если мы облажаемся!

И конечно же она вновь завела эту пластинку, и Альбус получил возможность вернуться к своим мыслям.

Завтра у них в редакции собрание, хорошо бы ему успеть все перечитать, чтобы сдать ребятам на последние правки. А кому-то, может, и не последние…

Он пока не понимал, что делать с Силией. Утром он попытался вчитаться в ее текст, но так и не понял: это он дурак, или у нее структура поехала, или это у него структура мозга, блин, на фоне всей этой ситуации поехала, но он вообще не смог вникнуть.

И вот вроде он читал уже раньше, и у него были какие-то замечания, и, кажется, их было не так много, но Альбус не мог ничего вспомнить. Что тоже странно, ведь обычно он такие вещи помнил. Мало того, он даже помнил, какие правки давал тому же Хьюго еще год назад, помнил, какая статья в каком номере, даже мог перечислить, где какая иллюстрация.

Вот это его поплавило, конечно…

Наверное, он недооценил суету и шум квиддичного матча.

Может, кого из ребят попросить почитать? Хотя бы сравнить свои впечатления, понять, дело в тексте или в его самочувствии.

— Не знаю, что делать с ее статьей, — осторожно начал Альбус, чтобы прощупать почву. — Вообще сконцентрироваться не могу, все покручиваю в голове вчерашний вечер.

Если не откликнутся, так хоть чего посоветуют, может…

— А что прокручиваешь-то? Что тебя так зацепило? — спросила Роза.

— Да не знаю, просто как-то… не знаю. Все кажется каким-то дурным сном, я мало что помню и теперь боюсь, что ляпнул чего-то не того, потому что опять неправильно прочитал комнату.

— Даже если и ляпнул, то что?

Альбус опять переглянулся со Скорпиусом.

Ну как что? Неужели непонятно?

— Она была… уязвима, открыта, решилась поднять такой сложный вопрос, — попытался объяснить Альбус. — Ну вот ты бы в такой ситуации разве не хотела бы, чтобы с тобой обошлись как-то аккуратно и бережно?

— Ну хотела бы, конечно, но я взрослая девочка и понимаю, что вообще-то со мной так никто обращаться не обязан, если это не мой близкий, друг, парень или еще кто-то из своих, — заявила Роза. — И если бы я пошла на кого-то со своими чувствами вешаться, то держала бы в голове, что меня могут и обозвать, и обсмеять, и что угодно вообще.

— У тебя очень негативная картина мира, — вмешался в разговор Скорпиус.

— У меня реалистичная картина мира, — поправила его Роза. — Я просто не понимаю: откуда взялась идея, что все должны тебя одобрять и встречать с распростертыми объятиями? В смысле, да, хорошо бы окружать себя единомышленниками, которые с тобой на одной волне и все такое, но вот даже мы с вами дружим с первого курса и в куче вещей бываем не согласны, и не все друг в друге прям так уж терпим. Это — жизнь, такое случается, что кто-то может оказаться не готов тебя няшить-поняшить или просто дать мгновенную реакцию. И он, в общем-то, в своем праве.

— Да. Но согласись, хотелось бы.

— Ну хотелось бы, ладно! Просто я не понимаю, как из этого «хотелось» вытекает «должен». Ал попытался быть милым, не нагрубил, не послал — ну и хватит! — всплеснула руками она, а потом вдруг резко выпрямилась и повернулась к Альбусу всем корпусом: — Или ты в конце концов все-таки что-то вычудил?

— Да нет. Вроде… — Альбус заморгал. — Ну, в смысле, мы долго говорили, а потом, когда я провел ее до гостиной, то…

— Стоп, что? — перебила его Роза. — Ты ее… что? Ты… что?!

Альбус тут же стал искать союзника в Скорпиусе, но обнаружил такой же ошалевший взгляд, как и у Розы.

— Э-э… провел ее до рейвенкловской башни, — зачем-то повторил Альбус. — А что такого-то?..

Друзья переглянулись, Скорпиус поджал губы, а Роза зашипела сквозь зубы.

— Перебор, — сказала она.

— Двусмысленный сигнал, — подтвердил Скорпиус.

— Она точно начнет воображать, что это что-то значит, — конец фразы Роза произнесла с драматическим надрывом.

— Запросто, — кивнул Скорпиус.

Альбус непонимающе заморгал.

— В смысле… а что, мне надо было сказать «ладно, пока» и пойти в свою гостиную?

Скорпиус и Роза оказались на удивление единодушны:

— Ну, да-а?! — прищурилась Роза.

— Не по форме, но по содержанию — да, — сказал Скорпиус.

Альбус шумно выдохнул через нос.

— Хорошо, моделируйте! Как я должен был прервать такой разговор, м-м?

— Да что тут моделировать? — спросила Роза. — У меня этот разговор вообще бы кончился, не начавшись!

Будь на месте Розы кто угодно, Альбус бы фыркнул. Трындеть-то легко, а пойди так правда отреагируй!

Но, стоит признать, Роза и правда могла такое провернуть. Как же Альбус завидовал ей в такие моменты…

Ее уверенности, толстокожести, непосредственности, наглости — насколько проще бы ему жилось, имей он такие качества!

Почти все из этого спорило с его ценностями. Но-о-о с другой стороны… будь у него эти качества, может, и ценности выглядели бы иначе?..

— А ты, Скорп?

Скорпиус пожал плечами.

— Да не знаю, думаю, сымпровизировал бы что-нибудь.

— Ну уж нет! — разозлился Альбус. — Раз уж начал тут нотации читать — предлагай.

— Да-да, не съезжай нам тут! — поддакнула Роза.

Скорпиус вздохнул.

— Ну… не знаю. Такие штуки в моменте сами всплывают.

Альбус тяжело вздохнул.

— У вас, — поправил он. — У вас они всплывают. У меня лично всплыло только то, что я не хочу, чтобы ее размотало, расстроило настолько, чтобы она пошла там что-то с собой делать. И я подумал, что хорошо бы ее проводить и убедиться, что она правда до гостиной добралась, а не томно вздыхать на Астрономическую башню отправилась.

Скорпиус распахнул глаза.

— Ого, я даже не подумал об этом…

Вот!

Они все из себя такие «Ал, ну как ты мог не понять всего этого очевидного», а сами-то!

— Да ну, вряд ли она такое бы выкинула, — с сомнением протянула Роза.

— Так откуда мне знать? Мы же не знакомы толком, — вздохнул Альбус. — Со стороны она кажется… ну, не знаю, ранимой? Я не сильно вслушиваюсь в болтовню, когда занят, но впечатление такое, что ей часто бывает нужна поддержка, советы, они там с девчонками что-то обсуждают, как там с чем справляться. Так что я решил перестраховаться.

Скорпиус какое-то время молчал, обдумывая что-то, а потом кивнул. А вот Роза наоборот фыркнула.

— Все равно я считаю, что ее душевные терзания тебя касаться не должны, — заявила она. — Прийти и признаться — это ее решение. Раз пошла на такой риск, будь готова сама себя потом отрегулировать. А то хорошо устроилась: и гештальт свой об тебя закрыла, и поглаживания получила.

— Ты жестокая, — сказал Скорпиус.

— Только с теми, на кого мне наплевать, — парировала Роза. — Я считаю так: надо беспокоиться за себя и семью, — она провела перед своим лицом ладонью, словно создавая перед собой стену, — потом за своих дружочков, кузенов, бабушек, дедушек, теть, дядь, — она отвела руку чуть подальше и снова прочертила невидимую стену, — дальше идет твой коллектив, команда, какое-то сообщество единомышленников, — она вытянула руку до конца и построила стену еще дальше, — а остальные пусть идут нахер, — тут она уже махнула, как бы показывая, куда все посторонние должны отправиться.

— Ну, базово вежливым все равно надо быть со всеми, согласись? — спросил Скорпиус.

— Да! Сказать «спасибо», «пожалуйста» и «до свидания», а не несколько часов выслушивать чужой травмадампинг!

— Травма-что?.. — не понял Скорпиус.

Вот тут уже в разговор включился Альбус:

— Это когда человек с ноги влетает и начинает рассказывать о чем-то очень личном, часто неприятном или грустном, чтобы разгрузиться, а ты потом после разговора ходишь загнанный по уши в чужих проблемах.

— Вот-вот, — закивала Роза. — Это так кажется: ну что стоит мне разок-другой послушать, ну вот надо человеку чувства излить, ну сложно ему, ну ладно. А потом просто стоишь и тонешь в этом потоке. Знаешь, сколько такой хрени моя мама наслушалась? Конечно, это ее работа, быть в курсе глобальных проблем, управлять процессами, чтобы магическому сообществу хорошо жилось. А потом вдруг выясняется, что хорошо живется всем, кроме нее и нас, потому что ее усталость и нервозность бьет по всем. Зашибись!

— Ну, ничего не поделаешь, такие обязанности у Министра, — сказал Скорпиус.

— Хуистра! — Роза перебросила волосы через плечо. — Мерлин, как же я надеюсь, что она не пойдет переизбираться, уже невозможно просто…

— Папа рассказывал, что на него тоже много вываливали всегда, — вздохнул Альбус. — Только в Аврорате часто злились, кричали вслед всякие проклятья, а тут в Хогвартсе студенты жаловались на все подряд, слезно просили перенести дедлайн по домашке и всякое такое.

— Ох, скучаю по временам, когда крестный тут преподавал, — простонала Роза. — Было та-а-ак удобно!

— Он же тебя все время после уроков оставлял, — фыркнул Скорпиус.

— Ну да, и я проверяла домашки младшекурсников, — кивнула Роза. — Это выгоднее, с ними ты справляешься за пару часов, а чтобы свое эссе полноценное написать, нужно больше времени и ресурсов, которое я хотела тратить на квиддич. Тайм-менеджмент, мальчики!

В этом была вся Роза, и Альбус порой удивлялся, как подобные решения вообще могли прийти кому-то в голову. Нарваться на наказание, чтобы… освободить расписание? На ее месте Альбус бы загнался, что помимо проверки домашек, ему еще навалят требований к тому несделанному эссе, мол, так бы ты сдал и не парился, а теперь должен написать на пять-десять-пятнадцать дюймов больше. И с его везучестью, вероятно, так бы все и вышло, но Розу словно в котле Зелья удачи в детстве искупали, и каким-то образом все складывалось так, как выгоднее ей.

В целом, не исключено, что у Розы это прокатывало, потому что Роза — это Роза. Может, окажись на ее месте кто-то другой, ему бы как раз проверку домашних заданий и не доверили, потому что за ним потом еще пришлось бы перепроверять. А она-то умная, и все знают, что она умная, и ответственная, когда ей интересно и удобно быть ответственной, да и папа жаловался, что проверять домашку — отстой, а тут такое выгодное сотрудничество нарисовалось, хоть какую-то часть можно делегировать…

Возможно, с Розой ситуация с внезапным признанием даже не произошла бы, потому что к ней попросту побоялись бы вот так подкатить. Роза точно церемониться не станет, любой здравомыслящий человек, знакомый с ней хотя бы три секунды, должен это понимать.

— В общем, не знаю, как быть, — вернулся Альбус к исходной теме. — Мне бы не хотелось, чтобы рабочая атмосфера испортилась, я хочу в последний год побольше успеть, может, рискнуть и какие-то форматы попробовать новые, чтобы портфолио выглядело разнообразнее. А тут такое вот…

Конечно, он знал, что после школы надо будет начинать с нуля, с самых низов, впахивать буквально за кнаты первое время, если вообще не за бесплатно, но все равно ему хотелось поработать в настоящей редакции. И чем больше сценариев он обкатает на своем «тренировочном» плацдарме, тем спокойнее он будет чувствовать себя потом, в незнакомом новом месте.

— Думаю, все будет в порядке, — Скорпиус приобнял его за плечи. — Мне признавались в симпатии люди из моего круга общения, а я отказывал — и ничего, мы нормально все потом общались. Да и наоборот тоже было…

Он выразительно посмотрел в сторону Розы.

Та цокнула языком и закатила глаза.

— Ну ты нашу ситуацию не сравнивай, — сказала она. — У нас другие вводные были.

— А вот как у вас было? — спросил Альбус. — Как вы справились с неловкостью?

— Ты не помнишь?

— Ну-у-у… я, типа, был слегка занят Алекс…

Первая девушка Альбуса как-то ловко захватила все его внимание. Единственное, с чем у нее не получалось соперничать — это «Кракен», а вот остальное: учеба, друзья, книжки, клуб плюй-камней — ушли на второй план. Как-то так его зафиксировало на двух объектах, и все, на большее не хватало.

— Вот пока ты был занят Алекс, мы со Скорпом почти не общались. А потом я сбила его с метлы бладжером…

— И после этого мы снова начали зависать нормально, — продолжил Скорпиус. — Да-а, вот были времена…

Альбус фыркнул.

— То есть, поначалу неловкость все-таки была? — уточнил он.

Потому что люди склонны забывать детали и из-за этого преуменьшать накал каких-то страстей из прошлого. К тому же, не у всех есть этот косяк с застреванием в одной ситуации. Если Альбуса что-то задело, он это событие потом может перекрутить со всех сторон, углов и ракурсов, пока не объяснит самому себе, кто почему и как поступил. И сколько ни отвлекайся, сколько ни переключайся, все равно мысли будут возвращаться туда, чтобы как-то переварить эту ситуацию.

И сейчас, кажется, это случилось с ним снова. Альбус никак не мог понять, как он не смог отличить влюбленность от банального любопытства и желания подружиться. Это он дурак, который так и не научился читать людей, или все сигналы изначально были хорошо замаскированы под нейтрально-дружеский тон?

— Ну да, походили немного сами по себе, подулись друг на друга — и нормально, — сказала Роза. — Я согласна со Скорпом, не надо париться слишком сильно. Это ее проблемы, а не твои. В конце концов, она всегда может уйти, если ей что-то в твоем поведении не понравится.

— А я? — спросил Альбус. — Если мне будет неловко настолько, что я не смогу нормально работать?

— Так ты себя заранее и не накручивай, — сказал Скорпиус. — Посмотри для начала, как собрание пройдет, там увидишь, как она будет себя вести. Может, еще сама избегать и прятаться будет, так что ты вообще не заметишь изменений в своих привычных рабочих процессах.

— Ну-у, может быть, — неуверенно протянул Альбус. — Как-то мне все равно не по себе. И самое отстойное, что я особо не могу спрогнозировать, где могут возникнуть проблемы, чтобы заранее прикинуть какие-то варианты…

Будет ли Силия, к примеру, избегать его, как Скорп предположил? И насколько это избегание распространится на работу? Не придется ли ему пять тысяч сов ей отправлять, чтобы перестала прятаться и наконец-то ответила, какой заголовок взять для ее статьи?

А правки? Если его критические замечания к тексту будут восприниматься как придирки лично к ней самой? Учитывая то, что она новенькая, и у нее будет много красных пометок на полях, просто потому что ей еще предстоит врубиться в формат, вписаться в рамки, найти свой голос?

Но если он будет осторожничать и аккуратничать, то это может считываться, как жалость, типа Альбус не признает и не уважает ее стойкость.

Лично его бы поплавило в такой ситуации. Сочувствие — это, конечно, хорошо, но Альбус предпочитал привлекать внимание своими достижениями, а не жалобами. Из-за своих аутичных тараканов он и так иногда кажется чересчур хрупким и нежным, не хочется лишний раз закрепляться в этом образе. Слишком уж много сил он потратил, чтобы научиться вливаться и выглядеть нормальным.

— Ал, ну давай честно: нельзя подготовиться ко всему, — сказала Роза. — Не относительно этой мелкой, а вообще…

— Да, знаю, — Альбус дернул плечом. — В целом, когда я в норме, то меня уже не так разносит, когда что-то сильно идет не по моему плану. Но «Кракен»… не знаю, с ним у меня свои приколы. Я слишком серьезно к нему отношусь и теперь переживаю, что привычный порядок пойдет по одному месту.

— Слушай, ну ты с «Кракеном» уже много изменений пережил? В смысле, какие-то ребята заканчивали Хогвартс, вместо них надо было брать новых, еще мы формат меняли пару раз, и в конце года вечно вот эта фигня, что все чувствуют себя обязанными высказаться перед летними каникулами, подвести итоги, поэтому в выпуск пытаются влезть все, кто мог раньше через раз-два пропускать.

— О, ну к этому я уже как раз привык, — фыркнул Альбус. — Я еще с позапрошлого года закладываю, что в начале и конце учебного года у всех дохрена впечатлений и инсайтов, чтобы со всеми поделиться.

В сентябре все хотят вывалить то, что узнали и прожили за лето, поэтому никогда нет проблем с материалом. Некоторые даже умудряются приехать с полуготовым черновиком.

В октябре-ноябре наоборот спад, у ребят начинаются какие-то проблемы с домашками, копятся хвосты, так что кто-то может выпасть.

В декабре же подъем на энергии ожидания праздников, только там дедлайн смещать надо из-за каникул — почти вся их команда разъезжалась по домам. Главное, ошибки внимательнее проверять, в декабре статистически всегда больше опечаток из-за суеты.

В январе опять спад, все сонные, прибитые и замерзшие, отходят после праздников, поездок, промежуточных контрольных.

В феврале по-разному: иногда выстреливает все около-любовное из-за Дня Влюбленных, а иногда зима такая лютая, что охота только под одеялком лежать, пока весна не придет.

Март-апрель как-то средне, зависит от погоды: если слишком тепло, все гуляют, если слякоть и дождь, то настроены торчать в помещении.

В мае все готовятся к экзаменам, поэтому часть работы лучше делать в апреле заранее — это прям железно. Всегда. Без исключений.

Июнь же обманчив: пока все заняты экзаменами, кажется, что на последний выпуск всем плевать, но когда весь этот учебный ужас кончается, всех охватывает такая эйфория, что там материал собирается за какие-то невероятно рекордные сроки.

В общем, у каждого процесса есть свой цикл. Альбус это узнал еще от мамы: она как-то рассказала ему, как предугадывает, когда у нее будет много работы, а когда мало, только там все накладывалось на распорядок квиддичных матчей. Уже вся семья выучила, что во время финальных игр мамы дома сутками не будет.

Тут такая же схема, только «Кракен» был завязан на студенческих событиях — и на второй год работы Альбус уже начал прослеживать повторяющиеся паттерны, а дальше они только подкреплялись.

— Стремно, в общем. Хотя не исключаю, что сам себя накручиваю больше, чем оно того стоит.

— Да сто процентов, Ал! Я тебе говорю: не парься, пусть сама выплывает. Твоя задача — быть собой и выполнять свои обязательства. Все, — поставила точку Роза.

— Ну, я думаю, что на правах старшего и опытного ты можешь что-то сгладить или решить, но еще не факт, что это понадобится, — добавил Скорпиус.

— Почему это он на правах старшего должен что-то сглаживать? — удивилась Роза.

— Он же лидер, а «Кракен» — его команда, — ответил Скорпиус таким тоном, словно убеждал Розу в каком-то суперочевидном факте, вроде того, что трава зеленая. — Разруливать конфликты — это часть обязанностей.

— Угум, если ты мамочка трех ангелочков! — заявила Роза. — Работа — это работа, все свои драмы и проблемы изволь оставить за дверью.

— А я вот не думаю, что должно быть разделение. Ты — это ты, и все твои личные драмы делают тебя тобой.

— Вот оставь эту хреню снаружи и расскажи эту сказочку кому-то другому. Если вы собрались для дела, то это дело в вашей команде и должно стоять в приоритете.

— А как же человеческие отношения? Ни одно дело не стоит того, чтобы…

— Ну так идите в паб и пейте пиво! — перебила его Роза. — Вы объединились ради цели, если вам так уж необходимо языками чесать двадцать четыре на семь, ну не врите себе, стащите еды и организуйте пикничок.

— Невозможно работать над чем-то, если в коллективе атмосфера ужасная, — настаивал Скорпиус. — Однажды ты придешь на тренировку, а твоей команды тупо нет, потому что они устали от твоего террора.

— Однажды ты придешь на тренировку, а твоей команды тупо нет, потому что они наплевали на тебя и твою всепрощаемость!

Альбус вздохнул и возвел глаза к небу.

Если начало обсуждения еще как-то натягивалось на его ситуацию, то теперь все опять свелось к квиддичу.

Этот спор начался в прошлом году, когда Скорпиус и Роза получили капитанские значки. Кто лучше управляет командой, какой стиль игры эффективнее, какие стратегии выигрышнее, бла-бла-бла, квиддич, бла-бла, полеты, бла-бла, я разъебу тебя этой битой, Скорпиус, бла-бла, ты настоящая стерва, Роза, бла-бла-бла и все такое.

Повезло, что в том году они хотя бы не в финале друг против друга играли, Слизерин немного уступил Хаффлпаффу, так что Альбусу не пришлось разрываться в конце года: болеть за своих кузенов в Гриффиндоре или за своего парня в Слизерине. Да и конфликт наверняка был бы куда жарче и страшнее.

Хоть бы в этом году пронесло — и кто-то вылетел из турнирной таблицы раньше, чтобы Альбусу не надо было решать эту дилемму…

— … что думаешь, Ал?

— А? — опомнился он, вынырнув из своих мыслей.

Роза нетерпеливо и тараторя повторила вопрос, накинув контекста.

Жесткие рамки или вседозволенность? Авторитарный лидер или либеральный? Наказание или поощрение? Феникс или пламя? Кошки или собаки?

— Предпочитаю ловить сразу двух лунтелят, — уныло отозвался Альбус.

— Это невозможно! Надо выбрать! — настаивала Роза.

— Ну, раньше как-то получалось…

— Да, Роза, у Альбуса с управлением как раз все в порядке.

— Пока проблем и кризисов нет, так конечно легко быть сладенькой булочкой, — фыркнула Роза. — Ну, вот и увидите потом, что я была права: хочешь результатов, значит, надо оставить все лишнее и пахать, пахать, пахать.

— А я уверен, что благоприятная атмосфера раскрывает людей. Невозможно все время работать из-под палки. Несвобода ограничивает.

— А я уже ни в чем не уверен, — вздохнул Альбус, хватаясь пальцами за переносицу. — Просто хочу хорошо делать свою работу, и чтобы все от меня отстали.

Роза перекинула волосы через плечо и хлопнула руками.

— Предлагаю пари, мальчики! — воскликнула она. — Кто победит в финале — тот победит в финале!

Скорпиус фыркнул, а Альбус улыбнулся.

— А если никто не победит? — спросил он.

— Тогда просто подбросим монетку, — развела руками Роза. — Или что, Скорп, испугался?

— Не дождешься, — он снял перчатку и протянул руку Розе.

Роза хищно усмехнулась, совершенно по-пацански плюнула на ладонь и, не обращая внимания на то, как перекосило Скорпиуса, схватила его руку.

— Разбивай! — потребовала она, повернувшись к Альбусу.

— Фу-у, Мерли-ин!.. — страдальчески протянул Скорп, безуспешно пытаясь вырваться из железной хватки.

— Может, не надо? — с сомнением протянул Альбус. — Только поссоритесь в итоге…

— Разбивай! — повторила Роза.

— Ал, умоляю!

Альбусу эта идея не понравилась, но надо было спасать Скорпа из слюнявого плена Розы — и он разбил их рукопожатие.

Скорпиус тут же принялся вытирать руку об мантию, Роза торжественно усмехнулась, и на секунду ее взгляд выглядел почти маньячным.

Зря Скорп с ней поспорил… Стиль руководства Розы лучше раскроется в условиях конкуренции, у нее уже больше козырей, ей есть чем заряжать команду.

Ал стрельнул глазами в сторону Скорпиуса.

Ладно, персоналии тоже имеют значение, может, и вывезет за счет своего обаяния…

Что же касается Альбуса во всей этой ситуации, то он просто надеялся, что, как всегда, сумеет поймать сразу двух лунтелят.

Chapter 3: Сэндвич поощрения

Так, собрание пережили — уже неплохо для начала. Скорпиус был прав, надо посмотреть, как оно там пойдет, собрать еще данных, а уже потом паниковать.

Силия вела себя достаточно обычно и привычно: если бы Альбус случайно забыл о том, что случилось позавчера, вряд ли бы что-то заподозрил.

Они с командой обсудили, на каком этапе нынешний выпуск, у кого какие трудности, что требует доработки, а потом прикинули наметки на следующий — декабрьский — выпуск.

Праздничного настроения пока ни у кого не наблюдалось, но Альбус знал, что через неделю-другую это может поменяться, поэтому держал в голове, что им либо придется придумать, как все темы подвязать в одну эстетику, чтобы сочеталось праздничное и непраздничное, либо сделать отдельный тематический мини-выпуск, как в прошлом году — вроде тогда неплохо получилось, пусть и слегка импульсивно. Нельзя недооценивать силу обстановки и праздничной атмосферы вокруг них.

Скорпиус ушел проводить тренировку, Роза в библиотеку дописывать какое-то эссе (ну, или следить за Скорпом и его командой, Альбус не исключал и такого), Кассия вовсе не пришла, но это обычное дело, ей эти обсуждения как фестралу пятая нога — рубрика рассказов всегда воспринималась как некая «параллельная» реальность. Все остальные члены команды были тут на месте.

Альбус покрутил запястьями, сжал и разжал пальцы, прежде чем выставить на стол баночки чернилами. Еще немного, и он наконец-то он сможет заняться своим текстом, а не бесконечно раздавать указания направо и налево, консультировать, советовать и так далее. Пока нетронутым остались статья Силии (по понятным причинам) и рассказ Кассии, потому что Альбус так и не смог создать себе комфортных условий для чтения.

Работа Кассии глобальных правок обычно не требует: там своя волна, ей эти приземленные шуршания не нужны, главное, проверить на ошибки, опечатки и точно ли всем понятно, что убийца — домовой эльф.

Значит, пришла пора заняться тем, что он откладывал…

— …и профессор Лонгботтом сказал, что мои знания по Травологии на уровне четвертого курса…

Альбус поднял взгляд, вынырнув из своих мыслей, и непонимающе заморгал.

Он увидел, что Силия приблизилась к Присцилле, чтобы рассказать секрет, который почему-то был слышен за пределами их стола.

— А ты про дедушкину теплицу рассказывала? — спросила Присцилла.

— Нет пока. Пусть они думают, что я…

Конец фразы растворился в звуках скрежета ножек стула по полу.

— Ну ты хитрюшка! — захихикала Присцилла громче приличного. — Уважа-аю!

Альбус помотал головой, пытаясь перебросить свое внимание обратно на работу. Мозг опять пытался растечься внутри черепной коробки, фиксируясь на посторонних стимулах.

— … собираемся посетить выставку на каникулах и… — донесся голос Силии.

— Девчонки, — вдруг подал голос Марс, — мы пытаемся работать. Можете потише, пожалуйста?

Хьюго согласно угукнул, не отрываясь от своих пергаментов. Альбус подумал, что он, вероятно, настолько сконцентрировался, что уже ничего толком не видел и не слышал, просто поддакнул своему дружочку. Хьюго ведь постоянно приходилось существовать рядом с громкостью, яркостью и хаотичностью Розы, он, наверное, мог бы делать супер-сосредоточенную работу даже посреди переполненного вокзала или рынка, так что это тихое хихиканье и перешептывание ему там погоды не делало.

Силия прикрыла рот ладонью и смущенно опустила взгляд, а Присцилла цокнула языком.

— У нас пока нет работы, — объяснила она. — С моими гороскопами все хорошо, а статья Силии…

— Я занимаюсь этим сейчас, — перебил ее Альбус, пока она не озвучила вслух свой упрек.

Вообще-то он еще в субботу собирался с ней разобраться и все бы давно сделал, если бы не!..

Ладно, это непродуктивно. Выдохни, Ал, и просто доведи до конца, сорви чертов пластырь.

— Ну и вот, мы просто ждем, — сказала Присцилла.

Боковым зрением Альбус видел какое-то нервное движение со стороны девочек, но ему не хотелось смотреть на них, чтобы не дай Мерлин не зацепиться взглядом. Нейротипичные люди почему-то воспринимают зрительный контакт, как приглашение к беседе, а Альбус этого совсем не хотел сейчас.

— Ждите потише, пожалуйста, — вздохнул Марс. — Или идите погуляйте там пока, не знаю…

Его тон звучал достаточно дружелюбно, но Альбус знал, что с этой мягкостью мало кому захочется спорить.

Силия встала со стула и попыталась утянуть подругу, что-то быстро ей зашептав, и Присцилла таким же шепотом попыталась ей ответить.

— Девочки! — не выдержала Амита, резко развернув свое мохнатое пушистое кресло. — Если нечем заняться, черновики переберите.

Альбус все-таки бросил на девочек осторожный взгляд. Силия, кажется, хотела провалиться сквозь пол, а Присцилла наоборот прыснула.

Интересно, это у нее нервное или бесцеремонное? Альбус замечал, что у Джеймса смех и улыбки всегда пролезали впереди всех остальных реакций, и у дяди Рона такое бывало, и у Розы тоже.

К счастью, спор не продолжился (хотя Альбус уже мысленно готовился к тому, что ему надо будет вмешаться и попросить всех стихнуть своей авторитетной редакторской просьбой), девочки отошли к корзине с пергаментами, вывалили ее на пол, сели на корточки и принялись пересматривать, где остались неисписанные куски, которые можно отрезать и пустить на какие-то мелкие записи.

Не то чтобы у них тут в «Кракене» не хватало ресурсов. Выручай-Комната предоставляла им все, что она накопила в себе за долгие годы и даже каким-то образом восстановила после пожарища (папа что-то такое рассказывал про это), но Альбус считал, что они должны играть «по правилам» реального мира, насколько это возможно. И если кто-то из ребят привыкнет разбрасываться ресурсами и инструментами направо-налево, а потом придет на реальную серьезную работу, где нет необъяснимо невероятной магии Выручай-Комнаты, которая вкидывает нужные вещи по первому зову, то…

В общем, лучше сразу заложить правильные паттерны, перестраиваться порой сложнее, чем начинать с нуля. Это инвестиция в самого себя.

Когда все оказались при деле, дело пошло быстрее и бодрее. Не сразу, но Альбус наконец-то смог вчитаться в текст и даже вздохнул с облегчением оттого, что тут не так много работы, как он помнил и прогнозировал. Пара повторов, одно незаконченное предложение — видно, у Силии мысль перескочила дальше (но это ничего страшного, с ним тоже такое случалось), и даже по структуре все выглядело… ой.

Альбус моргнул и перелистнул страничку обратно. Да, к концу оно как будто бы начало уползать в другую тему, а не на заявленную изначально. Как он так это упустил? Они же согласовывали еще на этапе первых черновиков…

Он вздохнул и приложил ладонь ко лбу. Альбус попытался вспомнить, когда все пошло не так, где именно он не уследил за структурой. Силия же все время держала его в курсе всего, переспрашивала и…

А может, в этом и дело? Там так много и часто что-то менялось, в его голове банально могли перепутаться разные версии.

Или?..

— …я сомневаюсь насчет вывода…

Точно, она сама же об этом говорила! И все в ту же проклятую субботу после квиддичного матча…

Так, ладно…

Ужасно не хотелось сейчас с этим всем разбираться, и Альбус поймал себя на том, что просто крутит в руках баночки с чернилами, обманывая себя, что выбирает нужный цвет, хотя на самом деле выбор был давно сделан.

Красный казался ему слишком агрессивным и преподским, синий и фиолетовый сливался с черным при тусклом свете, желто-оранжевые чернила были плохо видны на пергаменте, а розовые правки читались как легкомысленные рекомендации, которые можно не соблюдать.

Поэтому — зеленый. Всегда зеленый.

Остальное либо для личных записей, либо для структурирования большого пласта информации.

Альбус еще раз посмотрел на новеньких исподлобья, пытаясь оценить, какой тон от него ожидается.

Вчера после прогулки со Скорпиусом и Розой Альбус прокрастинировал работу отчасти потому, что не хотел решать, как именно ему предстоит строить коммуникацию с Силией.

Но она вроде как выглядела… нормально? Бодро? Они с Присциллой опять стали шушукаться и хихикать, вчитываясь в какой-то отрезок пергамента с каракулями. Альбус знал только то, что это точно текст не Розы и не Хьюго, потому то с тех пор, как тетя Гермиона стала Министром, ребятам пришлось тщательно следить, какие следы они оставляют. Любая личная записка, попавшая в общую мусорную корзину, могла оказаться на столе жучихи Риты Скиттер, а потом и на первой полосе всех сплетенских газетенок — и пару раз такое уже случалось. Хьюго спасло то, что его почерк никто не смог разобрать, а Роза всего-навсего потеряла записку с вопросами к домашке. Но даже это Скиттер превратила в какую-то чушь про то, что дочь Министра отстала от школьной программы, хотя все было ровно наоборот — Роза внезапно словила гиперфиксацию на каком-то зелье и хотела больше о чем-то там узнать.

Ох, опять цепочка ассоциаций и воспоминаний отвлекла его от основной темы. Альбус помотал головой, чтобы взбодриться, покрутил запястьем, чтобы размяться и…

В последний момент что-то дернуло его начать писать правки и предложения не на пергаменте Силии, а на отдельных маленьких клочках, но Альбус уже не стал останавливаться на этой мысли.

Вокруг него словно вакуум образовался. Как-то резко он перестал видеть и слышать происходящие события, все смазалось в нечеткие пятна и бубнеж, потому что мозг определил это как неважное и ненужное, сосредоточившись на статье.

Гиперфокус — наконец-то.

Только один раз его что-то выдернуло на секунду — он заметил, как Силия и Присцилла все-таки выскочили наружу, но для него это перестало иметь значение быстрее, чем дверь до конца затворилась.

В процессе выяснилось, что интуиция не подвела Альбуса в момент, когда он почему-то решил писать на отдельных клочках — теперь он мог двигать их по столу, меняя местами, пытаясь понять, нужно ли и в самой структуре статьи что-то перемещать.

Да, нужно. Ох как нужно…

Причем одно исправление цепляло другое, сначала ему казалось, что дело в выводе, но когда стал прикидывать варианты, заметил, что может вылезти несогласованность в середине, а она тоже спорит с заголовком…

Как бы выразился дядя Рон — Морганов ананас тебе в арбуз.

Отстой в том, что сроки начинали поджимать. Заметь он этот косяк еще в субботу, процесс редактирования уже бы шел полным ходом, но эта дурацкая ситуация с признанием…

И свою статью он еще не дописал…

Ладно, как вышло, так вышло. Альбус бы больше переживал, что должен выкатить такой список правок, если бы увидел, что Силия не в порядке. Это было бы уже совсем жестоко: и отказать во взаимности, и дебютную статью зарубить, когда человек не очень стабилен.

Кивнув самому себе, Альбус обмакнул перо в зеленые чернила, готовый начать писать замечания уже на полях самого черновика, но…

Дверь открылась, в Выручай-Комнату вернулись девочки.

Зеленая капелька чуть не сорвалась с острия пера, Альбус успел донести руку до крышечки чернил.

Что там уже случилось?..

Он точно помнил, что они убегали отсюда в хорошем настроении, но теперь Силия выглядела расстроенной и как будто заплаканной, а Присцилла… злой? Напряженной? Закрытая поза, нахмуренные брови… да, наверное, недовольство.

Поссорились? Узнали плохую новость?

Силия на секунду подняла голову, но, столкнувшись взглядом с Альбусом, поспешила отвернуться.

Да морской ж ты еж…

Альбус сглотнул и посмотрел вниз, с трудом удержавшись от тяжелого вздоха.

Спасибо, интуиция, не подвела. Его заметки были слишком сухими и конкретными, и хорошо, что Альбус написал их на отдельных обрывках пергамента.

Это все нужно смягчить, о-о-очень сильно смягчить, засунуть каждую рекомендацию в сэндвич поощрения…

Мда.

— Все в порядке? — на всякий случай спросил Альбус.

Он старался не смотреть в глаза ни Силии, ни Присциллы, а куда-то между ними, в точку на уровне плеч.

Марс и Хьюго подняли головы, Амита развернула кресло, Джесси поправил очки.

Ой, кажется, своим вопросом Альбус привлек ненужное внимание всех остальных…

— У Силии просто… — начала было Присцилла, но Силия сама же ее перебила:

— Все хорошо! — чересчур резким и быстрым тоном заявила она.

Да ни хрена не хорошо, даже такому отмороженному кренделю, как Альбус, это было очевидно…

И что теперь делать? Бросать свою работу и пытаться вывести на разговор? Отвести в сторонку? Оставить в покое?

Был бы тут Скорпиус, может, подсказал бы чего-то…

Ну, или Роза, она могла бы бесцеремонно что-то спросить, и тогда у Альбуса появилось бы больше вводных, чтобы принять какое-то решение.

А еще Роза бы сказала, что пока прямого запроса нет, не нужно и дергаться. Пусть эти нормисы учатся просить прямо, засунут все свои намекающие намеки в одно место, бла-бла-бла и еще пара крепких словечек в духе дяди Рона.

В целом, в чем она не права? Разве что в резкости формулировок…

Альбус подпер ладонью щеку и опустил взгляд обратно на пергамент.

Итак, пора открывать комплиментарную сэндвичную…

Живот, конечно же, заурчал, потому что Альбус представил сэндвич, только между тостами были критические замечания и рекомендации, но даже так они выглядели аппетитными в его фантазии, такие румяненькие, хрустящие на вид…

Учитывая то, сколько тут «сэндвичить», об ужине можно забыть на ближайшие час-полтора…

И ведь он думал схватить тот батончик со своей прикроватной тумбочки, но в последний момент передумал, решив оставить на потом, в запас — вдруг как раз среди ночи приспичит что-то пожевать…

Амита встала со своего кресла, подошла к девочкам, наклонилась к Силии и что-то спросила.

Ответа Альбус не расслышал, но поймал момент, когда взгляд Амиты перескочил на него и его стол. Она заправила темные волосы за уши и снова посмотрела на Силию, а потом закивала.

— …просто проходил мимо меня и никак не реагировал, — донесся громкий шепот Силии.

Твою мать…

— Представляешь, да? — протянула Присцилла. — А как же его часть домашки?

— Так вот именно! — Силия шмыгнула носом и приложила к нему носовой платок. — Не знаю, что и делать…

А, фух. Ясно, они там о своем.

Альбус удивился, что из-за той маленькой сценки у него так сильно разогналось сердцебиение, а к щекам прилила кровь, прожигая кожу миллиардом маленьких иголочек.

— Нет, ну так дела не делаются, — заговорила Амита. — Если он не участвует…

— …сказал, что времени не было…

— А в Хогсмиде шляться время было! — громко возмутилась Присцилла.

Это привлекло внимание Марса.

— У кого? — спросил он.

Хьюго уже не корпел над своими письменами, а лениво обтекал в кресле-мешке, откинув голову назад. Но когда его дружочек заинтересовался беседой, он перестал пялиться в потолок и чуть качнулся вперед, готовый тоже присоединиться к разговору.

— Мой однокурсник, — вздохнула Силия, — нам по Трансфигурации…

И она принялась рассказывать историю, как их там разделили на группы, и один мальчик еще не сделал свою часть работы, всячески отмазывался и кормил завтраками: сделает в воскресенье, но в воскресенье она видела его в Хогсмиде, а сегодня он!..

Альбус в какой-то момент просто отключился от нити, все голоса у него слились в какой-то единый рой, потому что все захотели выразить свое отношение к ситуации, или дать какой-то совет, или что-то еще — эта информация уже не долетала до Альбуса.

Он откинулся на спинку стула, и в поле зрения попал его раскрытый рюкзак. Шумоподавляющие наушники соблазнительно лежали на самом верху — протяни руку и возьми.

— Нет, ну не гад ли?! — прорвался в его замыленный вакуум возмущенный голос Присциллы.

И все ребята закивали, добавляя что-то от себя.

Один только Джесси не участвовал — он наоборот развернул кресло от группы, и теперь они с Альбусом могли пересечься взглядами, если бы оба подняли головы. Джесси, к счастью, ничего такого не сделал, только поправил очки и перелистнул страницу своей книги, которую держал в руках.

Его личные драмы никогда не интересовали, и Альбус его в этом не винил. Хотя ему в целом были интересны человеческие отношения, нравилось наблюдать за поведением людей, их эмоциями, реакциями, словами, тоном голоса, но Альбус предпочитал оставаться сторонним наблюдателем, а не участником какого-то скандала.

— А я бы честно сказала профессору, кто над чем работал, — заявила Амита, скрестив руки на груди. — Пусть остается за бортом и разгребает сам.

— Не знаю, а я бы прикрыл, — сказал Хьюго. — Если у человека правда неприятности были, сделаю хорошее дело, помогу. А если он проебался, потому что безответственный мудень, значит, будет мне должен в будущем — тоже выгодно.

— Хью-ю! — с восхищением протянул Марс. — А ты опасный!

— Да-да, не подлизывайся, ты все еще торчишь мне Нумерологию, — парировал Хьюго.

Его комментарий вызвал у всей группы смех.

Альбус едва ли не застонал. Шум мешал ему сосредоточиться на процессе «сэндвичинга» критики, из-за разрастающегося раздражения мягкие и корректные слова не подбирались совсем.

Ай, все!

Надо выдохнуть…

Альбус перевернул все свои записи обратной стороной, чтобы ни у кого не возникло соблазна «пройти мимо его стола» и подглядеть, что он там уже понаписал, встал и направился в печатную.

Свет зажегся с самой правильной интенсивностью — приглушенной, чтобы не бесить и не раздражать взгляд. Наборщик текста точно бы глаза сломал и не смог работать, но Альбус пришел сюда не за этим.

Громкое обсуждение ребят пыталось пробраться и сюда, но уже не так било по ушам.

Альбус выдохнул и расслабил руки, разрешив наконец-то им дергаться так, как им самим захочется. Пока никто сюда не вбежал, чтобы что-то спросить, куда-то позвать или просто узнать, что он тут делает один и не скучно ли ему, можно немного побыть вот этим странным Алом, который то ли раскачивается из стороны в сторону, то ли трясет ногой, то ли потирает ладони, то ли встряхивает руками, словно только что их помыл, но забыл про полотенце.

Здесь и сейчас его тело выбрало сжимать и разжимать пальцы.

Интересно, а если бы он в субботу здесь спрятался, Силия все равно бы пришла сюда? Или ему бы удалось «придумать» какую-то отмазку, где Альбус железно должен остаться в помещении один, вот прям совсем, одиночка, сигма, одинокий волк?

Учитывая то, что врать он мог только на основе частичной правды, то… мда. Очень и очень вряд ли…

Альбус вздрогнул от пронзившего его сквозняка, и направился к шкафу с литерами ¹. Провел рукой по ряду касс ², пока не нашел свою любимую, на ней почерком Марса было подписано: «Гротеск, 12».

Простой, строгий, без лишнего шума и этих дурацких засечек. Иронично, что именно этот шрифт назвали таким громким словом, потому что эта прямота и рубленность когда-то казались слишком эксцентричными и необычными на фоне этих всех антикв ³…

Альбус схватился за бортики ящика и потянул на себя. Буквы в ячейках качались и стукались друг об друга, как монеты. Когда показалась ячейка с литерой «А», Альбус подставил ладонь под дно, чтобы придержать кассу, схватил одну букву и стал задвигать ящик обратно.

Интересно, как магглы справлялись без чар левитации или облегчения веса?

Тут в «Кракене» Альбус и Марс иногда экспериментировали со шрифтами и композицией, пытаясь подражать верстке «Ежедневного пророка», но в своей, более свободной панковской манере, и иногда им нужно было достать несколько касс с разными шрифтами, чтобы собрать один лишь только небольшой заголовок. Будь они магглами, просто бы задолбались таскать тяжелые ящики с буквами сами. Ну, или просто пошли бы по простому пути, использовали бы один-два, максимум три набора, не выпендриваясь с разнообразием…

Убедившись, что любимый «гротескный» ящик встал на место, Альбус разжал кулак с буквочкой «А». Уголки губ дрогнули. Этого не объяснить, просто его почему-то радовали эти глупые железки, как обычных людей радуют котята или щенята.

Альбус поднял руку, чтобы рукав мантии сполз вниз, и стал штамповать кожу. Остаток краски хватило на несколько «А», но каждая была бледнее другой, как будто это его вопль растворился в пространстве и превратился в призрачное эхо.

Хотелось уже быстрее приступить к этому этапу, когда все статьи допишутся, останется составить их в форму и загнать под пресс. Там тоже были свои нюансы, и все делалось далеко не быстро даже с магией, но этот этап работы нравился Альбусу тем, что в редакции уже не нужна была вся эта толпа людей. Текст набирали они с Марсом, а Джесси проверял первые пробные оттиски на опечатки и ошибки, все были сосредоточены на деле, никто не болтал. Даже если к Марсу приходил Хьюго, то считывал атмосферу печатной, где нельзя сбивать чужую концентрацию. Хочешь тут быть — носи кассы, поднимай упавшие литеры, вытащи «Е» из набора «Готический, 18» и все такое.

Если ваша тусовка не выглядит так, не пытайтесь звать Альбуса на вечеринку. Серьезно.

Вот ради чего надо добить уже дурацкие правки, ради того дня — когда можно будет запереться тут и выпасть из этого ужасно суетливого быстрого мира.

Хотя на букве «А» уже не осталось краски, Альбус все равно продолжил штамповать себе руку, наслаждаясь успокаивающей прохладой металла.

Голоса вроде бы стихли, то ли ребята угомонились, то ли стали расходиться. Но все равно не хотелось пока вылезать из печатной, мало ли, вдруг это затишье перед бурей, и сейчас опять начнется.

Взгляд упал на низкий шкаф, где они хранили клише для иллюстраций. Ноги сами туда пошли, а рука потянулась к ящику, где как раз лежал…

Альбус сглотнул. В этому году в печатной всегда кто-то был, когда он набирал форму для обложки, у него не было времени подумать об этом, осознать, прочувствовать, но сейчас…

— Дурацкий квиддич, — пробормотал он, сдвинув кальку, в которую было завернуто клише с Кракеном.

Казалось, сделанное в прошлой жизни по рисунку Джеймса. Сейчас это воспоминание больше походило на сон.

Мысли сам потекли в ту — плохую сторону.

А что, если не получится? А что, если ничего не наладится? А что, если Джеймс больше никогда не сможет?..

Альбус передернулся, дернул плечом, закрыл клише калькой и задвинул ящик обратно.

Однажды с этими мыслями нужно будет столкнуться, но сейчас Альбус не чувствовал, что вывезет это. Он ведь не такой крепкий и сильный, как Джеймс.

Но зато Альбус мог взять с него пример…

Вернув буквочку «А» на место и сунув руки в карманы, он вышел из печатной.

Хьюго и Марс уже ушли, Амита вычищала перья от засохших комочков чернил, Джесси все так же читал книгу, а Силия и Присцилла… подозрительно близко и подозрительно мимо прогуливались возле стола Альбуса.

Он еще раз бросил взгляд на Джесси и заметил, что тот не так уж на книжке и сосредоточен, а то и дело косил на девчонок исподлобья.

Присцилла прыснула, а Силия зашипела на нее, когда Альбус вошел в помещение.

Ну понятно…

Альбус лишь немного приподнял брови и пошел к своему столу, великодушно решив не озвучивать, что заметил их провальную попытку шпионажа.

Он сел и принялся переворачивать все листы.

Девочки все так и стояли на месте, не очень далеко, но хотя бы не над душой.

— А почему у тебя на руке много букв «А»? — спросила Присцилла.

Альбус натянул рукав мантии повыше, чтобы скрыть оттиски.

— Чтобы люди знали, какую батарейку можно в меня засунуть, — устало ответил он.

Джесси засмеялся, Амита подняла на него непонимающий взгляд, у Силии дернулись уголки губ, а Присцилла нахмурилась.

— Что?.. — спросила она.

— Ничего, я потом объясню, — громким шепотом сказала Силия.

Ох, только объясняйтесь вы уже в коридоре, пожалуйста…

Совсем они, конечно, не ушли, но хотя бы вернулись на свои места, а не шатались возле стола Альбуса.

Украдкой он бросил взгляд на Силию, пытаясь понять, стало ли ей лучше после разговора с ребятами. Вроде как да, во всяком случае, уже не было очевидных признаков, как того же платка в руках или покрасневших глаз…

Или это временная вспышка бодрости, и как только Альбус произнесет некое неосторожное слово, все тут же пойдет по одному месту?

Стоит ли подождать, пока все остальные не разойдутся, чтобы завести разговор о статье, чтобы это не выглядело нападкой при коллегах в стиле показательной порки?

Или… наоборот? Может, все остается в какой-то базовой норме, потому что другие ребята здесь, и хочет ли она там или не хочет, но при всех что-то такое устраивать ей не очень хотелось бы?

И, как назло, Амита уже направилась к выходу, а Джесси принялся собирать свои вещи.

Рабочее место девочек выглядело прибранным, может, они тоже сейчас уйдут?..

— Вы на ужин идете? — спросила у них Амита, уже стоя в дверях.

Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, уходите уже!

— А? Нет, еще побудем тут, — ответила Силия.

Да бля-я-я…

— Зачем? — вырвалось у Альбуса быстрее, чем он успел обдумать.

Во рту пересохло, и мозг лихорадочно стал соображать.

— Сходите поужинайте, а я пока допишу правки, — добавил он, стараясь говорить доброжелательно.

— Но…

— Да-да, давайте-давайте! — заговорила Амита и захлопала ладонями, словно пыталась выдрессировать непослушных котят. — И слышать ничего не хочу, вы растущие организмы и вам надо хорошо питаться!

И случилось чудо! Девчонки не смогли воспротивиться активному командному тону Амиты, как загипнотизированные встали, взяли свои сумки-рюкзаки и направились к выходу.

Присцилла вышла в коридор, а Силия затормозила и посмотрела на Альбуса грустным щенячьим взглядом.

— Если разминемся, я в твоем столе оставлю, — сказал Альбус, кивнув на листы перед собой.

Она уже собиралась было что-то сказать, но тут Амита опять начала ее подгонять, словно прочитала мысли Альбуса.

Или… правда прочитала?

Когда Силия вышла, Амита повернулась к Альбусу и… подмигнула.

Он не осознавал, насколько сильно был нахмурен и напряжен его лоб, пока не расслабился.

— Спасибо, — одними губами прошептал Альбус.

Амита с улыбкой кивнула ему и закрыла за собой дверь.

Альбус вздохнул, и буквально через миллисекунду это же сделал и Джесси.

Они переглянулись и усмехнулись.

Джесси продолжил собираться. Альбус заметил, что делал он это неторопливо, слишком уж тщательно, раскладывал карандаши и перья чуть ли не по цветам, методично и аккуратно. Наверное, хотел, чтобы девочки успели уйти подальше, чтобы с ними не пересечься.

В субботу Альбус тоже пытался провернуть такой трюк…

Он помотал головой и вернулся к тексту.

Мерлин, насколько же хорошо работается, когда вокруг никакой суеты, взглядов украдкой, просто сидишь и делаешь свои дела.

Может, попросить Комнату отделить пространство? И кабинет себе отдельный…

А хотя нет, если сделать закрытое пространство, все будут бегать стучаться и отвлекать, а если открытое, Альбус будет как рыбка в аквариуме, вроде отдельно от всех, но при этом подчеркнуто на виду…

— Много там? — тихо спросил Джесси, закинув рюкзак за плечи.

Он смотрел немного мимо Альбуса, то ли на подголовник его кресла, то ли на стеллаж за его спиной.

Альбус вздохнул.

— Ну, не то чтобы… С новенькими просто нужно больше… э-э, вложений, — сказал он. — Чтобы вкатились в формат и все такое.

Джесси снял очки, повесил на воротник и пробормотал что-то похожее на: «Сочувствую».

Он еще немного постоял, плавно перекатываясь с ноги на ногу, а потом набрал в рот воздуха, как будто собирался что-то сказать, но в итоге не решился.

Альбус часто заморгал, пытаясь понять, в чем дело.

— Я видел, что они возле моего стола крутились, — произнес он. — Спасибо, что присмотрели.

— А. Тогда хорошо, — Джесси расслабился и расправил плечи. — Удачи там.

— Угум, спасибо.

Джесси ушел, кивнув на прощание, и Альбус не мог сдержать улыбки, когда дверь за ним закрылась.

Амита увела девчонок, а Джесси задержался тут, чтобы присмотреть за рабочим местом Альбуса — и его очень тронула их наблюдательность и внимание.

Вот Роза, конечно, права в том, что дело есть дело, но когда вы в команде друг к другу по-человечески относитесь, и схватываете, как можно помочь в моменте, это прям… важно. И в этом прав уже Скорпиус.

В животе урчало и очень хотелось есть, но Альбус знал, что его будет корежить из-за недоделанной работы, и он просто не сможет расслабиться весь остаток вечера.

Хрустнув костяшками пальцев, он вновь погрузился в статью.

* * *

Мда, к своей статье он даже не приступил…

Альбус устало вздохнул и задвинул верхний ящик стола Силии.

Ай!

Все уже, как есть, так есть. Сила дедлайна скрасит все неровности.

Альбус не любил делать все в последний момент, но не мог не отметить вот этот огромный плюс крайних сроков: вы можете общаться короткими приказными фразами, да даже наорать или рявкнуть: «Быстро! Некогда!». И никто не обидится, потому что все напряжены, все на стрессе, все торопятся, там вот не до этих высокочувствительных интриг, намеков и вздохов. Потом поплачем, извинимся и обнимемся, а сейчас хватай это, беги туда, где восьмая версия пятой страницы?!

Да, за ними никто не следит, да, дедлайны ставит сам Альбус… ну и что! Зато рамки есть, никто не распаляется на ерунду.

Альбус подошел к своему столу и стремительно принялся кидать вещи в рюкзак. Еще домашки дохера, и Скорп, наверное, уже вернулся с тренировки, быстрее-быстрее-быстрее домой…

Дописать конспект по Зельеварению, закончить эссе по Защите и прочитать главу «Влияние эмоций на силу и точность заклинаний» по Чарам…

Так! Рассказ Кассии, не забыть рассказ Кассии!

Альбус открыл рюкзак, который только что закрыл, и вставил тонкую папку с рассказом между книг — она вошла туда, как серебряный кинжал в вампира из майского выпуска прошлого года.

И!

Дверная ручка дернулась…

— О, ты еще тут?..

Морганова ж ты выхухоль, как сказал бы дядя Рон.

— Уже ухожу, — процедил он сквозь зубы.

— А… ладно…

Альбус поправил шлейки рюкзака и быстрым шагом направился к выходу, решив не смотреть, как Силия будет доставать свою статью и вчитываться в правки, потому что сейчас начнутся вопросы, а он уже на палке своей это все вертел.

— Альбус?..

Ее голос застал его уже в дверях.

Ну что там еще?

Он медленно развернулся.

— Да?

Силия сглотнула и опустила взгляд вниз. Прикусила губу, а потом постучала листами черновиков по столу, выравнивая стопочку.

Да говори уже, ну!

— Альбус… не выгоняй меня из «Кракена», пожалуйста, — тихим голосом попросила она.

Брови поползли вверх. Альбус часто заморгал, охренев от такого направления беседы.

— Мне тут нравится, все ребята очень милые, — продолжила Силия. — Никогда нигде раньше не чувствовала такой поддержки. А тут обычно так помогают и подсказывают…

— Да я и не собирался, так-то, — растерянно произнес Альбус. — Я не дурак и понимаю, как исключение из группы может ударить и фрустрировать.

Да он сам по сути создал «Кракен», потому что никуда не мог вписаться. Не до конца, во всяком случае. Вроде он не оставался совсем уж на задворках, и даже никто не пытался развернуть против него травлю, как было у Розы с ее соседками, но все равно не получалось найти место, где Альбус был бы прям «своим».

Альбус не особо рассчитывал, что кто-то кроме Скорпиуса захочет присоединиться к нему, но неожиданно получил много поддержки от своего «клана» Уизли — Доминик, Джеймса и Розы, а уже за ними подтянулись и остальные.

Хьюго вот за Розой пришел, первое время в Хогвартсе за ней хвостиком таскался, а сейчас уже наоборот бесился из-за ее излишней сестринской опеки.

В общем, Альбус прекрасно понимал, как это — найти место, где тебе наконец-то стало хорошо.

— Ладно, — Силия кивнула. — А то все так неловко, и ты стал очень отстраненным… в общем, я начала переживать, что… ну, короче, вот.

Она все так же смотрела вниз, боясь поднять на него взгляд.

Альбус вздохнул.

— Мне надо это все переварить, — объяснил он. — Я вообще-то не был готов услышать… то, что я услышал в субботу.

— Блин, а я думала… думала, что по мне и так все понятно, — у нее дернулся уголок рта, но мелькнувшая улыбка не выглядела естественной. — Я же так очевидно и глупо палилась…

Альбус дернул плечами, от этого движения зазвенел содержимым металлический пенал в его рюкзаке.

— Я думал, что ты просто хочешь подружиться. И что тебе тема писательства близка и интересна так же, как и мне, — ответил он. — Я плох в считывании…

Всей этой любовной чуши, подумал он, но вслух сказал другое:

— …негласных социальных договоренностей и ожиданий.

Это как Скорпиус в прошлом году позвал его на звезды смотреть. Ну Альбус и собрался на звезды смотреть, телескоп взял, звездную карту подготовил, на кухню заглянул, чтобы попросить у домовиков какао и залить его в термос, у Лили папину мантию-невидимку выпросил, хотя была ее очередь…

Звезды, ага, конечно!

— Почему ты не смотришь на Пояс Ориона? — удивлялся тогда Альбус, отвернувшись от трех звездочек, выстроившихся в ровную линию. — Мы разве не за этим сюда пришли?

— Пояс Ориона у него в штанах, блин! — с раздражением отозвался Скорпиус, сцепив руки на груди.

Альбус нахмурился.

— Ну, технически… если смотреть на иллюстрации вокруг созвездий, то Пояс — это пояс, а в штанах Ориона скорее Туманность Ориона, что кажется довольно забавным, как будто Туманность — это цензура, скрывающая его чл…

— Ты правда не понял, что у нас сейчас свидание? — выпалил Скорпиус.

— …ен, — закончил Альбус после длинной паузы, потому что просто не знал, что еще сказать, и зачем-то повторил: — Член.

Скорпиус смотрел на него широко раскрытыми глазами, как на сумасшедшего, долго прям смотрел, и Альбус тоже смотрел на него и, что удивительно, не чувствовал себя застрявшим в капкане гляделок, как это бывало обычно.

А потом Скорпиус тряхнул головой, словно сбросив с себя наваждение, и его губы стали медленно расплываться в улыбке.

— Член,— сказал он, усмехнувшись. — Вот мы и нашли ответ, чем я думал, когда не конкретизировал характер встречи…

И хотя все это было ужасно неловко и глупо, но в то же время… выносимо? Альбус тоже не готовился ни к чему, не строил ожиданий, не понимал намеков, ему не хотелось немедленно провалиться под землю, сбежать в подземелья, закрыться пологом и больше никогда не высовывать оттуда носа. А сейчас хотел…

— Ты была права насчет вывода, — произнес Альбус, вынырнув из своих мыслей. — Там в конце все уехало, но я накидал варианты, как можно выкрутиться.

— О… да, — Силия бросила на него осторожный взгляд. — С-спасибо.

— Времени нет, надо будет шустро править. Все сомнения прочь, просто брать и делать, потому что замену я найти не успею, — озвучил он, вспомнив, о чем они с Силией говорили в субботу.

Возможно, это звучало как ультиматум, мол, хочешь тут остаться — работай, но… Альбус уже был слишком голоден и замучен, чтобы переживать и рефлексировать.

Она покраснела и явно распереживалась. Еще раз выровняла стопку об стол, хотя она и так была уже идеальной, уголочек к уголочку.

— Х-хорошо.

Вот только хорошо это не было, вот ни капельки.

Альбус мысленно застонал, осознав, что опять попал в ловушку утешения.

— Публиковаться в первый раз — страшно и тревожно, но этот дискомфорт нужно просто перетерпеть. Увидеть самой, что ты правда на это способна, сбросить оцепенение и двигаться дальше. Позитивное подкрепление и все такое.

— Ну да. Просто хотелось, чтобы в первый раз все получилось идеально…

— Первые разы переоценены, не понимаю, почему все придают им такую значимость, — вздохнул он с раздражением, и поспешил смягчиться: — Тебе хватило смелости признаться мне. Уж на статью решимости наскребется. Ничего не бойся. Доделай, сдай и будь что будет.

Силия выпрямилась и подняла подбородок.

— Да. Я все сделаю.

— Вот и отлично, — кивнул он, развернувшись на пятках. — Удачи.

* * *

Ужин кончился, а идти на кухню сил уже не было. Желание лечь победило желание поесть.

Провожая взглядом уезжающую лестницу, которая привела бы его прямиком в башню Гриффиндора, Альбус тяжело вздохнул.

Если бы он попал туда на первом курсе, уже валялся бы в кроватке. А так еще спускаться, спускаться и спускаться…

И какой смысл, что он в прошлом учебном году сдал экзамен на аппарацию, если нормально аппарировать он сможет после выпуска? Летом ему тупо некуда было деться, да и еще тот случай с Джеймсом…

Альбус вздрогнул и тряхнул головой, отбрасывая навязчивую мысль. Если он сейчас начнет ее думать, она поглотит и зациклит все его подсознание.

Путь казался вечностью, но, возможно, от слабости и усталости Альбус шел медленнее обычного. Замок еще не спал, до отбоя было время, но вся суета уже начинала стихать. Даже портреты не мельтешили, уже повозращались в свои рамки, многие дремали.

Первым делом, что сделал Альбус, когда добрался до спальни семикурсников, кинулся к своей прикроватной тумбочке.

Батончик, где-то же был батончик.

В первом выдвижном ящике нет, во втором тоже…

Альбус с раздражением скинул с себя рюкзак — он мешал сосредоточиться.

Неужели кто-то взял?..

Альбус уже догадывался, кто.

Манящие чары призвали батончик — пыльный, погрызенный, с расцарапанной упаковкой, он выскочил из-под комода.

Кварк опять утащил и сныкал в свою сокровищницу…

Останься упаковка целой, Альбус бы еще рискнул, но тут вообще без шансов — все эти пылинки-волосинки не выглядели, как привлекательная посыпка для шоколада.

Он упал спиной на кровать и наконец-то вытянулся во весь рост. Ну хоть мышечное напряжение начало уходить…

Из дальнего угла послышались звуки, что-то между воркованием и бурчанием, а потом царапающий легкий скрежет маленьких когтистых лапок по полу.

Он приближался…

Альбус спустил с кровати одну ногу и постучал ладонью по колену.

Пара секунд — и вот уже по его штанине начало что-то карабкаться.

Альбус приподнялся на локтях и посмотрел на своего хорька. Абсолютно невинная мордашка изображала, что ничего не знает и не понимает: «Не поверишь, сам только что пришел!».

Угум, пришел как раз после удачной кражи!

— Ты — морда, — сообщил Альбус хорьку, погладив его по голове. — И пушистая задница.

Хорек опять заворковал, перевернулся, скатившись с Альбуса, а потом принялся скакать и резвиться на кровати. Сразу видно — существо выспалось и готово к подвигам.

Альбус его настроения не разделял. Он откинулся обратно на подушку и положил руку на живот.

Неделя только стартовала, а он уже не успевает за своим планом. Даже вот на ужин не успел…

Главное, не дать одной неудачной внезапности создать цепную реакцию, чтобы она не разрушила остальные сферы, не прошлась по всему графику.

Черт, и так много еще делать…

Мама и тетя Гермиона в один голос твердили, что седьмой курс — самый легкий. Вроде логично: нового материала как такового мало, сейчас они либо повторяют пройденное, либо углубляются в уже изученное, отрабатывая более сложные комбинации и формулы. Но по факту…

Могли ли мама и тетя так говорить, потому что на фоне того кошмара, что они пережили, всего лишь школьная программа уже не пугала никого?

Причем они не так уж много и подробно рассказывали про те годы, сильно смягчали, упрощали, опускали совсем-совсем болезненные вещи, но иногда Альбуса цепляли какие-то совершенно обычные на первый взгляд детали, и от них шел мороз по коже.

Как-то мама рассказывала про карету, как кого-то из ее друзей то ли укачало, то стошнило, и они открыли дверцу, случайно хлопнув фестрала по крылу, и вот там же она мимолетно и бросила что-то вроде: «Ну да, там уже почти все их видели». И… просто продолжила рассказ, даже не остановившись, а Альбуса так замкнуло на этих фестралах, что он вообще выпал из разговора, просто сидел с широко раскрытыми глазами и пялился в невидимую точку перед собой, пока его накрывало осознание.

Джеймс и Лили в тот момент просто слушали рассказ, поддакивая и выкрикивая, и не было похоже, что они вообще заметили ту мамину фразу…

— Все познается в сравнении, — философски заметил Альбус, повернув голову к своему хоречку.

Этот дурак все еще бесился и прыгал, смешно ворча и фыркая.

Альбус протянул к нему руку, изобразив когтистую лапу, якобы собираясь напасть. Кварк обхватил зубами его палец и попытался утащить, как сосиску, и Альбус «подыграл», будто хорьку реально удалось протащить его руку по покрывалу, но потом ему пришлось бы переворачиваться на живот и ползти, а делать этого совершенно не хотелось.

Кварк совсем не расстроился, подбежал обратно и продолжил отважно сражаться со «злой» рукой.

Ну какой же дурик!

Дернулась ручка, дверь открылась. В спальню вошел Адриан. Квиддичная форма еще была на нем. В одной руке он держал метлу, а под мышкой зажал биту.

— Привет. А Скорп где? — спросил Альбус, почесывая хоречка под мордочкой.

Обычно они с Адрианом возвращались с тренировок вместе.

Адриан дернул плечом и принялся возиться с застежкой налокотника.

— Привет. По пути свернул куда-то, не знаю, — сказал он, а потом объявил: — Занимаю душ.

Альбус угукнул — сейчас он на душ не претендовал, предпочитал принимать его, когда все легли или еще не проснулись.

Интересно, куда Скорп мог зарулить? Обычно он стремился сюда, чтобы быстрее принять душ. В квиддичной раздевалке ему не очень нравилось, потому что сразу после душа ему хотелось намазаться своими мазючками, масочками и прочей липкой ерундой, а потом залезть под одеяло.

— Напор хороший, но кроватка далеко, — вот так Скорпиус описывал квиддичные душевые.

Альбус его прекрасно понимал и поддерживал. Но только не в мазючках, потому что они липкие и странно пахнут, и Альбус предпочитал ходить с сухими губами и руками, но только вот чтобы не было этой пленки на коже, которую хотелось уже смыть через секунду после нанесения.

Кварк спустился по ноге Альбуса и побежал под кровать Рави. Судя по шуршанию, маленький негодяй там начал проводить инвентаризацию своих сокровищ.

Бархат — большой серый кот Октавиана приоткрыл один глаз и приподнял голову, но быстро потерял интерес к шорохам. Они с Кварком уже привыкли друг к другу за столько лет проживания в одном месте.

Альбус широко зевнул, перевернулся на живот и потянулся к рюкзаку, лежащему на полу. Чуть не свалившись, он все-таки подцепил кончиками пальцев лямку, кое-как схватил и подтащил к себе. Оттуда он извлек свой планировщик и принялся искать страницы ноября.

Ох, блин!

Альбус привстал на локтях.

Он совсем забыл про Трансфигурацию!

Альбус смотрел на страницу с заданиями на вторник и не понимал, как такое могло быть. Визуально он помнил, что в блоке «Учеба» было три строки — Защита, Чары и Зелья, но в последний раз он заглядывал на эту страницу… в субботу. Мда.

Неудивительно, что он неправильно запомнил.

Черт, все-таки надо было зайти на кухню. Восстановление через сон ему уже не грозило…

Альбус страдальчески застонал, отбросил свой планировщик и уткнулся лицом на сложенные руки.

Хотелось совершенно по-детски болтать и стучать ногами, а еще ныть и стенать, но в спальню кто-то еще зашел, и, судя по приветливому мяву кота Бархата, это был Октавиан.

— Что мой хороший? Что мой красивый? — проворковал Октавиан.

Бархат громко замурлыкал, даже издалека это было слышно.

Интересно то, что естественные и природные звуки Альбуса так не триггерили. То, что Кварк ворковал и гулил, а кот Бархат мурлыкал и мяукал, совсем не раздражало, а порой даже успокаивало. Ему даже захотелось встать и тоже погладить кота или позвать своего дурачка.

Альбус перевернулся на спину и тихо поприветствовал Октавиана, и тот ответил тем же.

— В библиотеке всего Хартвелла разобрали, — сообщил Октавиан, положив подбородок на голову Бархата.

Кот, конечно же, забрался к нему на руки и теперь жамкал лапками мантию.

— Про лечение и регенерацию магических существ? — уточнил Альбус и, дождавшись кивка, продолжил: — У меня есть. Могу пока дать, но завтра вечером она будет мне нужна.

Хагрид, конечно, не разозлится, если Альбус не допишет эссе до конца, но ему самому была интересна эта тема, он хотел доделать работу чисто для себя.

— О, отлично, спасибо!

Альбус сказал, на какой полке общего книжного шкафа искать книгу, и Октавиан быстро нашел ее.

Скорпиус не понимал, зачем Альбус оставил этот предмет после СОВ, ведь он не собирался связывать свою жизнь с уходом за волшебными существами, считал это лишней нагрузкой.

С одной стороны — да, его график был бы свободнее без Ухода, но с другой… парадоксальным образом на этом уроке он отдыхал, а не перегружался. Лес, природные звуки, свежий воздух, малочисленная группа (шестикурсники и семикурсники редко выбирали этот предмет) и все в ней адекватные — только Роза слегка с ебанцой.

А еще Уход удачно располагался в расписании. В среду — после Чар, где все вокруг выкрикивают заклинания, вещи летают туда-сюда, сверкают искорки, но перед Зельеварением, где нужна ясная голова и концентрация. И то же самое в пятницу, но уже между Защитой и Трансфигурацией.

Без Ухода Альбус просто бы лежал и деградировал, а так у него был повод и стимул, чтобы выйти на улицу. Да и с животными общаться ему нравилось, с разными, не только с Бархатом и Кварком или прилетающими и улетающими утром совами.

Октавиан переоделся в более домашнюю одежду, взял учебники с принадлежностями и вышел, кот последовал за ним. Зато вместо него в спальню влетел Эван и с разбегу прыгнул на свою кровать, резко задернув полог. Через пару секунд из-за плотной зеленой ткани вылетел ботинок, а потом еще один, а следом и брюки.

Альбус услышал начало Заклинания тишины, но когда Эван его договорил, оно начало действовать.

Дрочит, подумал Альбус.

Дверь снова открылась.

— Дрочит? — бесцеремонно спросил Рави, кивнув на кровать Эвана.

Альбус усмехнулся и пожал плечами.

Рави покачал головой и бросил сумку на свою кровать. Звук пружин спугнул Кварка, и он выскочил из-под кровати. В зубах он тащил носок, но чей — неизвестно.

Проигнорировав хорька, Рави пошел к двери в ванную комнату. Вошел без стука, и оттуда же сразу же донеслось возмущенное «Эй!» Адриана.

— Ой, что я там не видел! — язвительно отозвался Рави.

Дверь сама захлопнулась и продолжение разговора Альбус уже слышал неразборчиво и приглушенно.

Вот поэтому Альбус и старался принимать душ, пока все спят…

Итак, все соседи так или иначе объявились. А куда Скорпиус-то делся?

Практическая Астрономия у него же в четверг…

И!

В этот раз Альбус расплылся в улыбке, когда дверь открылась и в комнату семикурсников вошел Скорпиус.

Квиддичная форма еще была на нем, одной рукой он держал метлу, а другую почему-то прятал за спиной.

— Ну и где ты там пропал? — спросил Альбус, встав коленями на кровати.

Скорпиус прислонил метлу к стене и, загадочно улыбаясь, пошел к Альбусу.

— Что? — спросил Альбус, так и не дождавшись слов.

— Да так, — тихо сказал Скорпиус, — встретил Марса и Хьюго. Они сказали, что ты не был на ужине.

— С работой Силии провозился, — устало вздохнул Альбус. — Много «сэндвичить» пришлось.

Скорпиус вопросительно поднял брови.

— Да неважно, — махнул рукой Альбус. — Она там сильно расстроилась из-за группового проекта по учебе, ну я и… ай, неважно, — повторил он.

Сейчас о Силии ни думать, ни говорить не хотелось, она и так забрала у него слишком много внимания, времени и эмоций.

— Сэндвич поощрения? — спросил Скорпиус.

Разумеется, он знал, что это такое. Он задал вопрос не для разъяснения, а для своей оценки ситуации.

Скорпиус наконец-то перестал скрывать, что у него там за спиной.

Обычный крафтовый пакет, но довольно крупный.

— Аккуратно только, не пролей, — сказал он.

Альбус заглянул внутрь и…

Мерлин, на секунду он уловил яркое желание расплакаться! Потому что Скорпи принес ему еду.

Сбоку стоял высокий бумажный стакан, явно трансфигурированный, и его подпирали бумажные свертки — судя по квадратной форме, внутри были как раз сэндвичи.

Скорпиус зашел на кухню и попросил у эльфов еды. Подумал о нем, вспомнил, что завтра у них сложный день в расписании и что с понедельника на вторник всегда много домашки, если не сделать хотя бы часть на выходных.

— Ты лучший, — простонал Альбус. — Спасибо огромное…

Он нахмурился и закрыл глаза, но не от напряжения, а наоборот, от того, что можно было не держать лицо, пусть оно выражает сейчас не благодарность и радость, а что-то больше похожее на скорбь.

— Оставь мне парочку, ладно? — попросил Скорпиус, взлохматив Альбусу волосы. — Я в душ.

Альбус хотел было сказать, что там Адриан и Рави, но речевой аппарат уже сдал свои полномочия к концу.

Скорпиус вошел, и оттуда донеслось еще одно возмущенное «Эй!» Адриана и «Сосисочная вечери-и-инка!» Рави.

Альбус решил, что раз уж в пространство Адриана вторгнулись все, кто только мог, то и он может на секунду забежать и ополоснуть руки, чтобы смыть с них этот день.

Он мышенькой прошмыгнул в запаренное помещение, стараясь не смотреть в сторону душевых. Сунув ногу в дверь, чтобы не до конца закрылась, Альбус раскрутил кран, быстро помочил руки, пока теплая вода не превратилась в кипяток, крутанул холодный кран, но на секунду — просто чтобы на следующего не полилась горячая вода — закрутил и выбежал. Если кто заметил его, то не успел отреагировать.

Вернувшись в спальню, он стал трясти руками, наплевав на поиски полотенца — хотелось быстрее переодеться и взяться за еду. Это все Альбус и сделал. А еще залез в кровать и задвинул полог так, чтобы видеть только кровать Скорпиуса и свечи.

Вот он — тот самый момент.

Рассказ Кассии. Сэндвичи. Какао в бумажном стакане. Награда за все страдания последних дней.

Взмахом палочки Альбус поднял листы с рассказом Кассии на уровень глаз, чтобы не испачкать, подложил под спину две подушки и откинулся на них.

Мерлин, эта девчонка просто невероятная. Альбус вгрызся в сэндвич, чтобы не было соблазна сорваться на восторженный ультразвук, хотя на какой-то момент из него вырвался короткий писк.

Кассия!

Она!..

Она!!

Она написала рассказ от лица шахматных фигур! Да он бы в жизни до этого не додумался!

Словно издалека он слышал звуки шагов, переговоры, воркование Кварка, шорохи, скрипы пружин, но сейчас они не имели значения.

Важен был только текст.

«…Враг забрался к ней в голову, Враг видел ее секреты, ее воспоминания.

— Не все битвы выигрываются силой и ресурсами, — вспомнила она слова Слона. — Они знают, что тебе хватит и того, и другого, чтобы сравнять их с доской, и они ударят по твоей самоуверенности, когда пойдут иным путем.

— Каким? — спросила Королева тогда.

— Непредсказуемым, — ответил ей Слон.

Королева решила, что Слон просто отшутился, но теперь понимала — это был наиточнейший совет из всех, но она была слишком самонадеянна, когда ступила на доску.

А теперь Враг читал ее мысли — все, даже это унизительное осознание, что ее партия уже проиграна…

Враг усмехнулся ей через все поле. Королева могла добраться до него в один большой прыжок, чтобы стереть эту мерзкую улыбку, выточенную неаккуратным мастером, но...

Неужели, это конец?

Королева заставила себя отвести взгляд от Врага и осмотрела мраморное клетчатое поле. Поданные ждали ее решения, готовились к бою, но теперь любой ее выбор приблизит их к гибели.

Любой.

Кроме одного.

Непредсказуемого.

Королева вставила меч обратно в ножны и… сделала шаг назад.

«Значит, вот как ты решила?» — прозвучал ехидный голос Врага в ее голове. — «Знаешь ли ты, дорогая Королева, что отказ от выбора не подарит тебе времени на размышления, не остановит бой, не даст фору?».

Его слова копошились в ее черепе, как черви, Королева чувствовала это так же четко, как ощущала тяжесть доспеха на своем теле.

«Да», — проговорила она в своих мыслях.

«Итак, ты выбрала не выбирать?»

— Нет, — произнесла она вслух, чтобы все могли ее услышать. — Я выбрала довериться.

Улыбка медленно сползла с лица Врага — и это стало самой лучшей наградой для Королевы.

Он попытался покинуть ее разум, но она упала на одно колено, поставив меч, как опору. Вцепившись в рукоять, Королева закрыла глаза и представила, как в ее голове возводятся стены — одна за одной, одна за одной, собираясь в бесконечный лабиринт.

Она закрыла свой разум, не разрешила ему уйти.

Теперь Враг был обречен до конца читать мысли той, кто больше не имеет здесь никакой власти».

Альбус не удержался и все-таки сорвался на писк и перевозбужденно застучал коленками друг об друга.

«Я выбрала довериться».

Она выбрала довериться!

Альбус снова вернулся к этому абзацу.

Ловушка разума, ловушка разума, ловушка разума!

«Я выбрала довериться».

Охрене-е-е-еть!

И этот момент, когда в мыслях королевы возводятся стены!

«Итак, ты выбрала не выбирать?»

Ему хотелось перечитать сцену с момента, когда Враг решил, что обыграл Королеву, чтобы ощутить этот мощнейщий разъеб, когда она заключает его в своем разуме.

— Ал? Ты чего там пищишь? — спросил Скорпиус, оказавшись в поле зрения Альбуса.

— Она выбрала довериться! — восторженно проскулил он, не в силах удержать свои чувства.

Скорпиус фыркнул и подошел поближе, но не стал читать текст на висящих в воздухе листах, просто скользнул по ним взглядом.

— Кассия, — он не спрашивал, а утверждал.

Скорпиус это понял бы и не заглядывая — только тексты Кассии доводили Альбуса до такого состояния.

Альбус активно закивал.

У него колотилось сердце, но от радости, хотелось прям пружинить на кровати, а лучше вообще вскочить и начать на ней прыгать.

Вместо него это делал Кварк, но Альбус даже не помнил, когда хорек вернулся и залез на кровать.

— Настолько понравилось? — спросил Скорпиус, с умилением наблюдая за Альбусом.

— Она выбрала довериться! — еще раз повторил Альбус.

Теперь он хотел перечитать все заново.

Полог кровати отодвинулся, показалась голова Рави.

— Гомоэротизм есть? — спросил он, кивая на листы с рассказом.

— Нет, — ответил Скорпиус вместо Альбуса.

— Жаль, — заключил Рави и задвинул полог обратно.

Что было дальше, Альбус не уловил — рассказ вновь втянул его в себя.

Вроде так просто, ну подумаешь — шахматные фигуры, за историю литературы и кино их уже столько раз очеловечивали, но тут!

Тут…

Тут!

«Я выбрала довериться».

Как же круто, как же круто, а-а-а-а!

И еще этот момент, когда властная и сильная фигура делает шаг назад, отпускает контроль. Она отдает сейчас, чтобы схватить потом. Отступает, чтобы ее соратники пересобрались и пошли дальше без нее. Непонятно, появится ли там новый лидер или войско само начнет двигаться, кто куда — и теперь Альбус мог дофантазировать, что угодно, любой исход.

Мерлин, наконец-то — нормальные мысли, а не вся эта херня с маленькой влюбленной девочкой!

«Я выбрала довериться».

Просачивающийся через полог свет погас с левой стороны, значит, Рави, Эван и Адриан уже улеглись. Справа он видел Скорпиуса, возившегося с книжками, а иногда в поле зрения попадал Октавиан, ходивший по спальне то к книжному шкафу, то к комоду.

Альбусу тоже надо заняться домашкой. Рассказ Кассии подарил ему мощнейший выплеск энергии, но похитил его концентрацию.

Пока еще ебашит, надо переключиться и на этой тяге закончить начатые работы.

Ладно, он перечитает еще один раз — и все!

— Ал? — позвал Скорпиус.

— М-м? — Альбус повернул голову к нему. — А, точно, сэндвичи!

Он оставил несколько штук по просьбе Скорпиуса, и передал все ему.

— Ты такой радостный, — с нежностью в голосе заметил он.

— Она выбрала довериться! — интимным шепотом поведал Альбус и тихо захихикал.

У него аж рот заболел от того, как широко он улыбался, и его порадовало, что Скорпиус заразился улыбкой, хотя, вероятно, вообще не понимал, что Альбуса так сильно потрясло и взбудоражило.

— Ты молодец, — сказал Скорпиус.

Эта реплика немного сбила Альбуса с толку. Он потерял нить разговора.

— Молодец, что смягчил комментарии, — тихо произнес Скорпиус, приподняв вверх один из свертков. — Силии сейчас точно непросто. Здорово, что ты проявил заботу.

А, он про «сэндвичинг» правок…

Альбус кивнул. Вернувшаяся тема отрезвила, вывела мыслепоток из выдуманного мира Кассии, перенаправила на реальность.

И реальность резко проявилась — тихим храпом Адриана, шелестом страниц со стороны Скорпиуса, перекатыванием принадлежностей в пенале Октавиана, пока тот собирал сумку на завтра…

— Да, непросто, — зачем-то повторил Альбус, уставившись в пространство перед собой.

Вот только не сказать, что ему было сегодня дохера просто…

Но Альбус уже решил не говорить об этом вслух, чтобы не услышать всю эту хрень про лидерство, авторитет, опыт и возраст. Он и так это все знал, не хотел этого касаться.

В конце концов, ему еще предстояло доделать домашку, а для этого ему нужен ясный разум.
__________________________________

[1] Литера — буква, цифра или знак, отлитый из металла. Из литер вот так по одной буквочке составляется текст одной страницы, а потом размножается на тираж.
[2] Касса — плоский ящик с ячейками, где сгруппированы литеры.
[3] Антиква — класс шрифтов с засечками. Если не понимаете, что такое засечки, вспомните базовый Times New Roman, чтобы представить примерный вайб.

 

⚡️⚡️⚡️ Еще в процессе ⚡️⚡️⚡️

ГЛАВА 4. Границы дозволенного

— Регина позвала меня на свидание, — сказал Скорпиус. — В Хогсмид. На выходных.

Альбус отвернулся от хорька, устроившегося у него на животе, и перевел взгляд на Скорпиуса.

Он смотрел на складки полога над ними, избегал прямого контакта с Альбусом. Но не потому что хотел сосредоточиться на разговоре, как бывало у Альбуса, ведь чужой взгляд часто его сбивал, а потому что… столкнулся с какой-то эмоцией?

— Пойдешь? — спросил Альбус.

Скорпиус не повернулся к нему, но его взгляд на секунду перескочил на него, и обратно — на ткань полога.

— Не знаю, — громко сглотнув, ответил он.

Краем зрения Альбус увидел, что Кварк открыл пасть, и поспешил повернуться к нему, чтобы не пропустить умилительное зрелище маленького зубастого зевка. Он не удержался и сунул туда палец, чтобы сымитировать, как будто бы хорек не просто зевнул, а разинул пасть, чтобы укусить.

— Сходи, если она тебе нравится, — сказал Альбус, улыбнувшись замешательству Кварка.

Скорпиус опять сглотнул, но ничего не ответил.

И еще долго потом не говорил.

Но со временем его молчание начинало казаться громким…

Альбус снова посмотрел на него, и в этот раз Скорпиус не отвел взгляд.

— Ты что, совсем меня не ревнуешь? — подняв брови, спросил он.

А.

Вот в чем дело.

Остановив импульс сказать: «А куда ты денешься?», Альбус решил перевести все в более понятное для него поле — изучение.

— А ты хочешь, чтобы я ревновал? — уточнил он.

Какая-то… бесполезная эмоция? Или Альбус просто невдуплил?..

— Ну, знаешь, было бы неплохо! — почти обиженно воскликнул Скорпиус, перевернувшись на бок, чтобы лучше видеть Альбуса.

Альбус поднял хорька повыше и тоже повернулся к Скорпиусу. Кварк теперь лежал как бы «в объятьях» расслабленных рук.

— Но я тебе доверяю, — попытался объяснить Альбус. — И я верю в нашу связь. Она крепкая.

Сейчас он не чувствовал какой-то явной угрозы или агрессии, но не мог избавиться от ощущения, что ему нужно оправдываться.

Скорпиус растерянно заморгал.

— Я… просто я… — начал он, но осекся.

— … иногда совсем не понимаешь меня, — продолжил за него Альбус.

Скорпиус поджал губы и… кивнул.

— Прости, — выдохнул он.

— Ничего, — ответил Альбус и добавил более шутливым тоном: — Можно подумать я вас дохрена понимаю!

Уголки губ Скорпа дрогнули, но он все равно выглядел напряженным, шутка не помогла разрядить атмосферу до конца.

Альбус нахмурился, пытаясь понять, в чем прикол этой гребаной ревности и почему всем так хочется, чтобы их чуть-чуть ревновали.

— Все дело в… демонстрации, да? — спросил он. — Когда ты говоришь, что любишь, ценишь и уважаешь — это просто факт. Он есть и существует. А ревность нужна, чтобы показать силу этого факта, так?

— Ну, когда ты так все разбираешь, это перестает звучать романтично, — надулся Скорпиус.

— Вы сами эту систему придумали, — парировал Альбус. — Я не виноват в том, что она звучит нелогично.

— Она звучит нелогично, потому что это вообще не в поле логики, — объяснил Скорпиус.

Он говорил мягко, но было видно, что ему не нравится разжевывать то, что и так понятно.

Нет, даже не понятно, а ощутимо. Всем, кроме Ала. Он прогулял урок, на котором это всем рассказывали, как жить эту жизнь, понимать все намеки с полувзгляда и импровизировать в хаотичных незнакомых ситуациях.

Об этом он и сообщил Скорпиусу.

— И все равно: ты даже сейчас пытаешься анализировать, — заметил он, потянувшись к волосам Альбуса. — Иногда просто надо… чувствовать.

Он сказал это вкрадчивым шепотом, одновременно заправив прядку за ухо Альбуса.

Губы сами собой растянулись в улыбке.

Альбус любил четверг по многим причинам — это «легкий» день, всего лишь две пары: История магии и Древние руны — раз.

Между парами у него было окно, плавно перетекающее в обед — два.

У Скорпиуса тоже была пауза в расписании, только побольше. На Историю он не ходил, поэтому вообще мог все утро проваляться в кровати и пробудиться только к Рунам.

Эти полтора часа, когда у остальных семикурсников была то ли Травология, то ли что-то еще, они могли проводить тут вдвоем — это три.

Кварк громко зевнул и почесался с характерным звуком.

Ладно, втроем.

Кот Бархат муркнул, когда перевернулся на другой бочок на кровати Октавиана.

Вчетвером.

Альбус улыбнулся. Против такого сопровождения он не возражал.

Он довольно потянулся, выпрямляясь и разминаясь. День обещал стать хорошим, как и все-все четверги в этом учебном году.

Еще и собрание «Кракена» вечером — тоже приятный бонус.

Был…

Силия внесла правки, и вчера Альбус со спокойной душой перебросил все Джесси на проверку. Он даже особо вникать не хотел, просто нашел взглядом измененные строки, увидел, что выглядят они иначе, при этом объем не слишком изменился, все должно было вписаться — и ладно. Пусть идет дальше по конвейеру, уже не было времени на глобальные изменения.

Силия попыталась завести разговор о статье для будущего выпуска, но Альбус с плохо скрываемым раздражением сказал, что занят сейчас своей статьей, от которой у него только план и структура, а сроки уже поджимают.

Конечно же, ее глаза погрустнели и покрылись этим влажным блеском, и пришлось резко смягчаться, пояснять, что нет смысла запускать новый цикл и с головой погружаться в него, пока этот еще не завершен. А потом в разговор вмешался Марс, чтобы уточнить что-то по клише, которое он готовил — и это дало Альбусу возможность соскочить и переключиться на другие дела.

И вот хрен поймешь — это Силия на него так реагирует из-за их контекста, или просто сама по себе такая? В конце концов, обстоятельства тоже не самые комфортные, первая статья, новый коллектив, еще въехать надо, рамок и требований многовато…

С другой стороны, Присцилла как-то быстрее встроилась. Хотя пришла чуть позже Силии, но свой первый гороскоп подготовила на одном дыхании, пусть и с косяками, и пришлось там еще отношения с ней выяснять, потому что они друг друга недопоняли, но все равно по итогу все вышло довольно уверенно и ловко.

Вот и думай теперь, как новичков встраивать, если теперь не можешь отделить одно от другого…

Альбус тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли. Сейчас он со Скорпом, и это все куда важнее двух девчонок, которые по итогу могут даже и не выдержать их темпов в долгосроке.

— А если я правда пойду, тебя… э-э, не поплавит? — вдруг спросил Скорпиус.

Ал взял паузу на размышления.

— Мы договорились, что я — твой главный партнер. У нас с тобой есть время, где только мы и никто не может туда влезть. То, что происходит между нами — наше. Пространство, отношения, секреты, время, — перечислил он. — Когда меня может поплавить? Когда что-то из наших договоренностей нарушится. Вот тогда мне будет плохо, вот тогда я начну ревновать, вот тогда я начну психовать.

Ну, по крайней мере Альбус представлял ревность как-то так. Когда у тебя чего-то нет, и ты видишь, что твой человек получает это в другом месте, не согласовав с тобой. Или это опять слишком «логично» и сухо?..

Скорпиус тяжело вздохнул.

— Да не хочу я, чтобы тебе было плохо! — простонал он, нахмурившись. — Какой же ты упертый дромарог, я не могу…

Альбус уже тоже начал терять терпение от бессмысленности разговора и закатил глаза от бессилия.

— Я много раз говорил, что люблю тебя, — заявил он. — Если что-то изменится, я тебе сообщу.

— Я знаю, что любишь!

— Ну! И?

— А хочу чувствовать!

Альбус шумно выдохнул через нос. Скорпиус сделал то же самое.

Они напряженно смотрели друг другу в глаза, пытаясь продавить, и сейчас Альбус чувствовал себя достаточно правым и уверенным, чтобы выдержать чужой взгляд.

Эти гляделки так бы и продолжались, если бы шумно не выдохнул уже Кварк — как уставшая старушка, кряхтящая перед тем, как встать. Смешной звук мигом разрядил атмосферу, и вот уже оба, и Альбус и Скорп заулыбались во все зубы.

Альбус переложил хорька себе за спину, чтобы не мешался, и пододвинулся поближе к Скорпиусу, боднул лбом его плечо.

— Просто для меня любовь — это понятность и стабильность, — шепотом объяснил он. — А эмоции… они, ну, как бы…

— Хаотичны? — подсказал Скорпиус, зарывшись пальцами в его волосы. — Непредсказуемы?

— Да. А иногда даже разрушительны…

Скорпиус долго молчал, обдумывая его ответ, а потом уточнил:

— Даже… твои собственные эмоции?

Альбус вздохнул.

— Особенно мои собственные эмоции.

И вновь — молчание, но теперь уже не гнетущее, не громкое. Скорпиус просто обдумывал его слова, не пытаясь подловить, подколоть.

— И что там у тебя за буря внутри?

Альбус дернул плечом.

Парадоксальным образом, это было как раз тем, что нельзя объяснить. Это что-то, что нужно ощущать, и Альбус чувствовал, что оно может оказаться слишком объемным и масштабным — не только для него, но и окружающих.

— Думаешь, не осилю? — с улыбкой в голосе спросил Скорп, перекатив между пальцами мочку уха Альбуса.

— Не знаю, — честно ответил Альбус. — Вот это как раз и пугает.

Он прижался к Скорпиусу еще плотнее, перекинул через него руку, провел носом по его плечу.

Может, он сильно катастрофизирует. Может, это просто он, Альбус Северус Поттер, не способен выдерживать такой накал, а для других это так — побухтел, побузил и пошел дальше. Черт его знает, но наверняка проверять не хотелось.

— Я просто не верю, что такой милый и добрый человек, как ты, может там чего-то… не знаю, что ты там себе воображаешь, — сказал Скорпиус и чмокнул его в макушку.

— Если вам сложно со мной, когда я спокоен и собран, то представь, что будет, если мне башню сорвет? — пробормотал Альбус.

— Так, может, не надо доводить до сорванной башни?

Альбус прикусил губу.

— Может, — признал он после долгой паузы. — Но я не очень представляю, как это организовать.

Со всеми этими требованиями, бесконечными домашками и нагнетаниями перед итоговыми экзаменами…

Записывайте! Этот вопрос может быть в письменной части!

И самое обидное, что Альбусу остро и искренне хотелось эти знания поглотить!

Один из главных парадоксов его жизни: его амбиции и жажда знаний как будто должны были достаться другому человеку — активному, гибкому, ловкому. Тому, кто не зависает на одном месте, прыгает по верхам, не пытаясь пробурить насквозь в неописуемую глубину.

Хочется много, а сил и времени мало. Профессор МакГонагалл и профессор Вексли в один голос твердили в прошлом году после СОВ, что не нужно ему столько предметов, и это же повторили в сентябре этого учебного года. Но Альбус просто не смог выбрать нелюбимый предмет…

Со скрипом отказался от Астрономии, но только потому что она рушила ему порядок — среди рутины и привычки, где все учебное происходит утром и днем, и только одна практическая Астрономия, как апендикс, торчала посреди недели вечерней парой — во время, когда у студентов должно быть свободное время. Понятное дело, что в телескоп днем не попялишься, но эта одна выбивающаяся пара просто не дала бы ему нормально жить.

Альбус не представлял, как Скорпиус вообще выдерживает. Да, у него супер-свободное утро, и движуха начинается после обеда — все сдвинуто как раз ближе к Астрономии, чтобы день не разбивался на два, но…

Блин, либо все дни должны быть вечерние, либо все должно быть утром! Четкие границы, ты отсидел все пары — свободен (ну, условно свободен, домашку-то никто не отменял) и потом не сидишь в томительном ожидании, когда там уже последняя ночная пара, настолько сконцентрировавшись на ожидании, что ничего другого полезного делать не можешь. А Скорп еще умудряется тренировку через раз перед Астрономией ставить!

И это из них двоих Альбус считается странненьким…

— Не знаю я, как правильно, — проворчал он. — Меня не проинструктировали…

Скорпиус фыркнул и вновь зарылся в волосы Альбуса.

— Да никто не знает, — сообщил он. — Все мы разбираемся по ходу дела.

Альбус решил, что не хочет продолжать эту тему, хотя на языке вертелась парочка аргументов: они говорят одновременно об одном, но о разном. Просто смысла нет, если ты с этой панической растерянностью не сталкивался, то и не поймешь…

— Сходи на свидание, если хочешь, — вернулся он к изначальной теме. — Развеешься хоть, отдохнешь. А то я вообще увяз в делах, и на этой неделе надо всю подготовку к печати завершить, не успеваю ничего…

Альбус до сих пор не знал, каким чудом он пережил вторник после бессонной ночи, проведенной над домашкой. Кое-как выкрутился, вовремя вякнул с места на Защите, получил баллы для Слизерина, но к Трансфигурации уже сдулся и клевал носом, все объяснения МакГонагалл проскользили мимо, как нюхлер по льду, и потом пришлось нагонять все вечером.

Скорп сжал пальцы и тяжело вздохнул.

— Угум, — отозвался он.

Что-то не очень-то радостно звучит…

— Или не иди, — добавил Альбус. — Я на выходных в редакции буду, заходи к нам.

— Я… я пока не знаю, — вздохнул Скорпиус. — Не понимаю, хочу я или не хочу…

Альбус снова боднул его плечо лбом.

— В любом случае буду рад, если заглянешь. Даже после свидания, — сообщил он. — Только ее туда не приводи, пожалуйста. Не люблю посторонних в редакции.

Тем более на печатном этапе, где нужно внимательно вчитываться в текст, делать макет, собирать литеры в формы, потом опять проверять, нет ли где ошибки или перевернутой вверх ногами букв…

Скорпиус снова издал какой-то странный звук, как будто из шарика воздух выпустили. А еще Альбус чувствовал, что он какой-то… деревянный?

— Ты меня как будто специально с ней сводишь, — произнес он ровным голосом.

Слишком ровным. Чересчур ровным. Напряженно ровным.

— Ну, Регина довольно… эффектная, — Альбус дернул плечом. — Предполагаю, что ты можешь хорошо провести с ней время, закрыть все те штуки, которые я тебе дать не могу, ну и там… ты понял, — неловко закончил он.

Может, Альбус много чего не понимает в этой жизни, но одно он уяснил точно: он не тот тип партнера, с которым ты мурлыкаешь двадцать четыре на семь, слипаешься в поцелуе, блокируя другим проход на уплывающую лестницу, или ищешь уже хоть какой-нибудь чулан для метел, чтобы уединиться.

Он не страстный, не кокетливый, не игривый, не…

Ладно, хватит уже это отрицать: несексуальный он — вот вообще!

Ну не надо ему столько, ну не хочется ему всего и сразу, ну не может он в спонтанность!

Все так любят шутить над этими чудилами, у которых даже секс внесен в их календарь, и Альбус никак не мог понять, что там такого странного: то, что ты заранее настроился и создал настроение? То, что у тебя все необходимое под рукой и ты успел подготовиться? То, что ты сделал остальные дела, и твой тревожный рой мыслей не отвлечет тебя в самый пиковый момент?

Сами вы странные, еще и прячетесь плохо. Альбус таких вот страстно-импульсивных по пять раз за ночь из разных подсобок вытаскивает, когда ходит патрулировать. Профессорам, конечно, не сдает, но провожает взглядом весьма неодобрительным — и не за сам факт связи, а за то, что даже не додумались заглушить свои охи и ахи, разносящиеся эхом даже через стенку.

— Да я… мне не особо-то много и нужно, — сказал Скорпиус, прижав голову Альбуса к себе. — Просто с тобой время как-то проводить…

Это ты, Скорпиус, сейчас так говоришь.

Пойдем просто погуляем! Даже заходить никуда не будем, никаких толп!

А потом — ой, нет, у меня же чернила вчера пролились, давай, все же, дойдем до Хогсмида? Я быстро зайду, куплю и выйду, честно-честно!

Погоди-ка, там в «Трех метлах» что-то интересное, давай туда? На секундочку! Посмотрим и сразу же свалим, ладно?

По пути, естественно, они еще кого-то встретят, этот кто-то начнет болтать или увяжется за компанию, и Скорп будет с ним обсуждать все на свете, а Альбус уныло тащиться рядом и мечтать о том, чтобы его шумоподавляющие наушники материализовались на его ушах сами собой…

Альбус пытался объяснить, что все эти секундочки и минуточки потом дорого ему даются, особенно спонтанные. Уж если хочешь в Хогсмид, давай запланируем и пойдем в Хогсмид. Альбус хотя бы блокнотик с собой возьмет, и шумодавы, и оденется как-то поудобнее, и поест перед выходом…

Но едва ли удалось. Скорпиус понимал концепт усталости от супер-насыщенного дня, когда ты посетил слишком много мест или увидел слишком много людей, но не догонял, что Альбуса и коротенькие беседы хрен пойми с кем выносят в ноль.

Что ж, если нужно объяснять, то не нужно объяснять, пожалуй. Надоело уже чувствовать себя виноватым, потому что не совсем-то вписываешься в норму…

— Да я же хожу и ворчу постоянно, — с тяжелым вздохом напомнил Альбус. — Мне то солнце светит, то свитер колет, то разговор за соседним столиком мысли путает. А так ты сходишь с кем-то адекватным, кто каждого громкого вскрика не пугается. Разве это плохо?

— Ну ворчишь и ворчишь, может, мне нравится, что ты ворчишь, — фыркнул Скорпиус.

— Осторожно, мистер Малфой. Все ваши слова могут быть использованы против вас в пылу ссоры, — пошутил Альбус.

«В пылу ссоры», наверное, слишком громкие слова для тех маленьких противоречий, которые всегда решались простым разговором, но даже там Альбусу, можно сказать, прилетало за то, что слишком уж точно воспроизводит, кто там что сказал и когда.

Он понимал, что это может выглядеть как мелочность и дотошность, но на деле он… блин, ну он просто хорошо запоминал события! Не со зла, не специально, оно само так получалось…

Скорпиус мягко взял его за подбородок, побуждая Альбуса поднять голову.

— То есть, если в будущем я посмею наехать на твое ворчание, ты мне сразу же это припомнишь? — с улыбкой спросил он.

— Ага, — Альбус кивнул и подвигал бровями. — А еще напомню, что я предупреждал, и что ты переспросил, так что точно все друг друга услышали и зафиксировали происходящее.

— О нет. И у меня не получится съехать? — ахнул Скорпиус.

— Без шансов.

— Кошмар.

— Угум.

Оба прыснули, а потом Скорпиус сделал рывок и быстро чмокнул Альбуса в нос.

Альбус довольно прищурился и повторил за Скорпиусом, а заодно еще навалился на него сверху, придавив к кровати.

— Просто иногда у меня ощущение, что ты меня стесняешься, — прошептал Скорпиус, откидывая пряди со лба Альбус. — То ли прячешь, то ли… не знаю.

Альбус вздохнул.

Опять эта тема…

— Не прячу, — повторил он то, что произносил уже много раз. — Просто не вешаю на нас вывеску.

Если ты сын Гарри Поттера, у тебя будут совсем другие представления о приватности…

— А почему ты Силии не сказал, что занят? — поднял брови Скорпиус. — Мне кажется, это вообще сразу все вопросы сняло…

Альбус нахмурился. Ему в целом не особо нравилась эта тема про публичность и непубличность, а теперь еще туда эта девчонка проскочила, усилив дискомфорт в несколько раз.

Да и какие вопросы это бы сняло? Силия же поинтересовалась у Альбуса, как он относится к ней, а не есть ли у него кто-то там.

Он спросил об этом у Скорпиуса вслух и, не дожидаясь ответа, выпалил, пока мысль не убежала:

— Когда ты говоришь, что занят, это как бы… в общем, ты не на тот вопрос отвечаешь, разве, нет? Человек же может решить, что все могло бы получится, ответная симпатия есть, но — какая жалость — уже все места заняты, ожидайте следующего рейса, увидимся позже.

Скорпиус поджал губы и прищурился, обдумывая версию Альбуса.

— Слушай, ну… я бы, наверное, отвалил и ничего не ждал, — сказал он. — Но да, я понимаю, о чем ты. В этом что-то есть.

Ну слава Мерлину! Хоть тут они совпали, не пришлось пускаться в длинные объяснения…

— О том и речь. Если человеку все равно требуется проговорить, что вам с ним не по пути, то зачем ему там рассказывать всякое, что его не касается? — спросил Альбус. — Это не ее гребаное дело, встречаюсь я с кем-то или нет.

— Просто это обычно смягчает отвержение, — попытался объяснить Скорпиус. — У человека есть… эм-м, причина? Ну, чтобы не замкнуться на мысли, какой он там плохой и ужасный, что его не выбрали. Просто объект его любви и страсти не доступен, ну и нечего страдать — живем дальше.

— Угум, и ждем, пока они там не разойдутся, — мрачно предположил Альбус. — Мне Алекс рассказывала, что один из ее друзей такое проворачивал. Вроде как просто дружил, а по факту оказалось, что как стервятник чесался рядом. Наблюдал и выжидал.

Вообще Алекс чего только не рассказывала. Альбус долго тогда не понимал, почему она выбрала его, учитывая ее огромный круг о-о-очень многообразных людей разной степени открытости, общительности и всего такого. Но ей вот почему-то понравился он — закрытый мрачный крендель.

Позже через ее рассказы он узнал, как вообще бывает — и чего только люди не вытворяют. Во всем этом хаосе Альбус показался ей единственным стабильным и устойчивым столбом, за который можно зацепиться, и тот небольшой период, когда они встречались, стал для нее тихой гаванью.

Удивительно, что несмотря на некоторую импульсивность и гриффиндорскую взбалмошность Алекс, Альбус как-то легко во все это втянулся. Никакого напряжения, все понятно, все прозрачно, все прямо. А потом они разбежались так же, как до того сбежались — без обид, без интриг, без херни.

Алекс немного заземлились, успокоилась, нашла баланс, а Альбус наоборот выглянул из своей раковины и убедился, что за пределами «Кракена» и клуба плюй-камней есть что-то еще — и оно не обязательно должно его выжигать.

Кстати, к плюй-камням он так и не вернулся…

— Не думаю, что Силия из таких, — сказал Скорпиус, вернув его в реальность.

Альбус снова пожал плечами.

— Не знаю я, из каких людей там она, но, повторюсь, это не ее дело. — отрезал он. — Не хочу делиться личным ни с ней, ни с кем-либо еще. Мое. Не дам.

Для убедительности он даже покрепче сжал Скорпиуса в объятьях, чтобы подчеркнуть слова действием.

— Твое-твое, — Скорпиус даже и не думал сопротивляться. — Просто на секунду мне подумалось, что ты меня к Регине отправляешь, чтобы подозрения разбавить. Ну, насчет нас с тобой.

Альбус фыркнул.

— Я никогда не отрицал, что встречаюсь с тобой, — сказал он. — Просто прямо никто не спрашивал.

Кроме Розы. Она единственная честно спросила, а Альбус честно ответил.

— Вы что там, обжимались, что ли? — выдала она однажды своим обычным «наезжающим» тоном.

Да даже если бы они съехали с темы, там все равно было бы видно — Скорпиус весь раскраснелся, его галстук болтался как попало, и Альбус знал, что сам выглядел не лучше. Потом он обнаружил, что пропустил пуговицу на рубашке.

— Что?.. — озадаченно спросил Скорпиус, опешив и от тона, и от вопроса Розы.

— Да, — сказал Альбус.

— Кру-уть, — ответила Роза и протянула Альбусу кулак, а он стукнул об него своим кулаком.

А Скорп посмотрел на них, как на двух инопланетян, словно они там не кулачками ударились, а вытащили наружу щупальца и переплелись ими.

Вот они со Скорпиусом с прошлого года вместе, и хоть бы кто спросил!

Альбус решил, что не обязан обслуживать чужое любопытство. Парни из спальни сами все видели, им не требовались отдельные объявления.

Хьюго узнал от Розы, но Альбус понимал, что не будь они на разных факультетах и курсах, Хью мог бы сам подойти и уточнить, просто до Розы добрался быстрее. Ну, или Роза до него…

С Роксаной, Люси и Луи они хоть и семья, но не особо-то близки — каждый занят своими делами. С кузинами Альбус разве что на собрании старост пересекался, а что насчет Луи… кажется, они на каникулах в гостях у бабушки и дедушки контактировали чаще, чем за все школьное время вместе взятое.

Что касается Лили… она просто знала.

Она всегда все знает. Альбус понятия не имел, откуда у нее столько инсайдерской информации. Лили доставала ее из своих рукавов даже не стесняясь, не пряча стыдливо, как крапленую карту, нет, она просто переворачивала стол, вываливая все, что ей известно.

— У мадам Хуч мигрень, Тристан Риджвуд вынудил Нору Хьюз уйти из команды, Люси рассталась с Лоренсом, а ты встречаешься со Скорпиусом,— объявила тогда Лили.

И это случилось буквально через пару дней, после его первого со Скорпом свидания. Они сами там еще толком ничего не решили, а Лили уже знала.

Да откуда, блин? Через Карту Мародеров такое не вычислить. Ну, ладно, то, что они со Скорпом ходили, едва не слипнувшись в одну точку, наверное, по Карте как раз проглядывалось замечательно, но про мигрень Хуч откуда она узнала-то?

Этого Альбус не знал, но то, что Амита проверяла некоторые сплетни через Лили, говорило само за себя.

Ладно, справедливости ради, многие сплетни, которые Альбус слышал от Лили, не всегда добирались до широкой публики сразу. Ей как будто было важно просто владеть знанием, а не нести его дальше. И если оно так, то Альбус это уважал.

— Подружек Джеймса чуть ли не на атомы разбирали, когда он начинал с кем-то встречаться. Кто они, какого происхождения, каковы их намерения… Нам точно эта грязь не нужна, — произнес Альбус, возвращаясь к теме.

— Нам? — поднял брови Скорп.

Альбус вздохнул.

— Мне, — признал он, опустив ресницы. — Прости...

Скорпиус ничего не сказал, но опять зарылся пальцами в волосы Альбуса, и так он понял, что может продолжить разворачивать свою мысль.

— Поверь, это мне дорого обходится. Это совсем не то же самое, когда твои однокурсники обсудили твою неудачную стрижку между собой, — попытался объяснить он. — Как только что-то попадает в газеты — все. Вокруг будет только шум, суета и пиздец. Это очень тяжело выносить даже когда ты привык к постоянному вниманию, а если уж это новое неизведанное поле...

Альбус поймал странную мысль, что если бы Скорп прожил это на своей шкуре хоть один раз, ему бы вообще не потребовались объяснения. Но, с другой стороны, желать ему страданий, только потому что сам не можешь подобрать нужные слова...

— Летом после матча, когда Джеймс… в общем, когда все случилось, — Альбус с трудом проглотил ком в горле, и сделал паузу, прежде чем продолжить: — Скитер воспользовалась, что мама не в редакции, а на нервах, занята всем этим, и… ну, написала ту хрень. И никто ее не остановил. Это было ужасно и совершенно неуместно. В моменте у нас не было времени и сил, чтобы вникать, но когда возникла эта пауза ожидания, когда непонятно будет, выкарабкается Джеймс или нет, и тут эта статья…

Альбус помотал головой, пытаясь отогнать это липкое ощущение, попытавшееся захватить его внимание.

Если он зациклится, ему опять начнет чудится больничный запах…

— Мне жаль, — Скорпиус нахмурился и нежно провел указательным пальцем по носу Альбуса. — Это было… подло.

— И я не хочу, чтобы с нами сделали бы что-то подобное, понимаешь?

— Ну, возможно, ты прав, да… — начал было Скорп, но Альбус не дал ему договорить.

Сам переполз повыше и ткнулся губами в щеку Скорпиуса, а потом добрался до его уха и выдохнул:

— Мне жаль, что я не могу закрыть все твои... м-м, потребности? — Альбус не понимал, правильное ли выбрал слово, но, тем не менее, решил продолжить: — Я могу что-то сделать?..

Что угодно, Скорп, серьезно, но только не это. Любые компромиссы, обо всем договоримся, но только без публики в их спальне.

Альбус уже давно выучил: чем суетливее движение, тем хуже. Если кричишь о своих чувствах на всю улицу, это само по себе привлекает внимание. Если что-то панически прячешь, дергаешься, отпрыгиваешь, то… тоже привлекаешь к себе внимание. Это как со шпаргалками. Достать ее ты, может, и сумел, даже списать с нее умудрился, а вот не дергаться от каждого шороха, рефлекторно сжимая ладонь и пряча ее под стол, потому что профессор в твою сторону подышал… в общем, так все и палятся.

— Я слышу, что ты хочешь больше. Что тебе чего-то не хватает, — шептал Альубс. — Просто не знаю, что мне с этим делать...

Скорп вобрал в легкие воздух и изогнулся под ним, наверное, реагируя не щекочущее чувство возле уха.

— Ты и так многое делаешь, Ал, — тихо сказал он, скользнув рукой к затылку Альбуса. — Я знаю, как ты стараешься…

— Угум…

Он спустился ниже и потерся носом об шею Скорпиуса, от чего тот хихикнул, а потом опустил руки и поскреб Альбуса под лопатками.

Альбус был готов начать мурлыкать, настолько все эти почесухи его нежили, заставляя растекаться лужицей по матрасу. Ну, или по Скорпиусу, как вот сейчас…

Но Скорпиус ерзал под ним… м-м, явно с другим настроением?

Альбус вздохнул и немного отстранился, чтобы увидеть его лицо.

Да, точно, как только они пересеклись взглядами, Скорпиус облизал губы, а его зрачки расширились, как у охотящегося зверя.

Понятно…

— Хочешь? — спросил Альбус, не в силах отвести взгляда от потемневших глаз.

Скорпиус громко сглотнул и нервно кивнул. Альбус почему-то залип на том, как перекатился его кадык.

Так, ладно. Пара еще идет, но скоро кончится. На обед можно сразу не бежать, но сходить поесть надо будет, иначе Руны он просто не высидит. Альбус сегодня пропустил завтрак, чтобы подольше поспать, а потом забил на перекус, спеша сюда к Скорпиусу после Истории магии…

После оргазма хочется валяться еще как минимум час, так Альбус с этим мимо, а вот Скорпиус…

— Ал… — выдохнул Скорп, снова облизав губы.

Да, можно сосредоточиться на нем.

Скорпиус все еще был в пижаме — забавный контраст на фоне полностью одетого Альбуса. Но еще забавнее стало, когда Альбус расстегнул его пижамную куртку, открывая торс, чтобы сразу припасть губами к ключице.

Скорпиус снова простонал его имя, и от этого звука руки Альбуса покрылись мурашками.

Ему захотелось вновь испытать это ощущение, поймать эту медленно плывущую волну восторга, когда с губ Скорпиуса вновь сорвется стон.

— Ал…

Да, вот оно!

Альбус улыбнулся и сполз еще ниже.

Если мягко провести по ребрам, едва-едва касаясь, Скорпиус хихикнет, потому там ему всегда щекотно.

Да!

Бледный живот втянулся, а Скорпиус хмыкнул и помотал головой, как пес, отряхивающийся от воды.

Смешной такой…

Альбус тоже хихикнул, растянул губы в улыбке, а потом снова погладил торчащие ребра.

— А-а-ал! — уже почти с возмущением протянул Скорпиус, снова мотнув головой.

Соблазн продолжить был велик.

Серьезно, Альбус мог бы вечность наблюдать, как Скорпиус краснеет, хихикает и извивается, пытаясь то ли уйти от прикосновения, то ли подставиться под него, потому что ему одновременно и приятно, и слишком щекотно.

— Все-все, не буду шалить, — пообещал он, теперь уже чмокнув Скорпиуса в живот.

Скорпиус снова втянул его — тут ему тоже бывает щекотно, но уже не так интенсивно. Однако даже так наблюдать за Скорпиусом было интересно и любопытно.

Какое следующее действие Альбуса сорвет с его губ стон?

Поцелуй куда перехватит дыхание Скорпа?

А что такого можно сделать, чтобы вновь услышать свое имя, произнесенное на выдохе?..

— А-ал!..

Рукой, значит, да?..

Скорпиус подался бедрами вперед, когда Альбус коснулся его члена через штаны и сжал ладонь.

Если Скорпиус и хотел вновь позвать Альбуса, то сейчас вышло не очень — звуки смешались — выдох, шипение сквозь зубы, громкий глоток. Его кожа раскраснелась, он часто моргал, то закрывая глаза, чтобы насладиться прикосновениями, то наоборот распахивая, чтобы убедиться: да, с ним это все происходит по-настоящему. Это не сон, не бред и не морок.

Альбус дернул за резинку пижамных штанов Скорпа и чуть оттянул ее пальцем вниз.

— Хочу до тебя дотронуться, — прошептал он, а когда осознал, что контекст может не считываться, поспешил добавить: — Ну, в смысле, я…

Скорпиус перебил его и заверил, что понял все с первого раза.

Альбус уже решил не тратить время на заявление, что привык постоянно переводить и расшифровывать свои намерения. В целом, здесь и сейчас все было понятно.

Спустить штаны вместе с трусами, нащупать бутылек смазки в щели между матрасом и изголовьем, проверить чары тишины на пологе…

— Ал…

Мерлин, его самого немного повело от этого звука.

Альбус закрыл глаза и шумно выдохнул, потому что впечатления становились слишком интенсивными, слишком сильными. Даже если он не прикоснется к себе сам, может кончить от одного только зрелища…

Он уронил голову на грудь Скорпиуса, но немного сдвинулся, чтобы не податься соблазну потереться об него бедрами.

Каждое его движение рукой вытаскивало из Скорпа все новые и новые стоны.

— А-ал…

Длинные…

— А… Ал!

Короткие, прервавшиеся из-за тяжелого дыхания…

— М-м, еще!..

Молящие…

— Да-да, здесь!..

Направляющие…

В какой-то момент в ушах зашумело, даже звуков стало слишком много, и мозг перестал их обрабатывать. А может, это Скорп уже потерял способность связно говорить…

Внизу живота тянуло, и дыхание сбилось. Сердцебиение ускорилось в разы.

Он не увидел, не услышал, а почувствовал, когда Скорпиуса догнало. Он резко подался бедрами вперед, и накрыл руку Альбуса своей, прижимая ее к телу.

Шум прибоя стал стихать, и Альбус услышал, как Скорпиус тяжело дышит.

Он распахнул глаза и приподнял голову. Взгляд тут же упал на приоткрытые увлажнившиеся губы. Альбус улыбнулся и клюнул Скорпиус в уголок рта.

Скорпиус улыбнулся в ответ и снова помотал головой. Альбуса всегда умиляло, когда он так делал.

Скорпиус погладил его ладонь и повел руку дальше, пройдясь по запястью Альбуса, перескочив на предплечье, плечо…

— А ты? — спросил Скорпиус, кивком головы указав вниз. — Хочешь?..

Да.

Но нет…

Альбус нахмурился и надул губы.

— Мне уже скоро идти, — пожаловался он. — Не успею в себя прийти.

Скорпиус тоже нахмурился, выставив вперед нижнюю губу, копируя выражение лица Альбуса.

— М-м-м-м! — протянул он, как грустный щеночек.

Альбус почувствовал, как губы сами собой растягиваются в улыбке.

— Прости-и, — выдохнул он. — Давай вечером, ладно? Или у вас сегодня тренировка?

— Сегодня очередь Гриффиндора. Да и я решил уже сильно своих не гонять на этой неделе…

Альбус кивнул. Логично, следующими играют гриффиндорцы и рейвенкловцы, так что команда Скорпиуса могла позволить себе небольшую паузу — особенно после победы.

— Хочу сегодня все свои хвосты нагнать, — поделился Альбус. — Неделя какая-то дикая и хаотичная, мозг не отключается, а я…

Он прикусил губу и растерянно заморгал, пытаясь подобрать правильные слова. Как-то он слишком много болтает про свою занятость и это вот все. Наверное, Скорпиус хотел бы сосредоточиться на том, что между ними?..

Альбус склонился к уху Скорпиуса и шепнул:

— Хочу сконцентрироваться на тебе, а не на всей этой херне.

Скорпиус заерзал под ним и схватился за плечи Альбуса.

— Просто тоже хотел сделать тебе хорошо… — пробормотал он.

Его пальцы забрались под воротник Альбуса и погладили шею, надавили на позвонок, разминая, и одновременно лаская, и…

— Мне хорошо, — сказал Альбус, когда сумел справиться с интенсивностью ощущений.

На какой-то миг они выбили его и спутали все мысли.

— Да?

— Да. Мне нравится смотреть, как ты балдеешь.

Скорпиус хмыкнул.

— Так и мне тоже, дурачок, — с усмешкой произнес он, обхватив ладонями щеки Альбус. — Мне тоже нравится, когда ты кайфуешь.

— Ну вот вечером и посмотришь, — Альбус игриво подвигал бровями. — Если оба будем в адеквате…

Скорпиус тихо засмеялся.

— Вот этого уже мы вряд ли можем друг другу пообещать, — сказал он и снова провел указательным пальцем по носу Альбуса.

Альбус поморщился и клацнул зубами, изображая зверька, преследующего «злую» руку.

Скорпиус тут же одернулся и шутливо охнул.

— А ты игривый сегодня! — с улыбкой заметил он. — И хищный…

Хищный. Да уж…

Альбус мотнул головой, отгоняя от себя эту мысль.

— Уже правда пора идти, — с сожалением вздохнул он. — Пока со всего замка все на обед не сбежались…

Первые пятнадцать-двадцать минут в Большом зале еще нормально, но когда все дотягиваются с разных концов замка, начинают обмениваться новостями друг с другом, греметь вилками, чавкать, хрумкать, причмокивать губами…

Ну, можно еще подождать конца, конечно, но там уже со столов все самое вкусное сметут — и эти крошки вообще не стоят того, чтобы из-за них опоздывать на пару.

Скорпиус тоже вздохнул, взлохматил Альбусу волосы и кивнул, мол, иди.

Альбус клюнул его в подбородок и заставил себя подняться. Если бы он не сделал это усилие, просто остался бы лежать и нежиться здесь, в объятьях Скорпиуса.

Жаль, что для преподавательского состава это не считается легитимной причины пропуска занятий…

— О! Ал! — окликнул его Скорпиус, когда Альбус завис перед зеркалом, поправляя галстук и воротник рубашки. — Забыл тебе отдать…

Альбус кинул взгляд через плечо и увидел, что в руках у Скорпиуса то ли фантик, то клочок бумажки.

— Текстура красивая, подумал, тебе понравится, — сказал Скорпиус.

Он лениво потянулся и поднялся с кровати, подошел к Альбусу и протянул руку.

Да, фантик.

— О-о-о, и еще шрифт крутой! — протянул Альбус, разглядывая обертку. — Спасибо!

Он разгладил фантик, аккуратно сложил и положил его в карман.

— Достойно твоей «мусорной» коллекции? — хмыкнул Скорпиус.

— Прекрасно туда впишется, — заверил его Альбус. — Уже, кажется, знаю, в какой коллаж его вклеить. Летом я у Лили сорвал этикетку с новой мантии, там тоже текстура классная, и по цвету она вроде как почти…

Наверное, он так и продолжил болтать про все свои этикетки, бирки, фантики, куски оберточной бумаги, вкладыши и наклейки от бананов, но в спальню вошел Рави, что-то с возмущением прокричал, размахивая руками, и сбил Альбуса с мысли.

— …и тентакула опрокинулась и попыталась выползти из горшка!..

По обрывкам мата, перемешанным с именами некоторых их однокурсников, стало ясно, что на Травологии что-то случилось.

— И сестрица твоя, главное, стоит и угорает! — сообщил Рави, указав пальцем в Альбуса. — В теплице полный пиздец, а эта ржет!

— Роза? — поднял брови Альбус.

— А ты что? — спросил Скорпиус.

— А я рядом стоял угорал, — пожал плечами Рави, а потом широко усмехнулся и добавил с горящими глазами: — Классный урок! Десять из десяти!

Скорпиус и Альбус переглянулись. Альбус поднял брови, а Скорп улыбнулся и мягко качнул головой.

Они уже оба знали, что на перемене перед Рунами услышат еще одну интерпретацию этой истории, но уже от Розы.

Уж кто, а она приукрашивать умеет — вся в дядю Рона. В процессе рассказа Розы окажется, что тентакула еще поползла по потолку, стала обстреливать студентов шипами, все спрятались под огромным столом, и только сиятельный «профессор Невилл» что-то такое сделал — и это что-то немедленно усмирило бешеную тентакулу, она свернулась, как котеночек и замурлыкала.

— Уже не терпится… — шепнул ему Скорпиус, чтобы Рави не услышал.

— Ага, — закивал Альбус. — Она уже там наверняка репетирует…

Скорпиус фыркнул и быстрым шагом направился к шкафу, растеряв всякое желание собираться медленно и неторопливо, как он обычно это делал, чтобы успеть настроиться на предстоящий день. Услышать историю из уст Розы оказалось важнее красоты и эстетики, и Альбус прекрасно его понимал.

А что? Для семикурсников в Хогвартсе не так уж и много развлечений…

Notes:

¹ Литера — буква, цифра или знак, отлитый из металла. Из литер вот так по одной буквочке составляется текст одной страницы, а потом размножается на тираж.
² Касса — плоский ящик с ячейками, где сгруппированы литеры.
³ Антиква — класс шрифтов с засечками. Если не понимаете, что такое засечки, вспомните базовый Times New Roman, чтобы представить примерный вайб.